§ 2. Исторические предпосылки криминальности правящих кругов в ссср и в россии

Многовековая история государств различных формаций свидетельствует о тесной связи политики и преступности⁴⁹¹, политической элиты и криминальных путей достижения и удержания власти, политической элиты и собственности. Эти взаимосвязи исторически были свойственны и России (СССР), царской, коммунистической⁴⁹² и посткоммунистической. Формы и характер криминальности российских (советских) властей менялись, но уровень ее не уменьшался, а возрастал. Выживаемость элиты в связи с объективными демократическими процессами усложнялась. Удерживать власть в руках узкого круга людей все труднее и труднее. Но в то же время и большевистский лозунг «Власть народу» является фальшивым. Исследователи-элитисты давно пришли к выводу, что в обществе всегда правило, правит и будет править меньшинство⁴⁹³. Н.А. Бердяев, подтверждая эту мысль, писал: «С сотворения мира всегда правило, правит и будет править меньшинство, а не большинство. Это верно для всех форм и типов управления, для монархии и для демократии, для эпох реакционных и для эпох революционных. Из управления меньшинства нет выхода... Вопрос лишь в том, правит ли меньшинство лучшее или худшее».⁴⁹⁴

К великому сожалению, в истекшем столетии, особенно после революции, Россией (СССР), как сегодня становится очевидным, управляло не лучшее меньшинство. В советское время его криминальность засекречивалась и камуфлировалась. В последние годы криминальность новой формирующейся политической и правящей элиты стала практически открытой, можно даже сказать, откровенной и циничной, но противоправная деятельность элиты, как и в советское время, остается неподконтрольной обществу и почти «неведомой» правосудию. Страна наша и в этом плане заметно отстает от цивилизованного мира. В западноевропейских государствах давно наметилась тенденция к уменьшению связи между властью и преступностью, обусловленная развитием демократической правовой государственности и контроля общества над элитой. Россия пока только пытается встать на этот путь.

Чтобы приблизиться к пониманию криминологических особенностей современной российской элиты, коротко рассмотрим исторические предпосылки ее становления по некоторым важным периодам.

Сталинский период. В эти годы в СССР регистрировался относительно низкий уровень уголовных преступлений (400—500 на 100 тыс. населения) и особенно должностных преступлений. Даже в 1956 г. на весь Союз было зарегистрировано 465 случаев взяточничества (0,2 преступления на 100 тыс. населения и примерно 2 — 3 деяния на 100 тыс. должностных лиц, могущих нести уголовную ответственность за совершение этого преступления). И это, несмотря на то, что по УК РСФСР 1926 г., который действовал до 1960 г., за должностные (служебные) преступления, в том числе за взяточничество, нес уголовную ответственность предельно широкий круг лиц, занимающих постоянные или временные должности в государственных учреждениях, на предприятиях и в организациях. Диапазон — от кладовщика, кассира или старшего конюха до высших должностных лиц государства.

Негативных и позитивных причин низкого уровня зарегистрированной должностной преступности несколько. Одной из них был жесткий тотальный контроль за поведением и деятельностью людей, в том числе служивых. По мнению Г . П . Федотова, государство не оставляло ни одного угла в жилище человека, ни одного угла в его душе вне своего контроля⁴⁹⁵. Государственные служащие были и контролерами, и контролируемыми одновременно.

Каждый человек, независимо от своего служебного положения, находился в перекрестии всех его составляющих, экономической, правовой, организационной, идеологической, социально-психологической, оперативной и репрессивной, содержание которых подробно рассматривалось в главе 5. Абсолютная экономическая зависимость должностных лиц от государства, узаконенный приоритет государства над правами личности, всеохватный жесткий централизм власти с почти военным подчинением государственных служащих, всеобщая секретность, не допускающая разглашения фактов реальной действительности, единомыслие и подавление инакомыслия, доминирование прокоммунистического общественного мнения, систематическая слежка за поведением и деятельностью государственных должностных лиц и массовые преследования за несогласие с установлениями режима были одновременно и серьезным антикриминогенным барьером при совершении уголовных преступлений, и комплексом обстоятельств, толкающих должностных лиц к общественно опасным формам защиты существующего режима.

Именно с этими факторами в первую очередь связан низкий уровень уголовной преступности в СССР вообще и преступлений руководящих должностных лиц, в частности. С другой стороны, низкий уровень уголовной преступности должностных лиц с избытком компенсировался массовыми злоупотреблениями властей, а значит, и должностных лиц против своего народа⁴⁹⁶. Жертвы этих злоупотреблений, как известно, приравниваются к жертвам обычных преступлений⁴⁹⁷. А сами злоупотребления властей по сути своей есть не что иное, как должностные правонарушения и преступления, которые отражают реальную опасную криминальность правящих кругов.

