СБОРНИК АКМУЛЛИНСКИХ ЧТЕНИЙ 2012

Жаргонизмы - это обиходно-бытовая лексика и фразеология, наделенная сниженной экспрессией, и характеризуется социально ограниченным употреблением [Беглова, 1998]

Так как основной круг людей, употребляющих жаргонизмы – это подростки, моя работа по изучению использования жаргонизмов в речи была направлена именно на них.

Был проведен анкетный опрос, содержащий такие вопросы: «Употребляете ли вы в своей речи жаргонизмы? Почему?»; «Как вы считаете: жаргоны пополняют или засоряют нашу речь?»; «Как часто вы смотрите фильмы/мультфильмы, слушаете радиопередачи, в которых ведущие/герои/актеры употребляют в своей речи жаргонные слова и выражения?»

Анализ ответов показал, что учащиеся используют жаргонизмы как средство выразительности, считая это модным; некоторая часть подростков прибегают к жаргонизмам в случаях жизненных неурядиц, так как так легче выразить свои мысли; большинство опрошенных считают, что жаргонизмы – неотъемлемые слова в нашей речи; самое главное – подростки считают, что жаргонные слова и выражения не засоряют, а наоборот, пополняют нашу речь.

В известной книге о русском языке «Живой как жизнь» К.И.Чуковский писал о том, что существовании молодёжного жаргона в целом довольно правомерно, плохо лишь то, что это дурной жаргон. Однако, полагал писатель, особенно горевать на этот счёт не стоит молодёжный жаргон, вопервых, «болезнь роста», им надо переболеть, как корью; во-вторых, он недолговечен и быстро выходите тираж, постоянно обновляясь; в-третьих, он почти не влияет на общелитературный язык [Чуковский, 2002]

Весь наш язык делится на речь литературную, нормативную: книжные, стандартные, разговорные слова; нейтральные слова, и соответственно, на речь нелитературную, ненормативную – такие явления, как нецензурные (бранные) слова, вульгаризмы, жаргон, к сожалению, издавна существуют в истории нашего языка, а в наши дни их стало появляться намного больше. Это слова, которые мы должны стремиться не употреблять в беседе, так как этим мы снижаем уровень не только своей речи, но и культуры своей личности. Настоящее время – та эпоха, когда в наш язык проникает новая лексика, находящаяся за пределами литературного языка.

Школьный жаргон включает в себя наименования учебных предметов (литра – литература, инглиш – английский язык, физра – физическая культура), школьных оценок (твикс - оценка «2», пятак - оценка «5» и пр.), некоторых школьных помещений (столовка - столовая, и пр.), отдельных работников школы (училка - учительница, дерек - директор школы), видов учебной деятельности (домашка - домашняя работа, контроша - контрольная работа) и т. д. Данную лексическую группу можно рассматривать в качестве основы школьного жаргона - входящие в нее единицы реализуются в речи большинства школьников без каких-либо ограничений (дома, в школе, на улице).

Возникновение и распространение жаргонизмов справедливо оценивается как отрицательное явление в развитии национального языка. Поэтому языковая политика заключается в отказе от их использования. Однако писа-

341

тели и публицисты вправе обращаться и к этим словарным пластам в поисках реалистических красок при описании соответствующих сторон нашей действительности. При этом жаргонизмы должны вводиться в художественную речь только цитатно, как и диалектизмы.[Розенталь, 2002]

Одним из факторов, влияющих на употребление жаргонизмов в речи подростков, является подражание ведущим теле- и радиопередач, кумирам в области музыки, кино, телевидения. По мнению опрошенных учащихся, мультфильмы, в которых используются жаргонные слова и выражения, становятся интереснее.

Жаргонизмы не обогащают язык, так как они являются лишь копиями уже существующих литературных названий, хотя большинство опрошенных считают, что такие слова, наоборот, пополняют и развивают нашу речь, делая ее понятнее.

Становясь поклонником той или иной передачи, увлекаясь просмотром современных фильмов или мультфильмов, мы должны помнить о чистоте русского языка и нашей речи, не копировать слова, которые мы слышим и по телевидению, и по радио.

Л.Н.Толстой отмечал: «Обращаться с языком кое-как, значит, и мыслить кое-как: неточно, приблизительно, неверно».

