Базовые модели форм габитуса в представлениях о «хорошей жизни»

У женщины-рабочейв отношении места работы преобладает выраженный «голод на смысл» [42], стремление к содержательной интересной работе, которая бы требовала от нее умственного труда. Этот голод не может быть удовлетворен в настоящей деятельности (работа упаковщицей на фарфоровой фабрике). На основании формальной отсутствующей квалификации не имеет перспективы на другую, более удовлетворяющую ее работу. Поэтому она направляет свои желания в «бегство» из данной системы занятости: то представляет себя в роли бабушки, ухаживающей за внуком, или, что более актуально, строит планы о самостоятельном создании небольшого магазина по продаже компакт-дисков. То, что эта мечта относительно нереалистична по финансовым причинам, ее не огорчает. Поскольку она повторяет в точности типичный образец неквалифицированного рабочего/рабочей, то чем более разнообразны и нереалистичны мечты, тем меньше ее реальные шансы на их осуществление в данной действительности (в противоположность своему мужу, который работает квалифицированным заведующим складом и располагает реальными расчетами относительно альтернатив в своей системе занятости и относительно повседневной жизни). Этот образец обнаруживается вновь в плоскости стиля жизни, когда в нормальном состоянии простой и экономной повседневной жизни происходят какие-то случайные экстравагантно-странные, поступки. Например, дорогостоящие «всплески», будь то покупка медицинского водяного бассейна, содержание огромного тропического паука (вместе с кошками) в качестве домашнего животного, или «шикарный» выход один раз в год в какой-нибудь ресторан.

Не менее важны для рабочей ежедневные заботы и уход за сыном и мужем. Она всегда руководствовалась принципом «все для ребенка» и придает большое значение физическому благополучию. В ее понимании оно заключается в хорошем регулярном горячем питании с приправами (она гордится тем, что у нее всю неделю ужин подается ровно в 15 минут шестого) и в достаточном сне. В соблюдении правил (регулярность питания, исключение алкоголя в виде водки, чистота, опрятная одежда и т.д.), поддерживающих ежедневную жизнь и гарантирующих упорядоченное поведение, она не лишена определенной строгости. Такие правила должны защитить от опасностей социального кризиса (таких как безработица, наркотики и т.д.) и, по возможности, противостоять скрытой (обусловленной происхождением) внутренней нестабильности. Так ежедневный уклад жизни с его девизом «практично-недорого-ярко» отображает латентно трудную социальную ситуацию.

К характеристикам «хорошей жизни», по мнению женщины-рабочей, непременно относятся стабильные социальные отношения. Это проявляется как в ее основополагающих повседневных отношениях, так и на производстве: только тогда, когда социальный климат благоприятен, она может быть «результативной»; только тогда, когда есть поддержка группы, она способна преодолеть конфликт. Отношения образуют для нее эмоциональную основу под ногами, без которой она вряд ли могла бы действовать. Она не может просто «отмахнуться» от противоречий, дисгармонии, конфликтов, они настолько на нее действуют, что она «твердеет» и прямо физически вынуждена улаживать проблемы во взаимоотношениях. Она, по-видимому, прежде ощущает себя частью целого, частью отношений, нежели независимо действующим субъектом.

Для служащей большое значение имеют благополучие души и духовно-эмоциональный обмен. В своем сегодняшнем спутнике она, наконец, нашла партнера (после двух разводов), с которым имеет полное понимание во всех отношениях. Согласие «головы и живота», которому она придает такое большое значение, подразумевает обмен всем, чем возможно: начиная с личных ощущений и заканчивая политикой. Так совместное приготовление и прием пищи являются средой взаимного обмена мыслями и чувствами и удобной возможностью для «погружения друг в друга». Она никогда не готовит по рецепту, а всегда в соответствии с «настроением» и «в удовольствие» (благодаря столовой в их страховой компании) и только по субботам и воскресеньям. Служащая наслаждается возможностью поесть вне дома, что она делает со своим спутником, причем относительно часто, но необязательно регулярно. Больше всего любят рыбу, и, прежде всего, чеснок (как ингредиент среднеземноморской кухни), любят выпить много красного вина.

Служащая пережила поворотный момент в своей жизни через политизирование и самоопределение (как женщины тоже). Хотя она уже давно боролась против ограничений среды происхождения; но лишь теперь после того, как она узнала, что такое «жизнь для других» (забота о своих двоих взрослых сыновьях и их отце), ей удалось сосредоточиться на своих потребностях. Поэтому круг ее представлений о самораскрытии и самореализации включает также дистанцирование от ненужного принуждения, стеснения и чувств обязанности. Она хочет использовать свою жизнь так, чтобы все, что она делает — как, например, ее политическое участие в деятельности женской группы, — «было в удовольствие». Удовольствие и потребность стали ее легитимными категориями, обосновывающими ее жизнедеятельность. Но именно ее нынешний профессиональный статус в качестве руководителя почтового отделения крупной страховой компании, в которой она работает эффективно и которой она гордится, не является принципиальным препятствием в ее представлении о самореализации. Поэтому служащая решила сократить рабочий день наполовину, чтобы иметь возможность более плодотворно заняться своими разносторонними внепрофессиональными интересами (например, спортивная гимнастика, политика, личные отношения). Процесс своего самоопределения у нее, по-видимому, еще не закончен; она располагает не просто автономией, но должна бороться против внутренних ограничений, чувства вины и обязательств.