Автор умышленно употребляет применительно к нашей стране термин «правящие круги» вместо «правящая элита». Партийных, государственных и хозяйственных руководителей в сталинский период лишь условно можно было отнести к элите, так как они не представляли собой устойчивой социальной общности, которая бы самостоятельно определяла политические и экономические процессы в стране⁴⁹⁸. Как и все остальные граждане, они были «винтиками», хотя и «находившимися» на различных иерархических уровнях партийной, государственной и хозяйственной власти. Горизонтальные связи между ними, а тем более какие-либо организационные ее формы рассматривались как преступные организации. Все они были под строжайшим запретом и расценивались как тягчайшее контрреволюционное преступление. За их совершение руководители различных рангов (от секретарей и членов Политбюро ЦК, членов правительства и до местных управителей) чаще других граждан попадали под каток массовых политических репрессий.

Таким образом, должностные лица различных уровней в сталинские времена могли быть либо преступниками или иными правонарушителями, либо жертвами репрессивных властей, либо вначале преступниками, потом жертвами. Примером последних может служить биография одного из наиболее одиозных руководителей НКВД Ежова, который после кровавых массовых злоупотреблений разделил судьбу своих жертв. Он был осужден по стандартному ложному обвинению в двурушничестве и расстрелян. На суде он отрицал свою «шпионскую деятельность», но признал, что «почистил» 14 тыс. чекистов⁴⁹⁹. Таких «ответственных» преступников, ставших потом жертвами режима, было много.

В 20-е гг. доля репрессированных руководителей только из центрального аппарата доходила до 28,5% (1929 г.). По мере беспощадного истребления и приручения этой категории лиц и их собственного приспособления к правящему режиму удельный вес их уменьшился и составлял в самый кровавый 1937 г. около 1 % . Абсолютное же число их сократилось ненамного, поскольку общий уровень репрессий в этом году возрос по сравнению с 1929 г. в 4,3 раза. Из общего числа наркомов, входивших в СНК СССР в 1935 г., 20 погибли в годы репрессий. В живых остались шесть человек (Молотов (Скрябин), Микоян, Ворошилов, Каганович, Андреев, Литвинов (Баллах)), которые непосредственно были причастны к организации массовых репрессий. Из 28 человек, входивших в СНК в начале 1938 г., репрессированы тоже 20.

Только за полгода— с октября 1936г. по март 1937г.— было арестовано 2 тыс. работников наркоматов СССР, без наркоматов обороны, внутренних дел и иностранных дел⁵⁰⁰.

Когда говорят о революции 1917 г. и массовых репрессиях вплоть до 60-х гг., основными виновниками их, как правило, называют В.И. Ленина (Ульянова) и И.В. Сталина (Джугашвили). И это в принципе не подлежит никакому сомнению. Но вместе с ними с 1917 г. действовала огромная банда: Л.Д. Троцкий (Бронштейн), Г . Е . Зиновьев (Радомысльский), Л.Б. Каменев (Розенфельд),Я.М. Свердлов.Г.Я. Сокольников (Бриллиант), М.С. Урицкий, Ф.Э. Дзержинский, Л.М. Каганович, А. В. Луначарский, Г . М . Ярославский (М.И. Губельман) и т.д. Они входили в центральные, республиканские, краевые и областные органы власти; возглавляли военное командование, репрессивные органы (ВЧК, ГПУ , НКВД, ГУЛАГ). И именно они непосредственно вершили массовые расправы над российским народом⁵⁰¹.

Показательно, что абсолютное большинство этих революционеров имели благозвучные псевдонимы, которые они себе присвоили и использовали их в качестве официальных фамилий. Это, видимо, не случайно. Скажем подробнее о том, о чем упоминали в главе 9 «Политическая преступность». По подсчетам корреспондента газеты «Лондон Тайме» Роберта Уилтона, в 1918 г. в России было 384 комиссара, включая двух негров, 13 русских, 15 китайцев, 22 армянина и более 300 евреев. Из числа указанных евреев 264 были выходцами из США с момента падения правительства Российской империи⁵⁰². Уинстон Черчилль в феврале 1920 г. в лондонской «Sunday Herald» писал: «Теперь эта банда примечательных личностей из подполья больших городов Европы и Америки схватила за волосы и горло русский народ и сделалась неоспоримыми господами огромной Российской Империи»⁵⁰³. Они были элитой созданного ими на крови советского общества. Не простые россияне убили державника П. Столыпина, который мог укрепить Россию, не они приказали расстрелять и расстреляли царя Николая II и его семью. Не они были главными организаторами революции и последующих массовых репрессий.