Таким образом, прежде чем употребить какой-либо жаргонизм в свое речи, нужно помнить о том, что к ним прибегают лишь люди, стремящиеся так называемой оригинальности или умышленной грубости в речи. В некоторых случаях употребление таких слов действительно является поверхностным, не затрагивающим содержания мысли. Однако, известно немало случаев, когда дурная привычка, приобретенная в раннем возрасте, сохраняется на долгое время. Слабость к таким выражениям в речи выдает недостаточно высокий уровень внутренней культуры человека. Нельзя быть богатым духовно и воспитанным, не расставшись с такой лексикой. Грубость речи, словно черные очки, за которыми не видно цвета глаз, скрывает истинную красоту мыслей и чувств говорящего.[Максимов, 1968].

ЛИТЕРАТУРА

1.Беглова Е.И. Жаргон в системе репрезентивных факторов развития русского языка конца XX века // Язык. Система. Личность. - Екатеринбург, 1998.

2.Максимов В.И. Точность и выразительность слова. С.-Пб.: Просве-

щение, 1968.

3.Розенталь Д.Э., Голуб И.Б., Теленкова М.А. Современный русский язык. М.: Айрис-Пресс, 2002. – 448 с.

4.Чуковский К.И. Живой как жизнь. М., 2002. – 72 с.

©Насибуллина Э.Р., 2012

342

Р.Р. Нафикова, БГПУ им. М.Акмуллы (г. Уфа)

РОЛЬ КОНЦЕПТОВ «ПРАВО» И «ЗАКОН» В ФОРМИРОВАНИИ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ

Каждый человек принадлежит к определённому обществу, культуре, включающей в себя национальный и религиозный характер, традиции, язык, историческое прошлое, литературу. Для человека в становлении личностью непосредственную роль играет общество, которое окружает его. Сегодня изучение личности с точки зрения лингвокультурологии является актуальной темой. Более того, из-за сложившиеся экономических, культурных и научных контактов стран, исследование межкультурных коммуникаций, в особенности соотношение языков и культур выходит на первый план.

Как выше пояснялось, концепт как единица лингвокультурологии, способствует развитию и формированию языковой личности.

В данной работе делается попытка изучения языковой личности с точки зрения лингвокультурологии, на основе культурных концептов «право» и «закон» в башкирском и английском языках.

Важно отметить, что «закон» и «право» как категория, присущая всему обществу в целом, всем общественным группам, нациям и народам и каждому индивиду в частности, затрагивает все области жизнедеятельности человека. Рассматривая отдельно по категориям, выявляются следующие группы:

-социальная: Үҙеңдетанымай, кешене хурлама. Көрлөккәтүҙмәһәң, хурлыҡҡа түҙерһең. Ғәҙелһеҙлек алға сыҡҡанда, дөрөҫлөк артҡа сигә. Lawscatchfliesbutlethornetsfree (Законы ловят мух, а шершней отпускают);

-профессиональная: Хөкөм эше – көтөм эше. Һин дә түрә, мин дә

түрә – был хөкөмдө кемкүрә? Кеҫәгә ҡулың менән, судҡа аяғың менән. Подпись иткән, под суд киткән. Суд эше – ут эше. Уйың төбө – ут булыр,

закон төбө - суд булыр;

- религиозная: Хәрәмдеке - әрәмгә, әрәмдеке – шәрәмгә. Хәрәм ебәрмәй. Хәрәм мал ҡырһыҡсан. Хәрәм мал харап итә. Гонаһын танған – янған. Гонаһ ҡылһаң – тәүбәитәбел. Йәш менән гонаһ юйылмай. Ришүәт ишектән инһә, иман мөрйәнән ҡасыр;

- культурная: Юлдансығыу – ғәйеп түгел, юлғакермәү – ғәйеп. Кешекөрлөккәсыҙамай – хурлыҡҡа сыҙай;

- правовая, морально-нравственная: Айыҡтың уйында, иҫеректең телендә. Wine is in, truth is out. Виновнутрь, правданаружу. Что у трезвого на уме, то у пьяного на голове. Беҙҡапсыҡта ятмайи т.д.

