Вторые возражения

Поскольку ты, досточтимый муж, столь успешно приступил к делу защиты творца всех вещей против новоявленных титанов, а также к доказательству его бытия, и благочестивые люди могут надеяться, что впредь уже не появится никого, кто бы после внимательного прочтения твоих «Размышлений» не признал существование вечного Божества, от воли коего зависят отдельные вещи, мы жаждем тебя предупредить и просить, чтобы ты осветил некоторые нижепоименованные места таким ярким светочем разума, который не оставил бы в твоем труде — если только это возможно — ничего не доказанного. Поскольку ты уже много лет упражняешь свой разум постоянными размышлениями, так что вещи, представляющиеся другим сомнительными и весьма темными, для тебя стали в высшей степени достоверными, и ты, быть может, прозрел их ясным мысленным взором, как первые и главные светочи природы, мы предупреждаем здесь тебя только, чтобы ты все, заслуживающее усилий, постарался объяснить и доказать еще яснее и подробнее: если ты это выполнишь, вряд ли кто-нибудь сможет опровергнуть твои аргументы, кои ты выдвигаешь во имя вящей славы Божией и ради великой пользы всех смертных, и утверждать, будто они не имеют доказательной силы.

В о - π еρ в ы х, ты припоминаешь, что отбросил по мере сил образы (phantasmata) всех тел не в действительности, не актуально, но лишь в воображении — дабы вывести заключение, что ты — только мыслящая вещь: возможно, ты опасался, как бы из этого не сделали вывод, будто ты и в самом деле не что иное, как чистая мысль, или ум, или, иначе говоря, вещь лишь мыслящая. Это — единственное, что мы отметили в отношении первых двух «Размышлений», в коих ты ясно показываешь, что, по крайней мере, ты, мыслящий, достоверным образом существуешь. Но задержимся немного на этом. Пока что ты признаешь, что являешься мыслящей вещью; однако, какова эта мыслящая вещь, ты не знаешь. А что, если она — тело, которое посредством всевозможных сложных движений создает то, что мы именуем мышлением? Пусть даже ты считаешь, что полностью отринул всякое тело — все-таки ты мог обма-

==99

нуться: менее всего ты сумел отринуть самого себя как тело. Каким же образом ты доказываешь, что тело не может мыслить? Или что движения тела не являются мышлением? Но ведь вся система твоего тела, которую ты мысленно отбросил, либо какие-то ее части — к примеру, части мозга — могут способствовать образованию тех движений, которые мы именуем мыслями. Я, утверждаешь ты, мыслящая вещь; но что ты скажешь, если ты — телесное движение или движимое тело?

Во-вторых, из идеи высшего бытия, которую ты сам, согласно твоему твердому мнению, никоим образом не мог образовать, ты решаешься сделать вывод относительно необходимости существования высшего бытия — единственного, как ты считаешь, возможного источника указанной идеи, имеющейся в твоем уме. Однако мы можем в самих себе найти основание, опираясь на которое — и только на него — мы способны образовать указанную идею высшего бытия, если даже оно и не существует или мы не знаем о его существовании либо, наконец, даже об этом не помышляем. Разве я не вижу, что во мне, способном к мышлению, есть некая степень совершенства? А значит, и у некоторых других — помимо меня — есть такая же его степень, и, таким образом, у меня есть основание мыслить любое число, а также основание прибавлять одну степень совершенства к другой — и так до бесконечности. Точно так же, если бы существовала всего одна-единственная степень света или тепла, я имел бы возможность постоянно измышлять и добавлять к ним все новые степени — до бесконечности; и почему я не могу подобным же образом добавлять к некоей степени существования, которую я в себе ощущаю, любую другую степень, так чтобы образовать из всех степеней, которые могут быть добавлены, идею совершенного бытия? Но, говоришь ты, следствие не может содержать в себе никакой степени совершенства или реальности, коей до того не было бы в причине. Однако (помимо того, что мы наблюдаем рождение мушек и других живых существ, а также растений из земли под воздействием дождя и солнца, в коих нет жизни, как в этих живых существах, жизнь которых благороднее, чем любая степень совершенства чисто телесных вещей,— откуда вытекает, что следствие получает от причины некую реальность, коей в причине не содержалось) твоя идея — это чисто рациональное бытие, не являющееся более благородным, чем сам твой мыслящий ум. Кроме того, если бы ты рос и воспитывался не среди ученых людей, но провел бы всю свою жизнь в пустыне, откуда ты знаешь,

