§ 1. К пониманию терроризма

Термин «терроризм» происходит от латинского слова terror — страх, ужас. Как социально-политическое явление и общественно опасное деяние терроризм имеет многовековую историю. Его обыденное и юридическое понимание с течением времени изменялось и расширялось, но основная его суть — наведение страха и ужаса на власть и население путем совершения жестокого насилия и угроз насилием с целью запугивания, устрашения, подавления властей, политических противников и конкурентов и навязывания им своей линии поведения — остается практически неизменной. Террологи отмечают, что в литературе приводится до 100 определений терроризма, но все они, как правило, имеют два основных признака собственно террористических действий — насилие и его необходимое следствие — устрашение. Использование крайнего насилия и угрозы его применения для достижения публичных или политических целей является наиболее распространенным определением терроризма в мировой и отечественной литературе. Тем не менее общепринятое понятие терроризма пока не выработано.

Терроризм в широком понимании многолик. Он вбирает в себя самые разные формы террористической деятельности — от политической, идеологической, националистической, сепаратистской, религиозной и даже так называемой партизанской борьбы до разовых кровавых криминальных акций; от вынужденной порой борьбы против угнетения, за свое выживание до зверского уничтожения ни в чем не повинных людей в узкокорыстных и политических интересах. Именно поэтому общемировое юридическое и политическое понимание его до сих пор не выработано. Тем более что после окончания холодной войны он стал трансформироваться, приобретая при этом не только политическую, но и религиозную направленность. Параллельно терроризм стал распространяться в сферы экономики, бизнеса и другие общественные отношения, в том числе криминальные. Сегодня никто не застрахован от террористического нападения, включая самых охраняемых людей в мире — монархов, президентов и глав правительств, руководителей банков, корпораций, компаний и др.

Лига Наций еще в 1934 г. после убийства короля Югославии Александра и министра иностранных дел Франции Л. Барту поручила Комитету экспертов сформулировать понятие терроризма и подготовить конвенцию по предотвращению актов терроризма и борьбе с ним, но начавшаяся Вторая мировая война отодвинула реализацию этих решений. В послевоенное время Генеральная Ассамблея ООН приняла более 20 конвенций, резолюций и деклараций о национальном, региональном и международном терроризме (воздушном, морском, технологическом, ядерном и ином), но так и не смогла дать более или менее приемлемое определение⁴⁰⁶. В своем первом анализе терроризма в 1972 г. секретариат ООН констатировал существование в мире главным образом таких форм терроризма, которые проистекают от нищеты, безысходности, бед и отчаяния, побуждающих некоторых людей жертвовать человеческими жизнями, включая свои собственные, в стремлении добиться радикальных перемен для притесняемых групп населения, а иногда и целых народов.

В рекомендациях Восьмого конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Гавана, 1990 г.) констатируется: «Начиная с первого исследования международного терроризма, проведенного ООН в 1972 году, международное сообщество до сих пор не может достигнуть согласия в отношении общеприемлемого содержания термина «международный терроризм»⁴⁰⁷.

Основной трудностью для международного сообщества при выработке однозначного толкования терроризма было прямое или косвенное признание справедливости борьбы народов за свое освобождение (независимость, суверенитет) при наличии противоречивых международно-правовых принципов (право наций на самоопределение, с одной стороны, и нерушимость существующих границ — с другой). Не способствовало выработке единого понимания и использование разными странами двойных стандартов при оценке действий тех или иных национальных, религиозных, политических и социальных групп населения. Руководство отдельных стран в угоду своим политическим или экономическим притязаниям и выгодам при оценке действий террористических образований, использующих крайнее насилие для достижения политических, сепаратистских, националистических и религиозных целей, в одной стране признает их либо борьбой за свободу, либо терроризмом.

Такая двойственность была особенно характерна в период жестокого противостояния в холодной войне двух мировых систем — социализма и капитализма. Более того, они широко использовали террористические методы борьбы друг с другом, а также в целях свержения неугодных режимов или их лидеров. Эти различия оценок и двойные стандарты в той или иной мере сохраняются до настоящего времени, хотя холодной войны давно уже нет. Инерция не остановлена. Одним из последних примеров международного двуличия может служить разная оценка насильственно-террористической практики сербов и косовских албанцев в бывшей Югославии. Аналогичные подходы применялись и применяются к другим странам, например на Ближнем Востоке (Израиль, Палестина), в Ираке во время его оккупации американскими и английскими войсками. Даже оценка очевидного дикого кровавого террористического акта в России (Беслан, сентябрь 2004 г.) не была в западном мире однозначной⁴⁰⁸.

