3. Социальная структура

Сохранялась прежняя сословная система. Все сословия имели разные права и обязанности. Привилегированными были дворяне, духовенство и купечество.

Первейшим сословием страны оставалось дворянство, которое Николай I назвал «оградой престола». Дворяне освобождались от податей и налогов, рекрутских повинностей, телесных наказаний, обязательной службы, имели свое самоуправление. Они имели преимущества в получении чинов и наград, занятии должностей в военной и гражданской службе. Но главная привилегия дворянства заключалась в их праве иметь крепостных крестьян. В начале 30-х годов XIX в России насчитывалось около 127 тысяч дворянских семей, или около 0,5 млн. человек, (что составляло 1% населения). Из них собственно помещиками (т.е. владельцами земли и крепостных крестьян) являлись 109 тысяч семей, большинство из них – 76 тысяч семей (70%) – относились к числу мелкопоместных. Такая категория помещиков владела менее чем сотней душ мужского пола, и более половины из них имели около семи душ в среднем на имение. Вместе с тем выделялись помещики, владевшие десятками тысяч крепостных и сотнями тысяч десятин земли. Крупнопоместных владельцев насчитывалось всего 3726 семей (3%), но у них находилось более половины всех крепостных крестьян. Среди этих помещиков, принадлежавших к титулованной знати и занимавших высшие посты в государстве были: Шереметьевы, Юсуповы, Воронцовы, Гагарины, Голицины. В эпоху Николая I шестнадцать тысяч дворян были чиновниками, пятнадцать тысяч офицерами. При этом дворянство уже не в состоянии было заместить все вакансии в системе управленческого аппарата.

Пытаясь «очистить» дворянство от выходцев из других сословий, закрепить замкнутость дворянского сословия, оградить дворянство от проникновения в него социально чуждых элементов, правительство Николая I предпринимает ряд мир. Манифест 1831 г. в нарушение Жалованной грамоты дворянству установил высокий имущественный ценз для участия в дворянских выборах и собраниях.

В 1832 г. были введены звания потомственных почетных граждан (присваивалось детям, чьи родители имели личное дворянство, ученым, художникам, купцам 1-2-й гильдии) и почетных граждан (присваивалось чиновникам 4-10-х классов, лицам, окончившим высшие учебные заведения). Почетные граждане освобождались от рекрутской повинности, телесных наказаний, подушной подати, то есть приобретали часть дворянских привилегий. В то же время чин, давший право на потомственное дворянство, был повышен до штаб-офицерского на военной службе и V класса по Табели о рангах на гражданской (1845 г.). Ранее потомственное дворянство давал VIII класс по гражданской службе. Происходившие не из дворян обер-офицеры и гражданские чиновники с IX по V класс составили сословие личных дворян, которые не могли владеть крепостными людьми. Низшие гражданские чиновники (с XIV по IX класс) стали пользоваться правами почетных граждан.

Одновременно император пытался укрепить ряды старого дворянства. В том же 1845 г. был издан указ о единонаследии для владельцев крупных имений, что должно было предотвратить распад латифундий (крупных помещичьих землевладений). Помещикам предоставлялись льготные государственные кредиты, тем не менее, более половины крепостных было заложено в банки. Несмотря на принятые меры, из 727 тысяч дворянских семей за 1833-1850 гг. 24 тысячи разорилось.

На протяжении тридцати лет царствования (1825-1855 гг.) в центре внимания Николая I был крестьянский вопрос. Свидетельство тому – деятельность девяти Секретных комитетов по крестьянскому делу, безуспешно пытавшихся решить проблему постепенного освобождения крепостных. Хотя практические результаты работы комитетов были ничтожны, сам факт постоянного возвращения к этому вопросу доказывает: император понимал, что крепостное право если и не совсем отжило, то, несомненно, отживает свой век.

