Борьба с коррупцией в системе государственной службы в 1993-1996 гг.

Год	Вид учета на лиц	Всего лиц	В том числе в органах
			госуправления	правоохранительных	госвласти	судебных
1993	Возбуждено дел	2469	1483	639	92	8
	Подлежит суду	2198	1356	566	69	3
	Направлено в суд	1191	754	293	23	2
	Связано с организованной преступностью	772	466	112	23
	Нарушение указов Президента РФ	1453	814	359	133	8
1994	Возбуждено дел	2678	1673	807	57	8
	Подлежит суду	2 227	1367	730	48	3
	Направлено в суд	1319	842	397	27	-
	Связано сорганизованной	595	370	184	17
	Нарушение указов Президента РФ	944	486	374	53	7
1995	Возбуждено дел	3504	2323	960	120	4
	Подлежит суду	4 893	3646	969	125	6
	Направлено в суд	1949	1257	576	72	2
	Связано с организованной преступностью	1083	849	205	26	1
	Нарушение указов	1093	652	385	14	3
1996	Возбуждено дел	3688	2625	857	117	8
	Подлежит суду	3017	2041	798	74	2
	Направлено в суд	2099	1457	522	46	-
	Связано с организованной преступностью	828	528	259	11
	Нарушение указов Президента РФ	903	469	286	77	1

Судя по приведенным данным, число возбужденных уголовных дел в отношении государственных должностных лиц за два последних года увеличилось на 42%, а лиц, подлежащих преданию суду, — в 2,2 раза. Тогда как число лиц, уголовные дела на которых были направлены в суд, возросло лишь на 63,6%. В 1995 г., например, было возбуждено уголовное дело на 3 504 человека, подлежало направлению в суд (с учетом дел за прошлые годы) — на 4 893, а реально направлено в суд — на 1 949 человек (39,8%). Число лиц, реально осужденных, исчисляется десятками, если не единицами. Их нельзя выделить из общего числа осужденных за должностные преступления, так как в судебной статистике государственные служащие отдельно не учитываются. Выявленный ущерб от коррумпирования государственных чиновников составил в 1993 г. 65,5 млрд руб., в 1994 г. — 71,7 млрд, а в 1995 г. — 913,1 млрд руб.

В числе коррупционеров из правоохранительных органов до 95% и более составляют работники органов внутренних дел. Это заставило МВД России в конце 1995 г. создать службу собственной безопасности в форме внутренней инспекции.

За время действия УК РФ динамика данных некоторых коррупционных преступлений выглядела следующим образом. (Табл. 11.)

Удельный вес официально учтенных коррупционных деяний, перечисленных в таблице, колеблется за анализируемые годы в структуре всей зарегистрированной преступности в пределах 2,5—2,8%. Причем основную массу преступлений (58,6%) в их общей структуре составляют присвоение и растрата, 33,5% занимают преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, в том числе взяточничество — 9,6%. Доля преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях невелика (7,9%).

Динамика зарегистрированных преступлений, анализируемых в таблице, в основе своей слабо неблагоприятна. За шесть последних лет они в целом увеличились на 24,7%. Более интенсивно росла регистрация преступлений против интересов службы в коммерческих организациях (+352,4%), намного меньше в государственных (+55,5%), еще меньше взяточничество (+31,0%). Десятикратный разрыв в динамике роста коррупционных преступлений в коммерческих организациях и органах государственной власти и органах местного самоуправления можно объяснить лишь выборочной регистрацией, слабостью и опасностью борьбы с коррупцией в них, а главное, особой коррупционной привлекательностью для правоохранительных органов коммерческих структур. Коррупционная деятельность предпринимателей, безусловно, сильно развита, так как без взяток им ничего не добиться. Но правоохранители охотно возбуждали против них уголовные дела (в том числе липовые), чтобы потом прекратить за большую мзду. До суда доходили единицы дел.

Таким образом, ножницы между тенденциями коррупционных действий и контролем за ними со стороны государства, по официальной статистике, особенно между фактической и реально осуждаемой коррупцией, составляют один-два порядка. Противники закона прямого действия о борьбе с коррупцией приводят подобные факты как аргумент: дело не в законе, а в бездействии органов правоохраны. В этом есть доля истины. Но это, однако, не означает, что способы современной коррупции охватываются традиционными формами взяточничества. Кроме того, сам факт торпедирования закона властями не может не сказаться на отношении правоохранительных органов к борьбе с коррупцией, которую они бессильны контролировать способами отжившими и не оправдывающими себя. Законы о государственной службе, борьбе с коррупцией и легализацией неправомерно нажитых средств существенно помогли бы борьбе за «чистые руки» государственных должностных лиц, как это делается в США, Франции, Японии, Италии, Великобритании и других странах, где руководствуются принципом «основанием власти является ее авторитет», тогда как в России власть считается основанием авторитета. Должностным лицам нашей страны можно было бы вспомнить известные слова: «... если мы добросовестно учим дисциплине рабочих и крестьян, то мы обязаны начать с самих себя»²⁷².