Общее

Логика и содержание особенностей во взаимодействии идеологий I–VI секторов, мои соображения о самих этих идеологиях, высказанные в предыдущих главах, а также суждение учёных, журналистов, религиозных, общественных и государственных деятелей, которые были представлены мною во всех разделах книги, позволяют выделить много общего.

265

Я имею в виду характер отношений; виды взаимодействий, процессов, механизмов; логику накопления капитала; характер восприятия времени и пространства; специфичность идеологического выражения и т. д.

Прежде всего, рассмотрим своеобразие идеологических связей по признаку: сильные, средние, слабые.

К сильным взаимодействиям я отношу любовь к родителям, к семье; доверие к близкому человеку, к партнёру; стремление и уверенность в справедливости; надежда на равен-

ство (своё) перед законом (в соотношении с другими людьми); защищённость от коррупции, от преступности, от терроризма – личная и общественная, государственная безопасность, защищённость от сильных опасностей, угроз и рисков, вызовов; иметь работу; иметь здоровье.

Сильные (крепкие) связи убедительно, на мой взгляд, представляет и объясняет М. Кастельс. «Интернет, по-видимому, играет положительную роль и в поддержании крепких связей на расстоянии, – комментирует он. Нередко отмечалось, что семейным отношениям, испытывающим воздействие со стороны углубляющегося неравенства семейных форм, индивидуализма и – иногда – географической мобильности, благоприятствует использование электронной почты. Е-mail не только представляется удобным средством дистанционного общения «just be thеге»1, но и помогает обозначить присутствие без вступления в более глубокое взаимодействие, для которого не всегда хватает запаса эмоциональной энергии»2.

Средние взаимодействия я соотношу с патриотизмом; с желанием иметь свою семью, своих детей, свой дом; иметь хорошую карьеру, хорошее образование, хорошую профессию; быть свободным, быть свободным и ответственным; быть защищённым от средних опасностей, угроз и рисков: природных, техногенных, экологических.

Ещё свидетельство М. Кастельса, объясняющее средние риски. «Однако наиболее важную роль Интернет играет в структурировании общественных отношений благодаря своему вкладу в развитие новой модели социального взаимодействия, основанного на индивидуализме, – поясняет он. – Действительно, как пишет Уэллман, "сложные социальные сети существовали всегда, однако, последние технические разработки в области средств коммуникации сделали возможным их появление как доминирующей формы социальной организации"… Люди во всё больших масштабах организуются не

1«Just be there» (англ.) – «только будь на месте!»

2Кастельс М. Галактика Интернет… С. 157.

266

только посредством социальных сетей, но и посредством социальных сетей на основе компьютерной коммуникации. Таким образом, не Интернет создаёт модель сетевого индивидуализма, но развитие Интернета обеспечивает соответствующую материальную поддержку для распространения сетевого индивидуализма в качестведоминирующей формысоциальности.

Сетевой индивидуализм – это социальная структура, а не собрание изолированных индивидуумов. Именно индивидуумы строят свои сети, онлайновые и оффлайновые, основываясь на своих интересах, ценностях, склонностях и проектах»1.

Слабые взаимодействия, слабые связи, слабые риски я соотношу с теми ценностями и феноменами, которые, как правило, находятся в самом конце итоговых таблиц социологических исследований и набирают 1, 2, 3, 4 процента: не более 10 процентов. Это забота о другом человеке, сострадание, сочувствие и доброта; цели, идеалы и многие ценности: честность, порядочность, терпимость, солидарность, долг.

Перечень можно продолжить. А вот и разъяснение М. Кастельса. «Имеющиеся данные, – уточняет он, – в частности результаты исследований, проведённых Барри Уэллманом и его коллегами, а также Институтом Пью («Интернет и американский образ жизни», 2000), позволяют сделать вывод, что Интернет является эффективным средством поддержания слабых связей, которые иначе были бы утеряны в результате компромисса между попыткой вступления в физическое взаимодействие (включая связь по телефону) и важностью такого общения. При определённых условиях он может также помочь в создании новых видов слабых связей, например, посредством сообществ по интересам, появляющихся в Интернете и имеющих разную судьбу. Сети, подобные SeniorNet, связывающие пожилых людей в целях инструментального обмена информацией и эмоцио- нально-личностной поддержки, являются типичным примером подобного рода взаимодействия. Эти сети служат опорой слабых связей в том смысле, что они редко способствуют построению долговременных личных отношений. Люди входят в Интернет и выходят из него, они переключают свои интересы, они не стремятся идентифицировать свою личность (хотя и не обманывают друг друга), они вступают в контакты с другими онлайновыми партнёрами. Однако, если соответствующие связи оказываются не-

1 Кастельс М. Галактика Интернет… С. 157.