Правительство пыталось найти тот или иной способ разрешения крестьянского вопроса, издавало указы и распоряжения. В царствование Николая I происходило ограничение сферы крепостного права:

• запрещалась продажа крестьян в розницу;

• помещики по своей воле могли дать крестьянину личную свободу и надел в пользование (1842 г. – указ об “обязанных крестьянах”);

• не разрешалась покупка крестьян безземельными дворянами (1843 г.);

• право отпускать дворовых на волю без земли по обоюдному договору (1845 г.);

• разрешение всем категориям крестьян приобретать недвижимую собственность (1848 г.).

При этом интересы помещиков практически не ущемлялись. В период 1837-1848 г.г. по инициативе П.Д. Киселева проведена реформа государственных крестьян. Государственная деревня изъята из ведения Министерства финансов и передана в учрежденное в 1837 г. Министерство государственных имуществ. Для управления казенной деревней в губерниях создаются казенные палаты, в уездах – казенные округа. Вводилось крестьянское волостное и сельское самоуправление, подчиненное округам и палатам. Проводилось перечисление феодальных повинностей с «ревизских душ» на землю, с учетом ее доходности, а также и неземледельческих промыслов. Несколько упорядочивалось наделение крестьян землей, главным образом путем переселения малоземельных на новые земли. В западных губерниях ликвидировалась практика сдачи казенных имений в аренду частным лицам, а также барщинная форма отбывания повинностей на землю. Учреждены «вспомогательные ссуды» для мелкого кредита крестьян; предусматривалось учреждение в государственной деревне школ, больниц, ветеринарных пунктов и т.д. План Киселева по существу означал постепенную ликвидацию крепостного права. Одновременно, наряду с позитивными шагами, реформа усилила бюрократическое давление на государственную деревню, нивелируя деятельность крестьянских органов самоуправления.

Очевидно, что Николай I имел убеждение в необходимости в перспективе уничтожения крепостного права. Среди причин, по которым необходимо отменить крепостное право, Николая I называл социально-экономические факторы (развитие промышленности и торговли), а также социальные аспекты крепостного права (нравственность дворян и настроение крестьян). В то же время, необходимо подчеркнуть, что методы решения крестьянского вопроса в понимании Николая I должны были исключить опору на крестьянство и какое-либо заигрывание с крепостным населением империи.

Духовенство разделялось на черное и белое. Черное составляли монахи и монахини. Из их числа назначались высшие священнослужители – архиереи (епископы, архиепископы, митрополиты). Белое духовенство состояло из приходских священников и низшего клира (дьяконов и псаломщиков).

Купечество было разделено на три гильдии. Купцы 1-й гильдии имели преимущественное право вести внутреннюю и внешнюю торговлю. Купцы 2-й гильдии обладали привилегиями только в крупной внутренней торговле, а 3-й – в мелкой городской и уездной. Лица купеческого сословия были освобождены от телесных наказаний, от некоторых податей и от рекрутчины. Шел неуклонный рост купеческого сословия. В 1836 году – 125 тыс. душ мужского пола, а в 1857 году – уже 180 тысяч душ.

Самым многочисленным оставалось податное сельское население Российской империи. К концу царствования Николая I помещичьих крестьян насчитывалось более 20 млн. человек. Из-за роста барской запашки крестьянские наделы сокращались, а крестьяне переводились в дворовые. К 1851 г. число дворовых составило более 1 млн. человек. Наиболее велик был процент обезземеленных дворовых крестьян в черноземных губерниях.

Более одной трети крестьянского населения империи (к первой четверти XIX в. – 7,8 млн. душ мужского пола) составляли государственные крестьяне. Численность их постоянно возрастала, и к концу царствования Николая I достигла 15 млн. человек. Положение государственных крестьян было лучше, чем помещичьих. Они принадлежали казне и считались, свободными сельскими обывателями.

Еще одна категория– удельные крестьяне, принадлежавшие императорской фамилии или «уделу»: удельные крестьяне несли в пользу царской семьи оброк, а также платили подушные и отбывали прочие денежные и натуральные повинности.

