2.2 Общение и деятельность

Среди психологов нет единого мнения - является ли общение деятельностью в психологическом смысле этого слова. Так, мощное направление, заданное А.Н. Леонтьевым и его пониманием природы общения и представленное, в первую очередь, М.И. Лисиной с ее сотрудниками и учениками, изучает общение именно в деятельностном аспекте. Опираясь на разработки этого направления, Д.Б. Эльконин предложил рассматривать общение в качестве ведущей деятельности младенческого возраста. М.И. Лисина, при анализе общения младенца, находила в нем все структурные компоненты полноценной деятельности и прослеживала изменение специфики этих компонентов и самой деятельности общения в различных детских возрастах.

В то же время, нельзя не отметить, что говорить об осмысленной цели того или иного действия даже в контексте общения применительно к младенцу первого полугодия жизни - большая натяжка. Категория же деятельности предполагает осознанность целей действий, осуществляющихся в контексте деятельности с ее не всегда осознанной мотивационной основой. Целенаправленность, осознанность, этапы планирования и контроля - все это вряд ли может иметь прямое применение к общению совсем маленького ребенка, а между тем именно в этом возрасте, в первой половине младенчества, общение и является собственно острием развития, его “точкой роста”. Но если нет целенаправленности действий - то нет и деятельности, или, вернее, то, что есть, не является деятельностью.

С другой стороны, если мы понаблюдаем за хорошо развивающимся ребенком чуть постарше - хотя бы второго полугодия жизни, - то нередко увидим такое общение, которое гораздо больше похоже на деятельность. Например, малыш “просит” (на своем дословесном, но вполне освоенном им и понятном для матери языке) дать в ручки понравившуюся вещицу, находящуюся в поле его зрения на книжной полке. Тут проявятся и ориентировочный и планирующий этапы, и использование всех доступных и подходящих к случаю средств убедительности, и контроль успешности, который выразится в радости обладания или в реве разочарования. Тут мы без натяжек и переносных смыслов можем сказать, что ребенок ясно осознает, какова именно цель предпринимаемых им усилий и что он - субъект своей деятельности, направленной, как и полагается, на объект и имеющей все необходимые структурные компоненты.

Но тут сразу возникает вопрос: какова же мотивационная основа такого общения? Ответ очевиден: ребенком движет стремление завладеть понравившимся предметом. Так как именно мотив определяет характер деятельности, соотносится с ней в ее целостности, то становится ясно, что рассматриваемая реальность по своей сути уже не является общением, а превращается в предметно-манипулятивную деятельность, где общение лишь выступает в качестве средства.

Таким образом, самоценное общение, какое бывает у младенцев в период цветения комплекса оживления, трудно назвать деятельностью, так как субъектность его весьма своеобразна (совокупное сознание типа “пра-мы” ребенка и взрослого), объект аморфен и неопределен и целенаправленность действий сомнительна. Когда же, позднее, процесс общения структурируется и приобретает собственно форму деятельности, он уже перестает быть собственно общением по своему содержанию, трансформируясь в средство осуществления предметно-манипулятивной деятельности.

Ребенок, общение которого уже развилось настолько, что оно может стать средством для осуществления другой (в первую очередь - предметно-манипулятивной) деятельности, не теряет способности и склонности к “чистому”, самоценному общению, которое по своей структуре не является деятельностью. Такое общение остается важным для человека не только в раннем детстве, но и во всех последующих возрастах, включая зрелость и старость. Человек, утерявший способность к такому самоценному общению, чаще всего сам воспринимает это трагически, у него страдает способность к осмыслению и принятию жизненной реальности. Вместе с тем, при нормальном ходе психического развития общение младенца уже к второй половине первого года жизни приобретает способность вмещать в себя “начинку”, содержание, состоящее из предметов других человеческих деятельностей.

Общение-коммуникация - это общение, “начиненное” другим содержанием, по сути такое, как мы только что рассмотрели применительно к младенцу. Разница между младенцем и взрослым только в том, что “начинкой” у взрослого является не самоценный предмет, а та деятельность, для осуществления которой необходима получаемая или преобразуемая в процессе общения информация. Собственно говоря, самоценный предмет бывает “начинкой” общения не только у маленького ребенка, но и у человека любого возраста - это тоже частный случай носителя новой для субъекта деятельности информации.

Таким образом, можно сказать, что при общении-коммуникации собственно общение выступает в качестве средства, а содержанием деятельности является тот предмет, который задает ее мотивационную основу. Такое “общение” является деятельностью, но эта деятельность по своей сути не является собственно общением.