Глава 19

ОРГАНИЗОВАННАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ

§ 1. К пониманию организованной преступности

Понимание организованной преступности еще менее определенно, чем понимание насильственной, корыстной или экономической. В основе выделения организованной преступности из общего противоправного поведения лежат характер и степень организованного взаимодействия нескольких преступников между собой при осуществлении своей пролонгированной криминальной деятельности. Именно деятельности, осуществляемой группой лиц в течение более или менее длительного времени, а не единичного группового деяния, хотя последнее нередко бывает началом сколачивания организованной преступной группы.

Феномен организованности касается не только и не столько совершения конкретных деяний, сколько становления самого преступного формирования, его существования и его криминальной деятельности. Совершение одинаковых или разных преступлений является относительно постоянным общим делом организованных между собой субъектов (групп), каждый из которых имеет свои функциональные обязанности, «права и полномочия». Более или менее точно отражает суть организованной преступности «Коза ностра» (итал. — «Наше дело»).

Преступное дело представляет собой специфическую систему «производственных» отношений, и, как и в любой другой сфере человеческой деятельности, требует адекватной организации. В связи с этим законодательство США даже рассматривает эти структуры в качестве незаконных деловых предприятий. Они создаются, как правило, по образцу соответствующих государственных и коммерческих структур, существующих в той или иной стране. И это делает организованную преступность производной от конкретного общества и государства, где она действует.

Социальная база организованной преступности и спектр ее возможностей в командной экономике социалистического общества в СССР были одни, в переходной экономике России и иных постсоветских государствах — другие, в странах старого капитализма — третьи. В «социалистическом» варианте организованная преступность, паразитировавшая главным образом на плановой экономике, была упрощенной и подчиненной бюрократии, в «переходном» — усложнилась, стала более разветвленной и автономной, в «капиталистическом» — фигурирует как сложная система самостоятельных специфических субъектов особых рыночных отношений. В строении организованной преступности находят также отражение сфера преступной деятельности, этнические, религиозные, национальные и иные традиционные особенности ее основного места пребывания.

Организованную преступность давно и верно сравнивают со злокачественной опухолью. Например, рак легкого, желудка, молочной железы, кожи, сохраняя свою «убийственную» суть, специфичен в каждом органе. И эта специфика предопределена строением клеток органа, так как злокачественная опухоль состоит не из абсолютно новых собственно раковых клеток, а из патологически измененных клеток заболевшего органа. Переносясь по лимфатическим путям, они обусловливают новые раковые образования (метастазы) в других органах, но уже со свойственным им морфологическим своеобразием. Аналогична и этиология организованной преступности.

Сказанного может быть вполне достаточно для уяснения социальной (антисоциальной) сути организованной преступности. Но в этих суждениях нет никаких криминологических или уголовно-правовых критериев рассматриваемого вида преступного поведения.

Его необходимо как-то выделить и обозначить. Начнем с простого, с примерного перечня преступлений, которые бы следовало отнести к организованным. И.И. Карпец, например, так и считал, что нужно «прямо перечислить статьи закона, наиболее характерные для организованной преступности (хищения, кражи, злоупотребление наркотиками, контрабанда, бандитизм, разбой, вымогательство и др.), и тем самым исключить расширительное толкование понятия „организационная деятельность"»²⁷³. Такой казуистический подход использовался в уголовном законодательстве при определении тяжких преступлений, особо опасного рецидивиста и т.д. Но он, к сожалению, малопригоден при определении организованной преступности, ибо такого перечня нет. А если его изобрести, то придется непрерывно дополнять. Организованная преступность постоянно и целенаправленно ищет высокодоходные и малорискованные преступные деяния. Поэтому можно перечислить почти все преступления, предусмотренные в уголовных кодексах различных стран, совершение которых может стать «делом» организованных преступников: одни (торговля наркотиками, оружием...) как основная целевая деятельность, другие (убийства, террор...) как способ устранения конкурентов, третьи (подкуп, коррупция...) как форма самозащиты от разоблачения, четвертые (неуплата налогов, отмывание денег...) как спасение преступного капитала, пятые (создание фиктивных предприятий...) как метод легализации своей деятельности и т.д.

Определив совершение каких-либо преступлений своим основным делом, организованные преступники не могут объективно и субъективно остановиться перед любым другим деянием, дающим им шанс процветания, выживания или спасения. В связи с этим их криминальная деятельность со временем генерализуется. Поэтому перечислить все совершаемые ими преступления априори невозможно. Их относительно полный перечень можно составить лишь постфактум как результат учета за определенный период и на определенной территории.

Обратимся к регистрации преступлений. Организованная преступность в «социалистической» форме в СССР существовала давно²⁷⁴, но она могла проходить по учету лишь как групповая преступность. Впервые о специальном учете организованной преступности заговорили в конце 80-х гг. Первые данные были получены в 1989 г. Этот учет включал в себя перечень общеуголовных преступлений, которые совершались организованными группами: умышленное убийство, изнасилование, умышленное тяжкое телесное повреждение, кража, грабеж, разбой, мошенничество, вымогательство, преступления, связанные с оружием, взрывчатыми веществами и наркотическими средствами, похищение детей, нарушение правил о валютных операциях, должностные хищения, взяточничество, контрабанда и др. Такие сведения важны и продолжают собираться в России, но они тоже не приближают нас к криминологическому и уголовно-правовому пониманию организованной преступности, ибо все эти деяния совершаются как организованными, так и неорганизованными преступниками.