В эпоху Николая I четче обозначилось имущественное неравенство, приводящее к социальному расслоению в деревне, которое началось с выделения «капиталистых» крестьян: ростовщиков, скупщиков, торговцев, предпринимателей. Численность этой деревенской верхушки была незначительна, но ее экономическая роль постепенно усиливалась. Забегая вперед, заметим, что многие, ставшие известными в последствии в России основатели торговых домов, фабриканты, промышленники берут свое начало в крестьянской среде (например, Прохоровы, Морозовы, Рябушинские). Мещане – ремесленники, мелкие торговцы, наемные работники были обложены высокой податью, должны были поставлять рекрутов в армию, и не были освобождены от телесных наказаний.

Казачество составляло 1,5 млн. человек. К концу первой половины XIX в. существовало 9 казачьих войск: Амурское, Астраханское, Донское (самое большое – 590 тыс. чел.), Забайкальское оренбургское, Сибирское, Терское, Уральское, Черноморское (позднее Кубанское). Атаманом казачьих войск считался наследник престола. Во главе каждого войска стоял наказной атаман. Казак должен был иметь строевую лошадь, обмундирование и холодное оружие. Казачество отличали свой быт, традиции, язык, фольклор.

Многочисленные народы Севера и Сибири (ненцы, эвенки, якуты), - платили государству дань в виде шкурок пушных зверей и составляли особую категорию российского крестьянства.

Классовое и сословное деление российского общества дополнялось делением этническим. Российская империя, бывшая полиэтническим государством, в данный период стала еще более многонациональной. В нее входили районы, стоявшие на разных уровнях экономического развития, и это не могло не отразиться на социальной структуре империи. Вместе с тем все вновь вступившие в Российскую империю территории типологически относились к феодальной формации, хотя и на разных ступенях развития. Следовательно, классовая и сословная структура их была в принципе однотипной. А правительство старалось проводить достаточно гибкую политику, чтобы привлечь инонациональных помещиков и крестьян на свою сторону.

Отсутствие развитой системы частной собственности, в том числе и на землю, стиснутое жесткими феодально-сословными ограничениями, не позволяло расшириться и структурироваться новый социальный социальной силе общества – «третьему сословию», представленному в России узким слоем растущей купеческо-промышленной буржуазии, разночинной интеллигенции, а также городских торговцев и ремесленников.

К концу эпохи Николая I все явственные проявляются признаки того, что сословный строй постепенно изживает себя. Ломаются сословные перегородки, идет процесс формирования буржуазии и рабочего класса.

4. Политическое развитие

В одном из пунктов манифестов Николая I от 12 и 20 декабря 1825 года говорилось: «Время вступления Нашего на Престоле считать с 19 ноября 1825 года». Тем не менее, настоящим днем своего воцарения Николай Павлович считал 14 декабря 1825, с тех пор ежегодно служился и молебен. Считая 14 декабря днем восшествия на престол, император не забывал ни тех, кто поддержал его в решающую минуту, ни тех, кто стал для него олицетворением «зла», с которым предстояло бороться.

События 14 декабря 1825 года способствовали формированию у Николая I стойкого неприятия революционного движения. Но дело было не только в его личных симпатиях и антипатиях. Он хорошо чувствовал общественные настроения, и эти консервативные настроения были существенным фактором во внутренней политике Николая I.

Восстание декабристов не явилось поворотным пунктом в области внутренней политики Николая I, оно лишь закрепило те тенденции, которые уже наметились в последнее десятилетие царствования Александра I. Царствование Николай I начал с желания провести необходимые реформы, реформы сверху, от имени государя и только законными методами. Сторонник сохранения и укрепления самодержавия, Николай I полагал, что для России это единственно возможная форма власти, без которой она погибнет. Естественно, никакие изменения, связанные с ограничением полномочий монарха, не могли даже обсуждаться.