==100

пришла ли бы тебе на ум эта идея? Ведь ты почерпнул ее из предварительных понятий и размышлений, из книг и бесед с друзьями и т. д., а не только из твоего ума или от сущего верховного бытия. Таким образом, необходимо более ясное доказательство, которое подтверждало бы, что указанная идея не могла бы у тебя возникнуть, если бы не существовало верховное бытие; как только ты представишь такое доказательство, мы все к тебе присоединимся. А что идея эта исходит из предварительных понятий, становится ясным из того, что ни у канадцев, ни у гуронов и ни у кого другого из дикарей нет подобной идеи; ты же мог образовать ее на основе предварительного наблюдения над телесными вещами, поскольку идея твоя не представляет ничего, кроме этого телесного мира, объемлющего собой всевозможное доступное твоему мышлению совершенство; на этом основании ты не мог бы сделать никакого вывода, помимо заключения о наисовершеннейшем телесном бытии, если бы не добавил, что именно увлекает нас к бестелесному, или духовному, бытию. Если угодно, мы можем здесь добавить, что ты способен образовать и идею ангела (подобно тому как ты образовал идею наисовершеннейшего бытия), но идея эта будет порождена в тебе не ангелом, хотя ты и менее совершенен, чем он. У тебя нет идеи Бога, как нет и идеи бесконечного числа или бесконечной линии; ведь если бы ты даже мог такую идею иметь, это бесконечное число все равно невозможно. Добавь к этому, что идея единства и простоты одного совершенства, объемлющего собой все прочие, образуется исключительно путем операции рассуждающего интеллекта — так же, как образуются универсальные всеединства; их нет в вещи, и они присутствуют лишь в интеллекте, как мы это видим на примере родового и трансцендентального единства, и т. д.

В-третьих, ты утверждаешь, что, пока ты не уверен в бытии Бога, ты не имеешь права говорить и о своей уверенности в чем бы то ни было, или о ясном и отчетливом познании каких-то вещей. Прежде ты должен достоверно и ясно знать, что Бог существует; следовательно, ты пока не знаешь я,сно и отчетливо, что ты — вещь мыслящая, ибо, по твоим собственным словам, такое познание зависит от ясного познания бытия Бога, каковое ты пока не доказал в тех местах, где ты делаешь вывод, будто ясно знаешь, что ты существуешь.

Добавь к этому: атеист также ясно и отчетливо познаёт, чтотри угла треугольника равны двум прямым, но при этомонвовсе не предполагает существования Бога, а, напротив,

==101

полностью отрицает его — на том основании, что (как он говорит), если бы Бог существовал, существовало бы высшее бытие, высшее благо или, иначе говоря, бесконечность; однако бесконечность в любом роде совершенства исключает что бы то ни было иное — как любое бытие и благо, так и любое небытие и зло, тогда как на самом деле существует не одно бытие и не одно благо, небытие и зло. Мы полагаем, что ты обязан дать удовлетворительный ответ на это возражение, дабы нечестивцам не оставалось на что ссылаться.

В-четвертых, ты отрицаешь, что Бог может лгать и обманывать, хотя нет недостатка в схоластиках, утверждающих эту возможность,— к ним относятся, например, Габриэль, де Римини ¹²и другие, считающие, что Бог имеет все полномочия для обмана, т. е. для того, чтобы предсказать людям нечто противоположное его истинному замыслу и намерениям: к примеру, так было, когда Бог ясно возвестил через пророка ниневийцам:Еще сорок дней, и Ниневия будет разрушена'³, и когда он объявлял многое другое, что не исполнилось, ибо он не желал, чтобы слова эти соответствовали его замыслу и воле. Как можешь ты утверждать, что он неспособен нас обманывать, если он ожесточил и ослепил фараона и вселил в пророков дух лжи? Разве Бог не может поступать в отношении людей, как поступает врач по отношению к больным или отец — по отношению к малолетним детям? И тот и другой очень часто их обманывают, и обман этот диктуется мудростью и пользой. Если же Бог являл бы нам всегда обнаженную истину, то чьи глаза, чей разум могли бы эту истину выдержать?

