2. Экономический строй и

ОСНОВНЫЕ ЗАНЯТИЯ ДРЕВНИХ ГРЕКОВ

Сельское хозяйство

Наиболее полная картина повседневного сельского быта предстает из содержащегося в «Илиаде» описания изображений на щите Ахилла, который был выкован богом Гефестом. Прежде всего, это земледельческие занятия – пахота и уборка урожая. Кроме того, в этом отрывке мы находим данные о получивших широкое распространение виноградарстве и садоводстве, а также о скотоводстве. Во втором отрывке из «Илиады» перечисляются награды участникам состязаний, устроенных Ахиллом во время тризны при погребении Патрокла. Примечателен тот факт, что ценность этих призов исчисляется быками, что подчеркивает значение скотоводства в хозяйственной жизни древних греков. В третьем отрывке – из «Одиссеи» – описан прекрасный сад правителя страны феаков Алкиноя.

(Илиада, XVIII, 541-584)

Сделал на нем и широкое поле, тучную пашню.

Рыхлый, три раза распаханный пар; на нем землепашцы

Гонят яремных волов, и назад и вперед обращаясь;

И всегда, как обратно к концу приближаются нивы,

Каждому в руки им кубок вина, веселящего сердце,

Муж подает; и они, по своим полосам обращаясь,

Вновь поспешают дойти до конца глубобраздного пара.

Нива, хотя и златая, чернеется сзади орющих,

Вспаханной ниве подобясь: такое он чудо представил.

Далее выделал поле с высокими нивами; жатву

Жали наемники, острыми в дланях серпами сверкая.

Здесь полосой беспрерывною падают горстни густые;

Там перевязчики их в снопы перевязлами вяжут.

Три перевязчика ходят за жнущими; сзади их дети,

Горстая быстро колосья, один за другими в охапах

Вяжущим их падают. Властелин между ними, безмолвно,

С палицей в длани, стоит на бразде и душой веселится.

Вестники одаль, под тению дуба, трапéзу готовят;

В жертву заклавши вола, вкруг него суетятся; а жены

Белую сеют муку для сладостной вечери жнущим.

Сделал на нем отягченный гроздием сад виноградный,

Весь золотой, лишь одни виноградные кисти чернелись;

И стоял он на сребряных, рядом вонзенных подпорах.

Около саду и ров темно-синий и белую стену

Вывел из олова; к саду одна пролегала тропина,

Коей носильщики ходят, когда виноград собирают.

Там и девицы, и юноши, с детской веселостью сердца,

Сладостный плод носили в прекрасных плетеных корзинах.

В круге их отрок прекрасный по звонкорокочущей лире

Сладко бряцал, припевая прекрасно под льняные струны

Голосом тонким; они же вокруг его пляшучи стройно,

С пеньем, и с криком, и с топотом ног хороводом несутся.

Там же и стадо представил волов, воздымающих роги:

Их он из злата одних, а других из олова сделал.

С ревом волы из оград вырываяся, мчатся на паству,

К шумной реке, к камышу густому по влажному брегу.

Следом за стадом и пастыри идут, четыре, златые,

И за ними следуют девять псов быстроногих.

Два густрогривые льва на передних волов нападают,

Тяжко мычащего ловят быка; и ужасно ревет он,

Львами влекомый; и псы на защиту и юноши мчатся;

Львы повалили его и, сорвавши огромную кожу,

Черную кровь и утробу глотают; напрасно трудятся

Пастыри львов испугать, быстроногих псов подстрекая.

(Илиада, XXIII, 702-705)

Мздой победителю вынес огонный¹треножник, огромный,

Медный, – в двенадцать волов оценили его аргивяне;

Мздой побежденному он рукодельницу юную вывел,

Пленную деву, – в четыре вола и ее оценили.