267

прочными, данный процесс продолжается, и многие участники сети используют её в качестве одного из своих социальных проявлений»1.

Идеология международного терроризма и в России, и в других странах стала актуальным предметом озабоченности многих граждан в различных странах мира, предметом интенсивного изучения как в России, так и в других странах.

Осенью 2003 года в ходе представительной научной конференции «Совершенствование сотрудничества государств СНГ в борьбе с международным терроризмом и его финансированием» в своём вступлении генерал Рашид Нургалиев (Россия, МВД) обосновал очень актуальный тезис. «На первый план, – сказал он, – сегодня выходит некая "псевдоидея – так называемый суицидный терроризм". Эта угроза имеет принципиально новые качества. Она пронизана псевдоисламской идеей, отличается высокотехнологичным оснащением и имеет исполнителей-смертников. В повседневной деятельности этих организаций террор является не средством, а самодостаточной целью – это образ жизни, образ смерти и смысл существования».

По его словам, современный терроризм не столько военное, сколько «идеологическое, социальное и моральное явление»2 (выделе-

но мною. – В.К.).

Заслуживает внимания, на мой взгляд, статья британского журналиста Джезона Берка «Пересмотреть свои взгляды на "Аль-Каиду"», опубликованная в 2004 году (май – июнь) журналом «Международные отношения» (Foreign Affairs). Автор справедливо, по моему мнению, обосновал свой вывод, «что на самом деле "Аль-Каида" скорее не организация, а ИДЕОЛОГИЯ, что делает её ещё более опасной»3.

Я уточнил бы так: международный терроризм это идеология – организация.

О смысле идеологии международного терроризма Дж. Берко пишет подробно. «Бен Ладен – пропагандист, его усилия направлены на привлечение мусульман своими экстремистскими посланиями, – поясняет он. – Он понимает, что его проекты могут стать успешными, только если в них будут вовлечены массы. Его взгляд на мир сегодня разделяет гораздо

1Кастельс М. Галактика Интернет… С. 156.

2Цит. по: Роткевич Е. Террорист, оставь мою страну в покое! Спецслужбы решили бороться с терроризмом с помощью идеологии // Известия. 2003. 15 сентября. С. 12.

3Приведено по: Оакулов А. Организации «Аль-Каида» не существует // РОССIЯ, 2004. 24–30 июня. С. 12.

268

больше людей на земле, чем два года назад, не говоря уже о начале серьёзной кампании 15 лет назад. Цель западных стран – уничтожить или хотя бы уменьшить угрозу терроризма. Цель бен Ладена – радикализация и мобилизация. И сегодня он ближе к достижению своих целей, чем Запад в своей попытке остановить его»1.

О мотивах приобщения нормальных людей к идеологии международного терроризма, о генезисе и динамике этой идеологии седьмого сектора очень важны итоги научных разработок, размышлений Марка Сейджмена2.

В ходе беседы с журналистом Михаилом Черновым он подробно раскрыл и пояснил итоги своих многолетних исследований идеологии терроризма. Символично название статьи, в которой изложена беседа с Марком Сейджменом «Ударить мечтой по террору»3. И подзаголовок: С

терроризмом необходимо бороться в первую очередь на уровне идей.

Вот вопросы и вот ответы.

– Господин Сэйджмен, вы оставили работу в ЦРУ в 1991 году и вернулись в медицину. Как получилось, что вы занялись проблемами терроризма?

–…Сначала я изучил биографии двадцати пяти человек, о которых до этого что-то знал. Исследование уже этой небольшой выборки показало, что наша концепция терроризма неверна. Они не были бедными и тёмными людьми, не были выходцами из плохих семей, не были одинокими и сексуально обделёнными людьми. Террористами оказались представители верхнего среднего класса, люди хорошо образованные, все были женаты, большинство имело детей…

Позже я расширил выборку до ста семидесяти двух человек и по просьбе Университета Пенсильвании написал на базе своего исследования

1Приведено по: Оакулов А. Организации «Аль-Каида» не существует // Россiя, 2004. 24–30 июня. С. 12.