Народы стран, подвергшихся вооруженному насилию, нередко по-своему осознают, кто для них является террористом: те, кто под флагом борьбы с терроризмом осуществляет ковровые бомбардировки их территории, разрушая экономику и уничтожая мирных жителей, или те, кто путем жестокого насилия отстаивает свои националистические, сепаратистские или религиозные интересы. Таким разночтениям можно было бы не придавать большого значения, если бы они не были особо криминогенными и террогенными.

При всей противоречивости подходов определенные сдвиги на пути к взаимопониманию есть. Окончание холодной войны и интенсивный процесс глобализации терроризма в последние годы все чаще приводят мировое сообщество к единству взглядов по вопросу о недопущении насильственных террористических методов для достижения любых политических, национальных, религиозных и тем более сугубо криминальных целей. Но данное единство пока не закреплено в международном праве⁴⁰⁹. И эта констатация не может запретить борьбу людей (иногда многолетнюю и многовековую) за политическую, социальную, национальную и религиозную справедливость, что при определенных условиях может вылиться в радикализм, экстремизм, насилие и терроризм. Лобовое военное насилие против таких «борцов» и поддерживающего их народа, как показывают события на Ближнем Востоке и в других регионах, лишь загоняют болезнь вглубь. Выход лежит в переговорном процессе и поиске компромиссов. Но озлобившиеся друг на друга стороны к принятию таких решений, как правило, не готовы.

Терроризм обычно делится на государственный и внутренний («частный»). Эти формы используются как в международных, так и во внутренних целях. Некоторые авторы классифицируют его на государственный, международный и внутренний⁴¹⁰. Все эти деления условны, поскольку в их основе лежат разные классификационные признаки. Но при всех их недостатках различные систематизации терроризма позволяют увидеть многие сферы его распространения.

Государственный терроризм предполагает террористическую деятельность самого государства против внутренних политических противников и в отношении иностранных государств для решения внутриполитических и внешнеполитических задач. Субъектом данного вида терроризма (а точнее, террора) выступают государства и их различные структуры. Внешний, или международный, государственный терроризм, наибольшее распространение после Второй мировой войны получил между идеологически противоборствующими странами, а также среди развитых стран против развивающихся и других государств в целях военно-политической экспансии территорий и расширения зон влияния.

В резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 39/159 1984 г. «О недопустимости политики государственного терроризма и любых действий государств, направленных на подрыв общественно-политического строя в других суверенных государствах», а также в последующих документах ООН эта деятельность получила международное осуждение, и многие государства постепенно стали от нее отказываться. Но это совершенно не сдерживает США, которые, несмотря на осуждение мирового сообщества и при отсутствии санкций ООН с середины XX в. до настоящего времени реализуют свои глобалистские интересы с помощью вооруженного насилия. Так они действовали, например, против Филиппин, Кореи, Лаоса, Вьетнама, Камбоджи, Ливана, Ливии, Панамы, Никарагуа, Кубы, Сомали, Руанды, Гаити, Восточного Заира, Югославии, Ирака. На очереди другие страны. Реализуются и иные формы вмешательства (информационные, финансовые, идеологические) во внутренние дела различных стран в собственных национальных интересах. Борьба за зоны влияния и жизненные ресурсы нередко осуществляется с помощью модифицированного (под предлогом установления демократии и борьбы с терроризмом) государственного терроризма⁴¹¹.

Следующей формой государственного терроризма является прямая, но тайная поддержка (финансирование, предоставление оружия, баз для обучения террористов, укрытие их от возможного наказания и т.д.) некоторых стран с военными диктаторскими режимами (например, Афганистан во время начала правления талибов) террористическими организациями в собственных политических интересах. Этот вид государственного терроризма также получил международное осуждение. Против таких стран (Ливия, Ирак и др.) применялись жесткие международные политические, экономические и иные санкции.

