16 Цивилизация и культура древних греков – фундамент зарождающихся философии и науки

Переход к научному способу порождения знаний произошел в условиях демократии античной Греции. Там возник новый тип культуры, для которого характерен динамизм, а не статика. Инициатива, дух состязательности, конкуренция друг с другом – вот что стимулировало инновации в различных сферах деятельности. Укрепление науки можно было произойти только при ослаблении религиозного сознания. А разве греки не чтили своих богов? Или они иначе относились к своим богам? Греки, по характеристике Маркса, – здоровые дети. То есть, не зацикленные на детстве.

Не уровнем и особенностями производительных сил отличались греки от других народов Древнего мира, а своим агональным духом. Не было народа более соревновательного, состязательного и полемического, чем древние греки. Обсуждение законов и Олимпийские игры, театральные постановки и судебные тяжбы все было проникнуто духом во имя стяжания славы. Разве можно назвать другой народ, у которого Боги проводили бы жизнь в состязаниях, как Боги на Олимпе. Существующий миропорядок объяснялся греками как результат победы Зевса над Кроном, а затем над титанами. В честь этой славной победы повелел бессмертный Зевс устроить состязания смертных людей.

О национальной особенности греков – «всегда первенствовать и превосходить других» знал Гомер. А разве не о том же говорил философ Гераклит, утверждавший, что «лучшие люди одно предпочитают всему: вечную славу – тленным вещам». Горя желанием приобрести известность, поджег храм Артемиды Эфесской Герострат. О неуемном желании древних греков преодолеть смерть говорит и божественный Платон: «Бессмертие – вот чего они жаждут». Знали древние, что ни за какие деньги и материальные ценности нельзя купить славное имя, его можно получить, лишь совершая славные поступки и проявляя мудрость. Мудры те, кто играет в бескорыстные умственные игры, а собственная польза им неведома.

Фундаментальный тезис греческой культуры – в споре познается истина – содержал в себе уверенность грека, что свободный человек может добиться счастья в рамках возможного собственными усилиями, и что свобода есть ни с чем не сравнимый дар. Победа небольших греческих полисов над персидским колоссом в Греко-персидской войне подтвердила высказывание древних: «Среди людей греки более всего ценят свободу».

Внешним выражением внутренней свободы греков явилась их демократия. Борьба за свободу привела от «военной демократии» гомеровских времен к реформам Солона и Клисфена и к афинской демократии в «золотой век» Перикла.

Вместе с тем, чрезмерная склонность к соперничеству, излишнее честолюбие и жажда славы принесли немало бед греческому народу, который не внял призыву своих мудрецов о соблюдении «меры во всем». До развитой демократии греки не дошли, а демократия, порождающая вседозволенность, как известно, ведет к тирании.

Жизнь древнегреческих государств-полисов представляла собой ожесточенную борьбу, по-современному «борьбу суверенитетов». В результате политического популизма возникла злосчастная Пелопонесская война, которая по пророческим словам Фукидида, явилась бедствием для всех эллинов. Война показала, что древние греки – народ гражданской общины, но не государственный народ, в отличие от древних римлян.

Но даже те формы демократии, которые выработали древние греки, позволили им достичь успехов в различных сферах жизни и деятельности, которым нет равных в истории.

Демократия в городах-полисах формировала отношение к нормам деятельности, не как к изобретению богов, как к тому, что свято и неизменно, а как к изобретению людей, которое подлежит обсуждению и улучшению по мере необходимости. На этой основе складывалось представление о множестве форм действительности, о возможности других, более совершенных форм. На этой основе возникла совокупность философских систем, вместо догматов.