а) Система государственного управления.

Особо отчетливо это направление внутренней политики проявилось после революции во Франции 1830 года. В царствование Николая I абсолютизм в России достиг своего апогея. Его чертами стали: унификация, централизация функций аппарата управления, а также его милитаризация, свойственная всем абсолютистским режимам.

В формировании политической программы Николая I важную роль сыграло укрепление положения России на международной арене (победа 1812 г. и быстрое подавление восстания декабристов). С другой стороны, настроения в обществе и весь ход исторического развития заставляли признать необходимость преобразований.

Восстание декабристов привело к противостоянию власти и части высшей знати, а его поражение – к отказу от сотрудничества самодержавия и общества и возрождению идеи полновластия царя. Впервые в эпоху Николая I правительство стремилось открыто опереться на силы традиционализма, на народную поддержку самодержавия. При этом оно учитывало распространение в Европе идеологии романтизма, идеализировавшего народные традиции как основу преемственности исторического процесса, предпосылку стабильности государственного строя. Идеалу либеральной политики был противопоставлен попечительный и охранительный идеал надзора власти за общественными силами и заботы царя о народе.

Самодержавный принцип в царствование Николая I получил классическое воплощение и был возведен в абсолют. Вторая четверть XIX века – это время дальнейшей централизации государственного управления на всех уровнях и повышения личной роли императора в разработке и принятии решения. Характеризуя эти тенденции, В.О. Ключевский писал: «Основания правительственного строя остались прежние, но, взявшись руководить громадной империей без всякого участия общества, Николая должен был усложнить механизм центрального управления. Вот почему в его царствование создалось громадное количество либо новых департаментов в старых учреждениях, либо новых канцелярий, комиссий и т.д. Все это время было эпохой необозримого количества комитетов, комиссий, которые создавались для каждого нового государственного вопроса. Всего лучше выразилась мысль этих правительственных перемен в создании целого сложного управления».

Таким органом стала Собственная Его Императорского Величества канцелярия (формально образованная еще при Павле I в 1796 г., но получившая значение высшего органа в 1812 г.). При Николае I функции канцелярии были значительно расширены, что нашло отражение в усложнении ее структуры и создании отделений. 31 января 1826 г. в составе канцелярии было образовано два отделения: I Отделение готовило бумаги для доклада императора, следило за выполнением “высочайших повелений”, ведало личным составом чиновником, а II Отделение проводило работу по систематизации законов (кодификации). Позднее, 3 июля того же года, было учреждено наиболее известное III Отделение, которому были переданы функции высшей полиции.

Численность служащих этого печально известного Отделения никогда не была значительной. Первоначально штат III отделения был определен в 16 человек, к концу царствования Николая I общая численность достигла 40 человек. Даже в последний год существования Отделения, накануне преобразования его в Департамент государственной полиции в 1880 г., там работало 72 служащих.

Исполнительным органом III Отделения стал Отдельный жандармский корпус. Жандармские команды были созданы в 1815 г., а с 1817 г. они включены в состав Корпуса внутренней стражи. С апреля 1827 г. жандармы вместе со всем Корпусом внутренней стражи, а с 1836 г. как Отдельный корпус были официально подчинены III Отделению Собственной Его Императорского Величества канцелярии. По всей стране стали создаваться жандармские округа во главе с генералами, подчиненными лично шефу жандармов, что выводило их из юрисдикции местных властей, злоупотребления которых они также были призваны пересекать. Жандармский корпус стал элитным подразделением, и желающих надеть голубой мундир всегда оказывалось больше, чем вакансий.

С момента основания III Отделения его главным начальником и одновременно шефом жандармов стал автор этого проекта граф (с 1832 г.) А.Х. Бенкендорф, типичный представитель группы служилых немцев, личный друг Николая Павловича.