Из огромного двухтомного труда А.И. Солженицына «Двести лет вместе» приведу два списка начальников репрессивных органов в самые кровавые 30-е гг.: «Вот из ГПУ создано НКВД во главе с Ягодой (1934) и публикуются... комиссары Государственной безопасности НКВД 1 - г о ранга: Я.С. Агранов (первый заместитель Ягоды), В. А. Балицкий, Т. Д. Дерибас, Г. Е. Прокофьев, С.Ф. Редис, Л.М. Заковский; 2 - г о ранга: Л.Н. Вельский, К. В. Паукер... М.И. Гай, С.А. Гоглидзе, Л.Б. Залин, З.Б. Кацнельсон, К.М. Карлсон, И.М. Леплевский, Г. А. Молчанов, Л.Г. Миронов, А.А. Слуцкий, A.M. Шанин, РА. Пилляр... В декабре 1936 среди начальников десяти засекреченных номерами отделов ГУГБ НКВД видим семерых евреев: отдел Охраны (1) — К. Паукер, Контрразведывательный (3) — Л. Миронов, Особый (5) — И. Леплевский, Транспортный (6) — А. Шанин, Иностранный (7) — А. Слуцкий, Учетно-регисграционный (8) — В. Цесарский, Тюремный (10)— Я. Вейншток. В течение мясорубки 1937 начальниками отделов побывали еще: А. Залпетер — Оперативный отдел (2), Я. Агранов, вослед ему М. Литвин — Секретно-Политический (4), А. Минаев-Цикановский — Контрразведывательный (3), И. Шапиро — ...Спецотдел (9). Руководство ГУЛага... Лазарь Коган до Беломорканала побывал и начальником ГУЛага, а Зиновий Канцельсон после 1934 — замнач ГУЛага; Израиль Плинер с 1936 — начальник ГУЛага... Нельзя отрицать: История вознесла многих советских евреев в ряды вершителей всероссийской судьбы»⁵⁰⁴. Не исключено, что опубликование А.И. Солженицыным этого глубокого и объективного исследования стало одной из причин его забвения среди определенных элитарных кругов современности.

Роль евреев в российской истории, как и любого другого народа, не должна быть запретной. У них много заслуг и перед миром, и перед Россией⁵⁰⁵. Они тоже серьезно пострадали от сталинских репрессий. Но то, что было в истории, то было. И трактовка истории не должна быть скособоченной. Открытость должна быть во всем. Еврейский автор из диаспоры пишет: «Есть в истории страницы, которые без содрогания нельзя открыть. И как раз эти страницы систематически и намеренно вытеснялись из сознания евреев»⁵⁰⁶. Открытие их не есть антисемитизм. Надо всем осознать свою вину и покаяться, а не «за-мыливать» неприятные реалии жизни демагогией только своих страданий, следует помнить и о своих деяниях, и о чужих страданиях. Россия — многонациональная страна, выдвижение каких-то политических и экономических национальных групп в вершители судеб всего народа и унижение его своей противоправностью, аморальностью и изворотливостью чрезвычайно опасны и криминогенны. Это может кончиться плохо, что, собственно, и произошло в 30—40-е гг. Уже приводились слова известных евреев: С. Цвейга, М. Брода, Р. Нудельмана, А. Воронеля и др. Повторим лишь их суть: наше вмешательство в дела других народов всегда оборачивалось плохо и для этих народов, и для еврейского народа. Мы много раз в современной истории обнаруживали несправедливость в обществах, а наша безответственность, как меньшинства, способствовала созданию новых, гораздо худших⁵⁰⁷.

Таким образом, исследуя вопрос о криминальности нашей элиты в рассматриваемые годы, не следует забывать, с чем и с кем изначально был связан революционный, а затем и государственный политический терроризм против россиян, который потом развернулся и сильно ударил и по инициаторам. В плане изучения криминальности современной правящей, политической и экономической элиты это очень важно осознать, поскольку Россия в 90-е гг. имела дело почти с такими же революционерами, да и в настоящее время переживает в этом контексте, хотя и своеобразный, но чем-то схожий период.

Криминальность правящих кругов в этот период была специфичной: она отражала не столько их традиционные корыстные мотивации, как это было в других странах, сколько стремление к выживанию путем добросовестного служения преступному режиму и беспрекословного повиновения вышестоящим начальникам, а не закону.

