Диспозиционная концепция личности

Социально-психологический аспект, пограничный для со­циологии и психологии, должен, по-видимому, учитывать и общепсихические особенности структуры личности, прежде всего мотивацию ее поведения, и ее конкретно-социальную обусловленность, т. е. «привязанность», а точнее—зависи­мость от условий формирования, социализации, воспитания, непосредственных обстоятельств деятельности, взятых в их социально-предметном смысле. Объектно-субъектные аспекты личности должны быть представлены здесь как це­лостность, но в определенном отношении, а именно — в отно­шении к условиям ее деятельности, сформировавшимся бла­годаря предшествующему опыту и на основе ее природных свойств.

Вполне правомерно выделить в качестве системообразующего признака личностной структуры (в интересующем нас аспекте) многообразие отношений индивида к условиям его деятельности, имея в виду рассмотрение этих отношений как определенной системы, как целостности⁶³.

Поэтому представляется правомерным рассмотреть диспозиционно-установочные явления в рамках некоторой общей диспозиционной структуры личности как целостного субъекта деятельности. Системообразующим признаком, единым для этой целостности, должны быть различные состояния и уров­ни предрасположенности (предуготовленности) индивида к восприятию условий деятельности, его поведенческих готовностей, направляющих деятельность, которые так или иначе фиксируются в личностной структуре в результате онтоге­неза.

Согласно теории Д. Н. Узнадзе⁶⁴, установка представляет собой целостно-личностное состояние готовности, настроенно­сти на поведение в данной ситуации и для удовлетворения определенной потребности. В результате повторения ситуа­ции, в которой данная потребность может быть реализована, установка личности закрепляется, фиксируется. Фиксирован­ная установка есть как бы вторичная, тогда как актуальная ситуативная установка выступает в качестве первичной.

В концепциях «аттитюдов» или социальной установки так­же подчеркивается их прямая связь с определенной (соци­альной) потребностью и условиями деятельности, в которых потребность может быть удовлетворена. Смена и закрепле­ние (фиксирование) социальной установки также обусловле­ны соответствующими отношениями между потребностями и ситуациями, в которых они удовлетворяются. И потребности, и ситуации деятельности, и сама диспозиция образуют иерар­хические системы. Что касается потребностей, то выделение в них потребностей первого (низшего) уровня как психофизио­логических, или витальных, а также более возвышенных, соци­альных—общепринято. Однако наряду с классификацией потребностей по источнику их происхождения возможна, а в нашем случае — и более плодотворна, классификация по прин­ципу предметной направленности человеческих потребностей как потребностей физического и социального существования индивида⁶⁵. В различных общественных условиях те и другие «находят» разное предметное насыщение, но в цикле индивидуального развития (в онтогенезе) их можно структурировать по уровням включения личности во все более расширяющиеся сферы деятельности, общения. Такие уровни можно представить как первичное включение в ближайшее семейное окружение, далее—в многочисленные коллективы или малые группы, в различные сферы трудовой и иной деятельности, наконец, включение через все эти каналы, а также и многие другие, в целостную социально-классовую систему через освоение идеологических и культурных ценностей об­щества. Основанием классификации служит здесь как бы по­следовательное расширение границ активности личности источник которой со стороны субъекта — потребность или нужда в определенных и расширяющихся условиях полноцен­ной жизнедеятельности человека.

Условия деятельности или ситуации, в которых могут быть реализованы те или иные потребности личности, также образуют некоторую иерархическую структуру. За основание структурализации мы примем в этом случае длительность времени, в течение которого сохраняется основное качество данных условий. Низший уровень такой структуры образуют «предметные ситуации», особенность которых в том, что они создаются конкретной и быстро изменяющейся предметной средой. В течение краткого промежутка времени человек пе­реходит из одной такой «предметной ситуации» в другую. Следующий уровень—условия группового общения. Длитель­ность подобных ситуаций деятельности несравненно больше. В течение значительного времени основные особенности груп­пы, в которой протекает деятельность человека, сохраняются неизменными. Еще более устойчивы условия деятельности в той или иной социальной сфере—в сферах труда, досуга, семейной жизни («в быту»). Наконец, максимальная устойчи­вость во временном отношении (и по сравнению с указанны­ми выше) свойственна общим социальным условиям жизне­деятельности индивида, которые составляют основные особенности (экономические, политические, культурные) образа жизни данного общества, класса, социальных групп. Иными словами, общесоциальная обстановка претерпевает сколько-нибудь существенные изменения в рамках «исторического» времени, условия деятельности в той или иной социальной сфере (например, в сфере труда) могут изменяться несколько раз в течение жизни человека, условия групповой ситуации изменяются в течение лет или месяцев, а предметная среда—в считанные минуты.