Именно в философии впервые были продемонстрированы образцы теоретического рассуждения, способные преодолевать рамки обыденного сознания и открывать новые связи и отношения вещей. Греки промыслили возможные варианты проблемы части и целого. Мир бесконечно делим, утверждал Анаксагор. Мир делится на части до определенного предела, учили Демокрит и Эпикур. Мир вообще неделим, пытались доказать Парменид и Зенон. Но если мир неделим, то движение тел невозможно и пространство и время неделимо. А это противоречило наблюдаемым фактам движения тел. Теоретическое могло противоречить наблюдаемому, и стимулировать развитие науки. Решая апории Зенона, Бернард Больцано и Георг Кантор, разработали теорию множеств. Греки заложили образцы теоретического рассуждения, ориентированного не на очевидности чувственного опыта, а на сущее, данное разуму.

Античная философия продемонстрировала возможность планомерного развертывания представлений о различных типах объектов и способах их мысленного освоения. В традиционном обществе знания вырабатывались кастой управителей, а затем насаждались сверху в качестве непререкаемой нормы. Доказательства знаний было излишним. Напротив, для древних греков преимущество одного мнения перед другим выявлялось через доказательство, в ходе которого ссылки на авторитет и особое социальное положение оратора, не считалось серьезной аргументацией. Среди математиков ходит анекдот, что один грузин вместо доказательств теоремы, стал приговаривать: «Клянусь мамой!».

Важнейшей вехой на пути создания математики как теоретической науки были работы пифагорейской школы. Ею была создана картина мира, в основе которой лежат принцип: началом всего является число. Пифагорейцы изучали числа и их отношения не как модели практических ситуаций, а сами по себе, безотносительно к практическому применению. Числа рассматривались как особые объекты, которые нужно постигать разумом. Это была установка на переход от чисто эмпирического познания количественных отношений к теоретическому исследованию.

Пифагорейцы осуществили важные шаги к соединению теоретического исследования свойств геометрических фигур со свойствами чисел. Так, число «10» как совершенное число соотносилось с треугольником как основной фигурой, к которой они стремились свести остальные геометрические фигуры. Число «10» изображалось в виде треугольника.

Исследование связи геометрии и теории чисел привела к ряду важных открытий. Например, были открыты иррациональные числа при решении задачи численного выражения отношения гипотенузы к катетам. В античности была сформулирована идея о том, что язык математики должен служить пониманию и описанию мира. Как утверждал Платон: «Демиург постоянно геометризирует», т.е. геометрические образцы выступают основой для постижения космоса.

Усилия древних греков привели к созданию первого образца научной теории – Евклидовой геометрии. Её построение, объединившее в систему геометрические задачи, которые решались в форме доказательства теорем, было началом выделения математики в самостоятельную науку.

В Античности были многочисленные плодотворные попытки приложения математических знаний к описанию природных объектов и процессов. Были осуществлены вычисления положения планет, предсказаны солнечные и лунные затмения, предприняты попытки оценить размеры Земли, были созданы гелиоцентрическая система Аристарха Самосского и геоцентрическая система Птолемея. Основная книга Птолемея «Математическое построение» была переведена на арабский язык над названием «Аль-магесте» и затем вернулась в Европу как «Альмагест», став господствующим трактатом средневековой астрономии на протяжении четырнадцати веков.

В античную эпоху возникают первые теоретические знания механики. Архимед развил теорию центра тяжести, теорию рычага, открыл основной закон гидростатики, разработал проблему устойчивости и равновесия плавающих тел. В эту эпоху были открыты основные законы геометрической оптики – закон прямолинейного распространения света, закон отражения.

Античная наука достигла своих высот благодаря развитым социальным отношениям, но недостаточное их развитие в силу использования рабов в функции орудий при решении технических задач, не позволило перейти к экспериментальным исследованиям природы. Даже Архимед, прославившийся приложением математических результатов к технике, считал инженерные знания «делом низким и неблагородным». По словам Плутарха, Архимед «считая сооружение машин низменным и грубым, все своё рвение обратил на такие занятия, в которых красота и совершенство пребывают не смешанными с потребностью жизни». [32. С. 393].