В настоящее время изучение формирования языковой личности требует более детального и широкого рассмотрения вопроса с точки зрения современной лингвистики и актуальных лингвистических подходов к изучению языка. А язык, в свою очередь, как деятельность по осуществлению коммуникации, является главным инструментом по сохранению и передаче зна-

343

ний. В народной мудрости концепты «право» и «закон» отражают формирование и существование законов, показывая уровень развитой языковой личности еще по меркам давних времен: Ҡырын эш ҡырҡ йылдан һуң да беленә

(букв. Неверное дело станет известным и через 40 лет). Thetruthwillout (букв. Правда выйдет наружу). Шила в мешке не утаишь.

Формирование языковой личности в башкирском и английском языках показывает не только поведение людей и отношение общества к какому- нибудь явлению, а устанавливает сходства и различия, закрепившиеся в национальном языке, и тем самым определяет особенности. Здесь может послужить примером отношение башкир и англичан к несправедливости: Чер-

ное к белому не пристанет. Ғәҙеллек менән золом бер ерҙә йөрөмәҫ. Justiceandperfidydonotwalktogether (букв. Правосудие и несправедливость не будут ходить вместе).В развитии языковой личности не остались бесследно стереотипы, подтверждение или опровержение их. Английское общество часто ассоциируется у русских, например, как дисциплинированное, грамотное и склонное к поддержанию порядка: Law makers should not be lawbreake(букв. Закон не может быть разбит законом). Законодатели не должны сами переступать закон. Закон көслөнөкө. Ҡаҙҡанаты ҡанун

яҙыр. В менталитете башкир, как показывает история, преобладает скромность, наивность, послушность, особенно мирность, даже когда ущемляются их собственные права: Хөкөмдән ҡурҡма, хөкөм ителеүҙән ҡурҡ.

Ғәйебеңде таныу – яртытөҙәлеү. Ғәйебенә күрә язаһы.

Таким образом, концепты «право» и «закон» как социальное явление занимают важное место в жизнедеятельности общества и определяют формирование языковой личности в данном контексте. Особенности формирования понятия закон в сознании языковой личности связаны с биопсихосоциальными процессами, культурным и историческим развитием общества, с пониманием и восприятием данного явления башкирским и английским народами, а также своеобразность ощущений, вызываемых данными знаниями у башкир и англичан, характер представлений, ассоциаций во многом обусловлены ценностными приоритетами современного общества.

ЛИТЕРАТУРА

1.Галиева Д.И. Концептуальное поле «Право и Закон» в русской языковой картине мира как основа формирования профессиональной речи сту- дентов-юристов // Языковая личность: Лингвокультурология. Лингводидактика. Лексикография / Под редакцией В.В. Воробьева и Л.Г. Саяховой. – Уфа:

БГУ, 2001. – С. 140.

2.Еникеев З.Е. Социально-правовые основы воспитания правовой культуры // Ватандаш, 2009. – № 6. – С. 3 – 17.

3.Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2002. – С. 166-205.

344

4.Надршина Ф.А., Зубаирова Э.М. Башкирско-англо-русский словарь пословиц поговорок. – Уфа: Китап, 2002. – 156 с.

5.Самситова Л.Х. Культурные концепты в языковой картине мира (на материале башкирских народных пословиц и поговорок) // Искусство и образование. Уфа, 2008. – № 9. – С. 121.

©Нафикова Р.Р.,2012

Ю.А. Новосёлова, БГПУ им. М.Акмуллы (г. Уфа)

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ГРАНИЦ ВОЗМОЖНОГО ПРИ ПЕРЕВОДЕ

Согласно интерпретативной теории, перевод – творческий процесс, а не поиск соответствий между двумя языками, это выражение понятного и девербализованного смысла оригинала [Ги де Мопассан, 2010: 44]

Основная проблема для переводчика – понять и передать текст как дискурс со всеми его интертекстуальными и внеязыковыми связями, с учетом его конкретного культурного контекста [Комиссаров, 2004: 22] Как известно, автор создает текст в рамках нормативно-ценностной системы и культуры своей страны [Попова, 2008: 46] Именно поэтому следует предположить, что грань, отделяющая переводной и оригинальный тексты проходит между сознанием переводчика и читателя, первый из которых призван создать «новый» текст, а второй – интерпретировать его содержание сквозь призму своего восприятия, сформированного в рамках иной культуры. Если процесс девербализации оригинала переводчиком предполагает глубинное понимание смысла, то процесс вторичной девербализации содержания, его адекватное восприятие иноязычным и инокультурным читателем текста, остаётся задачей самого читателя.

