Кассиодор (около 490 – около 582)

Деятельность Кассиодора особенно ярко отразила переход от античности к средневековью, становление нового типа Культуры. Кассиодор был известен как крупный государственный деятель, занимавший ответственные политические посты при готских императорах. С приближением старости он отказывается от государственной деятельности и основывает в своем родовом имении на юге Италии монастырь Виварий, разрабатывая своеобразный устав монастырской жизни, основы школьного обучения. Он создал в Виварии богатую библиотеку, поощряя переписывание античных рукописей. Перу его принадлежит книга «Разное» – собрание писем и указов, представляющее ценный исторический материал, ряд исторических и богословских сочинений, в частности «Хроника», «Истолкование псалмов», трактат «О душе». Для средневековой культуры особое значение имела его книга «Об изучении наук божественных и человеческих», основные идеи которой получили развитие в последующих монашеских уставах.

Об изучении наук божественных и человеческих (фрагменты)

27. ...Итак, изучение древних да будет нашим делом, чтобы все изложенное ими во множестве рукописей мы в самой краткой форме (как уже сказано) собрали и сообщили во втором томе. И то, что они измыслили для изощренных хитросплетений, мы с похвальным благочестием воспроизведем для исследования истины: то, что там скрыто и сказано мимоходом, должно быть здесь честно передано для достижения правильного понимания. Это дело, по моему мнению, необходимое, но если принять во внимание все обстоятельства, то и в высшей степени трудное: охватить в двух книгах богатейшие источники наук божественных и человеческих. Следует вспомнить стихи Седулия:

Просьба моя велика, но ты ведь великое даришь:

Те унижают тебя, у кого остывает надежда

28. ...Если же некоторым братьям по простоте ума их окажется не под силу изучать то, что вкратце изложено во второй книге – ведь всякая краткость влечет за собой темноту, то для них достаточно усвоить в целом порядок подразделений всего сущего, их цели и ценность, чтобы они с тем большим рвением стали стремиться к познанию закона божественного. Пустъ из различных писаний святых отцов они узнают, где они смогут утолить свой голод изобильнейшей пищей. Лишь бы у них было влечение к чтению и искреннее желание дойти до достижения истины. Тогда спасительная усидчивость сделает учеными тех, кого на первых шагах испугало глубокомыслие читаемых ими книг: ибо не только неученые, но даже те, кто и читать не умеет, получают от Бога премудрость.

Нам следует знать, что разум дается не только науками, но что Бог дает совершенную мудрость, кому захочет. Ибо если бы познание блага было заключено только в науках, то не могли бы обладать совершенно мудростью те, кто наук не знает... Но поскольку многие неграмотные достигают истинного познания и получают истинную веру от вдохновения свыше, то, несомненно, Бог дарует чистым и благочестивым умам то, что полагает для них полезным.

Но если кому-нибудь из братьев, по слову Вергилия,

Крови холодной поток мне близ сердца препятствовать станет...

– и он не сможет изучить в совершенстве ни человеческих, ни божественных наук, но все же обладает некоторыми познаниями, то пусть изберет для себя следующий стих:

Пусть мне всегда будут милы поля и потоки в долинах⁵⁷

Ибо отнюдь не чуждое для монахов занятие – разводить сады, трудиться в полях и радоваться изобилию плодов земных: ведь и псалом 127 гласит: «Ты будешь есть от трудов рук своих; блажен ты и благо тебе» (Пс. 127, ст.2).

(Далее Кассиодор рекомендует читать сочинения римских авторов о сельском хозяйстве)

Когда вся эта пища приготовляется для странников и больных, она становится небесной, хотя по виду кажется земной. Разве это не так, если мы возвращаем силы истощенным, услаждая их нежными плодами, питая голубиным мясом или рыбой, утешая сладостью меда? Ибо если господь учил во имя свое напоить бедняка хотя бы чашею холодной воды (Матф., 10, 42), то насколько милосерднее давать различным жаждущим вкусную пищу, за которую вы на Страшном суде получите многократную награду! Не следует пренебрегать ни единым случаем помочь человеку, где это возможно.

