§ 3. Состав современной политической элиты

Структура политической и правящей элиты является относительно сложной и постоянно меняющейся. Она формируется в ожесточенной борьбе между различными, нередко антагонистически настроенными слоями общества, его партиями и движениями. А их более 60. Нет устойчивости и внутри самих политических образований. Они раздираются объективными противоречиями и амбициями лидеров, обремененных синдромом непризнанных гениев. Некоторые партии и движения, как показали выборы в Госдуму в декабре 1995 г. и президентские выборы в июне 1996 г., не имеют сколько-нибудь серьезной социальной базы. Стремление выжить и победить в этой мутной политической обстановке усиливает историческую криминальность российской (советской) политической элиты. Партии продаются и покупаются⁵³⁴.

Не имеющие надежной социальной базы, они зависят от богатых вороватых спонсоров и претворяют в жизнь их интересы, которые, как правило, далеки от интересов народа. В 2003 г. во время выборов в Госдуму российские избиратели впервые серьезно разобрались в так называемых либералах и объективно оценили многолетнюю демагогию и «Яблока» и особенно Союза правых сил, выражающих интересы «денежных мешков» и «жирных котов». Создавая СПС, Чубайс самоуверенно заявил: «Мы должны создать единый, мощный, нахальный (выделено автором. — ВЛ.) правый центр. И это мы сделаем». Именно на этом качестве строил Чубайс свою криминальную приватизацию. Опыт был. Но избиратели разобрались и провалили их. Совсем не левый журналист В. Костиков пишет: «Сегодня, оправдывая свою несостоятельность, либеральная элита на всех перекрестках клянет „режим". Но если называть конкретные элементы этого режима — безвластие, коррупция, казнократство, беззащитность граждан, вопиющий разрыв между бедными и богатыми, — то нельзя не признать, что этот режим („олигархический капитализм") и есть результат бездумного претворения в жизнь либеральной идеи»⁵³⁵.

Опираясь на имеющиеся в литературе классификации политической элиты, попытаемся разбить ее на соответствующие группы, позволяющие хоть как-то выявить их криминологические особенности.

Самой большой и значимой группой политической и правящей элиты в 90-е гг. были и еще остаются бывшие партийные, государственные и хозяйственные руководители, пришедшие в новые политические и властные структуры по демократическим, реформистским и иным убеждениям. Она многочисленна и неоднородна. К ней можно отнести многих из сегодняшней правящей элиты. Из этой группы вышло большинство парламентариев Федерального Собрания. Она занимает лидирующее положение в региональных правящих кругах. И наконец, представители этой группы составляют значительную часть политической элиты в целом, в том числе оппозицию и ее радикальное крыло.

Есть много оснований полагать, что даже самая прогрессивная часть бывшей партийно-государственной номенклатуры, начавшая «улучшать» социализм, не знала объективных закономерностей его реформирования без тех колоссальных экономических, социальных и социокультурных потерь, которые несут Россия и другие страны, образованные на территории СССР. История не имела таких рецептов. Советская социальная наука этим объективно не могла заниматься. А мировая социология и советология направляли свои усилия лишь на критику социализма, но они даже не догадывались о возможной эволюции социализма в капитализм, хотя прилагали к этому огромные усилия⁵³⁶.

Мгновенный неоправданный развал Союза со страшными последствиями для народов, попытки его насильственного сохранения, массовые межнациональные кровавые столкновения, разрушение экономического пространства, беспрецедентное расхищение народного достояния, катастрофическое обнищание народа, интенсивная криминализация всех общественных отношений, включая политические, — все это на совести этой части элиты. Нет оснований говорить о ее прямом или косвенном умысле (хотя такие утверждения в печати имеются), но нельзя не видеть в ее действиях должностной самонадеянности и небрежности, которые могут быть преступными. Они не знали законов эволюции, но хорошо владели революционными методами: все разрушить «до основания, а потом...» путем властного насилия строить новое будущее. Кроме того, многие из них не являются бессребрениками⁵³⁷.

Значительная часть бывшей номенклатуры пришла в новые структуры власти не по реформистским убеждениям, а в силу традиционного приспособленчества и привычки к власти. Их окрестили «демократами по обстоятельствам». «Демократия для них, — говорит В. Буковский, — означает не что иное, как хорошо контролируемую социалистическую демократию, в то время как рыночная экономика означает не что иное, как коррупцию... Короче говоря, если эти люди и способны что-либо создать, то, скорее всего, новую мафию на месте старой, новую политическую систему, которую за неимением специального термина я бы назвал клептократией (от слова клептомания)»⁵³⁸. Криминальность этой части номенклатуры проявилась в массовых посягательствах на государственную и общественную собственность и в коррупции. Размах данной деятельности совпал по времени с правовым вакуумом, оголтелой пропагандой правового нигилизма, эпидемией объявления «суверенитетов от республик до сельсоветов», разрушением контрольно-ревизионной системы и параличом правоохранительной деятельности в целом.

Второй социально значимой группой новой политической и правящей элиты являются лица из научных и других интеллигентских кругов, которые глубоко осознали ущербность прежнего режима и стремились к демократическим и рыночным преобразованиям. В теоретическом отношении эта группа является наиболее профессионально подготовленной частью нынешней политической и правящей элиты (экономисты, юристы, философы, социологи и т.д.), на ходу приобретающей опыт управления страной. Можно также сказать, что это относительно правоуважающая ее часть. Некоторые из них показали элементы нравственности при столкновении с невозможностью реализовать свои реформистские идеи. Отдельные добровольно уходили в отставку, не держась за престижные кресла и высокие государственные должности.

