40 Взаимодействие традиций и возникновение нового знания

Впервые рассмотрел традиции как основной конституирующий фактор развития науки Томас Кун. Он обосновал казалось бы противоречивое положение: традиции являются условием возможности научного развития. Любая традиция опирается на прошлое, на прежние достижения. Что является прошлым для непрерывно развивающейся науки? Научная парадигма, которая всегда базируется на прошлых достижениях. Парадигма есть совокупность знаний, методов, образцов решения конкретных задач, ценностей, безоговорочно разделяемых членами научного сообщества. Со сменой парадигмы начинается этап нормальной науки. На этом этапе наука характеризуется наличием четкой программы деятельности, что приводит к селекции альтернативных для этой программы смыслов. Ученые не ставят себе цели создания новых теорий, и нетерпимы к созданию таких теорий другими.

В условиях нормальной науки ученый систематизирует известные факты, дает им детальное объяснение в рамках существующей парадигмы. Наука развивается в рамках традиции. И, как показал Кун, традиция не только не тормозит это развитие, но и выступает в качестве необходимого условия. Действуя по правилам господствующей парадигмы ученый случайно и побочным образом наталкивается на такие факты и явления, которые не объяснимы в рамках господствующей парадигмы. Возникает необходимость изменить правила научного исследования и объяснения.

Критики указали Куну, что ученый, работающий в определенной парадигме, вряд ли заметит или адекватно проинтерпретирует новое явление. Эту ситуацию признал Т. Кун, а тем самым согласился, что не сумел объяснить механизм соотношения традиции и новации.

Отечественные ученые попытались усовершенствовать концепцию Т. Куна. Они указали на многообразие научных традиций. Различили традиции вербализованные и невербализованные. Вербализованные традиции существуют в виде текстов монографий и учебников. Невербализованные традиции относятся к типу неявного знания. К неявному знанию относится «красивое» решение задачи, создание «эстетической» теории, «изящно» поставленный эксперимент, «тонко аргументированное» рассуждение.

Неявные знания передаются на уровне образцов от учителя к ученику, от одного поколения ученых к другому. М.А. Розов выделяет два типа образцов в науке: а) образцы действия и б) образцы-продукты. Образцы действия предполагают возможность продемонстрировать технологию производства предмета. Такая демонстрация легко осуществима по отношению к артефактам (сделанные руками человека предметы и процессы). Можно показать, как делают, например, нож. Так же сравнительно легко продемонстрировать последовательность операций какого-нибудь химического анализа, решения математических уравнений.

Но показать технологию «производства» аксиом той или иной научной теории, дать «рецепт» построения удачных классификаций ещё никому не удалось. Дело в том, что аксиомы, классификации – это некие образцы продуктов, в которых глубоко скрыты схемы действия, с помощью которых они получены. Эти схемы действия, как правило, остались не вполне проясненными и для самого создателя аксиом, классификаций и т.д. Так, никто не знает, как Евклид создал свои «Начала», ибо он не дал никаких разъяснений по этому поводу. Он оставил потомкам готовый образец продукта, и теперь можно только пытаться реконструировать процесс создания «Начал», в котором присутствовали как явные, так и не поддающиеся реконструкции неявные предпосылки и знания, вплоть до религиозно-мистических.

Признание того факта, что научная традиция включает в себя наряду с явным также и неявное знание, позволяет сделать следующий вывод. Научная парадигма – это не замкнутая сфера норм и предписаний научной деятельности, а открытая система, включающая образцы неявного знания, почерпнутого не только из сферы научной деятельности, но из других сфер жизнедеятельности ученого. Достаточно вспомнить, что многие ученые в своём творчестве испытали влияние музыки, художественных произведений, религиозно-мистического опыта и т.д. Следовательно, ученый работает не в жестких рамках стерильной куновской парадигмы, а подвержен влиянию всей культуры, что позволяет говорить о многообразии научных традиций.

Каждая научная традиция имеет свою сферу применения. Поэтому можно выделять традиции специально-научные и общенаучные. Но проводить резкую грань между ними трудно. Дело в том, что специально-научные традиции, на которых базируется та или иная конкретная наука, например, физика, химия, биология и т.д., могут одновременно выступать и в функции общенаучной традиции. Это происходит в том случае, когда методы одной науки, например, биологии, применяются для построения теорий других естественных и даже общественных наук. Как известно, в настоящее время многие теоретические и методологические принципы и установки биологии используются при объяснении генезиса общества, отношения между полами и т.д.