После смерти вдовствующей императрицы Марии Федоровны в 1828 г. для управления подведомственными ей ранее многочисленными благотворительными учреждениями создается IV Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Для проведения в виде эксперимента реформы казенной деревни в Санкт-Петербургской губернии 29 апреля 1836 г. было учреждено V Отделение во главе с П.Д. Киселевым. После образования в конце 1837 – начале 1838 г. Министерства государственных имуществ, также возглавляемого П.Д. Киселевым, V Отделение продолжало осуществлять общий контроль за деятельностью нового министерства. Наконец, VI Отделение созданное 30 августа 1842 г., готовило учреждение Кавказского наместничества. В целом Собственная Его Императорского Величества канцелярия была достаточно эффективным органом сбора и анализа информации, а также контроля.

Другие высшие органы государственной власти продолжали терять свое значение. К примеру, Сенат. Высочайшее повеление от 11 января 1852 года было направлено на ускорение прохождения дел в Сенате. Обсуждались также вопросы более четкого разделения дел между такими высшими органами, как Сенат, Государственный совет, Комитет министров. Пост председателя Государственного совета и Комитета министров последовательно занимали: Л.В. Лопухин (1827 г.), В.П. Кочубей (1827 – 1834), Н.Н. Новосильцев (1834 – 1838), И.В. Васильчиков (1838 –1847), В.В. Левашов (1847 – 1848) и А.И. Чернышев (1848 – 1856).

Что касается Синода, то с 30-х годов XIX в. он все больше начал превращаться в подобие гражданского министерства. С 1835 г. обер-прокурору Синода было предписано присутствовать на заседаниях Государственного совета и Комитета министров. В то же время резко возросло значение действующих на правах высших учреждений различных комитетов: два Сибирских комитета, Кавказский, Комитет Западных губерний, многочисленные комитеты по крестьянскому вопросу и др.

Определенное недоверие Николая I к аристократии и стремления придать строгий порядок всем звеньям государственной машины и точно регламентировать деятельность каждого из них привело к резкому увеличению числа чиновничества: 100 тысяч к концу правления Николая I, в том числе за счет представителей других сословий (разночинцев). Бюрократия развилась неимоверно, каждое действие власти сопровождалось огромным количеством бумаг, бесконечной мелочной канцелярской волокитой; бумаготворчество иной раз становилось самоцелью, хорошо написанный доклад важнее, чем конкретное дело, власть фактически теряла реальные возможности контролировать существо дел, а не их внешнюю форму.

Задача регламентации всех сторон российской жизни привела Николая I к совершенствованию российского законодательства. Николай I любил повторять: «Царская власть должна опираться на закон». В 1826 году II отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии во главе с профессором Петербургского университета М.А. Балугьянским приступило к работе по составлению свода законов.

Помощником Балугьянского стал М.М. Сперанский. По мнению, Сперанского кодификация должна была осуществляться в три этапа:

1) собрать и издать в хронологическом порядке все законы, начиная с Уложения 1649 г.;

2) издать Свод действующих законов, расположенных в предметно-систематическом порядке, без «исправлений» и «дополнений»;

3) составить новое «Уложение» с изменениями и дополнениями, «сообразно правам и обычаям и действительным потребностям государства». Николай I считал, что достаточно собрать законы и издать их в хронологическом порядке, и выбрать из них действующие.

В результате в 1830 – 1832 гг. было издано 45 томов законов (с 1649 г.), а в 1833 г. – 15 томов «Свода законов Российской империи».

В 1826 г. введен новый цензурный устав, ужесточивший административный контроль за деятельностью литераторов и журналистов. Он получил название «чугунного», т.к. запрещалось почти все, что возможно. Новый цензурный устав вышел в 1828 году, он несколько отступал от строгих требований прежнего устав: в частности, цензорам рекомендовалось рассматривать лишь прямой смысл текстов, не принимая во внимание возможные интерпретации. Право на цензуру получили также Министерство просвещения, Министерство внутренних дел, Министерство иностранных дел, Святейший Синод; создавались местные цензурные комитеты.