Международный терроризм может быть осуществлен двумя субъектами — террористическими государствами (государствами, поддерживающими терроризм) и международными террористическими организациями типа Аль-Каиды Бен Ладена, которые в настоящее время представляют основную опасность. В литературных источниках называется около 100 террористических структур различного толка. К ним можно отнести такие террористические формирования как «Серые волки» (Турция), «Красные бригады» (Италия), «ИРА» (Англия), «ЭТА» (Испания), «Фронт национального освобождения Корсики» (Франция), «Хамас» (Палестина, Израиль), «Хезболла» (Ливан), «Братья мусульмане» (Египет, Сирия, Саудовская Аравия), « А у м Синрикё» (Япония), «Арийские нации» (США), «Вооруженная исламская группа» (Алжир, Франция), «Военно-спортивная группа Гофмана» (ФРГ), чеченские группировки (Россия) и многие другие⁴¹².

Между этими субъектами международного терроризма существуют различные формы преступного сотрудничества. И если внешний государственный терроризм (в своем изолированном виде) более или менее контролируем, то преступная деятельность международных террористических организаций в условиях глобализации, расширяющейся свободы передвижения, интенсивных миграционных и коммуникационных процессов отслеживается трудно. Более того, различные международные террористические организации, располагающиеся на территориях многих государств, имеют тенденцию к политическому, организационному, материальному и финансовому взаимодействию, что делает их еще более угрожающими. Особую опасность международный терроризм представляет не столько для отдельных стран, сколько для международного правопорядка и международных отношений в целом.

Доминирование радикальных мусульман в международной террористической деятельности актуализирует вопрос о причинах резкой активизации исламизма. В этом вопросе нет единства мнений. Разные специалисты толкуют это как столкновение христианской и исламской цивилизаций в условиях идущей глобализации и дисбаланса мирового развития; как противоречие «догоняющей модернизации»; как демографические диспропорции; как инструментальное использование ислама в виде мобилизующей идеологии; как внутренне обусловленный радикализм ислама; как формирование исламского мирового порядка; как скоординированную активность в глобальном масштабе; как издержки «духовного возрождения» мусульман и т.п.⁴¹³ Все эти причины в той или иной мере схожи или близки между собой. Они отражают существующую неравномерность развития государств в мире в условиях идущей глобализации, в которой мусульмане не видят для себя достойного места. И это дает основание для выделения особого вида терроризма — исламского, причем не только международного, но и внутреннего.

Внутренний терроризм также может быть осуществлен двумя субъектами: собственным государством против своего народа и национальными террористическими организациями и отдельными лицами против своих политических и экономических конкурентов. И если первая разновидность внутреннего терроризма более или менее надежно контролируется международными организациями, наблюдающими за соблюдением прав человека и гражданина в разных странах, то террористические организации политической, националистической, религиозной, а чаще всего уголовной, корыстной направленности, нередко сросшиеся с организованной преступностью внутри страны, труднее поддаются социально-правовому контролю.

Политически, националистически или религиозно мотивированный внутренний негосударственный («частный») терроризм может быть направлен против существующей власти, ее отдельных представителей, ее конкретных решений, установленного правопорядка, общественной безопасности, прав и свобод человека как гражданина, а также против национальных или религиозных установлений и традиций (назовем его условно оппозиционным терроризмом).

Особо распространенным подвидом «частного» внутреннего терроризма является применение насильственных методов в борьбе с политическими и экономическими противниками и конкурентами — их убийство, устранение с политической сцены, разгром их организаций и т.д. (назовем его условно междоусобным терроризмом). Его разновидностью является уголовный, корыстный терроризм, направленный на раздел сфер и территорий влияния, захват банковских и других коммерческих структур, денежных потоков, прибыльной деятельности, борьбу за лидерство в криминальной среде, контроль над «общаком», устранение конкурирующих преступных группировок и т.д. А поскольку борьба с политическим терроризмом отнесена в России к ведению ФСБ, а борьба с уголовным, корыстным терроризмом — к ведению МВД, то в литературе предпринята попытка разграничить эти две разновидности терроризма по ряду существенных признаков (по субъектам, идеологии, мотивации, целям, методам, выбору жертв и др.)⁴¹⁴.

