Сословие доконкурентного знания

*

Говоря о проекте "Геном человека", стоит отметить, что это, безусловно, одна из важнейших научных инициатив нашего времени. Когда в 1986 году появились попытки составить карту генома человека, ученые имели лишь слабое представление, как действует эта фундаментальная часть нашего существования, и в большой степени, они до сих пор этого не понимают! Но благодаря масштабным, распределенным в пространстве совместным проектам между институтами, странами и научными дисциплинами, потребовалось более пятнадцати лет для решения вопроса, и сейчас мы продвинулись намного дальше, чем были в 1986 году.

Одна вещь, которую давно подозревали ученые, состоит в том, что наши гены определяют то, как мы выглядим, насколько умны, насколько мы способны сопротивляться инфекциям и даже как мы себя ведем. Но вооруженные полностью описанным геномом ученые сейчас убеждены, что эти микроскопические спирали ДНК составляют что-то вроде операционной системы человека. Изучение того, как "программировать" эту операционную систему, может содержать ключ к лечению страшных болезней, например, болезни Альцгеймера, диабета и рака. Применение этих исследований в таких областях, как сельское хозяйство и экология? может помочь нам избавиться от мирового голода и лучше заботиться о планете.

*

Но для нас проект "Геном человека" важен еще по одной причине: он иллюстрирует ключевой тезис данной главы. Проект представляет собой водораздельный момент, когда несколько фармацевтических фирм отставили в сторону свои частные программы по изучению генома человека и решили поддержать открытые совместные проекты. Обмениваясь базовой информацией и сотрудничая за пределами отдельных институтов, эти смелые компании поставили под вопрос глубокое убеждение, что ранние исследования и разработки лучше вести отдельно и в рамках секретных лабораторий. В результате они смогли уменьшить расходы, ускорить новые разработки, обогатить акционеров и, в конце концов, помочь обществу быстрее получить плоды генных исследований.

*

Так к чему же стремились эти компании? Мы называем их "сословием доконкурентного знания" (precompetitive knowledge commons), и хотя это несколько трудно произносимый термин, мы говорим о чем-то большем - о новом коллаборативном подходе к исследованиям и разработкам, при котором схожие в своих убеждениях компании (иногда являющиеся конкурентами) создают общие пулы отраслевых знаний и процессов, на которых строятся новые разработки и отрасли.

*

Перспективы генных исследований

*

Благодаря этим усилиям, гонка за описанием генома человека передает потомству впечатляющее наследие. GenBank, хранилище генных последовательностей Национального института здоровья (National Institute for Health), и другая связанная с этим информация сейчас является крупнейшей в мире общественной базой генетических данных. Это кульминация бесчисленных общественных и частных усилий, которые сделали генетическую информацию общедоступной.

*

Этот публичный ресурс обещает быть невероятно важным. Он предоставляет инфраструктуру для бесплатной научной информации для миллионов биомедицинских исследователей и на десятилетия подталкивает дальнейшие разработки. Недавняя статистика GenBank уже демонстрирует его растущую ценность. В августе 2005 года исследователи собрали и распространили более 100 Гб данных о последовательностях генов. Это 100,000,000,000 "писем" с генетическим кодом более 165,000 организмов. Для сравнения, 100 Гб - это база из 100 миллиардов пар ДНК, что чуть меньше количества звезд в Млечном Пути.

*

Поразительная статистика роста и использования информации, в результате, заставляет верить тем, кто считает, что сильное научное сословие - лучший способ для реализации полного потенциала геномной революции. Дэвид Липман (David Lipman), директор Национального центра биотехнологической информации (National Center for Biotechnology Information), предполагает, что эти процветающие сообщества скоро дадут исследователям возможность составить карту и понять генетический состав целых экосистем, а не только генома человека.

*

Пресс-релиз National Institute of Health, 22 августа 2005 г.

*

Однако, правда состоит в том, что усилия по описанию последовательности генома могли легко пойти по другому пути. На волне противоречивых судебных решений начала восьмидесятых годов, связанных с предоставлением патентных прав на генетическую информацию, коммерческие и некоммерческие организации стали увлеченными участниками патентной системы. К середине или концу девяностых исследователи и игроки отрасти начали опасаться, что патенты на большое количество данных о последовательностях ДНК могут потенциально посягнуть на очень широкие права на исключение других игроков из работы над научными и терапевтическими программами. Пока десятки тысяч патентных заявок наполняли патентные бюро США и Евросоюза, начались споры о том, насколько возможна выдача патента на отдельные фрагменты генов и будущее биометрических исследований.

*

Ученые, ведущие биометрические исследования, опасались (и все еще опасаются), что вопросы доступа могут разрушить культуру открытой науки и затруднить научный прогресс. Около 20 процентов генома человека уже являются частной собственностью, включая гены гепатита C и диабета. Владельцы этих патентов сейчас влияют на то, кто проводит исследования и сколько это стоит, играя несоразмерную роль в определении общего уровня и направлении исследований в этих областях.

Пока ученые беспокоятся о научной свободе, фармацевтические компании волнуются об оплате дорогих лицензий конкурентам нового класса - биотехнологическим компаниям, которые стали интерфейсом между академическими и коммерческими исследованиями. К концу девяностых годов лишь несколько фирм владели технологиями для синтеза, анализа и аннотирования увеличивающихся объемов данных, создаваемых общественными и частными проектами описание генов. Крупнейшие международные фармацевтические и биофармацевтические компании мира (Big Pharma) хотели добывать эту информацию для потенциальных "блокбастеров", но им не хватило возможностей. При наличии нескольких поставщиков и высокой скоростью окружающих в гонке за будущим генома, биотехнологические фирмы могут диктовать повышенные цены на последние информацию и инструменты. Многие фирмы использовали это выигрышное положение для получения так называемых reach-through rights, что позволило им претендовать на будущие открытия.

*

И академические, и коммерческие сообщества, обеспокоены тем, что запирание значительной части знаний в области молекулярной биологии в рамках отдельных компаний поднимало цены и снижало эффективность разработки лекарств. По мере того, как быстро увеличивалось количество патентов, бюджеты на исследования и разработки вырастали до неэффективного уровня, биотехнологические компании, фармацевтические фирмы, университеты, правительственные структуры, а пользователи системы здравоохранения и юридическая система были втянуты в дорогостоящую и вредоносную борьбу, связанную с экономической выгодой.

*

Если говорить коротко, индустрия была в кризисе, а каждый отдельный игрок мог мало что сделать, разве что включиться в эту геномную золотую лихорадку.