(Одиссея, VII, 112-122)

Был за широким двором четырехдесятинный богатый

Сад, обведенный отвсюду высокой оградой; росло там

Много дерев плодоносных, ветвистых, широковершинных,

Яблонь, и груш, и гранат, золотыми плодами обильных,

Также и сладких смоковниц и маслин, роскошно цветущих;

Круглый там год, и в холодную зиму, и в знойное лето,

Видимы были на ветвях плоды; постоянно там веял

Теплый зефир, зарождая одни, наливая другие;

Груша за грушей, за яблоком яблоко, смоква за смоквой,

Грозд пурпуровый за гроздом сменялися там, созревая.

Там разведен был и сад виноградный богатый; и грозды

Частью на солнечном месте лежали, сушимые зноем,

Частию ждали, чтоб срезал их с лоз виноградарь; иные

Были давими в чанах; а другие цвели иль, осыпав

Цвет, созревали и соком янтарно-густым наливались.

Ремесла

В первом отрывке из XVIII песни «Илиады», где повествуется о боге кузнечного дела Гефесте, работающем в своей мастерской, описан процесс изготовления бронзы и кузнечное ремесло. Во фрагменте из XI песни «Илиады» мы находим перечень и описание военных доспехов (поножи, щит, шлем, копье и др.), указание на разнообразие материалов, которыми пользовались греческие ремесленники, что свидетельствует об особенном развитии этой отрасли ремесла. В двух следующих отрывках (из «Одиссеи») называются ремесленные специальности, описывается труд ремесленников, которые приходят к басилевсам для выполнения тех или иных работ, перечисляются инструменты, которые приносят с собой мастера. В отрывке из III песни «Одиссеи» речь идет о подготовке пира Нестором, старейшим из осаждавших Трою греческих героев, который намеревается угостить прибывшего к нему сына Одиссея Телемаха. Из приводимых слов Нестора видно, что работавшие в доме басилея ремесленники приходили со своими инструментами. Во фрагменте из XVII песни «Одиссеи» пастух Евмей, приведший в дом Пенелопы переодетого Одиссея, отвечая на упреки женихов, перечисляет профессии людей, которых охотно приглашали в дома знати.

(Илиада, XVIII, 468-482)

Так произнесши, оставил ее и к мехам приступил он.

Все на огонь обратил их и действовать дал повеленье.

Разом в отверстья горнильные двадцать мехов задыхали,

Разным из дул их дыша раздувающим пламень дыханьем,

Или порывным, служа поспешавшему, или спокойным,

Смотря на волю творца и на нужду творимого дела.

Сам он в огонь распыхавшийся медь некрушимую ввергнул,

Олово бросил, сребро, драгоценное злато; и после

Тяжкую нáковальню насадил на столп, а в десницу

Молот огромнейший взял, и клещи захватил он другою.

И вначале работал он щит и огромный и крепкий,

Весь украшая изящно; кругом его вывел он обод

Белый, блестящий, тройной; и приделал ремень серебристый.

Щит из пяти составил листов и на круге обширном

Множество дивного бог по замыслам творческим сделал.

(Илиада, XI, 15-45)

Громко кричал и Атрид, препоясаться в брань возбуждая

Воев аргивских, и сам покрывался блистательной медью.

Прежде всего положил на могучие ноги поножи,

Пышные, кои серебряной плотно смыкались наглезной¹.

После вкруг персей²герой надевал знаменитые латы,

Кои когда-то Кинирас³ему подарил на гостинец:

Ибо до Кипра достигла великая молвь, что ахейцы

Ратью на землю троянскую плыть кораблями решились;

В оные дни подарил он Атриду, царю угождая.

В латах сих десять полос простиралися ворони черной¹,

Олова белого двадцать, двенадцать блестящего злата;

Сизые змеи по ним воздымалися кверху, до выи²,

По три с боков их, подобные радугам, кои Кронион

Зевс утверждает на облаке, в дивное знаменье смертным.

Меч он набросил на рамо³: кругом по его рукояти

Гвозди сверкали златые; влагалище мечное окрест

Было серебряное и держалось ремнями златыми.

