2 Эволюция подходов к анализу науки. Венский кружок и его программа.

Эволюция подходов анализа науки включает в себя переход от логико-эпистемологического к социологическому и культурологическому подходу исследования развития науки. Логико-эпистемологический подход к исследованию науки характерен для позитивистской традиции в философии науки. Рассмотрим методологию позитивистской традиции на примере логического позитивизма.

Венский кружок и его программа. В 1922 на основе семинара, организованного Морисом Шликом при кафедре философии индуктивных наук Венского университета, возник Венский кружок. Кружок объединил молодых ученых, представителей точных наук, интересовавшихся вопросами философии науки. Выдвинутая ими программа развития «научной философии» оформилась в направление «логический позитивизм». В Венский кружок входили: Р. Карнап, Г. Фейгль, О. Нейрат, Ф. Кауфман, К. Гёдель. С Венским кружком сотрудничали Ф. Франк (Чехословакия), Э. Найгель (США), А. Айер (Великобритания). Признанными вождями Венского кружка были его основоположники Мориц Шлик (1882-1936) и Рудольф Карнап (1891-1970).

Идейными источниками третьего этапа в развитии позитивизма - неопозитивизма являются позитивизм Эрнста Маха, прагматизм Чарльза Пирса, Уильяма Джемса и операционализм Перси Бриджмена. Их идеи были соединены с мощной логической техникой Фреге и Рассела.

Участники Венского кружка поставили две серьезные проблемы:

1. вопрос о строении научного знания, о структуре науки, об отношениях

между научными высказываниями на эмпирическом и теоретическом уровнях;

2. вопрос о специфике науки, т.е. научных высказываний, и о критериях

их научности. Решалась задача: как определить, какие понятия и утверждения являются действительно научными, а какие только кажутся таковыми.

Первый вопрос не нов, он обсуждался с самого начала возникновения

науки Нового времени. Первоначально вопрос принял форму противостояния эмпиризма и рационализма, которые отдавали предпочтение либо чувственному, либо рациональному познанию. Уже Бэкон говорил о необходимости сочетания того и другого. Попытку синтеза эмпиризма и рационализма предпринял Кант. Для решения вопроса Кант ввел учение о непознаваемой «вещи-в-себе» и априорные формы чувственности и рассудка.

Развитие науки требовало логического анализа её структуры. Существовал большой соблазн выдать произвольные взгляды и утверждения за строго научные, не отдавая себе отчета, что это значит. Задача актуальна по сей день.

Убедившись в банкротстве метафизики логического атомизма (Б. Рассел), деятели Венского кружка обрушились на всякую метафизику вообще. Ими руководила мысль: избавиться от всяких следов традиционной философии и не допускать никакой метафизики. Метафизика мерещилась им всюду. Они не были против философии, лишь бы она не была метафизикой. Метафизикой философия становилась тогда, когда пыталась высказать какие-либо положения об объективности окружающего мира. Якобы философия не может сказать о мире ничего, помимо частных наук. Она не может сформулировать ни одного закона, ни одного положения, которое имело бы научный характер.

Р. Карнап утверждал: «Философия отныне не признается, как особенная область познания, стоящая рядом или над эмпирической наукой». Ему вторит М. Шлик: «Философия не есть система утверждений, она не есть наука». Шлик замечает, говорят, что философия – это королева наук. Очень хорошо. Но «нигде не написано, что королева наук сама должна быть наукой». Это было написано в 1930 году, а в 1962 А. Айер высказался в том же ключе: «Если подходить к философии с теми же мерками, с какими мы подходим астрономии или ботанике, то её вряд ли можно назвать наукой» [2. С. 47]. В самом деле, вряд ли можно назвать философию наукой?

С чем имеет дело философия? Большинство философов утверждают, что имеют дело с миром. Представители Венского кружка утверждают, не с миром, а с тем, что о нем говорят, т.е. с языком. Все наше знание, как научное, так и обыденное, выражается в языке. Задача философии состоит в анализе и прояснении предложений науки, в анализе употребления слов, в формулировке правил пользования словами. Язык – подлинный предмет философии. С этим положением согласны все позитивисты. Но далее их мнения несколько расходятся.

Так, Карнап интересуется не языком вообще, а научным языком. Философия представляет собой логический анализ языка науки, или иначе, логику науки. До 30-х годов логику науки Карнап понимал как логический синтез науки. Он полагал, что анализ языка науки может быть исчерпан выявлением формальных синтаксических связей между терминами и предложениями.

В работе «Логический синтаксис языка» (1934) Карнап писал: «Метафизика более не может претендовать на научный характер. Та часть деятельности философа, которая может считаться научной, состоит в логическом анализе. Цель логического синтаксиса состоит в том, чтобы создать систему понятий, язык, с помощью которого могут быть точно сформулированы результаты логического анализа. Философия должна быть заменена логикой науки – иначе говоря, логическим анализом понятий и предложений науки, ибо логика науки есть не что иное, как логический синтаксис языка науки».

Проблема в том, что логический синтаксис сам представляет собой систему высказываний о языке. Возможны ли такие высказывания в принципе? Витгенштейн их категорически отрицает, а Карнап допускает. Он поясняет, что если мы не найдем нужных средств выражений в самом языке, то придется создавать специальный язык для объяснения языка науки и новый язык для объяснения этого языка.