Если диспозиции личности представляют собой продукт «столкновения» потребностей и ситуаций (условий), в которых соответствующие потребности могут быть удовлетворе­ны и если они закрепляются (фиксируются) в личностной структуре в результате онтогенеза, то естественно предполо­жить, что эти диспозиционные образования также формиру­ются в некоторую иерархию.

К низшему ее уровню относятся, по-видимому, элементар­ные фиксированные установки. Они формируются на основе витальных потребностей и в простейших ситуациях. Эти уста­новки как закрепленная предшествующим опытом готовность к действию лишены модальности (переживание «за» или «против») и неосознаваемы (отсутствуют когнитивные компо­ненты). Согласно Д. Н. Узнадзе, сознание участвует в выра­ботке установки, когда привычное действие наталкивается на преграду и человек объективирует собственное поведение, осмысливает его, когда акт поведения становится предметом осмысления⁶⁶. Не являясь содержанием сознания, установка «лежит в основе этих сознательных процессов»⁶⁷.

Второй уровень диспозиционной структуры — социальные фиксированные установки. В отличие от элементарных пове­денческих готовностей социальная установка, как и другие, рассматриваемые ниже диспозиции, обладает сложной струк­турой. Она, вероятно, содержит три основных компонента: эмоциональный (или оценочный), когнитивный (рассудоч­ный) и собственно поведенческий (аспект поведенческой го­товности). Факторы, ее формирующие, с одной стороны,— социальные потребности, связанные с включением индивида в первичные и другие контактные группы, а с другой,— соот­ветствующие социальные ситуации.⁶⁸ Иными словами, это «аттитюд» или «отношение», по В. Н. Мясищеву. Социальные Установки образуются на основе оперирования с отдельными социальными объектами и в разных конкретных ситуациях. Они могут быть более или менее обобщенными, поскольку и сами объекты обладают разной степенью общности. Кроме

того, возможна классификация социальных установок по на­правленности преимущественно на объекты или преимущест­венно на ситуации,⁶⁹ по характеру объектов и ситуаций (на­пример, нормативно-ролевые, установки на способ действий и т. п.).

Высший уровень диспозиционной иерархии образует си­стема ценностных ориентации на цели жизнедеятельности и средства достижения этих целей, детерминированные общими социальными условиями жизни данного индивида. Логично предположить, что. система ценностных ориентации, идеоло­гическая по своей сущности, формируется на основе высших социальных потребностей личности (потребность включения в данную социальную среду в широком смысле как интернализация общесоциальных, социально-классовых условий дея­тельности) и в соответствии с образом жизни, предоставляющим возможность реализации определенных социальных и индивидуальных ценностей.

В системе ценностей личности, а точнее—в системе ее ценностных ориентации, как показывают данные наших исследований,⁷⁰ можно выделить особый концентр или «ось», организующую иерархию ценностей в специфически индивидуализированную структуру. Этот концентр представляет собой общую жизненную позицию личности, «баланс» направленности ее интересов в такие сферы жизнедеятельности, как сферы производства (труд) и потребления (быт, досуг; семья). Доминирование направленности интересов в определенные сферы деятельности или относительно равномерная идентификация с деятельностью в сферах труда, семейно- бытовой и досуговой деятельностью, общественно-политической жизнью и так далее в конечном счете определяют наиболее значимые черты «социального качества» индивида в соотнесении с главными особенностями образа жизни его социальной среды. Именно эти диспозиционные образования можно характеризовать как свойства «модальной» личности, т. е. наиболее распространенного субъектотипа, и как свойства «эталонной» личности — наиболее полно соответствующей данному этапу общественного развития, например личности эпохи развитого социализма.⁷¹ Первое существенное уточнение к предложенной модели состоит в том, что диспозиционная иерархия не структуриру­ется из установок как из «кирпичиков», в которых замешаны три компонента: когнитивный, эмоциональный и поведенче­ский. Эти аспекты, отражающие свойства психических про­цессов, образуют как бы относительно самостоятельные под­системы в рамках общей диспозиционной иерархии. Основа­нием к такому предположению служат экспериментальные данные исследований «аттитюд».

