Тема 4.2 Время и культура

4.2.1. Время в истории культуры

Жизнь человека разворачивается в пространстве и во времени. Единство этих двух форм существования отражено в понятии «хронотоп». С древ­нейших времен люди, пытаясь упорядочить свою жизнь, сообразовать ее с ходом природных процессов, измеряли окружающий мир. При этом время и пространство не противопоставлялись, а взаимодополняли друг друга. Так, длина пути измерялась часами и днями; размер пахотного участка и в доколумбовой Америке, и в средневековой Европе опреде­лялся тем временем, которое было необходимо для его обработки. И на­против, пространственные соотношения элементов древних календарей (зарубки, ямки и т. п.) обозначали отрезки времени. И сегодня соотно­шение делений циферблата и стрелок позволяет отсчитывать отрезки времени. Таким образом, практически (но, возможно, не вполне осоз­нанно) люди мыслили организацию времени и пространства в единс­тве — как хронотоп (единство хроноса и топоса), не называя его так.

Пространство, понимаемое прежде всего как территория и рассто­яние, играло заметную роль в любой культуре: за него боролись, его отвоевывали у природы и у других людей, его защищали и обустраи­вали. Но время — не менее важно. Во всех культурах человек боялся или обожествлял время, придавая ему самые разные формы: луча, пронизывающего тьму; стрелы, летящей из прошлого в будущее; змеи, кусающей свой хвост; спирали. Чаще всего время передавалось числом, но иногда, как у орфиков и кельтов, оно представлялось звуком или музыкой. Так, кельтский бог Дагда своей игрой на живой арфе — дубе вызывал различные времена года.

281

Все культуры мира ставили в первоочередную заслугу своим богам, культурным героям именно организацию жизни, превращение хаоса в космос, упорядоченность. Идея времени и пространства была единой идеей, выражающей меру этой упорядоченности. В дальнейшем эти идеи становились все более самостоятельными. И все же образ времени представляется более важным, что подтверждается наличием особого бога — Хроноса, олицетворяющего изменчивое время. Миф о том, что этот бог, пытаясь избежать предсказанной ему судьбы, пожирает своих детей, дает нам первое выражение рефлексии по поводу порождения и уничтожения объектов, процессуальное™ мира. Но еще более важным в рождающихся образах времени является различение бренности чувс­твенного мира и вечности, надвременности «истинного», совершенного бытия.

Таким образом, говоря о времени в культуре, необходимо обозначить несколько плоскостей этих рассуждений: как ощущалось и мыслилось время (понятое как длительность) в культуре (и в культурах); как со­относились время и вечность; как связаны ощущение непрерывности времени и ощущение его прерыва в разных культурах; какие концепции времени рождались в философии и в науке; является ли время чем-то большим, чем только длительностью; является ли оно объективной формой или произвольной мыслительной конструкцией, созданной силой человеческого разума; является ли время лишь способом изме­рения, возможно ли создать единую систему измерения или оно есть и мера изменения, по-разному проявляющаяся в разных культурах; кто владеет временем; как соотносятся между собой физическое, астро­номическое, биологическое, социальное и историческое время; время общества и личное время; время созидает или разрушает; возможна ли аккумуляция времени? Ответы на эти вопросы не может дать одна философия, поскольку в разных культурах эти ответы были разными.

Еще в античной философии была зафиксирована оппозиция «вре­мя—вечность», которая явилась выражением более глубокого проти­вопоставления чувственно воспринимаемого и изменяющегося мира и мира неизменного, а следовательно, вечного. Это разделение было зафиксировано Платоном, который утверждал, что демиург «замыс­лил сотворить некое движущееся подобие вечности; устрояя небо, он вместе с ним творит для вечности, пребывающей в едином, вечный же образ, движущийся от числа к числу, который мы назвали временем»¹. Аристотель также противопоставлял «вечную сущность» и «время»: «вечная, неподвижная и обособленная от чувственно воспринимаемых