Позиция Шлика несколько иная. Если Карнап был логиком, то Шлик в большей части эмпириком. Шлик говорит: «Великий поворотный пункт нашего времени характеризуется тем фактом, что мы видим в философии не систему знаний, но систему действий; философия есть та активность, посредством которой раскрывается или определяется значение утверждений. Посредством философии утверждения объясняются, посредством науки они проверяются… Философская деятельность наделения значением есть… альфа и омега всего научного знания». В другой статье он подтверждает свою мысль: «Специфическая задача дела философии состоит в том, чтобы устанавливать и делать ясными значения утверждений и вопросов». Итак, по Шлику, задача философии состоит в установлении значений. Наука имеет дело с истиной, а философия – со значениями.

Синтез позитивизма махистской версии с установками философии логического анализа привел участников Венского кружка к формированию исходных положений логического позитивизма. В 1929 Карнап, Ган и Нейрат опубликовали манифест «Научное миропонимание. Венский кружок». С 1930 Венский кружок издает совместно с группой Х. Рейхенбаха журнал «Erkenntnis» («Познание»), пропагандирующий идеи логического позитивизма. К концу 1930-х гг. в связи с гибелью Шлика, захватом Австрии нацистской Германией Венский кружок прекратил своё существование. Непосредственным преемником Венского кружка стало движение логического эмпиризма в США, возглавляемое видными участниками Венского кружка.

Деятели Венского кружка свою задачу усматривали в логико-лингвистическом анализе языка науки. Методом анализа явился аналитический метод. А потому после смены ряда названий за неопозитивизмом закрепилось название – аналитическая философия. Классическое понимание философии с этой точки зрения даёт Людвиг Витгенштейн:

«4.112. Цель философии – логическое прояснение мыслей. Философия не теория, а деятельность. Философская работа состоит по преимуществу из разъяснений. Результат философии – не некоторое количество «философских предложений», но прояснение предложений». [14. С. 50].

Исходя из этого определения, вся практика философии представляется анализом, т.е. выявлением логических, семантических, синтаксических связей предложений научного знания и обыденного мышления, как они выражены в языке, а также установление их научной осмысленности.

Исходя из того, что эта функция философии важнейшая и единственная участники Венского кружка с необходимостью пришли к выводу, что философия не может сообщить никакой новой информации, а имеет дело только с прояснением того, что утверждает наука или обыденный опыт.

Таким образом, начав с доктрины «логического атомизма» Б. Рассела и «Логико-философского трактата» Л. Витгенштейна, неопозитивизм перешел к «логическому позитивизму» Венского кружка. Затем последовал отказ от логического анализа и переход на позиции семантического анализа в формах «общей семантики» и «логической семантики», затем возник «лингвистический анализ» и различные формы «лингвистической философии».

Неопозитивистская модель структуры науки. В неопозитивистской программе методология сводится к логике науки. Логика науки понимается как анализ логического строения языка науки. В качестве образца построения любой теории рассматривается аксиоматический идеал организации научного знания.

Основная идея состояла в использовании выработанных в математической логике средств анализа для исследования языка науки вообще и, прежде всего, физической теории. Модель научного знания имеет два уровня. Эмпирический уровень включает в себя язык наблюдений, а второй уровень – метатеоретический. В него входят теоретические конструкты и словарь логических терминов. Метатеоретический уровень не несет знания о какой-либо реальности, поскольку ориентирован на описание самой теории.

Основные положения неопозитивистской концепции науки следующие: редукционизм, физикализм и демаркация науки от метафизики.

Редукционизм сведен к принципу верификации – проверке соответствия всех теоретических утверждений опытом или эмпирическими высказываниями. Однако, поскольку важнейшие понятия и утверждения науки не могут быть чувственно проверены, то принцип верификации был заменен принципом верифицируемости, т.е. потенциальной проверяемости теоретических высказываний и их частичной или косвенной интерпретации. Таким образом, эмпирической проверке подвергается теория в целом, а не её отдельные высказывания и понятия.

Физикализм – сведение различных языков науки – химического, биологического, психологического, социологического – к языку физики. А поскольку язык физики наиболее верифицируем, то далее он сводится к языку наблюдений. Так, термодинамика сводится к механике, к физике сводится биология и химия. Таким образом, в основе лежит положение, что язык физики является универсальным языком науки. Подвергая критике физикализм неопозитивистов, Фейерабенд отмечал, что инвариантность значения понятия в различных теориях принимается неопозитивистами без доказательства. А, кроме того, не очень ясно, насколько язык наблюдений, его атомарные факты и протокольные предложения могут быть рассмотрены независимо от теоретического языка.

Проблема демаркации науки от метафизики. Утверждается, что все философские теории и высказывания должны быть изъяты из науки как бессмысленные, так как они вообще не могут быть верифицированы, т.е. нельзя судить об их истинности или ложности. В науке могут использоваться лишь метатеоретические логические термины и высказывания. Поппер ослабил это требование и стал считать философские утверждения осмысленными.