В отношении когнитивных аспектов диспозиций, экспери­ментально изученных М. Розенбергом, Ф. Хайдером, Л. Фестингером, М. Рокичем и другими, было найдено, что когни­тивные элементы «аттитюд» обладают свойствами дифферен-цированности и обобщенности, свойством транзитивности (переноса знания или основанного на знании отношения с одного компонента на другой), а главное в этой структуре действует принцип, согласно которому знания как бы «стре­мятся» к логической и психологической согласованности.⁷² По нашим данным, в психологической упорядоченности пред­ставлений субъекта о себе и своих диспозициях ведущую роль играют высшие диспозиционные образования — система ценностных ориентации в частности. Попытки предсказать вариабельность в некоторых ценностных структурах на осно­вании вариации социальных установок к аналогичным объек­там и способам действий не дает статистически значимых связей. Обратное же «предсказание» изменчивости социаль­ных установок на основе вариаций в иерархическом ранге соответствующих ценностей на выборке в 1000 чел. дает ста­тистически значимый результат (данные Г. И. Саганенко).

Эмоциональные аспекты диспозиционной организации скорее характеризуются свойствами напряженности или «центри­рованности» в отношении ведущих потребностей личности. Поведенческие же аспекты, взаимосвязи между которыми и когнитивно-эмоциональной системой, как это ни странно, изучены менее всего, надо полагать, структурируются по принципу, отличному от двух предыдущих. Ниже мы остано­вимся на этом более обстоятельно, рассматривая вопрос о взаимодействии между когнитивно-эмоциональной и поведенческой подсистемами диспозиционной структуры. Здесь же следует заметить, что функциональный подход американских социальных психологов стимулировал немало интересны» экспериментов, но он же становится камнем преткновения в разработке целостной теории социальной установки.

Важнейшая, если не основная, функция диспозиционной системы — психическая регуляция социальной деятельности или поведения субъекта в социальной среде.

Поскольку поведение представляет собой чрезвычайно сложную структуру, оно, как и любая система, может быть рассмотрено в различных отношениях. Если структурировать деятельность в отношении ближайших и более отдаленных целей (а целесообразность—ведущее качество деятельно­сти), можно выделить несколько иерархических расположен­ных уровней поведения. Первый уровень — специфическая реакция субъекта на актуальную предметную ситуацию, реак­ции на специфические и быстро сменяющие друг друга воз­действия внешней среды, т. е. поведенческие акты. Их целе­сообразность детерминирована и со стороны субъекта необ­ходимостью установить адекватное взаимосоответствие между актуальной психофизической потребностью и предметной си­туацией в данный момент, которое тут же переходит в нару­шение «равновесия» и благодаря поведенческому акту сме­няется новым равновесием.

Далее можно выделить поступок, или привычное действие, которое как бы компонируется из целого ряда поведенческих актов. Целесообразность поступка зависит уже от более слож­ных обстоятельств деятельности и, по-видимому, отвечает более высокому уровню потребности регуляции поведения в социальных условиях. Поступок есть элементарная социально значимая «единица» поведения и его цель—установление со­ответствия между социальной ситуацией и социальной потребностью (или потребностями) субъекта.

Целенаправленная последовательность поступков образует поведение в той или иной сфере деятельности, где человек преследует существенно более отдаленные цели, достижение которых обеспечивается системой поступков. И наконец, це­лостность поведения в различных сферах и есть собственно проявление деятельности во всем ее объеме. Целеполагание на этом высшем, уровне представляет собой некий «жизнен­ный» план, важнейшим элементом которого выступают от­дельные жизненные цели, связанные с главными социальными сферами деятельности человека—в области труда, позна­ния, семейной и общественной жизни.