Правда, нет никакой надобности представлять себе Бога обманщиком из-за того, что ты заблуждаешься в вещах, кои, как ты считаешь, ты познаешь ясно и отчетливо: дело в том, что причина этого заблуждения может корениться в тебе самом, хоть ты этого и не подозреваешь. А что, если природа твоя такова, что ты обманываешься постоянно или, по крайней мере, довольно часто? И откуда у тебя эта уверенность, что ты не обманываешься и не можешь обманываться относительно вещей, познаваемых тобой ясно и отчетливо? Ведь сколько раз мы видели, как люди заблуждались в том, что казалось им яснее солнца? Итак, этот принцип ясного и отчетливого познания надо объяснить так ясно и отчетливо, чтобы ни один здравомыслящий человек впредь не мог обманываться в вещах, кои, как он считает, он познает ясно и отчетливо; в противном случае мы

==102

пока не можем допустить ни малейшей степени уверенности как вообще у людей, так и у тебя самого.

В-пятых, если наша воля ни в коем случае не отклоняется от правильного пути и не погрешает, когда следует ясному и отчетливому познанию собственного ума, и, напротив, подвергается опасности, если следует весьма неясному и малоотчетливому понятию интеллекта, смотри, что из этого получается: ведь в этом случае ни турок, ни представитель любого другого народа не только не заблуждается, когда не следует христианскому вероучению, но, более того, он грешит, когда этому учению следует, ибо истинность этого учения ему недоступна в ясном и отчетливом виде. И даже если это твое правило верно, мы вообще почти ничего не можем объять своей волей, поскольку почти ничего не познаем с той ясностью и отчетливостью, какой ты требуешь для уверенности, лишенной даже тени сомнения. Смотри же, как бы, стремясь возвеличить истину, ты не доказал обратного и не разрушил бы ее здания, вместо того чтобы его воздвигнуть.

В-шестых, там, где ты отвечаешь Теологу, ты, как представляется, делаешь уклончивый вывод; а именно, ты его излагаешь так: то, что мы понимаем ясно и отчетливо как имеющее отношение к истинной и неизменной природе какой-то вещи, и т. д., может поистине утверждаться относительно этой вещи; но (после того как мы достаточно тщательно исследовали, что есть Бог) мы ясно и отчетливо понимаем: существование относится к его природе.Однако надо было бы заключить так:следовательно (после того как мы достаточно тщательно исследовали, что есть Бог), мы можем поистине утверждать, что существование относится к его природе.Из твоего вывода не следует, что Бог действительно существует, но лишь что он должен существовать, в случае если его сущность возможна, или не противоречит его существованию; это значит, что природа Бога непостижима без существования, и, таким образом, если бы эта природа была, Бог действительно бы существовал. Но в дополнение к этому аргументу напрашивается то, что другие выражают следующими словами:если нет помехи для того, чтобы Бог существовал, достоверно, что он существует; но такой помехи нет.Однако здесь вызывает сомнение меньшая посылка — котакой помехи нет;противники этого мнения, по их словам, сомневаются в ее истинности или полностью ее отвергают. Помимо того, заключение твоего рассуждения («после того как мы достаточно ясно и отчетливо исследовали, что есть Бог») предполагается как

==103

истина, в которую пока еще уверовали не все, поскольку и сам ты признаешься, что лишь неадекватно постигаешь бесконечное бытие. То же самое полностью относится и к любому его атрибуту: поскольку все, что есть в Боге, абсолютно бесконечно, кто может постичь Бога иначе, чем, так сказать, неадекватнейшим образом? Точнее говоря, его можно постичь лишь в самой незначительной степени. Каким же образом ты достаточно ясно и отчетливо исследовал, что есть Бог?

В-седьмых, ты ни словечка не сказал о бессмертии человеческой души, а между тем ты обязан был продемонстрировать и доказать это бессмертие в противовес тем недостойным бессмертия людям, кои его отрицают и, возможно, относятся к нему с ненавистью. Но пока что, нам кажется, ты недостаточно обосновал отличие души от какого бы то ни было тела, на что мы указали тебе в нашем нервом замечании. Добавим к этому сейчас, что из твоего различения души и тела, по-видимому, не следует, что душа неуничтожима и бессмертна; но каким же образом возможно это бессмертие, если природа души ограничена длительностью телесной жизни и Бог даровал ей лишь столько сил и существования, чтобы они прекратились одновременно с жизнью тела?

Таковы, досточтимый муж, те вопросы, кои мы просим тебя осветить, дабы чтение твоих утонченнейших и, как мы надеемся, правдивых «Размышлений» оказалось весьма полезным для частных лиц. Поэтому было бы неплохо, если бы к концу своих разъяснений, предпослав некоторые определения, постулаты и аксиомы, ты изложил все свое рассуждение геометрическим способом (у тебя ведь в этом огромный опыт), дабы как бы единым усилием напитать души всех своих читателей и преисполнить их самой божественной волей.