Помещичье-буржуазные либералы

В 40—60-х годах XIX в. в России формируется идеология помещичье-буржуазного либерализма. Идеоло­гами либерализма в России активно выступали Василий Петрович Боткин (1811—1869), Павел Васильевич Анненков (1812—1887), Константин Дмитриевич Кавелин (1818—1885), Александр Васильевич Дружинин (1824— 1864), Михаил Никифорович Катков (1818—1887) и др. В 40-х годах либералы еще не размежевались оконча­тельно с революционными демократами и по многим вопросам критиковали крепостничество и реакцию, на­пример за отсутствие в стране свободы слова, печати и т. д. Однако борьба либералов с помещиками была борьбой внутри господствующих классов. Либералы спорили с крепостниками, как отмечал В. И. Ленин, ис­ключительно из-за меры и формы уступок крепостному крестьянству, но признавали незыблемой собственность и власть помещиков. Перепуганные революциями 1848—1849 гг. на Западе и нараставшим освободитель­ным движением в 50-х и 60-х годах в России, они с не­годованием осуждали всякие мысли об уничтожении помещичьей собственности, о каких бы то ни было ре­волюционно-демократических преобразованиях в стране.

Либералы рабски преклонялись перед западноевро­пейскими буржуазными порядками, видели свой идеал в буржуазном парламентаризме. Они горячо поддержи­вали крестьянскую реформу 1861 г., проводимую «свер­ху» в угоду помещикам, в ущерб крестьянству, прослав­ляли царя и помещиков за «мудрость» в решении крестьянского вопроса. «Либералы ,— писал В. И. Ле­нин, — хотели «освободить» Россию «сверху», не разру­шая ни монархии царя, ни землевладения и власти по­мещиков, побуждая их только к «уступкам» духу вре­мени» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, стр. 175).

Боткин, Анненков, Катков в молодости дружили с Белинским, Герценом, Бакуниным, но затем разошлись с ними. Вместе с политической эволюцией претерпели изменения и их философские и эстетические взгляды. Они проповедовали идеалистические учения, нападали на социалистические теории, ополчились против мате­риалистической эстетики революционных демократов, против «критического реализма», отстаивая реакцион­ную идеалистическую теорию «артистического», или «чистого искусства». Катков пропагандировал религи­озно-мистические идеи «философии откровения» Шел­линга, вместе с Кавелиным злобно поносил материа­лизм и атеизм, травил Герцена, Чернышевского, Добро­любова, а в начале 60-х годов повернул, как отмечал В. И. Ленин, к «национализму, шовинизму и бешеному черносотенству» (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 22, стр. 44).

В области социологии либералы, как правило, следо­вали позитивистским воззрениям Конта, Бокля, Милля, видели в их учениях последнее слово социальной науки.

Формирование и развитие революционного демократизма в России

Формирование и развитие в России революционно-демократической идеологии связано с именами Белинского, Герцена, Огарева, Чернышевского, Добролюбова, Писарева и других выдающихся деятелей российского освободи­тельного движения. Выступив на общественной арене в период острого кризиса и крушения крепостной си­стемы, революционные демократы были идеологами, за­щитниками интересов угнетенного крепостного кресть­янства и других слоев трудящихся.

Революционные демократы боролись за уничтожение самодержавия и крепостного права в стране, остро би­чевали помещичье-буржуазных либералов. Они были приверженцами и проповедниками идей утопического крестьянского социализма. С точки зрения Герцена, Огарева, Чернышевского, Добролюбова, социализм дол­жен вырасти непосредственно после революционных преобразований в стране из крестьянских общин и «работничьих артелей». Они были хорошо знакомы с уче­ниями западноевропейских социалистов-утопистов. Кри­тически перерабатывая эти учения, они пришли к вы­воду, что социализм требует коренных социальных преобразований, что он может быть осуществлен рево­люционным путем, революционными средствами. Таким образом, идеи утопического социализма сливались у них с революционным демократизмом. Из всех социалистов-утопистов они ближе всех подошли к научному социа­лизму и явились предшественниками русской социал-де­мократии.

Революционные демократы сыграли выдающуюся роль в истории развития общественной мысли, материа­листических и атеистических теорий, выдвинули передо­вые идеи в области социологии, эстетики и этики. Они стояли на позициях цельного философского материализ­ма, развивали материалистическую, атеистическую и Диалектическую традиции в России. Опираясь на философскую и естественнонаучную мысль предшествую­щих периодов и своего времени, они ратовали за союз материалистической философии с передовым естество­знанием, с прогрессивным искусством и революционным движением.

Много сделано было революционными демократами для развития диалектики и критики метафизических теорий идеологов официального лагеря, славянофилов, помещичье-буржуазных либералов. Их диалектика обо­сновывала необходимость революционных преобразова­ний. Революционные демократы вплотную подошли к диалектическому материализму и остановились перед историческим материализмом. Мы находим у них мате­риалистические догадки по ряду вопросов социологии, но в понимании истории они еще не стали исторически­ми материалистами.

В области эстетики революционные демократы были страстными глашатаями народности искусства, его дей­ственности и высокой идейности. Борясь за правдивое, реалистическое искусство, они подвергли принципиаль­ной критике идеалистические теории «чистого искусст­ва» и натурализма.

В. Г. Белинский. Формирование его мировоззрения и деятельность

Виссарион Григорьевич Белинский (1811—1848) вышел из среды разночинцев. Учился в Чембарском уездном училище и в Пензенской гимназии, затем в Московском университете. Будучи студентом, он написал антикрепостническую драму «Дмитрий Калинин», за что был исключен из универси­тета. Белинский занялся литературно-критической рабо­той в журналах.