На всех уровнях поведения личности оно регулируется ее диспозиционной системой, однако в каждой конкретной ситуации и в зависимости от цели ведущая роль, видимо, принадлежит определенному диспозиционному образованию.

Надо полагать, что здесь действует принцип, аналогичный тому, который Н. А. Бернштейн сформулировал в отношении построения движений на физиологическом уровне.⁷³ Подобно тому как при координации движений (для преодоления избы­точных степеней свободы движущегося органа) выделяется ведущий уровень физиологической регуляции движения, так и в диспозиционной регуляции должен находиться адекват­ный уровень, или адекватное диспозиционное образование на соответствующем уровне поведения. Остальные представляют собой, по выражению Н. А. Бернштейна, «фоновые уровни», обслуживающие побочные аспекты деятельности.

Правомерность такой аналогии с физиологией активности подтверждают исследования по психологии установки.

Рассматривая элементарный поведенческий акт субъекта деятельности, А. С. Прангишвили принимает понятие «конеч­ного общего пути». «Этот конечный путь,— пишет он,— можно сравнить с трубкой воронки, которая «фокусирует» в единую выливающуюся наружу струю частицы жидкости, поступа­ющей различными путями в ее конусную часть».⁷⁴ «Фокусирование», о котором здесь идет речь, осуществляется акту­альной установкой, адекватной условиям поведенческого акта. Все уровни диспозиционной структуры участвуют в фор­мировании «потока», вливающегося в конусную часть нашей воображаемой воронки. Но в данной ситуации актуальным или ведущим уровнем будет какой-то определенный, ибо «благодаря воле... удается актуализировать и вызвать к жиз­ни установку, найденную целесообразной»⁷⁵ для данного уровня активности.

Целесообразность включения в регуляцию деятельности определенного диспозиционного образования, фиксированного в прошлом опыте, непосредственно зависит (1) от потребно­стей физического и социального существования и (2) от уровня («масштаба») ситуации или условий деятельности.

Для регуляции поведения на уровне элементарного пове­денческого акта в некоторой предметной ситуации может оказаться адекватной та или иная элементарная фиксирован­ная установка; для регуляции социально значимого поступка в данных обстоятельствах ведущие диспозиции скорее всего извлекаются из системы фиксированных социальных установок соответствующей обобщенности; в случае регуляции дея­тельности в определенной социальной сфере «ответствен­ность» за общую готовность несут направленность интересов личности и ее ценностные ориентации как высший уровень диспозиционной иерархии.

Известно, что, согласно Н. А. Бернштейну, в некоторых случаях высшие уровни регуляции принимают на себя ответ­ственность за управление поведенческими актами более низ­кого уровня. Так, после длительной болезни человек как бы заново учится ходить. И в этом случае управление простей­шими движениями осуществляется на уровне сознания, тогда как в нормальных условиях сознание не контролирует реак­ции на этом уровне. Точно так же и в диспозиционной регу­ляции в определенных условиях относительно элементарный поведенческий акт может регулироваться диспозицией более высокого уровня, как это имеет место в случае, если данному поступку в силу сложившихся обстоятельств придается не­обычное социальное значение.

Вообще в момент, непосредственно предшествующий пове­денческому акту, поступку или началу некоторой деятельно­сти, в соответствии с уровнем деятельности (предметная физическая среда, социальная групповая среда, сфера социаль­ной деятельности и общие социальные условия жизнедея­тельности личности) вся диспозиционная система приходит в состояние актуальной готовности, т. е. образует актуальную диспозицию. Однако ведущую роль здесь будут играть имен­но те уровни диспозиционной иерархии и те конкретные дис­позиции, которые соответствуют определенным потребностям и временному «масштабу».⁷⁶

