Три вывода, следующих из теории демократии

Как показали примеры, теории значительно расходятся в обобщении специфического феминистического вклада в демократию. Всеобщее согласие с тем, что демократии не удалось обеспечить политическое равенство женщинам, исчезает, когда предпринимается попытка понять, почему это происходит. Несмотря на это, вполне возможно установить тождественность трех направлений существующих представлений о демократии в феминизме. Первая тождественность выявилась в дискуссии Джейн Мэнсбридж по вопросу о феминизме и демократической общности, в которой она отделяет качества или ценности женщин от устойчивой концепции различий между женщинами и мужчинами. Те, кто отстаивают важность и действительно существующие различия пола, обычно стараются избежать каких-либо заявлений о «подлинной» женщине; они также не считают противоположность между требованием равенства и решительного различия полов абсолютной. В течение 1980‑х школа феминизма оказалась, по-видимому, перед лицом неизбежного выбора между требованием строгого равенства, которое делает мужчин и женщин одинаковыми, и утверждением существования отличительных женских качеств и иного к ним отношения. Поскольку феминистки повсюду продолжают отстаивать статус гендерной нейтральности или отдавать ему определенное предпочтение, их доказательства подразумевают и равенство, и различие. Как утверждала Кэрол Пейтман, «равное политическое положение граждан необходимо для демократии и женской автономии», но «это не означает, что граждане должны стать подобными мужчинам или что все женщины должны были пойти по этому пути» [10, p.29]. Равенство было наибольшей проблемой для феминизма, когда оно совпало с тенденцией обращаться с людьми одинаково, в соответствии с установленной абстрактной нормой быть «индивидуумом», «гражданином», потому что эти нормы пренебрегают любым специфическим женским опытом. Однако в этом отмечаемом единообразии, поддержание равенства граждан с адекватным пониманием наших отличий вполне возможно.

Вторым важным выводом является то, что феминистские теории занимали устойчивую позицию в основном направлении демократической теории, сосредоточившись на предложениях общей теории демократии, а также на утверждении, что демократия предала женщин. Например, феминистки внесли свой вклад, в современные теории совещательной или коммуникативной демократии [5; 6; 17; 12]. Теории совещательной демократии критикуют анонимную политику баллотировочных ящиков и придают особое значение общественному обсуждению в достижении справедливых решений общих интересов. Феминистки часто критиковали ведущие интересы, политику баллотировочных ящиков, отмечая, что они никогда не оправдывают себя. В частности, они не имеют удовлетворительных механизмов для изучения новых нужд и потребностей. Ученые-феминистки одобряют содержательную и дискуссионную демократию, которая будет способствовать трансформированию политической программы действий. Кроме того, были подняты подняли некоторые «неудобные» вопросы о понятии «общего блага», которые часто лежат в основе теорий совещательной демократии. Поскольку они дают «ясное понимание возможности доминирующей группы заставить замолчать или игнорировать мнения, которые не желательно слышать» [6, p.127], феминистские теории стали особенно гармонировать образу действий, в соответствии с которыми преждевременные призывы к соблюдению обоюдных интересов или всеобщих забот могут усилить существующее неравенство в политическом процессе.

Феминистки также способствуют развитию теории демократии в мультиэтнических и многокультурных обществах. Они анализировали равенство через различие, имеющее особое отношение к какому-либо рассмотрению демократии в гетерогенных обществах и часто проводили очевидные параллели между различиями пола и другими видами различий. «Различие, — как отмечает Сьюзан Мендас, — не собирается исчезать, и не является чем-то, за что те, кто непохожи на других, чувствуют себя обязанными извиниться» [7, p.216]. Когда феминистки добивались исправления демократических идеалов для того чтобы приспособить к ним существенные и долговременные отличия между гражданами, они выступили с рядом вопросов, связанных с некоторыми трудными проблемами в современной полемике. Как демократия может добиться равенства с учетом различий? Следует ли гражданство рассматривать как предмет всеобщих или отличительных прав? Какова связь между индивидуумом, группой и нацией? Особый путь для рассмотрения этих вопросов обеспечивает философия феминизма.

Хотя эти исследования включают значительный пересмотр понимания либеральной демократии, они пришли к третьему основному выводу, который Джудит Сквайрс описала как «направление в феминистической литературе на право гражданства для восстановления либеральной программы» [16, p.62]. Это восстановление является тем, что определяется в гендерной литературе как крушение социалистической альтернативы либеральной демократии, которое было практически повсюду смешано с потерей доверия к крупным формам демократического участия для установления либеральной демократии в легитимном варианте. Для многих феминисток эта наиболее общая тенденция была сопряжена с трудностями, которые испытывают женщины в развитии альтернативных форм демократии в структуре женского движения. Довлеющим участием, при помощи «почти навязчивой идеи» женщины надеялись на более прямую форму демократии (лицом-к-лицу); но предпочтение неформальных и неиерархических способов организации часто порождало исключительные гражданские сообщества, которые затем препятствовали проникновению женщин во внешний мир [4, p.788]. Последующее дробление женского движения под влиянием критики доминирования в нем представителей среднего класса и представителей белой расы вышло за пределы этих альтернативных форм. Феминистки все больше и больше осознают «что применение логики тесных связей к организации политической жизни преисполнено различий» [4, p.787]. Некоторые исследовательницы-феминистки внесли значительный вклад в политическую теорию, дав точную формулировку связи между феминизмом и либеральной программой [3; 13,ch.6; 8].

Сьюзан Джеймс, например, полагает, что «между либеральной и феминистской концепциями гражданства существует больше неразрывности, чем думали раньше» и рассматривает еще не исследованные возможности в либеральных представлениях о независимости, как основу для женского гражданства [3, p.49]. Она не утверждает, что либерализм уже удовлетворил интересы феминисток. Ведь женщинам систематично отказывали в независимости, что является центральным слабым звеном в либеральной теории. Либерализм просто считал само собой разумеющимся, что все граждане обладают чувством собственного достоинства, чтобы высказывать свое собственное мнение. Но С. Джеймс рассматривает анализ независимости как направление «по отношению к концепции гражданина, который настолько эмоционально чувствителен, что традиционно связан с женщинами, но, в то же время обладает мужскими нормами беспристрастия, которые так важны для либерализма» [3, p.3]. Либерализм может, в таком случае, обеспечить необходимые инструменты для примирения феминизма с демократией.