В структуре различных видов терроризма особое место занимает уголовный терроризм⁴¹⁵. Он может включать в себя все или большинство видов террористической деятельности, классифицированных по разным основаниям: международный и внутренний, наземный, воздушный и морской, традиционный и технологический и т.д.

Уголовный терроризм, как правило, интернационален, аполитичен и атеистичен. Он не гнушается сотрудничать с террористическими организациями, занимающими различные идейно-политические платформы (идеологические, националистические или религиозные), обеспечивая их средствами и оружием и используя для давления на власть в целях самозащиты или для облагораживания и прикрытия своих сугубо криминальных целей. Используя оппозиционные силы, не гнушающиеся террористических методов борьбы, он стремится проникнуть в структуры власти.

Всеядность уголовного терроризма представляет особую общественную национальную и международную опасность. В связи с этим он является своеобразным измерением террористической деятельности со специфической причинной базой. Для контроля над ним и борьбы с ним необходимы свои меры. Уголовный террор, как и любой другой, может быть совершен одиночками и группами лиц. Одиночный терроризм — ныне явление относительно редкое, он не представляет особой общественной национальной или транснациональной опасности. Главными субъектами уголовного терроризма являются организованные преступные группы, преступные сообщества и преступные организации национального или транснационального характера⁴¹⁶.

Они используют устрашение и непосредственное насилие в различных формах как главное средство воздействия на власть, ее представителей, лоббистов, своих конкурентов по незаконному и законному бизнесу в целях перераспределения сфер влияния, собственности, финансовых потоков, видов преступной и правомерной деятельности. Президент США Р. Никсон в свое время указал на три цели организованной преступности в США —это эксплуатация, коррупция и уничтожение. Последняя форма ее преступной деятельности и является организованным уголовным терроризмом. Заказные умышленные убийства представителей власти, правоохранительных органов, судов, предпринимателей, банкиров, мешающих преступной деятельности или не выполняющих их требования, конкурирующих в сфере их преступного или правомерного бизнеса, кровавые разборки между самими преступными группировками во второй половине 90-х гг. XX в. стали обыденным явлением в нашей стране и в мире.

В силу того, что в России не преодолены криминальные связи в отношениях «деньги — собственность — власть» и «власть — собственность — деньги», террористическая деятельность организованной преступности имеет тенденцию к определенной политизации. Она осуществляется в целях ослабления деятельности правоохранительных органов, торможения законодательных инициатив, которые невыгодны преступной среде, деморализации населения, вхождения в органы законодательной власти преступн ы х авторитетов или их лоббистов, пособников и покровителей, занятия важных постов в исполнительной власти на федеральном и региональном уровнях, получения заслона от законных преследований за совершенные преступления.

Стремление организованной преступности к желаемым политическим результатам используется некоторыми далекими от благородства и чистоты принципов партиями, получающими от организованных преступников серьезную финансовую поддержку своих политических целей и расплачивающимися за это лоббированием интересов преступных формирований, включением в свои списки представителей организованной преступности, оказанием иной политической помощи уголовному миру.

Международные и внутренние террористические акты по сфере, технологии и форме совершения могут быть наземными, воздушными, морскими, технологическими, информационными, ядерными, биологическими, химическими, генетическими, экологическими, психологическими и т.д.⁴¹⁷ Особо распространенным является терроризм на транспорте: воздушном, водном, железнодорожном, подземном (метрополитен), автомобильном, а также тру-бопроводном⁴¹⁸. Наибольшую опасность могут представлять ядерный терроризм, посягательства на объекты применения атомной энергии, использование ядерных материалов, радиоактивных веществ, источников радиоактивного заражения.

Терроризм как явление социально-политической жизни и его юридической оценки известен в России давно. Первые попытки его определения в действующих законах специалисты относят к XI в.⁴¹⁹ В истории российского самодержавия политически мотивированные заговоры и убийства сановников или царствующих особ в политических и иных целях были частыми. Наряду с этим фактический террор власти осуществлялся царями и вельможами против своих подданных. В XIX в. террор в России приобрел наиболее зримые черты: народнический, революционный террор, с одной стороны, и черносотенный — с другой.