Как же возникает в науке новое знание? Общий ответ мы уже знаем из результатов исследований Т. Куна, В.С. Степина и М.А. Розова. Новое знание возникает благодаря существованию многообразия традиций и их взаимодействия. Именно в пространстве многообразия традиций возникает новое знание.

Уточним, что значит новое знание. М.А. Розов различает незнание и неведение.

Незнание предполагает возможность сформулировать задачу исследования того, что мы не знаем. В сфере незнания ученый знает, чего он не знает, а потому может сказать: «Я не знаю того-то». Например, я не знаю сейчас причины какого-то физического или культурного явления. А когда причины будут выявлены, можно будет говорить о появлении нового знания. Это новое знание будет являться результатом целенаправленных, преднамеренных действий ученых. Куновское толкование парадигмы соотносится только с так понимаемым новым. Незнание позволяет ученому планировать познавательную деятельность, используя уже накопленные знания о существовании тех или иных явлений и предметов. Иначе говоря, новое здесь выступает как расширение знания о чем-то уже известном. Так, исследователи Марса вполне правомерно ставят вопросы о строении марсианского грунта, о наличии воды, а следовательно, жизни на этой планете. В контексте наук о планетах вполне закономерно ставить вопросы такого типа, которые образуют сферу незнания.

Неведение, в отличие от незнания, можно высказать только в форме утверждения «я не знаю, чего не знаю». Действительно трудно представить ситуацию, когда кто-то бы из ученых ставил задачу открыть то, что никому до сих пор не было известно. Так, в античности никто не знал о квантовой механике, а потому Демокрит, например, в принципе не мог поставить вопрос о спине электрона. Или другой пример. Когда астрофизики не знали ничего о «черных дырах», никто из них не мог поставить вопрос об их существовании. Только когда этот феномен был открыт, возникла возможность говорить о нем в терминах незнания: «Я не знаю того-то и того-то, что относится к данному феномену».

Итак, целенаправленный, запрограммированный поиск абсолютно неизвестных ещё никому явлений и процессов просто невозможен. Не существует и метода поиска таких явлений, ибо не известно, что и где искать. Нельзя построить исследовательскую программу того, не знаю чего. Абсолютное неведение находится за пределами возможности целеполагания ученого, ибо он не знает, чего не знает, не знает, что ему искать.

И, тем не менее, ученые выходят в сферу неведения и делают открытия таких явлений, процессов, о которых никто до этого не догадывался. Многие из таких открытий являются провозвестниками научных революций, т.е. принципиальных сдвигов в науке.

Как же преодолевается неведение, т.е. как совершаются открытия принципиально нового в науке? И неведение и незнание преодолеваются только в рамках научных традиций. Относительно неведения М.А. Розов предлагает несколько концепций.

Концепция «пришельцев». В какую-то науку приходит ученый из другой научной области. Не связанный традициями новой для себя науки, «пришелец» начинает решать её задачи и проблемы с помощью методов своей «родной» науки. Как правило, успех сопутствовал тем ученым, которые совершали «монтаж» методов той науки, в которую «пришелец» внедрился, и той, из которой он пришел. На примере Пастера М.А. Розов показал, что успех ученого был обусловлен комбинированием традиций химии и биологии.

Концепция побочных результатов исследования. Работая в традиции, ученый иногда случайно получает какие-то побочные результаты и эффекты, которые им не планировались. Так произошло, например, в опытах Л. Гальвани на лягушках. Заметить не планируемые, а потому непреднамеренные побочные эффекты ученый может только в силу их необычности для той традиции, в которой он работает. «Необычность» требует объяснения. Что предполагает выход за узкие рамки одной традиции в пространство совокупности сложившихся в данную эпоху научных традиций.

Концепция «движения с пересадками». Побочные результаты, непреднамеренно полученные в рамках одной из традиций, будучи для неё «бесполезными», могут оказаться очень важными для другой традиции. М. Розов так характеризует эту концепцию: «Развитие исследования начинает напоминать движение с пересадкой: с одних традиций, которые двигали нас вперед, мы как бы пересаживаемся на другие». Именно так открыл закон взаимодействия электрических зарядов Кулон.

Работая в традиции таких наук, как сопротивление материалов и теории упругости, он придумал чувствительные крутильные весы для измерения малых сил. Но закон Кулона мог появиться только тогда, когда этот прибор был использован в традиции учения об электричестве. Открытие Кулона – результат перехода ученого из одной исследовательской традиции в другую.

Рассмотренные примеры получения нового научного знания свидетельствуют о важнейшей роли научных традиций. Можно сказать, чтобы сделать открытие, надо хорошо работать в традиции. Новаций вне традиций не бывает.