2Марк Сейджмен, профессор Университета Пенсильвании (США), известный эксперт по проблемам терроризма, доктор медицины и философии. Недавно опубликована его книга «Сетевые структуры терроризма» (Understanding Terror Network), которая вызвала большой интерес во всём мире. Был сотрудником ЦРУ, работал в Пакистане в 1986–1989 годах и «был вовлечён в войну в Афганистане против Советского Союза» (по его словам). В период расследования терактов в США 11 сентября 2001 года выступал и свидетельствовал какнезависимыйэкспертпередКомиссиейпорасследованиюэтихтерактов.

3Чернов М. Ударить по террору? С терроризмом необходимо бороться в первую очередь на уровне идей // Эксперт. 2004. № 38. 11–17 октября. С. 100–108.

269

книгу «Understanding Terror Networks». На настоящий момент я изучил уже четыреста человек. Однако выводы, сделанные мной в книге, практически совпадают с теми данными, которые я имею теперь, после обработки расширенной выборки.

–И что можно понять о террористах из ваших результатов?

–Чем больше данных по большему числу персон, тем любопытнее выводы. Интересна модель взаимодействия между этими людьми. Многие из них жили за границей и испытывали тоску по дому. В поисках друзей они шли в мечеть, но не из религиозных побуждений, а потому, что искали там человеческого общения.

Когда встречали друзей, часто переселялись в одну квартиру, потому что это дешевле, вместе делили трапезы. Впрочем, обо всём этом можно говорить в настоящем времени – процесс продолжается. Эти люди, будущие террористы, оказываются исключенными из общества, они в него не встраиваются, и у них нет хорошей работы. В результате они выстраивают очень тесные связи между собой, возникает внутригрупповая любовь и ненависть ко всем внешним структурам. Это делает их готовыми присоединиться к джихаду, войне против «неверных»…

… – Вы описываете террористические группы как некие дружеские ячейки сплочённых и отверженных обществом, но в общем-то успешных людей. Откуда же возникла у «друзей» такая форма терроризма, как атаки самоубийц?

–Самоубийства превращают этих людей в мучеников-шахидов. Молодой человек чувствует себя исключённым из высшего общества. Ему говорят, что такое положение вещей обусловлено тотальной коррупцией. Коррупция, в свою очередь, порождена кризисом ценностей, а кризис ценностей связан с тем, что в западном обществе все крутится вокруг жажды наживы, секса и денег. Как ответ на это и создаётся группа, члены которой называют друг друга братьями. Человек становится очень лояльным друзьям и всё более далёким от общества. Готовность пожертвовать собой ради группы – высшая форма любви.

Через год у людей происходит полная трансформация ценностей – от материалистических к духовным, от светских к религиозным, от индивидуальных к общинным. У них общие банковские счета, карточки... Это утопия, которую они хотят привнести в жизнь. Такой человек с лёгкостью жертвует собой ради «братьев».

270

… – Почему террористам так хорошо и комфортно работать против западного общества – понятно. Непонятно другое – почему террористам зачастую симпатизируют и СМИ, и политики?

– Я не думаю, что им сильно симпатизируют. Да на самом деле террористов и не заботит, симпатизируют им или нет. Для них важен результат. Террористов в мире вообще немного – три, может, четыре тысячи. Они же хотят мобилизовать пятнадцать миллионов молодых людей. Вся их деятельность направлена на привлечение молодых мусульман, чтобы расширить своё движение, чтобы побудить молодёжь влиться в их ряды. В левой прессе много пишут о том, как живётся мусульманам в арабских и исламских обществах. В большинстве из них установились жёсткие, репрессивные режимы. Однако я не думаю, что это причина терроризма. Большинство террористов приходятиз Западной Европы. Они неидутиз репрессивныхобществ.

Идеалы салафитов привлекательны для людей, которые выступают против правительства. Салафитское движение во многом было вызвано дискредитацией социалистической идеологии и СССР. К восьмидесятым годам ко всему советскому стали относиться цинично. Виноват в этом во многом истеблишмент коммунистической партии, особенно после того, как у власти появились все эти старые люди, которые умирали друг за другом. Умер Леонид Брежнев, умер Черненко, которыйбыл мёртвещё прижизни.

Левая идеология была в значительной мере дискредитирована с падением Советского Союза. Интересно, что многие «старые» террористы стали мусульманами. Знаменитый Карлос Рамирес Санчес (Шакал), который организовал теракты в Мюнхене против израильских спортсменов в 1972 году, принял ислам.