Постсталинский период. С ослаблением тотального контроля в середине 50-х гг. преступность стала эволюционировать по мировым законам. Ко времени распада СССР и фактической суверенизации России (1991 г.) регистрируемая преступность, как известно, увеличилась по абсолютным показателям почти в 6 раз. Шел интенсивный процесс расслоения общества и «окорыствования» общественных отношений⁵⁰⁸. В этот период и складывалась партийная, государственная и хозяйственная элита как особая социальная группа с внутренними горизонтальными связями, групповыми интересами и ценностями, способная относительно самостоятельно определять политические и экономические процессы в стране. Ее первым достижением были выход из-под контроля репрессивных органов (КГБ, МВД) и превращение их, особенно КГБ, в передовой отряд партийной и государственной номенклатуры. После этого она последовательно и настойчиво отвоевывала себе широкие дискреционные полномочия, неограниченный доступ не только к управлению, но и к распоряжению и фактическому владению народной собственностью, а также выход из-под контроля закона и общественности.

Для привлечения высоких должностных лиц к уголовной ответственности требовалось согласие той же номенклатуры, которая «своих» не выдавала, а тех, кто посягал на них, преследовала. В таких вольготных условиях должностная корыстная преступность охватила, особенно в брежневский период, подавляющую часть элиты, но это находило малое отражение в судебной практике и уголовной статистике. Выявлялись лишь отдельные случаи казнокрадства и мздоимства со стороны министров, секретарей обкомов, членов ЦК и других высоких должностных лиц, но только тех, которые по каким-то причинам утратили доверие членов Политбюро и ЦК.

Психология оправданного разворовывания общенародной собственности не была исключением даже для Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева. На слова одного из своих приближенных о тяжелой жизни низкооплачиваемых людей он сказал: «Вы не знаете жизни. Никто не живет на зарплату. Помню, в молодости... мы подрабатывали разгрузкой вагонов. И как делали? А три мешка или ящика туда — один себе. Так все и живут в стране». Эта реплика отражала доминирующие взгляды на ничейную — государственную — собственность. Их наиболее глубоко, но скрытно (элемент феномена двойной морали — для себя и для народа) разделяла партгосхозноменклатура. Осведомленный свидетель того времени член Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлев пишет: «Страна получала колоссальные прибыли, по некоторым оценкам — сотни миллиардов долларов, от продажи нефти. Импортом товаров и продовольствия на эти суммы было куплено право элиты работать спустя рукава, да еще по принципу «после нас — хоть потоп»... Широко распространившиеся коррупция, массовые злоупотребления... выводиловка, обман, преступность всех видов, растаскивание страны...»⁵⁰⁹.

Бывший министр внутренних дел Узбекистана X. Яхъяев, бравший и дававший взятки, в том числе своим начальникам Н. Щелокову, сподвижнику Л. Брежнева, и Ю. Чурбанову, зятю Брежнева, на суде показал: «Если по вопросам борьбы с общеуголовной преступностью никто не чинил препятствий в работе, то борьбу с должностными преступлениями тормозили как могли. Привлечение к ответственности номенклатурных работников из партийных, советских, хозяйственных органов нарушало благополучную обстановку... Поэтому подразделения на местах ориентировали на то, чтобы как можно меньше привлекались ответственные работники... Нам даже запретили получать информацию на скомпрометировавших себя лиц из партийно-советских органов...»⁵¹⁰.

С 1956 до 1986 г. регистрируемые должностные хищения государственного имущества возросли в 2,5 раза, взяточничество — в 25 раз. Абсолютные же показатели были невелики. В 1986 г. в СССР было зарегистрировано 11 408 случаев взяточничества, а осуждено 6 639 человек. К уголовной ответственности привлекались нижайшие слои должностных лиц. Элита оставалась максимально коррумпированной, но практически нетронутой.

Ю. Андропов, пришедший к власти после смерти Л. Брежнева в 1982 г., санкционировал борьбу с коррупцией партгосхозноменклатуры. Уголовные дела расследовались в отношении секретарей ЦК КП республик, обкомов, министров, их заместителей и других высоких должностных лиц (А. Насриддинов, А. Керимов, С. Медунов, Н. Щелоков, Ю. Чурбанов, X. Яхъяев, К. Эргашев, И. Бегельман и др.). Были опубликованы разоблачительные статьи «Наследнички», «Кобры под золотом», «Судьба прокурора», «Брежнев и крушение оттепели», «Мафия — неизбежность или парадокс?», «Противостояние» и многие другие. Нити коррупции тянулись в Москву — в ЦК КПСС, Совет Министров СССР, министерства и ведомства.