Жестокая охранительная политика Николая I вызвала рост протестных настроений в российском обществе. Вспыхнуло национально-освободительное движение в Польше, произошли холерные бунты (1830-1832 гг.), зарождаются новые идеи, пробуждается общественно-политическая мысль. В этот период возникают различные кружки либеральной и революционно-демократической направленности: «Литературное общество 11 номера, кружок Н.В. Станкевича, кружок Критских, кружок А.И. Герцена и Н.П. Огарева и др. Среди оппозиционных правительству либералов сложились два идейных течения – славянофильство и западничество, спорившие о сути России и ее перспективах. И те, и другие считали крепостнические отношения тормозом, свои надежды возлагали на крестьянскую реформу и реформы, проводимые правительством. При этом западники отстаивали необходимость использования опыта Запада и выступали за европейский путь развития России. Славянофилы исходили из уникальности исторического развития России и считали, что традиционные государственные порядки (допетровского периода) способны двинуть страну вперед.

На рубеже 30-40-х годов XIX века складывается революционно-демократическое направление общественной мысли. Поражение революций 1848-1849 гг. в Европе породило неверие в революционные возможности западноевропейских стран и привело часть студенчества, интеллигенции к выводам, что к «русскому социализму», благодаря «самобытности», Россия придет, минуя капитализм через крестьянскую общину. Своеобразным откликом на николаевскую реакцию стало напечатанное в 1836 году в Московском журнале «Телескоп» первое из цикла «Философических писем» П.Я. Чаадаева. Рассматривая историческое развитие России, он делал крайне пессимистические выводы относительно ее настоящего и будущего. В письме были противопоставлены Россия и Европа, как производные от двух различных религий – православия и католичества. Европа характеризовалась как воплощение прогресса, результат деятельности волевых, активных людей, воспитанных католичеством. Россия – как символ неподвижности, застоя, результат излишне аскетичного православия и обособленности, оторванности от общеевропейской цивилизации. Консервативные круги обрушились на Чаадаева, прогрессивные деятели были неоднозначны в своей оценке. Они приветствовали сам факт протеста автора против мрачной российской действительности, но отрицательно относились негативной оценке им прошлого своей страны и неверию в будущее.

Главной задачей всех мероприятий по укреплению государственного строя в эпоху Николая I являлось стремление не допустить распространения либеральных идей в стране. Мерами такого порядка стали: укрепление полицейского аппарата, усиление полицейско-репрессивной политики (ссылка Салтыкова-Щедрина, арест Тургенева), активизация консервативной идеологии, ужесточение цензуры. Фактически эти меры означали отказ государства от учета общественного мнения при выработке своей политики, более того – в этот период упорная борьба с самим его существованием. Появление общественного движения, пусть и слабого пока, свидетельствовало о нарастающем кризисе власти.

б) Административно-территориальная система.

В административном отношении европейская часть России была разделена на 48 губерний и 5 областей (Астраханская, Таврическая, Кавказская, земли Войска Донского и Войска Черноморского). Главными единицами Российской империи ко второй половине 50-х годов были: губернии, уезды, города и станы. С 1837 года стан являлся полицейской территориальной единицей в уезде (обычно два стана).

По своду законов 1832 года губерния определялась как «… пространство земли, в пределах которого действуют власти, непосредственно подчиненные центральному правительству и образующие круг, так называемых губернских учреждений, которым поручено заведывание известными общими делами государственного управления». Управление губернией было возложено как на правительственные, так и на сословные учреждения. С правительственной точки зрения, губерния является высшей единицей по заведыванию частью полицейской, финансовыми и государственными имуществами. С сословной точки зрения, губерния представляется дворянскими, губернскими и уездными собраниями во главе с предводителями.

Во главе губерний были поставлены наместники или генерал-губернаторы и гражданский губернатор.