Поднял, всего покрывающий, бурный свой щит велелепный,

Весь изукрашенный: десять кругом его ободов медных,

Двадцать вдоль его было сияющих блях оловянных,

Белых; в средине ж одна воздымалася – черная воронь;

Там Горгона свирепообразная щит повершала,

Страшно глядящая, окрест которой и Ужас и Бегство.

Сребряный был под щитом сим ремень; и по ним протяженный

Сизый дракон извивался ужасный; главы у дракона

Три, меж собою сплетясь, от одной воздымалися выи.

Шлем возложил на главу изукрашенный, четверобляшный,

С конскою гривой, и страшный поверх его гребень качался.

Крепкие два захватил копия, повершенные медью,

Острые, медь от которых далеко, до самого неба,

Ярко сияла. …

(Одиссея, III, 425-435)

Третьим пусть будет немедленно златоискусник Лаэркос

Призван, чтоб золотом чистым рога изукрасить телице.

Прочие ж все оставайтесь при мне, повелевши рабыням

В доме устроить обед изобильный, расставить порядком

Стулья, дрова приготовить и светлой воды принести нам».

Так он сказал; все заботиться начали: с поля телицу

Скоро пригнали; пришли с корабля Телемаховы люди,

С ним переплывшие море, явился и златоискусник,

Нужный для ковки металлов принесши снаряд: наковальню,

Молот, клещи драгоценной отделки и все, чем обычно

Дело свое совершал он…

(Одиссея, XVII, 382-386)

…Приглашает ли кто человека чужого

В дом свой без нужды? Лишь тех приглашают, кто нужен на дело:

Или гадателей, или врачей, иль искусников зодчих,

Или певцов, утешающих душу божественным словом, -

Их приглашают с охотою все земнородные люди.

Торговля и обмен

В первом отрывке из «Илиады» описан практиковавшийся в греческом обществе того времени обмен дарами, а также прямой обмен одних товаров на другие. Знаменитыми купцами и мореходами в гомеровскую эпоху были финикийцы, о которых повествуют два следующих отрывка – из «Одиссеи». В последнем из них говорится о том, что финикийские торговцы не гнушались заниматься и продажей в рабство. Подобный случай, по-видимому, весьма типичный для той эпохи, был положен Одиссеем в основу вымышленного рассказа, часть которого содержится в приведенном отрывке.

(Илиада, VII, 465-475)

Солнце зашло, и свершилось великое дело ахеян.

В кущах они закалали тельцов, вечерять собирались.

Тою порой корабли, нагруженные винами Лемна¹,

Многие к брегу пристали: Эвней Язóнид²послал их,

Сын Ипсипилы, рожденный с Язоном, владыкой народа.

Двум Атрейонам, царю Агамемнону и Менелаю,

Тысячу мер, как подарок, напитка прислал Язонион.

Прочие мужи ахейские меной вино покупали:

Те за звенящую медь, за седое железо меняли,

Те за воловые кожи или за волов круторогих,

Те за своих полоненных. И пир уготовлен веселый.

(Одиссея, XV, 415-416; 455-456)

Прибыли хитрые гости морей, финикийские люди,

Мелочи всякой привезши в своем корабле чернобоком…

Те же, год целый оставшись на острове нашем, прилежно

Свой крутобокий корабль нагружали, торгуя, товаром.

(Одиссея, XIV, 288-298)

Прибыл в Египет тогда финикиец, обманщик коварный,

Злой кознодей, от которого много людей пострадало;

Он, увлекательной речью меня обольстив, Финикию,

Где и поместье и дом он имел, убедил посетить с ним:

Там я гостил у него до скончания года. Когда же

Дни протекли, миновалися месяцы, полного года

Круг совершился и Оры весну привели молодую,

В Ливию с ним в корабле, облетателе моря, меня он

Плыть пригласил, говоря, что товар свой там выгодно сбудем;

Сам же, напротив, меня, не товар наш продать там замыслил;

С ним и поехал я, против желанья, добра не предвидя.