Вопрос 29. Защита представляемого от злоупотреблений со стороны представителя

В качестве условий недействительности сделки, совершенной представителем при злоупотреблении им полномочиями, как правило, указывают на следующие три элемента:

1. Нарушение представителем интересов представляемого

2. недобросовестность третьего лица (контрагента)

3. недобросовестность представителя

Под злоупотреблением представителем своими полномочиями понимается действие представителя против интересов принципала. Есть две ситуации злоупотребления представителя: 1) нарушение внутренне установленных в договоре полномочий; 2) когда ограничений нет, но сделка очевидно совершается в ущерб интересам кредитора.

Действия в противоречии с внутренними (договорными или уставными) ограничениями урегулированы п.1 ст.174 ГК РФ:

«Если полномочия лица на совершение сделки ограничены договором или положением о филиале или представительстве юридического лица либо полномочия действующего от имени юридического лица без доверенности органа юридического лица ограничены учредительными документами юридического лица или иными регулирующими его деятельность документами по сравнению с тем, как они определены в доверенности, в законе либо как они могут считаться очевидными из обстановки, в которой совершается сделка, и при ее совершении такое лицо или такой орган вышли за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, лишь в случаях, когда доказано, что другая сторона сделки знала или должна была знать об этих ограничениях»

Решающее значение имеет знание или незнание контрагента о таких ограничениях.

Особая ситуация – полномочия директора. В данном контексте п.1 ст.174 ГК РФ трактуется ограничительно за счет принципа публичной достоверности. Третьи лица, полагающиеся на данные ЕГРЮЛ о лицах, уполномоченных выступать от имени юридического лица, по общему правилу вправе исходить из неограниченности этих полномочий (абз.2 п.2 ст.51 ГК РФ).

Пунктом 22 Постановления Пленума ВС РФ №25 закладывается презумпция осведомленности лиц, связанных корпоративными отношениями с обществом, о внутренних ограничениях полномочий.

Объективное нарушение интересов (п.2 ст.174 ГК РФ)

П.2 ст.174 ГК РФ: «Сделка, совершенная представителем или действующим от имени юридического лица без доверенности органом юридического лица в ущерб интересам представляемого или интересам юридического лица, может быть признана судом недействительной по иску представляемого или по иску юридического лица, а в случаях, предусмотренных законом, по иску, предъявленному в их интересах иным лицом или иным органом, если другая сторона сделки знала или должна была знать о явном ущербе для представляемого или для юридического лица либо имели место обстоятельства, которые свидетельствовали о сговоре либо об иных совместных действиях представителя или органа юридического лица и другой стороны сделки в ущерб интересам представляемого или интересам юридического лица».

Принцип абстракции полномочий нейтрализуется здесь именно потому, что главная и единственная цель последнего – защитить правомерные ожидания добросовестных участников оборота.

В дореформенном российском законодательстве ситуация злонамеренного сговора одной стороной с другой подпадала под ст. 179 ГК РФ как сделка, совершенная под влиянием злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной. Однако применение этой статьи ограничивалось жестким стандартом доказывания наличия злонамеренного соглашения, который ввели в обиход российские судьи, а также высокой латентностью соответствующих нарушений (взяток и «откатов»).

См. п.9 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 №127 «Обзор практики применения арбитражными судами ст.10 ГК РФ» - дело о злоупотреблении полномочиями было разрешено на основании ст.10 ГК РФ.

Ярким маркером для применения п. 2 ст. 174 ГК РФ судебная практика признает совершение сделки на заведомо и значительно невыгодных условиях – например, если предоставление, полученное по сделке, в несколько раз ниже стоимости предоставления, совершенного в пользу контрагента (п. 93 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от

23.06.2015 № 25). Неравноценность встречного предоставления влечет перераспределение бремени доказывания отсутствия ущерба для представляемого на контрагента. Контрагент же может доказывать, что были обстоятельства, позволяющие считать сделку экономически оправданной.

Другим примером может быть принятие поручительства, которое само по себе не предполагает встречного предоставления, а значит, априори ухудшает положение лица, его принявшего. Однако судебная практика склоняется к тому, что сам по себе данный факт не является достаточным основанием для признания сделки поручителя недействительной и каждый раз должна изучаться цель принятия последним на себя такого поручительства.

Также практика к основаниям недействительности по п.2 ст.174 ГК РФ относит:

- заключение представителем для представляемого договора на условиях, отличных от положений диспозитивных норм и ухудшающих положение представляемого;

- заключение представителем сделки цессии с существенной рассрочкой исполнения и без предоставления обеспечения «в условиях очевидной для сторон сделки инфляции».

В п. 2 ст. 174 ГК РФ смоделированы сразу две ситуации, при которых возможно оспаривание сделки, совершенной во вред кредитору, в зависимости от степени вовлеченности третьего лица в злоупотребления представителя: 1) сговор представителя с другой стороной (так называемая коллюзия); 2) другая сторона «знала или должна была знать» о факте совершения сделки представителем в ущерб интересам представляемого.