Кстати, понятие салафитского государства целиком и полностью связано с идеей справедливости и честности. Члены радикальных движений мечтают о том, что люди будут жить в справедливом мире, где нет коррупции и все равны. Эта утопия во многом сродни коммунистической. Это идеал государства, очень похожего на коммунистическое. Поэтому-то идеи террористов привлекают молодых, которые выступают против того, что они видят вокруг себя – несправедливости и лжи. То, что было когдато коммунистическими партиями, – теперь радикальный ислам. Это до сих пор работает1.

1 Чернов М. Ударить по террору? С терроризмом необходимо бороться в первую очередь на уровне идей. С. 103–106.

271

В самом предварительном порядке можно выстроить перечень ситуаций, элементов, фрагментов, феноменов, из которых формировалась и формируетсяидеологиямеждународного терроризма:

–прежде всего, необходимо назвать объективную ситуацию продвижения действий цивилизации США, их союзников по захвату природных богатств ряда стран, разрушение их культуры, традиций, ценностей, попытки разрушить цивилизационныйкод этих стран;

–объективность протеста против коррупции, против разрушения духовности, которуюнесёт вторжениеСША, их союзников во многиестраны;

–субъективная потребность многих сотен, тысяч людей в динамичной, ориентированной на сохранение и развитие каждой культуры новой глобальной идеологии;

–ситуационная возможность реализовать сетевые структуры в духовной, практической и наступательной деятельности против американизма, западнизма, атлантизма;

–потребность в новых мифах (мифологемах), в новых утопиях (идеологемах), для нравственного оправдания подготовки к террористическим актам, их проведению, минимизации угрызений совести по погибшим невинным жертвам;

–использование движения культурного доминирования для укрепления и продвижения идеологии международного терроризма, которая помогает «навязать свою идеологию средствами принужденияи даже уничтожения.

Они:

–верят в превосходство своей культуры и отвергают все иные;

–стремятся навязать свою идеологию другим и создать «чистое» общество;

–часто, хотя и не всегда, прибегают к насилию для достижения своих целей»1;

–всё более всестороннее и тесное соединение идеологической мотивации международного терроризма и российской, международной организованной преступности для обоснования своих действий, для обоснования информации о своих акциях через Интернет и СМИ.

Интересны и поучительны соображения Марка Сейджмена о преодолении идеологии международного терроризма (и организованной преступности в России – добавляю я). Опять вопросы журналиста Михаила Чернова и ответы М. Сейджмена.

1 Доклад о развитии человека 2004. С. 90.

272

–Так что же всё-таки делать с терроризмом?

–Много чего можно сделать. Но главное – надо дать молодым людям идею-мечту, которая не связана с убийством большого количества людей. Сейчас идут широкие дебаты в мусульманских общинах, в особенности в общинах Лондона и Каира. В Каире много мусульман, и это один из главных центров интеллектуальной жизни, в Лондоне же свободная пресса. В мусульманском мире нет свободной прессы. Однако ни мирных дебатов исламских учёных, ни силового подавления террористов недостаточно для того, чтобы дискредитировать салафитскую мечту. Люди нуждаются в мечте, в том, чтобы посвятить себя ей. Запад же ужасно работает в этом направлении. А ведь против нас идёт идеологическая война…

–Если мы говорим об идеологиях, то утопии может противостоять только другая утопия. Запад же больше не предлагает миру утопии.

–Раньше Запад предлагал миру утопию. Это была «американская мечта». Многие приехали в США за этой мечтой: она была очень привлекательной. К настоящему моменту она выродилась. Запад говорит одно, а поступает совершенно по-другому. Америке больше не доверяют в мусульманском мире. Они пришли освобождать Ирак – и посмотрите, что происходит в Ираке. Американцы слишком односторонне подходят к вопросу арабоизраильского урегулирования. Таков портрет Вашингтона в мусульманских медиа…

–Таккакаямечтадолжнабытьпротивопоставленасалафитской?

–Эта мечта – справедливое и честное государство. Мы должны дистанцироваться от репрессивных режимов. Я отдаю себе отчёт в том, что это полная смена парадигм американской политики. Надо показать – смотрите, мы тоже за справедливое и честное государство. «Вот какими должны тоже стать Соединённые Штаты. Вы можете двигаться вместе с Западом в этом направлении, и Запад может помочь вам с переменами в арабском и мусульманском мире. Вам надо создавать ваш справедливый мир не

ввойне с Западом, а в гармонии с ним». Суть этого подхода – партнёрство вместо войны. Это будет мощное решение вопроса.

