Мотивации предмузейного собирательства групповой принадлежности

Борьба против сил окружающей природы побуждала людей первобытного общества изначально объединяться в группы, возможности которых намного превышали сумму индивидуальных сил. Партнерское участие в таких группах основывалось на равной практической деятельности в сельскохозяйственной общине, охотничьем или воинском отряде, рыболовецкой артели. Оно скреплялось человеческим воображением, что нередко проявлялось в собирании предметов, связанных с осознанием группой людей своей общности.

Собирательство как доказательство родства с легендарными предками

На всех этапах развития человеческого общества умы людей занимал вопрос об их происхождении. Согласно древнегреческим мифам и легендам первые люди были созданы героями, рожденными богами. В греческих храмах выставлялись материальные объекты, свидетельствовавшие о связи эллинов с легендарными предками. Представленные в храме Паллады в греческом городе Метапонт на Апеннинском полуострове кузнечные инструменты почитались, как орудия, с помощью которых будто бы был сооружен троянский конь, описанный в «Илиаде».

Популярным сюжетом картин, выставлявшихся в греческих храмах, было изображение расы титанов, некогда, как верили греки, населявших Землю и пытавшихся поколебать небо, восстав против богов. В Фивах хранились кости великана Гериона, которого по преданию умертвил Геракл. И эллины, и римляне были уверены в том, что обнаруживаемые ими ископаемые останки древних животных принадлежали их гигантским предкам, и потому эти останки окружали почетом.

Римский писатель-энциклопедист Плиний Старший в своем многотомном энциклопедическом сочинении «Естествознание», в котором содержатся сведения и по истории искусства, и по истории быта Рима, писал о костях людей необычных размеров, которые находились в садах семьи Саллюстиев и в их хранилищах урн с прахом предков «кондиториях». Историк Светоний упоминал о том, что кости диких животных, известные под названием «кости гигантов», выставлялись напоказ на вилле императора Августа, как кости его предков. Отдельные римские предмузейные собрания должны были олицетворять идею возводимой к мифическим предкам генеалогии семей их обладателей. Статуи предков, их рельефные изображения нередко украшали места, в которых протекала повседневная жизнь римских знатных семей.

Общая черта подобных предмузейных собраний – их связь с легендарным прошлым, отличающимся от датированного или иным образом зафиксированного факта. Такие собрания становились культурной силой, вносящей ощущение единения в обществе. Идентификация с предками сверхчеловеческой силы повышала уверенность в себе. Собрание признаков сверхчеловеческого происхождения считалось равносильным грамоте на привилегии какой-либо социальной группы.

Интерес к легендарным предкам продолжал развиваться в Европе и после падения Римской империи.

Собирательство патриотического характера

Издавна предметы, воплощавшие идеи единства той или иной человеческой общности, хранились и выставлялись для отображения этих идей. Сравнивая почитание наследуемых вещей в первобытных общинах островов юго-западной части Тихого океана и Европы, Бронислав Малиновский писал: «Когда я после шести лет моего пребывания в Южных морях и Австралии вернулся в Европу и посетил впервые в своей жизни Эдинбургский замок, мне там показали коронные драгоценности. Хранитель рассказал немного о том, как и какие король или королева при таких-то и таких-то обстоятельствах их носили (...). Я вспомнил, что нечто подобное мне уже рассказывали (...). И тогда передо мной предстало видение туземной деревушки на коралловом острове (...) и обнаженных людей. Один из них показывал мне «вайгу» – тонкие нитки с красными бусами и большие старые предметы, топорно сделанные и грязные. Он тоже с уважением называл и рассказывал их историю (...). И наследственные "коронные предметы", и "вайгу" тщательно хранились в связи с историческими чувствами, которые были связаны с ними. Каким бы ни был предмет – уродливым, бесполезным, и согласно общераспространенным стандартам, не имевшим цены, – он играл видную роль в исторических событиях и проходил через руки исторических лиц, и, следовательно, являлся неисчерпаемым источником важных чувственных ассоциаций, и не может не быть ценным для нас».

Жители греческих городов выставляли в общественных местах предметы, свидетельствовавшие об их общности и патриотических традициях. Например, в Дельфах дорога, которая поднималась по крутым извилистым склонам горы к храму Аполлона, была уставлена по обе стороны памятниками, которые иллюстрировали греческую мифологию и историю. В Дельфах же и в Риме на стенах зданий и колоннах закреплялись носовые части вражеских кораблей или «ростры». У одного из входов на римский Форум и сейчас находятся остатки древней трибуны ораторов Ростры, потому что она была украшена носами трофейных судов.

В Аркадии в одном из храмов находились панцирь и копье, приписывавшиеся Александру Македонскому. В общественных местах Эллады и Рима размещались и трофеи. В храме Эрехтейон на афинском Акрополе находились меч и панцирь персидских военачальников Масистия и Мардония.

В Колоннаде поблизости рыночной площади в Афинах были выставлены изображения сцен победы над Троей и битв при Марафоне и Мантинее. В храме Асклепия в Никомедии (ныне Изник, Турция) хранился меч легендарного царя эфиопов Мемнона.

Упоминаемые предметы, выставленные на обозрение в людных местах, были рассчитаны на воспитание у наблюдавших их людей чувства этнической общности.

Как и в древние времена, в средние века в общественных местах помещались трофеи и мемориальные предметы. Жители итальянского города Пизы (Тоскана) вмуровывали в фасады храмов трофеи побед над мавританскими (арабскими) властителями Балеарских островов – хрустальные и стеклянные бокалы, драгоценные камни и слоновую кость, предметы из майолики. В соборах испанских городов хранились: в Толедо – португальское знамя, захваченное в битве при Торо (1476 г.), в Бургосе – сундук кастильского героя борьбы против мавров Сида, в Севилье – слоновый бивень, который выдавался за кость боевой кобылицы Сида Бабьеки.

В феодальную эпоху трудно было провести четкую линию между родовыми и патриотическими или общенациональными собраниями. Серии изображений монархов содержали в себе мощную национальную информацию. Наследование престола представителями одной династии на протяжении поколений рассматривалось как богоугодное и легитимное дело для каждого из монархов, наделенного властью над народом, населяющим определенную территорию.

В других случаях территория проживания становилась символом, определяющим групповую идентификацию ее жителей. Это имело место в Италии, где в 1162 году римский сенат издал указ о том, что колонну императора Траяна запрещалось не только разрушать, но и повреждать.

Древние строения делали славу прошлого близкой и осязаемой для многих поколений жителей Италии, стремившихся подчеркнуть свое единое существование, поскольку со времени падения Римской империи она не представляла собой единого целого и состояла из отдельных небольших по размерам, хотя и влиятельных государств. Перевод римского первосвященника во французский захолустный городок Авиньон 1309 г.) с молчаливо подразумеваемой утратой влияния западной церкви поощрял проявление итальянского патриотизма, в том числе в виде создания предмузейных коллекций патриотического содержания. Позднейшее возвращение папы в Рим (1377 г.) и восстановление в нем папской власти также привлекали внимание к наследию римской древности « побуждало отдельные группы образованных людей к мысли о необходимости более серьезного знакомства с ним.