Мировоззрение Белинского претерпело глубокие из­менения. В 30-х годах он стоял на позициях идеализма и просветительства. В драме «Дмитрий Калинин» (1830) он, осуждая крепостное право, возлагал свои надежды на просвещение, гуманизм и нравственное пе­ревоспитание людей. В произведении «Литературные мечтания» (1834) Белинский доказывал, что весь окру­жающий нас мир есть не что иное, как «дыхание еди­ной, вечной идеи». Но уже здесь он сторонник

идеали­стической диалектики; идея, утверждал он, не знает покоя, она живет и движется, непрерывно творит новое и разрушает старое; жизнь — беспрестанное действование и борьба.

Вопрос о назначении искусства Белинский решал в этот период идеалистически. Назначение и цель ис­кусства, писал он, «изображать, воспроизводить в слове, в звуке, в чертах и красках идею всеобщей жизни при­роды»; искусство есть «бессознательное выражение тво­рящего духа» (т. е. интуиции) и имеет свою цель в самом себе. Вместе с тем уже в 30-х годах Белинский смело выступал против обскурантизма реакционных

пи­сателей самодержавно-крепостнического лагеря Булгарина, Греча, Сенковского, Шевырева и др. Уже в это время, отступая от идеализма, он защищал реализм и народность в искусстве, давал высокую оценку

творче­ству Пушкина, Гоголя, Крылова, доказывал, что «наша народность состоит в верности изображения картин рус­ской жизни».

В 1837—1839 гг., в условиях жестокой реакции, уста­новившейся в России после расправы царизма с декаб­ристами и временного спада крестьянского движения, Белинский приходил к ошибочному выводу о необходи­мости «примирения с гнусной действительностью». Тео­ретическим источником этого «насильственного прими­рения» было влияние консервативных социально-поли­тических взглядов Гегеля. Известное положение не­мецкого мыслителя «Все действительное разумно, все разумное действительно» Белинский истолковал тогда крайне односторонне, в смысле оправдания самодержа­вия в России как исторически себя будто бы еще не ис­черпавшего и способного выполнять еще функции про­свещения. Свое примирение с действительностью Белин­ский называл «насильственным», оставаясь сторонником диалектической идеи отрицания старого новым; он счи­тал отрицание необходимым моментом развития, но по­лагал, что это отрицание должно быть исторически подготовленным. «Насильственное примирение» с

дейст­вительностью, однако, не привело его к оправданию крепостного права и сословного деления общества в России; в принципе он и в это время не отвергал воз­можности установления республики в России, но ее

осу­ществление относил к отдаленному будущему.

Длительные споры с друзьями по вопросам филосо­фии и исторических судеб России, более обстоятельное и глубокое изучение общественно-политических порядков страны и нараставшего в ней освободительного движе­ния, знакомство с политической и идейно-теоретической борьбой в Западной Европе уже в конце 30-х — начале 40-х годов приводят Белинского к пересмотру своей ошибочной позиции примирения с действительностью. В начале 1840 г. он подверг критике консервативные стороны философии Гегеля и выступил против гегелев­ской концепции конституционной монархии, называя его политический идеал «узким», недостойным

вели­кого мыслителя.

С не меньшей резкостью обрушился Белинский и на свои собственные ошибки, безоговорочно осуждая при­мирение «с гнусной расейской действительностью». От­ныне он считал, что самодержавие исторически исчерпа­ло себя в России еще при Петре I и после этого прояв­ляет себя как реакционная сила, тормозящая историче­ский прогресс. Встав на позиции революционного демо­кратизма, Белинский на первое место выдвигал вопрос об уничтожении крепостного права и самодержавия. Эти идеи нашли отражение в его письмах к друзьям, в том числе в «Письме к Гоголю».

В 40-х годах под воздействием революционных собы­тий на Западе и в России, под влиянием идей француз­ского утопического социализма Белинский начал пропо­ведовать социалистические идеи. В отличие от утопи­стов-социалистов Сен-Симона, Фурье, Оуэна Белинский полагал, что социализм будет достигнут через народное восстание. «...Смешно и думать, что это может сделать­ся само собою, временем, без насильственных переворо­тов, без крови»( В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений, т. XII. М, 1956, стр. 71. 396.).

Однако и у Белинского социализм носил ненаучный, утопический характер, ибо он не видел истинных путей к социализму, не знал тех общественно-исторических сил, которые могут осуществить его, не понимал истори­ческой роли пролетариата, хотя и сочувствовал ему.

«Самая революционная натура» в России 40-х годов, Белинский громил не только крепостников, но и либера­лов, обличал жестокую власть капитала на Западе, одобрял революционные выступления пролетариев во Франции в 30-х годах, горячо приветствовал начавшие­ся в Европе революции в 1848 г. Как диалектик, Бе­линский высоко ценил идею прогрессивного развития через отрицание старого новым. «Отрицание,— говорил он, — мой бог», отрицание — «закон исторического разви­тия», ибо без отрицания нет жизни, нет развития и про­гресса, нет смены старого новым. «В истории мои

ге­рои — разрушители старого» (В.Г. Белинский. Полное собрание сочинений, т. XII, стр. 70.). Таким образом, диалек­тика Белинского служит революционной демократии в ее борьбе против отживших абсолютистско-крепостнических порядков в России.