Одним из важных, но также статистически относительных признаков организованной преступности может быть характер повторно или продолжаемо совершаемых преступлений, являющихся основной целевой деятельностью организованных преступников. Известно, например, что главная их задача — извлечение прибыли и сверхприбыли. В некоторых международных документах она даже называется преступностью в форме бизнеса. Поэтому корыстные преступления могут быть главными, а все остальные, какими бы опасными они не были, — побочными, направленными лишь на обеспечение решения основной задачи. Даже проникновение во власть, тайный или открытый захват ее в государстве или регионе чаще всего подчинены той самой главной задаче.

Корыстные криминальные формы целевой организованно-преступной деятельности также множественны и разнообразны. Они меняются в связи с открывающимися и закрывающимися возможностями в той или иной стране, регионе, мире. Например, в 1993—1994 гг. в России организованная преступность широко использовала фальшивые авизо, обман вкладчиков, ваучерную приватизацию госсобственности и другие, как будто специально для нее открытые каналы обогащения. В 1995—1996 гг. эти пути стали как-то перекрываться, и она переходит на биржевые спекуляции, наркобизнес, денежную приватизацию, уничтожение конкурентов и т.д. Но и в том, и в другом случае ведущей остается жажда прибыли.

Используя доминирующую мотивацию организованной преступности, ООН в 1992 г. в дополнение к вопроснику Четвертого обзора о тенденциях преступности запросила сведения о 14 видах транснациональных организованных преступлений: отмывание денег, террористическая деятельность, кража произведений искусства и культуры, кража интеллектуальной собственности, незаконная торговля оружием, захват воздушных судов, морское пиратство, захват наземных транспортных средств, мошенничество, компьютерные преступления, экологические преступления, торговля людьми, торговля человеческими органами, незаконный оборот наркотиков. Этот перечень был дополнен в Неаполе на Всемирной конференции по организованной преступности в ноябре 1994 г. незаконными азартными играми, тайным провозом незаконных мигрантов, вымогательством, незаконной торговлей радиоактивными материалами, незаконной торговлей вымирающими видами животных и растений, транснациональной кражей автомобилей и др.²⁷⁵

Приведенный список превалирующих криминальных форм дает некоторые представления о примерной совокупности традиционных составов преступлений, совершаемых организованной преступностью, и тех из них, которые могут составлять ее основное прибыльное национальное и транснациональное дело. Корысть практически оказалась их общим родовым признаком и становым хребтом организованной преступности в целом. Не случайно считается, что мафия ничего не делает бескорыстно. Но это тоже не является только ее особенностью.

Основным и практически единственным группировочным признаком рассматриваемых деяний является криминальная организованность. И было бы очень важно найти ее более или менее точные критерии, позволяющие квалифицировать организованную преступность и дифференцировать ее образования от случайных ситуативных групп, совершающих отдельные преступления по предварительному сговору.

Исходя из этого, есть основания в данном виде преступности отметить самый или наиболее высокий уровень криминального формирования, напоминающего традиционные корпоративные объединения. И это, как правило, так. Но из правила есть исключения. Будучи сложным, разноплановым и нередко стихийно складывающимся образованием, организованная преступность может иметь разные уровни структурирования и организации, если рассматривать ее в процессе становления, идущего от случайной группы до четкой преступной организации, или если исследовать ее структуру по функционированию группировки, в которой могут быть сплоченное ядро высокоорганизованных преступников и обслуживающие его аморфные образования, находящиеся на различных уровнях организованности.

Есть даже мнение, что «в основном организованные преступные группировки не имеют строго определенной структуры, отличаются гибкостью и быстрой адаптируемостью. Фактически... подлинная сила и эффективность организованной преступности обусловлены именно их аморфностью. В отличие от оформленных корпоративных структур, организованная преступность скорее напоминает сеть социальных связей в обществе»²⁷⁶. Этот взгляд разделяют и составители справочного документа ООН. Они полагают, что для лучшего понимания криминальных структур их следует рассматривать не с точки зрения их законченного организационного оформления, а с точки зрения непрерывного превращения малых групп в крупные и гибких организаций одной сети в бюрократические образования²⁷⁷. Таким образом, и этот важнейший признак не абсолютен.