Диспозиционная иерархия личности, опосредующая связь между условиями (или ситуацией) деятельности и поведе­нием, выполняет мотивационные функции, В основе деятель­ности лежит, конечно, определенная потребность или потреб­ности. Их удовлетворение обеспечивает поддержание всей жизнедеятельности и позволяет человеку выполнять свои социальные функции. Будучи глубинной основой всех моти­вов поведения и отдельных поступков, потребности, однако, могут и не включаться в прямую поведенческую «цепочку», но как бы в скрытом, в снятом виде побуждают к деятельности через соответствующие диспозиционные образования. если последние формируются как готовность к действию в оп­ределенных условиях и для удовлетворения определенных пот­ребностей, то связь между потребностью, ситуацией и действий устанавливается именно через диспозиционную систему.⁷⁷ Обратимся теперь к рассмотрению некоторых механизмов функционирования диспозиционной системы. Прежде всего возникает вопрос о взаимосвязи трех основных аспектов дис­позиций—когнитивного, эмоционального и поведенческого. Мы уже отмечали, что было бы неверно рассматривать не-позиционную систему как некую «кирпичную кладку», обра­зованную элементарными диспозиционными компонентами, каждый из которых включает знание, эмоцию, поведенческую готовность. Такое представление, механистическое в своей основе, вряд ли соответствует диалектике социальной актив­ности субъекта, ибо эта активность осуществляется благодаря слаженному действию многоуровневого механизма.

Поэтому исследователи «аттитюд» сталкиваются с неразре­шимой трудностью, пытаясь выяснить взаимосвязи когнитив­ных, эмоциональных и поведенческих компонентов отдельно взятого диспозиционного образования, будь то социальная установка на определенный социальный объект или более сложная диспозиция на уровне отношения к целостной соци­альной ситуации, включающей множество объектов отдель­ных социальных установок.

В обзорной статье, посвященной этой проблеме, У. Мак-Гайр отмечает, что по одним экспериментальным данным (например, в опытах 40-х годов Д. Кемпбелла и Л. Кана) обнаруживается высокая корреляция между всеми компонен­тами «аттитюд», но при использовании более изощренных методик, различных для фиксирования эмоциональных, ког­нитивных и поведенческих аспектов социальной установки, эти данные не подтверждаются (эксперименты Д. Кемпбелла, Р. Фишке, С. Манна в 1959 г.).⁷⁸ В 1968 г. К. Титтл и Р. Хилл предприняли весьма тонкое в методическом плане сравнение различных методов измерения «аттитюд» в связи с соответствующим поведением испытуемых.⁷⁹ Итоги оказа­лись неутешительными. Обнаружив, что из 15 экспериментов, выполненных разными авторами, только в пяти случаях кор­реляция между социальной установкой и наблюдаемым поведением достигла 0,60, они применили шесть различных способов измерения социальных установок и пять способов измерения поведения и лишь в двух случаях (из 30 экспериментов—5х6) получили корреляцию выше 0,60. Отсюда можно заключить, что само по себе несовершенство измери­тельной процедуры нельзя считать основной причиной рассо­гласований между социальной установкой и поведением.

Однако многие американские исследователи продолжают поиск решения в совершенствовании техники измерения «аттитюд» и наряду с этим подвергают сомнению саму концеп­цию трехкомпонентной структуры социальной установки предлагая вернуться к первоначальной идее Л. Тёрстоуна об эмоциональной природе «аттитюд».⁸⁰ Д. Кац и Штотлэнд пошли еще дальше и высказали предположение, согласно ко­торому социальные установки дифференцированы по своему основному содержанию: одни по преимуществу когнитивны, другие преимущественно аффективны, а третьи имеют доми­нантой поведенческую готовность. Наконец, они полагают, что возможны и сбалансированные социальные установки, в которых два или все три компонента согласованы.⁸¹

Закрепление за отдельными социальными установками определенной функции (аффективной, конативной или когни­тивной, как это предлагают Кац и Штотлэнд), выделение «вербальных» и «невербальных» социальных установок, имея в виду, что первые есть «аттитюд» на вербальную, а вторые— на предметно-реальную ситуацию, или же расчленение со­циальных установок по принципу направленных на социаль­ный объект или социальную ситуацию, на цель или способ действия (этим путем идет М. Рокич и некоторые другие авторы), эти попытки спасти общую концепцию регуляции социального поведения личности через «аттитюд» приводят лишь к нагромождению разнородных по исходному принципу объяснений некоторых экспериментальных данных, причем эти объяснения подчас вовсе не согласуются друг с другом. По замечанию П. Н. Шихирева, сегодняшняя ситуация в аме­риканских исследованиях по проблематике «аттитюд» харак­теризуется обилием «минитеорий» и отсутствием какой-либо обобщающей теоретической концепции.⁸²