Каковы функции переводчика в преодолении границы, которая проходит между смыслом текста, сформировавшимся в сознании переводчика и теми образами, которые будут воссозданы в воображении читателя в процессе понимания перекодированного текста? Автор текста-оригинала бессознательно предполагает у своего читателя наличие определенной суммы знаний, к которым он апеллирует [Бодрова-Гоженмос, 2006: 189] Любой текст, прежде всего художественный, является пресуппозицией, так как автор не без оснований надеется, что ему не нужно вербализировать всё, что он хотел бы сказать. Сотрудничество со стороны читателя, в сознании которого текст актуализируется, изначально является частью порождающей стратегии автора. «Читатель как активное начало интерпретации – это часть самого процесса порождения текста» [Попова, 2008: 14].

Адекватный перевод (воссоздание единства содержания и формы подлинника средствами другого языка), при всей его безупречности и идеальной сочетаемости грамматических форм, нередко обнаруживает несостоятельность при восприятии текста читателем, принадлежащим к иной культурной общности и для которого этот перевод создается.

Полнота понимания текста перевода в большей степени зависит от знания читателем соответствующего культурно-исторического контекста. Собы-

345

тия новеллы Ги де Мопассана «Пьеро» разворачиваются в период 19 века, когда еще было заметно классовое расслоение населения по социальному статусу. Этот период и состояние, взаимоотношения в обществе анализируются в предисловии к сборнику новелл[Maupassant: 18]. Вся новелла будто представляет собой интерпретацию этого понятия художественными средствами, тем самым полнее выражая его основную идею. Приведемдалеенесколькоотрывков, иллюстрирующихданныйтезис. «Mme Lefèvre était une dame de campagne, une veuve, une de ces demi-paysannes à rubans et à chapeaux à falbalas, de ces personnes qui parlent avec des cuirs, prennent en public des airs grandioses, et cachent une âme de brute prétentieuse sous des dehors comiques et chamarrés, comme elles dissimulent leurs grosses mains rouges sous des gants de soie écrue.»[Maupassant: 20] - «Г-жа Лефевр, деревенская дама, вдова, была одной из тех полубарынь-полукрестьянок в лентах и шляпках с оборками, одною из тех особ, которые манерно коверкают слова, чванно держатся на людях и под смехотворными шутовскими манерами скрывают свою животную сущность, точь-в-точь так же, как прячут свои красные ручищи под перчатками из небеленого шелка» [Ги де Мопассан, 2010: 28]

«Elleavaitpourservanteunebravecampagnardetoutesimple, nomméeRose».[Maupassant: 21] - «У нее была прислуга, честная простая крестьянка по имени Роза» [Ги де Мопассан, 2010: 28]

«Les deux femmes, interdites, se regardaient ; et Mme Lefиvre prononзa d'un ton aigre : "Je ne peux pourtant pas nourrir tous les chiens qu'on jettera lа dedans. Ilfautyrenoncer". [Maupassant: 21] - «Женщины в замешательстве пе-

реглянулись, и г-жа Лефевр сказала с досадой: — Не могу же я, однако, кормить всех собак, которых туда побросают! Придется от этого отказать-

ся.» [Ги де Мопассан, 2010: 28] Совершенно очевидно, что текст подобного содержания может быть

полностью понят только читателем, располагающим соответствующими знаниями о социально-культурной ситуации во Франции того времени. [Комиссаров, 2004: 35] Как правило, таковыми являются читатели, владеющие языком и не нуждающиеся в переводе. Может ли в данном случае переводчик помочь читателю понять, откуда у предков современных французов такая неприязнь, постоянное стремление высмеять друг друга и показать свое превосходство. Нам представляется возможным сделать это в тексте перевода, хотя уместнее было бы в предисловии или в послесловии переводчика. Далее мы остановимся на тех моментах новеллы, понимание которых требует совершенно конкретного знания культурно-бытовых реалий, т.е. предполагает определенный уровень энциклопедической компетенции адресата.