Целесообразнее всего рассматривать организованную преступность как совокупность хотя и относительных, но взаимосвязанных характеристик, в структуре которых организованность, естественно, является главной. С этой точки зрения под организованными преступными формированиями можно понимать устойчивое объединение лиц, в котором имеются (или формируются):

• организатор (руководитель, главарь, пахан, крестный отец) или руководящее ядро;

• определенная иерархическая структура, отделяющая руководство от непосредственных исполнителей;

• более или менее четкое распределение ролей (функций), которые реализуются при выполнении конкретных заданий, обязанностей или в ролевом «должностном» поведении;

• жесткая дисциплина с беспрекословным подчинением по вертикали, основанная на собственных законах и нормах, в том числе на законе молчания;

• система жестких наказаний, вплоть до физического устранения «вероотступников»;

• финансовая база (общак) для решения «общих» задач;

• сбор информации о выгодных и безопасных направлениях преступной деятельности;

• нейтрализация и возможное коррумпирование правоохранительных и иных государственных органов для получения необходимой информации, помощи и зашиты;

• профессиональное использование основных государственных и социально-экономических институтов, действующих в стране и мире в целях создания внешней законности своей преступной деятельности;

• распространение устрашающих слухов о своем могуществе, которое приносит преступным организациям больше пользы, чем вреда, так как они деморализуют свидетелей, потерпевших, сотрудников средств массовой информации, правоохранительных органов и поддерживают преступный дух рядовых исполнителей;

• создание такой структуры управления, которая избавляет руководителей от необходимости непосредственной организации или совершения конкретных преступлений. И это всем выгодно: руководители избегают ответственности, а привлечение к ней рядовых исполнителей не разрушает организацию и дает ей возможность оказать «потерпевшим» необходимую помощь;

• совершение любых преступлений при доминирующей мотивации достижения корыстной цели и контроля в какой-то сфере или на какой-то территории для той же наживы и безопасности.

Перечисленные признаки способны проявляться в разной степени, а в некоторых образованиях отдельные из них могут отсутствовать совсем, но собирательно они отражают реальную характеристику организованной преступности. Они были предложены автором еще в конце 80-х гг.²⁷⁸, и нет оснований от них отказываться.

Статистически многие из этих признаков вполне могут улавливаться, если учитывать преступления, совершенные организованными преступниками. На этой базе можно отслеживать общее число выявленных организованных групп, их криминальную направленность, длительность существования, уровень сплоченности, характер управления, географию преступной деятельности, наличие коррумпированных связей и др.

При оценке получаемых данных надо иметь в виду, что их установление возможно лишь по раскрытым преступлениям. Большая же часть преступлений, совершенных организованными преступниками, не только не раскрывается, но и не устанавливается и не регистрируется. Можно, например, полагать, что убийства Холодова, Листьева, Поляничко, Кевелиди и многих других известных лиц в России совершены организованными преступниками, но это не более как следственная версия. При всей опасности названных убийств они могут быть лишь пеной на беспрецедентной экономической и корыстной преступности. Но это только догадки. Поэтому статистика организованной преступности в России не только неполна, но и искажена, так как наиболее умная, организованная, законспирированная, коррумпированная, а следовательно, и более опасная часть мафиозных структур «уходит» из-под контроля правоохранительных органов. Попадаются примитивно организованные группы, совершающие элементарные деяния: кражи, грабежи, разбои, вымогательство, убийства и т.д. Статистический сдвиг к этой части организованной преступности упрощает и деформирует представление о ней в целом и затрудняет осознание обществом реальных вызовов организованной преступности.

Самый большой недостаток получаемых сведений заключался в отсутствии четкого правового критерия организованных формирований. Для внутреннего пользования его некоторые признаки были разработаны органами внутренних дел в аналитических целях, а затем на основе законодательного термина «организованная преступная группа», введенного в 1994 г. в ряд статей УК РСФСР в качестве квалифицирующего признака и отягчающего обстоятельства. Законодательной расшифровки этого термина не было, а организованная преступность не сводилась к такой группе и отягчающему обстоятельству. Замкнулся заколдованный круг: для законодательного определения организованной преступности были бы желательны статистические и иные фактические подтверждения, а для получения последних нужны строгие правовые критерии их отбора.

Милиция на местах, не дотягиваясь до настоящей организованной преступности, в целях показа своей значимости может относить к ней любые групповые деяния. Показуха — не только наша болезнь. Р. Кларк, бывший министр юстиции США, задает риторический вопрос: «Сколько усилий сотрудников правоприменительных органов потрачено на преследование мелких громил, для того чтобы какой-нибудь районный атторней, или начальник полиции, или федеральный орган мог создать себе соответствующую репутацию»²⁷⁹. В нашей стране показушный подход был государственной политикой, и мы от него пока до конца не избавились. В силу сказанного истинная организованная преступность и в этом плане «вырывается» из-под контроля общества, чем не без успеха пользуется: организованных групп вскрываются тысячи, а борьбы с реальной организованной преступностью мало.

В европейских странах организованная преступность давно признана. Она серьезно исследуется в мировом и европейском масштабе²⁸⁰. Совет Европы даже предпринял попытку изучить вопросы организованности преступности по ответам более 40 европейских стран, в том числе России. Полученные ответы дают возможность прийти к выводу, что организованная преступность структурируется на основе трех подходов: 1) иерархического, когда во главе преступного образования стоит лидер, а далее по вертикали на трех-четырех уровнях распределяются все ее участники; 2) сетевого, горизонтального, со слабым централизованным руководством и координацией на среднем уровне; 3) ячеечного, горизонтального, построенного на свободной связи ячеек, индивидуумов. (Табл. 1 и табл. 2.)²⁸¹

Таблица 1