Дальнейшая борьба с коррупцией стала опасной для высшей элиты, и она свернула ее уже в период горбачевской перестройки, а активно участвующие в этом прокурорско-следственные работники были опорочены. Приемы элиты были те же, что и в 1937 г., только тогда работников правоохранительных органов, как важных свидетелей репрессий, расстреливали, а в 90-е гг. — обвиняли в нарушении законности и выгоняли с работы. У автора нет данных, подтверждающих, что нарушений процессуальных норм не было, но есть достаточно доказательств того, что высшая криминальная элита увидела для себя опасность в продолжении борьбы с коррупцией.

Перестроечный период. В период перестройки в стране интенсивно разрушались остатки не только тотального, но и общепринятого контроля, растаскивалась государственная собственность, умножалась коррумпированность старой номенклатуры и представителей новой элиты, тогда как ответственность снижалась. С 1986 до 1991 г. регистрируемые должностные хищения в СССР снизились на 30%, а взяточничество — в 3 раза. В 1992 г. в России был учтен 3 331 случай взяточничества, а осуждено 686 человек. Это в 5 раз меньше, чем в 1986 г. Реально же в этот период мобильная часть партийной, государственной и хозяйственной элиты переходила в новые властные и коммерческие структуры, коррумпировалась с ними и организованными преступниками, перекачивала бесхозные государственные средства и ресурсы за рубеж, в акционерную, частную и личную собственность. Деньги этой элиты и составляли основную массу нелегального оттока валютных средств из России в те годы.

По данным Международного валютного фонда, общая сумма нелегального оттока валютно-финансовых средств из России в первой половине 90-х гг. достигла 50 млрд долл.⁵¹¹ По подсчетам же российских экспертов, из-за незаконного оттока твердой валюты за рубеж страна на начало 1995 г. понесла ущерб в размере около 100—150 млрд долл. «Бегство» капиталов не приостановлено. В печати 1996 г. называется цифра в 300 млрд. Не без инициативы коррумпированной элиты в 1995 г. в Госдуме обсуждался проект постановления об амнистии в отношении лиц, совершивших противоправные деяния, связанные с размещением финансовых активов за рубежом⁵¹². Ее объявление может быть единственной возможностью хотя бы частичного возвращения этих денег в инвестиционные проекты России. В то же время это маловероятно в условиях политической нестабильности в стране. Поэтому амнистия криминальной элите, скорее всего, нужна лишь на всякий случай, для упрочения личной безопасности.

В условиях «прозрачности» границ между странами СНГ и Балтии продолжается и криминальный вывоз за рубеж нефтепродуктов, стратегического сырья, иных квотируемых товаров и валютных ценностей. Только в 1994 г. органы внутренних дел совместно с таможенниками выявили 14,5 тыс. преступлений, связанных с незаконным вывозом валютных и стратегически важных материальных ресурсов⁵¹³. И хотя борьба с контрабандой усилилась и уровень ее выявления в 1994 г. увеличился по сравнению с предыдущим годом в 12 раз, большая часть этих деяний осталась латентной, так как они увеличивались намного быстрее, чем выявлялись. Совершение многих экономических транснациональных преступлений практически невозможно без участия правящей элиты и служебных злоупотреблений высоких должностных лиц. Последние являются важными объектами подкупа, так как в их юрисдикции находятся выдача разрешений на экспорт нефти, металлов и других стратегических материалов, предоставление таможенных льгот, разрешений на приватизацию, акционирование, обязанность осуществлять контроль и привлекать нарушителей к той или иной ответственности и т.д.

В 1994 г. в сфере экономики было зарегистрировано 124 250 преступлений, в том числе 16 543 должностных, а в них 4 919 случаев взяточничества (+9,4%). В 1995 г. число учтенных экономических преступлений возросло на 70,5%, но не за счет большего выявления должностных преступлений или взяточничества.

В новом УК РФ была существенно изменена и дополнена уголовная ответственность за экономические, должностные преступления и за взяточничество. В силу этого данные последующих лет практически несопоставимы с подобными показателями начала 90-х гг. За шесть лет (1997—20031гг.) учтенные деяния в сфере экономической деятельности увеличились почти вдвое (с 61 689 до 12 369), должностные - на 58% (с 18 068 до 28 580) и взяточничество, которое распространилось во все сферы, — только на 30% (с 5 608 до 7 346).

По сферам государственной службы в 1995 г. коррупционеры распределялись неравномерно. (Табл. 1 и рис. 1.)

Таблица 1