Свое идеальное представление о «хорошей жизни» она сформировала в виде отдыха на фоне южной жизни: неотягощенность и невзыскательность являются для нее в основном жизненноважными нормами поведения. Чтобы к этому приблизиться, она нацелила свой жизненный план на то, чтобы после ухода на пенсию поселиться (со своим спутником жизни) где-нибудь на Средиземном море.

Учительнице(которая находится в отпуске по уходу за своими тремя маленькими детьми) нет необходимости бороться за свою автономию, так как она пользуется ею на основе выраженного социального самосознания. Унаследовав относительно большой культурный и экономический капитал, она получила в родительском доме (она происходит из семьи медиков в третьем поколении) диспозицию, позволяющей ей смотреть на социальный мир сверху. Она пользуется суверенной моделью поведения, которая дает ей возможность наступательно и без страха вмешиваться в конфликты. Ее понимание автономии и равноправия полов сложилось в некоторой мере в противоидентификации своим родителям. Пережитая ими ранее традиционная модель, в соответствии с которой в отношениях между полами женщина занимает обслуживающее положение, а мужчина главенствующее, она ни за что не хочет перенести в свою собственную семейную жизнь. Поэтому учительница очень сознательно заинтересована и по возможности задумывается о (повседневнопрактическом, переживаемом) равноправии полов.

В общем, то, что она делает и к чему стремится, не выходит за рамки культурности и различий. Она живет с мужем и детьми в привилегированном буржуазном квартале, обстановка в ее собственном доме имеет свой стиль (есть несколько предметов, полученных в наследство, настоящие ковры и т.д.), она считает скульптуру высококультурным увлечением и относит (латентно) к «низшей» работе домашние дела, а также собственные поделки мужа, его работу по ремонту. Ежедневное приготовление горячей пищи для детей и мужа, например, для нее скорее обременительная обязанность, не то, что она всегда бы делала с желанием и из-за заботы (как ранее упомянутая женщина-рабочая), хотя объективно она этим самым проявляет заботу о благополучии семьи. Социальные отношения (как, например, отношения к «кругу друзей») поддерживаются в основном из-за детей, по прагматическим и утилитарным причинам. То есть у учительницы проявляется в целом модель отношений, которую определяет безучастие: все объектнонаправленные отношения скорее дистанцированы, деловито-холодны, отстранены. Со своим мужем она ведет жизнь «аскетического аристократизма», разделяет установку, конституированную посредством бережливости в материальных вещах и удовлетворенности, основанной на внутренних ценностях. Необходимость экономии (только при имеющемся доходе) в ежедневном стиле жизни не выливается в критический с точки зрения потребления и ценный с точки зрения экологии образ поведения. Значительно больше средств в культурном, нежели в материальном плане (прежде всего все, что касается еды, напитков и одежды) тратится на детей (уроки игры на фортепьяно, на флейте, занятия балетом). При эстетическом образе жизни (который близок учительнице) средств почти никогда не хватает в такой степени, чтобы удовлетворить эстетические запросы. Польза извлекается из того, что есть, даже зачастую за счет суррогатов (например, литографий или репродукций вместо настоящих картин).

Существенным условием для ее удовлетворения является то, что учительница склонна воспринимать все легко и непринужденно. Она избегает ситуаций, связанных с усилием или борьбой (она не привыкла бороться). Это проявляется в различных предпочтениях ее образа жизни: она с удовольствием играет в волейбол (это вид спорта, в котором нет контакта с противником или физического контакта), предпочитает ходить в кабаре, а не в театр или на концерт, если хочет поесть (хотя редко), предпочитает бистро, а не рестораны. Эта модель, которой она следует, можно охарактеризовать как выбор «приятного», это возбуждает, но не волнует; это развлекает, но не утомляет и не требует жертв. Скульптура как творческая самореализация приближает ее к представлению о «хорошей жизни», особенно тогда, когда ей удавалось бы соединить свое хобби с профессиональной деятельностью (в форме художественно–ремесленной педагогической деятельности).