С 1917 г. в нашей стране существовали специфические формы политического и идеологического терроризма: революционный и контрреволюционный (красный и белый) террор в период революции и Гражданской войны; государственный внутренний террор в период сталинских и последующих политических репрессий; государственный международный терроризм в течение всей истории существования советской власти. Эти формы терроризма не были криминализированы во время их существования и оценены обществом и государством в качестве политического террора только после разрушения системы Советов.

Государственный террор в советское время, особенно во времена сталинизма, стал действительно ужасающим. Им занималась политическая юстиция, которая академиком В.Н. Кудрявцевым определяется как «часть юридической системы, специально созданная или используемая для подавления политических противников, путем применения правовых и противоправных средств»⁴²⁰. Миллионы людей были уничтожены и репрессированы по политическим мотивам. По подсчетам автора, общее число репрессированных составило около 40 млн человек⁴²¹. В то же время массовый страх и жесточайший тоталитарный контроль советского режима фактически заблокировали реальное и политически мотивированное насилие против существующей власти.

В 60—80-е гг. XX в. террористические акты были единичными: в 1973 г. — взрыв самолета, летевшего из Москвы в Читу; в 1977 г. — три взрыва в Москве (в метро, магазине, на улице), совершенные армянскими националистами — членами нелегальной партии «Дашнакцутюн» Затикяном, Степаняном, Багдасаряном⁴²²; в 1982 г. — угон самолета в Турцию братьями Шмидт; в 1983 г. — захват самолета молодежной бандой в тбилисском аэропорту; в 1988 г. — попытка захвата самолета членами семьи Овечкиных. Последние два преступления с трудом можно отнести к террористическим, да и не содержал таких статей УК РСФСР в те годы. Были также покушения на руководителей КПСС и Советского государства (в 1969 г. В. Ильин стрелял в Л. Брежнева, а в 1990 г. А. Шмонов пытался произвести выстрел в М. Горбачева)⁴²³. Оба террориста были признаны невменяемыми. Может быть, так было выгодно властям, чтобы не раскрывать реальное недовольство народа этими вождями.

В период перестройки в СССР во второй половине 80-х гг. XX в., распада советского государства и непоследовательного демократического и рыночного реформирования России и других стран, образованных на постсоветском пространстве уже на рубеже веков, насильственная террористическая деятельность этнополитической, сепаратистской, националистической и религиозной мотивации приобрела практически новый массовый характер (Литва, Азербайджан, Армения, Грузия, Таджикистан, Узбекистан, Молдавия, Чечня и т.д.). В ряде случаев эта мотивация была прикрытием рвущихся к власти и собственности новоявленных политиканов. Террористические действия некоторых из них со временем получили поддержку международных террористических организаций и стран, поощряющих международный терроризм в своих интересах. Так внутренний терроризм объединился с международным.

В России нет особо консолидированных террористических организаций типа «Хамас», «Хезболла» или «Братья мусульмане», хотя террористические чеченские формирования с участием бандитов из арабских и некоторых других стран, в той или иной мере связанные с Басаевым и Масхадовым, активно действуют, и им «присваиваются» какие-то названия. Об этом же свидетельствуют и определенная системность и скоординированность совершаемых терактов. По данным статистики, они совершаются ежедневно. В 2002 г., например, было зарегистрировано 360 случаев терроризма, а в 2003 г. — 561 (т.е. в среднем 1 , 5 теракта в день). Есть достаточно оснований полагать, что в последние годы чеченскими террористами руководят международные террористические исламистские центры, которые их и финансируют.

Следующей особенностью российского терроризма является то, что много лет террористические банды не брали на себя ответственность за совершенные взрывы и нападения, хотя и заказчики, и организаторы были очевидны. Исключение составляют отдельные случаи, когда такую ответственность публично брал на себя Радуев, но и это могло быть игрой на публику. Лишь организацию последних терактов — взрывы в Москве, нападение на правоохранительные органы в Ингушетии, гибель двух самолетов и трагедия в Беслане — взял на себя террорист Басаев. Не исключается, что он тем самым выгораживает «хорошего террориста» Масхадова и руководство международных исламских террористических организаций. Из сказанного можно сделать вывод, что чеченский терроризм отходит от банд, возглавляемых «полевыми отморозками», и легализуется в какие-то сетевые террористические структуры.