Механизм взаимосвязи между различными элементами диспозиционной структуры, образующими разные подсистемы (когнитивную, эмоциональную и поведенческую) и разные уровни (от элементарных фиксированных установок до ценно­стных ориентации), следует рассматривать именно как меха­низм функционирования диспозиционной системы в целом, ибо она обеспечивает целесообразное управление поведением личности как целостная система, в которой все элементы вза­имосвязаны и взаимодействуют определенным образом. Выше мы говорили о том, что актуализация того или иного диспозиционного образования происходит целесообраз­но под воздействием ситуации и соответствующих потребно­стей, обеспечивая оптимальную регуляцию поведения на дан­ном уровне. Напомним также, что диспозиционные образова­ния с их когнитивными, эмоциональными и поведенческими аспектами фиксируются в предшествующем опыте, однако эти три указанных аспекта должны представлять собой под­системы, связанные по разным принципам. Поэтому, будучи фиксированными в диспозициях, они в то же время входят в соответствующие подсистемы.

Рассмотрим как гипотезу некоторые особенности механиз­ма оптимизации поведения на определенном, конкретном уровне с точки зрения диспозиционной системы личности. Здесь можно выделить несколько процессов. Извлечение из общего багажа знаний элементов, отно­сящихся к данной ситуации, потребностям и эмоциональному состоянию субъекта, т. е. извлечение адекватных знаний.

На протяжении жизни у человека накапливается огром­ный запас знаний, который можно представить в виде своего рода «информационного поля». Отдельные знания, входящие в это «поле», образуют его элементы, но это не значит, что они не имеют отношения к диспозиционной структуре. При актуализации данного диспозиционного образования из этого «поля» извлекаются сведения, связанные с данной ситуацией и потребностями. Теперь они как бы входят в иную систему и приобретают новые свойства, усиливая или ослабляя про­цесс актуализации данной социальной установки, ценност­ной ориентации или иного компонента диспозиционной систе­мы. Происходит образование когнитивно-эмоциональных «связок».

— Формирование когнитивно-эмоциональных (или эмоци­онально-когнитивных) связок—качественный этап в процессе формирования и функционирования диспозиционной системы. Эти эмоционально окрашенные знания представляют собой как бы основные «заготовки» диспозиционной структуры. Для завершения этого процесса требуется образование поведен­ческой готовности в виде соответствующего плана или прогpaммы поведения.

Какая из многих составляющих когнитивно-эмоциональ­ной «связки» окажется ведущей, зависит от ряда факторов. В частности, должны сказаться качественные особенности самих знаний и соответствующих эмоций. В отношении пер­вых существенна их разветвленность, дифференцированность относительно объекта и ситуации деятельности. В отношении вторых будет иметь значение сила эмоции, что, в свою очередь, определяется значимостью активизированной потребности, ее «центрированностью» по направлению к ведущим интересам личности. Определенно следует ожидать существенного воздействия на выделение ведущей стороны при образовании таких когнитивно-эмоциональных связок индивидуально-психологических особенностей субъекта, психического типа личности.

— Формирование поведенческих готовностей в соответст­вии с уровнем деятельности. На низшем уровне это ситуатив­ная поведенческая готовность, в более сложной, социальной ситуации—поведенческий план и на высших уровнях—пове­денческие программы. В этом смысле поведение в той или иной сфере, как и деятельность в целом, регулируется пове­денческими программами, поступки—поведенческим планом, а отдельный акт поведения — соответствующей поведенче­ской готовностью. Поведенческая готовность—итог актуали­зации диспозиционных образований, адекватных условиям деятельности.

Каким же образом когнитивные, эмоциональные и пове­денческие элементы диспозиционной системы приводятся в состояние, оптимальное для данных условий?

Здесь мы должны вернуться к тому, что уже говорилось относительно иерархической структуры всей диспозиционной системы. В этой иерархии, как и в других образованиях по­добного рода, регулятивная роль соответствующих уровней различна. А именно, высшие уровни иерархии доминируют в отношении нижележащих, тогда как на одном уровне про­исходит согласование, координация различных диспозицион­ных элементов.