« Lesdeuxfemmeshabitaientunepetitemaison а voletsverts, lelongd'uneroute, enNormandie, aucentredupaysdeCaux».[Maupassant: 24] - «Женщины жили в домике с зелеными ставнями у самой дороги, в Нормандии, в центре облас-

ти Ко.» [Ги де Мопассан, 2010: 27]Отметим также, чтоназвание провинции переведено при помощи транслитерации, звучит оно так, как мы привыкли называть её в России - Нормандия, что же касается переводческого приема относительно названия области, то здесь переводчик использует транскрип-

346

цию, удачно передавая не только неискаженную форму звучания данного имени собственного, но и демонстрируя нам знание норм французской орфоэпии эпохи создания новеллы.

«Que feraient-elles d'un gros chien ! Il les ruinerait en nourriture. Mais un petit chien (en Normandie, on prononce quin), un petit freluquet de quin qui jappe.»[Maupassant: 22] - «Начтоимбольшаясобака! Разоришься на один прокорм. Нет, им нужна маленькая, брехливая собачка, которая бы только тяв-

кала.» [Ги де Мопассан, 2010: 26]В данном случае переводчик опускает пояснение в скобках, так как не считает нужным передавать читателю информацию об особенностях произношения слова «собака» (chien,m) – прим. авт. в Нормандии 19 века. Как мы видим, это не нарушает смысла повествования и не становится причиной появления лакун в декодированном тексте. В следующем примере автор отсылает читателя к известному всем обычаю, который был связан с подаянием милостыни и выражал способность жителя Франции того времени сострадать чужим бедам, помогать обездоленным и больным людям во имя веры в силы Всевышнего. «…car elle était de cette race parcimonieuse de dames campagnardes qui portent toujours des centimes dans leur poche pour faire l'aumône ostensiblement aux pauvres des chemins, et donner aux quêtes du dimanche.»[Maupassant: 28] - « …ведь она была из той породы скопидомных деревенских дам, которые всегда носят в кармане несколько сантимов, для того чтобы лицемерно подавать милостыню нищим на дорогах и класть по воскресеньям в церковную кружку.» [Ги де Мопассан, 2010: 22]

В заключении отметим, мысль, что переводчик может взять на себя смелость вообще не передавать то, что точно не будет воспринято дабы не нарушать границ возможного при переводе, считается нами весьма спорной [Алексеева, 2012: 185], потому что подобное отношение к процессу перевода вообще может повлечь за собой возникновение неверной, а порой комичной визуальной картины в сознании читателя.

«Dès que Rose s'aperçut du larcin, elle courut prévenir Madame, qui descendit en jupe de laine.»[Maupassant: 28] - «Как только Роза заметила покражу, она тотчас же побежала сообщить об этом хозяйке, и та спусти-

лась в сад в одной шерстяной юбке.»[Ги де Мопассан, 2010: 23] При про-

чтении данной переводной фразы нам представляется зажиточная крестьянка, одежда которой состоит только из одной шерстяной юбки.В подобных случаях переводчику стоит прибегать к внетекстовым комментариям (в публицистических текстах возможны и внутритекстовые), чтобы, по выражению И.С. Алексеевой, расширить горизонты восприятия реципиента [Алексеева, 2012: 183]. Но самым лучшим переводческим решением стал бы процесс поиска соответствующего эквивалента, наиболее полно описывающего событие или личность. Так, мы бы рекомендовали подобрать для enjupedelaineтакие варианты, в которых отсутствует количественное числительное «один/одна», ограничивающее рамки адекватного восприятия переводного текста реципи-

ентом: в шерстяной юбке; в ночном одеянии, из под которого была видна шерстяная юбка, той холодной ночью она надела ещё и шерстяную юбку, в теплой юбке под ночной рубашкой.

347

ЛИТЕРАТУРА

1.Алексеева И.С. Введение в переводоведение, – М.:Академия – 2012.- 355 с.

2.Бодрова-Гоженмос Т.И. Интерпретавтивная теория перевода:основные положения, понятия и дефиниции [Текст]/Т.И. БодроваГоженмос//Социокультурные проблемы перевода. Вып.7, часть 1. Воронежский государственный университет, 2006. – с. 42-51.

3.Ги де Мопассан. Собрание сочинений в 10 тт. Том 2. МП "Аурика", 2010

4.Комиссаров В.Н. Современное переводоведение. – М.,ЭТС, 2004. – 187с.

5.Попова О.И. Западный опыт обучения устному переводу в системе отечественного образования [Текст]/О.И. Попова //Социокультурные проблемы перевода. Вып.8. Воронежский государственный университет, 2008. – с. 465-471.