Ее можно назвать также наиболее перспективной частью политической элиты. Она пришла в политику в начале 90-х гг., не запачкана тоталитарным режимом и не дает серьезных оснований говорить о своей криминальности в настоящее время. Хотя на страницах газет имена некоторых связывались с теми или иными злоупотреблениями, а Г. Попов даже пытался теоретически обосновать взяточничество, называя его «дополнительной оплатой хороших услуг». И, судя по публикациям, это была не просто оговорка⁵³⁹.

Определенная часть нынешней политической и правящей элиты вышла из открытых идейных противников коммунистического режима и прямо или косвенно пострадавших от него (бывшие политзаключенные, члены их семей, диссиденты и другие граждане, судьбы которых были им изломаны). Они сыграли определенную роль в крушении тоталитаризма и расшатывании партийно-бюрократической системы. В политической элите они достаточно представлены, в правящей — единичны. О криминальности этой части элиты нет каких-либо прямых и косвенных сведений. В региональной правящей элите доля этих лиц является большей. Некоторым выходцам из репрессированных народов и их бывшим диссидентам присущи анархистские, националистические и сепаратистские тенденции. Характерным примером может служить бывшее руководство Чечни (Дудаев), которое в своем приходе к власти и в последующей своей деятельности опиралось на мафиозные преступные кланы республики. В ближайшем зарубежье показательна судьба бывшего активного диссидента 3. Гамсахурдия, который, добившись на основе непримиримого антисоветизма поста Президента Грузии, не только повторил прежний режим, но и превзошел его, ввергнув благополучную Грузию в непрекращающуюся гражданскую войну, разруху и нищету. И этот процесс продолжался при Шеварднадзе.

Следующей группой формирующейся политической и правящей элиты России являются выходцы из нового интенсивно нарождающегося слоя отечественных предпринимателей, банкиров, коммерсантов и их сторонников. С одной стороны, этой части элиты может принадлежать будущее, с другой — она далеко не однородна и противоречива. В криминологических целях ее условно можно разделить на три подгруппы.

Первая подгруппа — это представители (их дети и другие родственники) бывшего партийного, государственного и хозяйственного руководства, которые, находясь у «корыта» государственной и общественной собственности, путем различных манипуляций и махинаций (получение льготных кредитов, лицензий, квот, прокручивание государственных средств через рынок, кооперирование, акционирование и приватизация государственных предприятий и другой недвижимости, открытые присвоения, злоупотребления и взяточничество) накопили огромный первичный капитал и входят в политику.

Вторая подгруппа — владельцы чисто криминального капитала, образованного за счет рэкета, краж, мошенничества, банковских манипуляций, спекуляций, наркобизнеса, проституции, торговли оружием и других преступлений мафиозного характера. Значительная часть «грязного» капитала отмыта. Эта группа тоже рвется к власти⁵⁴⁰. Эта подгруппа особо проявила себя на выборах в 1995, 1996 и 2000 гг. Владея огромным капиталом, она не без успеха пробивается к власти.

Третья подгруппа — честные предприниматели. Хотя абсолютно честная предпринимательская деятельность в СССР и в России далеко не всегда возможна. За вполне законную деятельность бизнесмены вынуждены давать взятки чиновникам («чиновничий рэкет»), уходить от грабительского налогообложения, совершать другие полулегальные действия, чтобы выжить или удержаться на плаву; под страхом смерти или разграбления заключать сделки с организованными преступниками, поскольку правоохранительные органы не обеспечивают их нормальную деятельность (уголовный рэкет).

В 90-е гг. представлялось, что вторичный передел собственности, начавшийся в 1995 г., который интенсифицировался после окончания порочной в а -учерной приватизации, приведет в экономику реальных и профессионально подготовленных хозяев, политическая элита которых потребует правопорядка для бизнеса и страны в целом, а также гарантий для благоприобретенной частной собственности. Этого, однако, не получилось. За вторичным переделом наступил третичный, четвертичный и т.д. Тем не менее идея правопорядка в стране и бизнесе в начале нового века как-то стала реализовываться.

При этом, однако, нельзя забывать криминальную и полулегальную историю ее происхождения и противоправные привычки ее хозяев. А отсюда неведомо, какого порядка они будут добиваться и какими методами.

И последняя группа современной политической элиты формировалась из карьеристов и авантюристов различных мастей, которые всплыли на поверхность общественной и политической жизни с помощью социальной, национальной и патриотической демагогии. Рассматриваемая группа условна, так как между ее подгруппами порой нет никаких связей. Все они активно стремятся к власти любой ценой и вряд ли будут соблюдать нормы права и морали при достижении своих политических и экономических целей.

Краткий анализ представителей некоторых групп и подгрупп политической и правящей элиты показывает, что одни из них, получив при прежнем режиме политический и управленческий опыт, имеют устойчивые навыки криминальных взаимоотношений, другие, не обремененные позитивным и негативным опытом, перенимали его у старой элиты с ее стремлением к неограниченным привилегиям, неправовым решениям и должностным злоупотреблениям. Особо криминогенным стало сращивание оставшейся у власти номенклатуры с криминальными и коммерческими кругами и с организованными преступниками. По экспертным оценкам, от 30 до 50% доходов организованной преступности идет на подкуп государственных должностных лиц, на проведение своих людей в исполнительные и законодательные органы, где имеются лица, ранее судимые за совершение уголовных преступлений. Среди советников Президента РФ Ельцина, например, находился «криминальный хозяин Хабаровска» В. Податаев (кличка Пудель), который был трижды судим за хулиганство, грабежи и изнасилование несовершеннолетней и пробыл в местах лишения свободы 18 лет⁵⁴¹.