Наконец, женщина-менеджер. Она следует четко выраженной трудовой ориентации в соответствии с мужской моделью карьеры, в которой ее поведение определяется стремлением к успеху и непрерывностью в профессии. Корни этой ориентации происходят из устойчивой идентификации со своим отцом (он был штейгером и горным инженером), воспитания мачехой, женщиной образованной и умудренной жизнью, а также условиями жизни: в школе ей пришлось пережить сильный стыд и нерешительность (она была единственной в классе, у которой отец был человеком «ремесленной» профессии), которые она смогла преодолеть превосходящими успехами в латыни. По окончании учебы она всегда работала, даже часто меняя место работы. Не содержать саму себя, а быть на содержании, кажется ей паразитированием. Большую часть своей личной жизни она пожертвовала профессиональной работе: она сознательно не стала заводить детей, работает фактически в 100 км. от места жительства и видит своего мужа только по выходным. В отличие от него (трудоголика), в своей жизни она страдает от этой односторонности, которую она преодолевает, только сдерживая свои подспудные желания и мечты. Скрытое кипение под внешней оболочкой строгости вырывается изредка наружу или оно проявляется во вспышках гнева по поводу недостаточного участия ее мужа в домашней работе. Женщина–менеджер ведет жизнь практического индивидуализма (который не имеет ничего общего с индивидуализмом романтичной, стремящейся к внутренней жизни и самоопределению новой мелкой буржуазии, к которой принадлежит служащая). Потребность в «обмене» в случае с ее мужем для нее совершенно чужда. Все важные дела: ее учеба, карьера, сегодняшняя профессиональная и личная жизнь — все это, в основном, направлено на нее одну, и при этом она действительно успешно справляется со всеми проблемами. Одиночество в течение рабочей недели выбрано ею самой. Весьма важным для нее все же является общность, которая сформировалась в результате совместного проживания с другой парой менеджеров, с которыми они подружились. Эта пара проживает в загородном доме недалеко от города; это, по-видимому, имеет для нее характер предохранения от одиночества и потери связей.

Представление женщины–менеджера о «хорошей жизни» исходят из основного опыта дефицита и страдания в ее сегодняшнем укладе жизни. Она страдает не только от пренебрежения к домашней работе ее мужем, но она желала бы большего уважения со стороны своего супруга к ее личным достижениям и нагрузке, а также большего равенства, которое она хочет испытать в жизни. Она страдает, прежде всего, от недостатка общительности и оторванности от общества. От обоих факторов она хотела бы больше: будь-то более частые выходы с друзьями, или больше праздников или больше совместных посещений концертов или театра (чтобы максимально использовать широкий выбор культурных мероприятий в месте ее проживания, она уже организовала абонемент на концерт мастеров, который обязывает ее и ее мужа посещать концерты). И, наконец, женщина–менеджер переживает кризис смысла, с которым связаны ее размышления об их преодолении. Она намерена, не откладывая на дальнейшее, сократить свое рабочее время, чтобы внести больше согласия в свою жизнь и уделить время для другой деятельности, например, участвовать в каком-нибудь социально–культурном проекте. Конечно, она не могла бы себе представить, чтобы полностью отказаться от работы, с одной стороны, из-за личного достоинства (в ее представлении жить на деньги мужа — быть любовницей-содержанкой), с другой стороны, чтобы суметь придерживаться своего образа жизни, который характеризуется роскошью.

При сравнении четырех случаев обнаруживается, что различия габитусов вряд ли могут быть сильнее. Об общности позволяют говорить такие модели как «голод на смысл» и «все для ребенка и физического благополучия» у женщины-рабочей против «все для душевного благополучия», «обмен и самоопределение» у женщин-служащих, против «аскетического аристократизма» и «эстетизма» у учительницы, против «стремления к успеху», «чрезмерного реализма и неудовлетворенного желания» у женщины-менеджера.

В сравнении с этим жены и мужья гораздо теснее привязаны друг к другу относительно спутников жизни, чем женщины между собой (соответственно мужчины между собой). Многое говорит о том, что супружеские пары нашли друг друга на основе родства габитусов, это значит на основе схоже сформировавшихся признаков их габитуса и его безошибочной программы узнавания себя в другом на базе «родства душ». Опрошенные супружеские пары не только поразительно социально однородны, но также объединены общностью предпочтений ценностной модели, ориентировок и выражением вкуса. Супружеская пара рабочих разделяет эгалитарные ценности, полностью и всецело обобществлена, и ориентируется на земные потребности. Супружескую пару служащих связывают ценность свободы, высокая степень самоотносительности и «забота об удовольствии». Учительская пара в вопросах вкуса, в данном случае, а также в вопросе «аскетического аристократизма» настолько единодушна, что учитель даже говорит о «стыкующемся механизме». А супружескую пару менеджеров связывает практический индивидуализм с социальной программой (обусловленной происхождением), выраженной ориентацией на успех и стилем жизни, характеризующимся стремлением к роскоши (даже когда его реализация редко удается).

Эти результаты реконструкции случаев говорят о том, что классовоспецифическую половую гипотезу можно считать доказанной.