6.Эко Умберто. Роль читателя. Исследования по семиотике текста [Текст]/Умберто Эко – М.: РГГУ, 2007. – 495 с.

7.MAUPASSANT, Guy de : Pierrot (ce conte parut le 09 octobre 1882, dans le journal Le Gaulois) . SAISIE DU TEXTE : Sylvie Pestel pour la collection

électronique de la Bibliothèque municipale de Lisieux (16.05.1995). ADRESSE : Bibliothèque municipale - B.P. 216 – 14107.

©НовосёловаЮ.А., 2012

А.П. Ноговицын, Республика Саха (г. Якутск)

СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ИЗДАНИЙ А.Е. КУЛАКОВСКОГО

Исследование выполнено при поддержке федеральной целевой программы развития образования МОиН РФ соглашение №14. В37.21.2127

Творческая индивидуальность основоположника якутской художественной литературы всегда находилась в центре внимания литературоведов, историков, политологов и каждым годом возрастает интерес к творчеству и личности самобытного мыслителя А.Е.Кулаковского (1877-1926).

В изданиях поэзии А.Е.Кулаковского (1946, 1957, 1978) наблюдаются семантически значимые редакции отдельных произведений по отношению к рукописным вариантам и основному тексту единственного прижизненного издания автора под названием «Ырыа-хоhоон» (1924-1925). Особую значимость приобретают так же и тексты, не включенные самим автором в первое издание, но вошедшие в последующие издания, в редакции составителей. Анализ разночтений в этих изданиях представляет одно из современных актуальных направлений исследования его поэзии.

К изучению творческого наследия Алексея Елисеевича Кулаковского обращались известные ученые Якутии, среди них следует отметить труды Г.П. Башарина, Г.М. Васильева, Е.Е. Алексеева, Н.Н. Тобурокова, А.А. Бурцева и др.

Научно-практическую основу в изучении текстов А.Е. Кулаковского представляют исследования последних лет. Это работа Л.Р. Кулаковской «Научная биография А.Е.Кулаковского: личность поэта и его время», где автор вводит в

348

научный оборот более тысячи единиц новых документов, обнаруженных ею в ходе исследования жизни и деятельности основоположника якутской литературы [Кулаковская Л.Р. «Научная биография А.Е.Кулаковского: личность поэта и его время», Новосибирск, 2008]. Процесс размежевания якутской младописьменной литературы с фольклором и представление перехода от устной традиции к письменной раскрывается в монографии Н.В. Покатиловой [Покатилова, 2006: 8-20]. Исследование формульного фонда поэзии А.Е. Кулаковского в аспекте анализа его стиля представлено в работе Л.Н. Романовой [Романова, 2002: 120]. П.В. Максимова в комментариях к полному собранию сочинений А.Е. Кулаковского проводит сравнительно-сопоставительный анализ текстов в изданиях ХХ века [Кулаковский, 2009: 371-614].

Несмотря на определенную степень изученности творчества поэта, в настоящее время не располагаем историко-сравнительными и теоретическими исследованиями его текстов. В данном аспекте особую актуальность приобретает разработка источниковедческой части его художественного наследия.

Современные теоретические основы текстологии, методологически значимые работы положены в трудах В.М. Жирмунского, Д.С. Лихачева, С.А. Рейсера, Ю.М. Лотмана, А.Л. Гришунина и др. При решении современных проблем текстологии важным инструментом является классификация и методы обнаружения ошибок прочтения, актуализирующиеся в работах С.А. Рейсера, Д.С. Лихачева. Ими теоретически обосновываются проблемы истории текста, а также значение изучения текста, что представляет раскрытие таких важных видов работы, как редакция, датировка, атрибуция, атетеза и другие компоненты текстологического исследования [Лихачев, 2006: 37-104]. На основе этих теоретических положений в трудах Д.С. Лихачева и практических данных IV части комментариев I тома А.Е.Кулаковского «Поэтические произведения» (автор П.В. Максимова) можно уточнить виды и формы разночтений в опубликованных текстах А.Е.Кулаковского следующим образом:

1. Редакцией текста называется целенаправленная переработка текста, принадлежащая автору или какому-либо другому лицу. Целью переработки может быть изменение идейного содержания, художественной формы, стиля, полноты памятника, устранение из него тех или иных фактических данных или изменение их. Такие редакторские изменения текста наблюдаем:

а) в поэме А.Е. Кулаковского «Плач по умершему мужу» и стихотворении «Благословление среднего поколения». Эти разночтения в комментариях представлены довольно подробно, что позволяет нам непосредственно обратиться к ним. В текстах поэмы «во всех изданиях пропущены строки 108 (Сэттэ сирэҕэс мин), 114 (Аҕыс хайаҕас мин), 120 (Тоҕус дьөлөкөй мин) основного текста, исключенные литературно-переводческой комиссией при первом прижизненном издании» [Кулаковский А.Е. Полн. собр. соч.: В 9 тт. Т.1: Поэтические произведения. Сост. текстов Кулаковская Л.Р. Отв. ред. Максимова П.В. Новосибирск, 2009. С.554]. А в текстах стихотворения «изменения наблюдаются в двух случаях. «Ырыа-хоһоон» 1946 г. слово «туруулаhар» ‘противостоять в равных’ изменено на «уруулаhар» ‘породниться’ таким образом, в строки 11-

349

12 изменился смысл обращения: Нуучча ньургунун кытта /Туруулаhар доҕор буол, - призыв быть: «С лучшими русскими людьми / Быть равным по силе - дру-

гом» (перевод С.Поделкова). В последующих изданиях – «Ырыа-хоһоон» 1957 и 1978 гг.: «туруулаhар». В строке 60 «Суо дурда буол» во всех трех изданиях написано «Суон дурда буол», тем самым слово «суон» повторяется дважды в трехстрочной строфеме: Суон норуоккар, / Солбонуйар күнүгэр, / Суон дурда буол.»[Кулаковский, 2009: 500]..

б) к редакторским изменениям в издании поэзии А.Е.Кулаковского относим нарушения авторского хронологического расположения текстов в издании 1957 г. Например, поэма «Плач по умершему мужу», включенная 17-м произведением в изданиях 1946 и 1978 гг., т.к. с нее начинается группа стихотворений, написанных в 1916 г. А в издании «Ырыа-хоhоон» 1957 г. произведение включено 10-м как поэма социальной тематики [Кулаковский, 1978]. В целом это издание заменяет хронологический порядок произведений, основанный в прижизненном издании, тематической группировкой.

2. В произведения А.Е. Кулаковского наблюдаются изменения текста, внесенные с составителями или сделанные самим автором, но под влиянием внушения со стороны. Эти разночтения требуют особо внимательного изучения: чаще всего они связываются с цензурной правкой или с правкой редактора, если последней берет на себя функции цензора. Эти разночтения убедительно раскрываются во всех трех нами рассматриваемых изданиях советского периода:

а) цензурные вмешательства обнаруживаются в текстах поэмы «Сон шамана» в изданиях 1946 и 1978 гг. В комментариях убедительно показаны изменение основного текста автора: во-первых, это перестановка частей поэмы, что приводит к существенному нарушению композиционного строя поэмы. Обратимся непосредственно к точным данным комментариев: В «Ырыахоһоон» 1946 после 918 строки идет 992 строка. Пропущенные 919—991 строки отнесены на конец поэмы после 1366 строки. Строки 1370—1387 представлены заключением поэмы. «Таким образом, размышления шамана о судьбе нации складываются редакторами в следующей последовательности: технический прогресс нарушает богом созданный экологический баланс; колониальные войны из-за нехватки территории разрушают естественное развитие малочисленных народов; Якутия в этой ситуации привлекает внимание развивающихся стран – Америки, Японии, Китая; в Европе, как в центре научного и социального прогресса, зарождается и распространяется идея классового антагонизма; начинается мировая война, и ее последствия – засуха, голод, обнищание, в России начинается переселение на северные территории; угрожает страх вымирания малочисленного народа саха; начинается социалистическая революция и партия большевиков становится главной государственной силой. Шаман дает своему народу совет поднять культуру, стремиться к образованию, просит светлых Айыы защитить их» [Кулаковский А.Е. Полн. собр. соч.: В 9 тт. Т.1: Поэтические произведения. Сост. текстов Кулаковская Л.Р. Отв. ред. Максимова П.В. Новосибирск, 2009. С 480-481]. Близкие к этому изменения наблюдаем в издании 1978 г.

350