Резкая перемена настроения высшей власти по отношению к институту генерал-губернаторов была прямым следствием охранительного направления второй половины царствования Николая I. Правительство серьезно опасалось, чтобы революционные события в Европе 1848 года-1849 гг. не нашли отзвука в России. А для этого необходимо было усилить наблюдение за настроениями умов и не допустить распространения в империи новых политических учений. Поэтому вопросы политической полиции правительство решило доверить генерал-губернаторам, тем более, что в их управлении находились крупные умственные центры (Москва, Петербург, Варшава) и инородческие окраины, т.е. те местности, где вероятнее всего могли возникнуть революционные выступления.

Есть все основания сделать вывод о том, что если вторая четверть XIX века для России – период рассвета абсолютизма и укрепления личной и неограниченной власти императора, то для местного управления этого периода характерно усиление единоличной власти губернаторов, стремление их сосредоточить всю полноту власти в своих руках, об этом свидетельствует превращение Губернских Правлений, созданных первоначально как коллегиальные учреждения под председательством губернатора для управления в силу законов всей губернией, в своеобразную исполнительную канцелярию при губернаторе. Практически вся власть сосредотачивается в руках губернатора. Основная часть губернаторов была из отставных военных, привыкших к беспрекословному подчинению их воле, поэтому армейские порядки переносились ими, как правило, и в гражданскую службу. В большинстве своем начальники губерний были малосведущи в делах гражданской службы. К тому же многие губернаторы вовсе не были заинтересованы в службе. Одной из причин этого можно считать тот факт, что практически все они были помещиками и владельцами крепостных, что в условиях существования системы крепостного права не делало их в материальном отношении зависимыми от службы.

Все провинциальное чиновничество по своему социальному происхождению, материальному положению, уровню культурного развития можно разделить на две категории.

К первой относятся представители высшей власти губернии – губернаторы, вице-губернаторы, председатели Казенных, Гражданских и уголовных палат, советники, судьи. Преимущественно это были выходцы из дворянского сословия, поэтому жили как пристало дворянству, а служили исключительно, во-первых, ради получения чинов и орденов, ибо как совершенно точно было подмечено посетившим Россию в середине XIX века бароном А. Гакстгаузеном «… иметь чин в России, точно такой же почетных обычай, как в Северной Германии университетская степень» И, во-вторых, служба для многих дворян, особенно средне- и мелкопоместных, открывала перспективы для улучшения своего материального положения, не столько через жалованье, сколько через процветавшее в этот период взяточничество.

Но следует еще раз подчеркнуть, что процент дворян среди служащих губернских и уездных присутственных мест был крайне низок.

Вторую категорию провинциального чиновничества составляли так называемые «чиновники канцелярского происхождения» выходцы преимущественно из обер-офицерства, духовного звания или из потомственного канцеляристов, окончившие и не окончившие курс в начальных или средних учебных заведениях. Среди них также были чиновники, которые никогда нигде не обучались, а лишь мало-мальски выучились грамоте под началом своих родителей или приходских дьячков, а потом по какой-либо счастливой случайности поступили на государственную службу. Большая часть их были «настоящие пролетарии», жившие по далеким углам и питавшиеся чем попало. Многие же вообще не имели пристанища и считали за счастье дежурить за других зимой в присутствии, чтобы избавиться от холода.

Для местного управления Российской империи эпохи Николая I характерны те же тенденции, что для государственного аппарата в целом:

• рост чиновничьих штатов провинциальных государственных учреждений (45-90 %);

• сосредоточение власти в руках генерал-губернаторов и гражданских губернаторов;

• городничие и становые приставы также стремились сосредоточить в своих руках как можно больше власти, прибегая для достижения этой цели к различным, в большинстве незаконным средствам;

• взяточничество, волокита, неразбериха в делах;

• формализм: лучшим чиновником считался тот, кто лучше владеет формой, лучшей бумагой та, которая соответствует форме. Форма возводилась в культ, принося ей в жертву содержание;

• отсутствие уважения или страха перед законом.