–Все понимают, что война в Ираке – это не предложение партнёр-

ства.

–Нет. К сожалению, нет. Это «мечта» некоторых людей в Вашингтоне. Реальность совсем другая. Война вызвала лишь враждебность к США со стороны более чем миллиарда мусульман во всем мире. Иракская операция не поможет войне с террором.

273

–Сколько времени западным странам понадобится, чтобы выработать эту новую идеологию?

–Много времени.

Терроризм всегда был с нами, только он всегда одевается в новые одежды. Сейчас это радикальный ислам. Ислам сейчас во многом напоминает левое движение в семидесятые годы. До этого было антиколониальное движение. Ещё раньше – анархисты. Идеологии меняются – люди делают те же самые вещи»1.

Для преодоления идеологии международного терроризма и организованной преступности теоретически и практически всё более актуальным становится, как показывают вышепредставленные соображения, выявление, анализ и представление гражданскому обществу именно идеологического единства их мотивов, целей, идеологий и практик.

Очень своевременно, поэтому, воспринимается суждение Хавьера Рупеса, возглавившего с мая 2004 года Исполнительный директорат Контртеррористического Комитета ООН: «все члены ООН должны определить терроризм как криминальную практику в своём законодательстве, принять меры по контролю над финансированием терроризма… успехи ООН в борьбе с терроризмом должны оцениваться тем, насколько мы все преуспели по части предотвращения террористической активности»2.

Я могу добавить к этому суждению Х. Рупеса: наши успехи в формировании новой российской объединяющей патриотической идеологии XXI века должны оцениваться по части предотвращения идеологической активности российской организованной преступности и международного терроризма.

По своим проявлениям феномен коррупции, коррумпированности, коррупционности один из самых сложных, опасных и беспокоящих многих граждан России. Что характерно, в социологических опросах 1992–2007 годов российских граждан, российских предпринимателей, зарубежных специалистов и бизнесменов, работающих в России, обеспокоенность глу-

биной, размахом и проникающей способностью коррупции в государственных и других структурах нашей страны существенно опережает показатели опасности со стороны российской организованной преступности и международного терроризма.

1Чернов М. Ударить мечтой по терроризму: с терроризмом необходимо бороться в первую очередь на уровне идей… С. 106, 108.

2Сабов Д. Хавьер Рупес: «Победа над терроризмом в одной стране – утопия» // Новые известия. 2005. 7 февраля. С. 4.

274

Обращаю внимание читателей на опасное обстоятельство: идеология коррупционности представлена внутри идеологического поля гражданского общества.

Не случайно многие известные и не очень известные люди на вопрос социологов назвать одну, самую неприятную неожиданность, риск, опасность, угрозу практически всегда точно её идентифицируют – предательство. Коррупционность – это идеология предательства. По существу как рак, как СПИД: но в чём-то опаснее.

По своему содержанию, функционированию, проявлениям коррупционность, как и предательство: состояние души, идентичности и менталитета. Это идеология – состояние.

Генезис, распространение идеологии коррупционности связаны, возможно, с высокой привлекательностью идеологии потребления ещё в доидеологический период (4–18 лет). Последующие внешние, объективные, по сути, деформации идентичности, менталитетности обусловили такое соединение различных мифов, идеологем, идеологических конструкций, как образовавшийся релятивистский идеологический симбиоз в рамках гражданского идеологического поля. Сложилась внутренняя готовность коррупционера к поступку – предательству своих коллег, себя и своей семьи, своих профессиональных клятв и обязательств.

Методологические подходы к исследованию идеологии коррупционности могут быть применены на основе исследований нидерландским учёным Т.А. ван Дейком дискурсивных проявлений расизма. Он осуществил операционализацию концепта идеологии для задач критического дискурсанализа. А задачей самого дискурс-анализа является определение, через изучение взаимоотношений идеологий и дискурса, реальных способов, с помощью которых идеологи вносят в дискурс, содержащий идеологическую основу, злоупотребление властью, господство и неравенство1.