29. И вот зовет вас к себе местность, где расположен монастырь Вивариум, чтобы там было все приготовлено для приема странников и нуждающихся: есть там у вас по соседству и обильно орошенные сады и струи богатой рыбою реки Пеллены; она не устрашает бурным течением, но и не слишком мелководна; она течет, умеряемая искусством, так как это требуется и для орошения ваших садов, и для работы мельниц; она дает воду, когда это нужно, а когда потребность удовлетворена, она вновь отступает. Таким образом, она как бы по благочестию выполняет свою обязанность, не обременяя нас навязчивостью, но и не уклоняясь от своего дела, когда вам это потребно.

Море тоже находится от вас так близко, что можно даже ловить рыбу разными способами; а пойманных рыб, если захочется, можно пустить в виварии: ибо я, с божьем помощью, устроил там водохранилища, где под надежными запорами живет множество рыб; хранилища эти настолько похожи на прибрежные пещеры, что ни одна рыба не чувствует себя в неволе: она может добывать себе пищу и скрываться в привычных убежищах. Я велел также устроить купальни, полезные для телесных болезней; туда спокойно втекает вода из прозрачных ручьев, приятная и для питья и для мытья. Поэтому в ваш монастырь скорее будут стараться попасть посторонние, чем вам самим захочется отправляться из него куда-то вдаль. Правда, как вы знаете, все это услады здешней жизни, а не надежда верующих: они преходящи, она же пребывает бесконечно. Но, находясь здесь, мы можем легче направить ввысь наши стремления, которые приведут нас в царствие Христово...

И вот, если вам в монастыре Вивариуме (как можно надеяться) с помощью божией привычка к жизни в монашеской общине даст достаточное образование, очистит души от всякой скверны и побудит стремиться к высшему, то на горе Кастелле⁵⁸ найдутся для вас сокровенные убежища, где вы можете под защитою господа проводить блаженную жизнь в качестве отшельников, – ибо есть там отдаленные, подобные пустыне, места, окруженные и крепко замкнутые древними каменными стенами. Вам, уже искушенным и испытаннейшим, возможно будет избрать эти обиталища, если в сердце вашем вы почувствуете, что готовы к такому подвигу. Читая Писание, вы изберете тот или этот путь, поняв, чего вы хотите и что сможете вынести. И, сохраняя воздержанность в беседах, тот, кто не имеет силы поучать других словом, пусть подает им поучительный пример святостью своей жизни.

БОЭЦИЙ

(ок.480-524)

Аниций Манлий Торкват Северин Боэций, римский философ и политический деятель, жил в переходную эпоху между античностью и средними веками, вследствие чего его иногда называют «последним римлянином». Оставил после себя более двадцати произведений, в том числе ученые руководства по «свободным наукам» (трактаты по арифметике, музыке, возможно, по геометрии и астрономии), сочинения по логике (в частности, комментарии к Порфирию, положившие начало знаменитому филологическому спору об универсалиях), теологические сочинения, сказавшие сильнейшее воздействие на формирование схоластической методологии. Наконец, Боэцию принадлежит знаменитое художественно-философское сочинение «утешение философией», оказавшее огромное влияние на умы как средневековья, так и возрождения.

Жизнь Боэция окончилась трагически: в расцвете своей политической карьеры он был обвинен в измене, заключен в тюрьму и казнен. Именно в заточении в ожидании казни он и написал главную книгу своей жизни, дав последующим векам образец не только мудрости, но и мужества. «Утешение философией» восходит к жанру «утешений» (его разрабатывали Цицерон, Сенека и др.) и к жанру «протрептики», т.е. приглашения к философствованию (к нему обращались Аристотель, Цицерон и др.). «Утешение философией» называют также сатурой, имея в виду одновременное использование стихов и прозы.

Проблематику «утешения» составляют вечные вопросы в той их формулировке, которая впоследствии стала характерной для средневековья. Это проблема Фортуны, связанная с ней проблема случайности, проблема истинных и ложных благ человека, свободы воли и теодицеи, т.е. оправдания Бога и мира, несмотря на видимую несправедливость последнего.