Введение

Мы абсолютно уверены только в том, чего не понимаем.

Эрик ХОФФЕР

Со словом творчество большинство людей неосознанно ассоциирует:

* «свободный полёт фантазии» и «мучительные озарения» у «одарённых личностей»,

* «полную непредсказуемость» и «абсолютную новизну» результатов и

* «пробы и ошибки» как основной (и по мнению некоторых «теоретиков» - единственно возможный) метод работы творцов.

Этими словосочетаниями пестрит большинство претендующих на научность публикаций по теории творчества (эвристике). Их употребляют и многие (обычно далёкие от практики творчества) философы, психологи и педагоги, и отдельные лукавые творцы, которые желают прославить себя не только произведениями искусства, науки и изобретательства, но и самовозвеличением «подвигов», якобы свершённых ими в актах творения.

Что ж, не будем спорить с тем,

* что природная склонность к фантазии, то есть к «конструированию» новых комбинаций из порознь известных частей, способствует творчеству,

* что озарения действительно иногда осеняют творцов и

* что новизна должна быть присуща любым результатам творчества.

Однако следует помнить,

* что фантазия должна быть обычной, человеческой, а посему её свобода всегда и везде ограничена по меньшей мере знаниями, жизненным опытом и намерениями творца;

* что озарения (тем более – «мучительные») не присущи всякому творчеству, ибо проектные разработки новых промышленных продуктов, технологических процессов и промышленного оборудования выполняют коллективы работающих за зарплату специалистов;

* что новизна ни в коем случае не может быть «абсолютной», как не может быть и «полностью непредсказуемых» результатов; и

* что абсолютизация любого из указанных выше признаков творчества и приписывание способности к творчеству только людям некорректны с точки зрения науки и практически бесплодны.

Действительно, творчество – не прерогатива людей, ибо присуще Природе в целом.

Любому, кто не забыл школьные (и, тем более, вузовские) курсы естествознания, ясно:

* что всё изменяющееся многообразие неживой и продолжающееся формирование многообразия видов живой материи ведут к их новым формам и

* что каждую из них в момент появления можно (и нужно!) считать продуктом творчества.

Мне могут возразить, что взятое независимо от людей творчество Природы не связано ни с целеполаганием в виде пусть смутных, но всегда заранее, до начала творческого акта выраженных устремлений к изменению действительности, ни с изучаемыми психологией волевыми актами.

Но почему авторы таких возражений «с порога» принимают как данное, что для образования новых и изменения форм существующих гор, изменения русел рек, самопроизвольного облесения пустошей и многого другого в неживой Природе и для появления новых видов вирусов, одно- и многоклеточных растений и животных в живой Природе, нужны чьё-либо целеполагание и воля?

Далее, достоверные наблюдения за поведением животных и, особенно, приматов явно показывают, что и устремления к изменению действительности, и воля к реализации таких устремлений характерны не только для людей, но и для «братьев наших меньших».

К примеру, городские вороны самообучаются размачивать сухари в лужах или ручейках, а обезьяны способны применять камни и палки в тех же целях самозащиты или добычи пропитания, в которых эти предметы использовали наши далёкие обезьяноподобные предки.

Поэтому до тех пор, пока теоретики, исходя из указанных предрассудков, будут изучать творчество бессистемно, вопросы о его сущности и «технологии» будут открыты, а (само)обучение творческому труду будет основано на эмпирических пробах и ошибках.

Системный же взгляд на творчество можно обрести, если мы представим не изолированного и вознесенного над остальными смертными человека-творца, а любое живое существо, которое в течение всей своей жизни пребывает во взаимосвязи и взаимодействии с окружающей средой.

Тогда без особого напряжения, вспомнив азы школьного курса биологии, мы установим, что жизнь каждого такого существа есть труд, то есть активное воздействие трудящегося субъекта на самого себя и/или на по меньшей мере один объект окружающей среды.

Выделенные термины требуют пояснений. Поэтому здесь и далее мы будем называть:

а) «субъектом труда»:

во-первых, как минимум один живой организм, способный активно воздействовать на окружающую его среду,

во-вторых, применительно к теме пособия:

* любого отдельного человека,

* любые коллективы людей-сотрудников (кооперантов), в том числе:

** ситуационные коллективы, которые возникают на некоторое время и распадаются, как толпы гуляк в праздничные дни, участники публичных демонстраций или избирательные блоки и т.д., и

** системные производственные коллективы, которые преднамеренно создают, реорганизуют или ликвидируют организаторы промышленных, торговых, сельскохозяйственных и иных предприятий, и

* человечество в целом, а

в-третьих, - в земном пределе – всю биомассу, которая существовала в прошлом, существует ныне и будет существовать на нашей планете и которая, по словам академика В.И. Вернадского, является весьма мощным геологическим фактором;

б) словосочетанием «окружающая среда»:

во-первых, применительно к определённым видам труда - ту часть Космоса (в частности, Земли), которая доступна субъекту труда и где происходит по меньшей мере один трудовой процесс, и

во-вторых, в верхнем (мыслимом, но практически недостижимом) пределе - Космос в целом;

в) «объектом (или традиционно - предметом) труда» - как минимум один компонент окружающей среды, доступный для трудовых усилий конкретного субъекта труда.

Надеюсь, понятно, что разным субъектам труда целенаправленность присуща в разной степени. Так:

системные производственные коллективы в принципе не могут трудиться бесцельно, ибо иначе они не обеспечат ни производство, ни сбыт своей продукции и экономически погибнут, тогда как

результаты совокупного действия «национальных отрядов» человечества и, тем более, частей земной биомассы в целом весьма хаотичны и вполне могут привести к новым локальным и даже глобальным кризисам.

Также понятно, что чем бóльшие фрагменты Природы и Общества люди «втягивают» в трудовую деятельность, тем менее точными оказываются долгосрочные прогнозы последствий трудовых усилий и тем чаще сиюминутная целенаправленность даёт (иногда довольно быстро) горькие плоды.

И всё же, исследуя творчество как вид производительного труда, мы сможем сформулировать не только основы теоретической эвристики, но и практические рекомендации, соблюдение которых позволит резко сократить количество проб и ошибок и, по меньшей мере, повысить эффективность изобретательства как наименее организованного начального этапа технического творчества.

Соответственно, в предлагаемом пособии предусмотрены:

1. «Теоретическая часть», которая включает два раздела:

1.1. «Творчество как вид производительного труда», нацеленный на систематизацию знаний о труде в целом и о творческом труде в частности, и

1.2. «Творчество как познание», где изложены эвристически полезные сведения о диалектике и психологии творчества и основы общей теории познания с выделением логических средств формализации познания в виде «логики вопросов и ответов»; и

2. «Практическая часть», которая посвящена постановке и решению изобретательских задач и включает:

Введение и краткий обзор литературы.