Выделим два подхода из итогов его исследований. Во-первых, это анализ отношений между дискурсом и идеологиями. Суть в том, выделяет Т.А. ван Дейк, что ментальная модель позволяет понять «релятивизацию» и «присвоение» смысла факта, чтобы он был воспринят в иной интерпретации, чем у других. Именно его ментальная модель позволяет понять ин-

1 Dijk T.A. van. Discourse, semantics and ideology // Discourse and society. London: 1995. Vol. 6, № 2; Dijk T.A. van. Ideology and discourse: Internet course for the Universitat Oberta de Catalunya // http://www.uva.nl/teun/eda.htm

Dijk T.A. van. Discourse and the reproduction of racism. Amsterdam. 1987.

Dijk T.A. van. Discourse, ideology and context // http://www.hum.uva.nl/teun/eda.htm

275

териоризацию факта в таком виде (с таким смыслом), как он оценивается и воспринимается индивидом: в моём контексте – коррупционером.

Во-вторых, Т.А. ван Дейк исследовал «идеологический квадрат» или «концептуальный квадрат» для целей тончайшего анализа слабых идеологических взаимодействий. Его суть.

В изученных стратегиях большинства идеологических дискурсов используется такая схема:

–Представляй в положительном свете только НАС.

–Представляй в отрицательном свете только ДРУГИХ.

–Не говори абсолютно ничего отрицательного о НАС.

–Не говори абсолютно ничего положительного о ДРУГИХ.

А вот трансформация матрицы, осуществленная Т.А. ван Дейком1:

–Акцентируй всё положительное только о НАС.

–Акцентируй всё отрицательное исключительно о ДРУГИХ.

–Не акцентируй абсолютно ничего отрицательного о НАС.

–Не акцентируй абсолютно ничего положительного о ДРУГИХ. Логика и механизм действия «идеологического квадрата», позволяет,

на мой взгляд, понять генезис и функционирование идеологии коррупционности как у отдельного коррупционера, так и внутри реальной коррупционной группы.

Эта методология позволяет понять идеологический механизм взаимодействия идеологии коррупционности (гражданское общество) с идеологиями седьмого сектора (антигражданское общество).

Отмечу, что все виды и подвиды идеологий гражданского общества как в стадии зрелости человека, так и в старости функционируют, взаимодействуют, борются. Нам важно понять и выработать своеобразный сетевой идеологический механизм, который в этом же идеологическом поле способствовал бы значительному улучшению деятельности конструктивных, позитивных идеологий по преодолению и блокированию идеологии коррупции, идеологий седьмого сектора.

1 Dijk T.A. van. Ideology and discourse… P. 17.

276

11.4. Многообразие идеологий и востребованность людей, семей, обществаигосударствавсозданиииэффективномфункционировании национальной идеологии консолидации

Можно выделить ряд тенденций, которые вместе «складывают» условия для оформления национальной идеологии консолидации.

Во-первых, определённо можно утверждать о реально идущем в настоящее время в России процессе становления российской объединяющей патриотической идеологии 21 века. По существу, речь идёт об институционализации всего плюралистического многообразия идеологий первого – шестого секторов российского общества (с безусловным сохранением такого многообразия). Взаимодействие происходит по линии: плюрализм – эклектика – синкретизм.

Во-вторых, расширяющееся и углубляющееся осознание большинством граждан России, значительной частью научного сообщества новой реальности в стране, выражающееся в начавшемся возрождении Отечества, обозначило высший смысл позитивных перемен: содействие благополучию и безопасности, достойной жизни Всех граждан, Всех народов.

В-третьих, высокий уровень общественного согласия по поводу Высшего Смысла российской истории 21 века обусловил общественный запрос отечественной науке по поводу создания идеологии консолидации, по поводу созидания идеологического компромисса как непременной стадии объединения общества.

В-четвёртых, исследования в предыдущих главах позволяют утверждать, что идеологический компромисс на заранее согласованный срок возможен.

В-пятых, для этапа оформления и функционирования идеологического компромисса крайне важен учёт взаимодействия с внешней средой. Сама среда на этой стадии формирования объединяющей идеологии может оказывать позитивное, стимулирующее воздействие через факторы обеспечения терпимости, доверия, диалога, сотрудничества, безопасности всего процесса институционализации.

Вместе с тем внешняя среда содержит и объективные факторы, препятствующие идеологическому компромиссу: опасности, угрозы, риски, вызовы, страхи. В числе негативных факторов – противодействие идеологическому компромиссу со стороны международного терроризма и организованной преступности (седьмого сектора). Я говорю о реальном идеологическом противодействии с их стороны.

277