Хотя соответствующие диспозиции извлекаются субъектом применительно к цели и уровню деятельности, другие диспозиционные уровни, вероятно, также активизируются:

нижележащие — для обеспечения этой деятельности по ее «периферийным» аспектам, а высшие—для согласования поведенческого акта или для согласования поступка в рам­ках целенаправленного поведения в данной сфере деятель­ности и так дальше.⁸³ В. С. Мерлин экспериментально показал, что для выпол­нения социального требования («социальной схемы», по словам автора) индивидуальные психические особенности лич­ности (такие, как, например, интравертированность или акстравертированность, свойства темперамента) взаимодей­ствуют таким образом, чтобы обеспечить поведение на высшем психологическом уровне, отвечающее социальному требо­ванию. «Индивидуальность личности,— заключает В. С. Мерлин,— представляет собой одновременно индивидуализацию обобщенных социально типичных отношений (социальных схем) и подчинение, регулирование проявлений индивидуума социальными схемами» .⁸⁴ В нашем случае это означает, что низшие уровни диспозиционной иерархии перестраиваются так, чтобы обеспечить реализацию поведения, регулируемого адекватным ситуации более высоким диспозиционным уров­нем.

Об этом же механизме доминирования высших уровней регуляции деятельности в отношении нижележащих говорит А. А. Меграбян, критикуя тех психологов, которые полагают, что ведущую роль в поведении играют глубинные явления психики, над которыми возвышается вся психическая сфера вплоть до самосознания личности. «Порочность такого пони­мания и анализа структуры личности заключается, во-первых, в методике механического напластования психических функ­ций. Между тем общеизвестно, что в процессе эволюционного развития каждая предшествующая функция перекраивается под регулирующим воздействием последующей. Именно поэ­тому структура нового высшего уровня является ведущим регулятором всей структуры личности».⁸⁵

В рамках предложенной здесь диспозиционной концепции находят удовлетворительное объяснение многие опытные фе­номены, о которых говорилось выше. Так, используя для объ­яснения поведения личности язык кибернетики, программи­рования поведения, можно заметить, что диспозиции высту­пают в качестве элементов программ разного уровня. Однако акцент делается здесь не на регулятивных свойствах самих программ (хотя это тоже имеет значение для понимания места диспозиций в личностной структуре), а на их генезисе, происхождении самих программ, как оно детерминировано условиями деятельности человека, его образом жизни. Диспозиционная концепция хорошо объясняет опытные феномены мотивации и ее иерархическую природу.

Важно подчеркнуть различие между осознаваемыми и «не­посредственно регулирующими» диспозициями (А. Н. Леонтьев, Л. И. Божович). Осознаваемые диспозиции представля­ют собой субъективные образы поведенческих планов и программ, тогда как реально «управляющие» поведением могу» отличаться от них, подчас существенно. Это различие весьма важно для истолкования рассогласований между фиксируемыми в социально-психологических исследованиях дис­позициями и показателями реального поведения. В. С. Магун (1978) показал, что указанные рассогласования в значитель­ной степени могут возникать именно за счет несовпадения между осознаваемыми и реально регулирующими поведение диспозициями.

Хуже исследованы связи индивидуально-личностных свойств с различными диспозиционными уровнями — ценност­ными ориентациями и установками. Имеются эксперименталь­ные данные, касающиеся взаимосвязей между типом харак­тера, темперамента и установочными процессами.⁸⁶ Вполне правомерна гипотеза о том, что эти связи многократно опос­редованы нижележащими диспозиционными образованиями, так что обнаружение «прямых корреляций» между индивид­ными свойствами и, например, системой ценностей личности (как это имело место в работах М. Рокича) может оказаться ложным выводом. В науке не раз бывало, что нахождение прямых зависимостей оборачивается впоследствии псевдоот­крытием, так как были опущены многообразные посредству­ющие звенья.

Развитие социально-психологической теории личности на­ходится в самом начале своего пути. Здесь—широкое поле для творческого поиска и экспериментирования.

А. Маслоу