В. Флуме отмечал, что критерий не в знании, а в распознаваемости нарушения интересов представляемого, причем не для третьей стороны, а для среднего разумного участника оборота. Речь, таким образом, идет об объективном масштабе «распознаваемости», в принципе не зависящем от наличия или отсутствия знания у третьего лица.

Пункт 2 ст. 174 ГК РФ говорит не о любом, а о «явном ущербе интересов» представляемого («явный» – нескрываемый, открытый, видимый), т.е. о таком, который очевиден разумному лицу без дополнительного изучения конкретных обстоятельств. Соответственно, третье лицо должно знать не просто об ущербе, а о явном ущербе интересам представляемого. В понятии «явный ущерб» отражен признак, известный зарубежному законодательству как очевидность нарушения.

П.93 Пост. Пленума №25: «О наличии явного ущерба свидетельствует совершение сделки на заведомо и значительно невыгодных условиях, например, если предоставление, полученное по сделке, в несколько раз ниже стоимости предоставления, совершенного в пользу контрагента. При этом следует исходить из того, что другая сторона должна была знать о наличии явного ущерба в том случае, если это было бы очевидно для любого участника сделки в момент ее заключения.

По этому основанию сделка не может быть признана недействительной, если имели место обстоятельства, позволяющие считать ее экономически оправданной (например, совершение сделки было способом предотвращения еще больших убытков для юридического лица или представляемого сделка хотя и являлась сама по себе убыточной, но была частью взаимосвязанных сделок, объединенных общей хозяйственной целью, в результате которых юридическое лицо или представляемый получили выгоду, невыгодные условия сделки были результатом взаимных равноценных уступок в отношениях с контрагентом, в том числе по другим сделкам)».

Диспозиция п.2 ст.17 охватывает причинение вреда не только с прямым умыслом, но и без такового (неопытность, бепечность).

Кто может оспаривать:

- непосредственно представляемый

- участник корпорации (косвенный иск). При этом применительно к оспариванию по п. 2 ст. 174 ГК РФ даже одобрение заключенной директором сделки уполномоченным органом (советом директором или общим собранием акционеров) не сможет стать препятствием для оспаривания объективно невыгодной для представляемого общества сделки.

Недопустимость заключения представителем сделок с самим собой и обоюдного представительства (представительство обеих сторон сделки) – п.3 ст.182 ГК РФ.

П.3 ст.182 ГК РФ – «Представитель не может совершать сделки от имени представляемого в отношении себя лично, а также в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является, за исключением случаев, предусмотренных законом.

Сделка, которая совершена с нарушением правил, установленных в абзаце первом настоящего пункта, и на которую представляемый не дал согласия, может быть признана судом недействительной по иску представляемого, если она нарушает его интересы. Нарушение интересов представляемого предполагается, если не доказано иное».

Ранее такие сделки всегда признавались ничтожными.

Рясенцев про сделки представителя с самим собой: Договор есть согласие воль минимум двух субъектов права. В данном же случае этого нет. Представитель, выступающий от имени представляемого, выражает свою волю, а не волю последнего. Налицо, следовательно, выражение одной и той же воли… О двух разных волеизъявлениях, исходящих от двух разных лиц, в данном случае можно говорить, лишь пуская в ход фикцию. Таким образом, эти сделки являются по своей природе односторонними, хотя и внешне несколько и напоминают договор. От односторонних сделок обычного типа они отличаются тем, что лицо, свершающее сделку с самим собой, обычно распоряжается имущественными ценностями, принадлежащими двум субъектам права (обоим представляемым при двойном представительстве или представляемому и представителю).

В противном случае возможна угроза стабильности правовой принадлежности благ в обороте: если представитель сможет совершать какие-либо распорядительные сделки с объектами, не ставя об этом никого в известность, по существу только от внутренней воли представителя будет зависеть, подтвердит ли он факт совершения сделки или нет.

П.3 ст.182 ГК РФ применяется как к законному, так и к добровольному представительству. Не применяется – в случае наличия согласия представляемого.

Выбранный в российском праве подход (близкий к итальянскому и английскому) ставит представляемого в худшее положение по сравнению с его положением по германскому праву. Если в российском праве сделка представителя, совершенная на себя, до момента ее оспаривания признается действительной, то в немецком праве – напротив, только при условии одобрения сделки со стороны принципала она может создавать для него какие-либо правовые последствия.

П.2 ст.182 ГК РФ также применяется, когда представитель совершает сделку хотя бы и с третьими лицами, но в своих интересах (например, выдача поручительства по своим долгам).

Оспаривать сделку представителя с самим собой вправе только сам представляемый.

К форме согласия представителя на такую сделку представителя с самим собой закон не предъявляет особых требований. Может быть устным, содержаться в документах устанавливающих отношения между представляемым и представителем.

Закон предусматривает исключения в виде допущения сделок представителя с самим собой, которые явно совершены к выгоде представляемого: п.3 ст.37 ГК РФ (сделки в пользу подопечного)

Последствием сделки «на себя» также может быть взыскание убытков (например, с директора).

Спорный вопрос о применении п.3 ст.182 ГК РФ к процессуальному представительству. В судебной практике имеются примеры, когда суд указывал, что к процессуальному представительству соответствующая норма не применяется. Однако стоит полагать, что этот подход неправильный.