4.2. Цивилизация

Слово «цивилизация» происходит от лат. civitas, что означает «государство, сосредоточенное в городе». Прилагательное «цивили­зованный» изначально имело смысл «городской», «образованный», «воспитанный» в противоположность «необразованному», «грубо­му», «дикому», «варварскому». В дальнейшем такая оппозиция не только сохранилась, но и приобрела историко-теоретическое обос­нование: в XVIII—XIX вв. широкое распространение получил взгляд на цивилизацию как на третье^Лзвено в цепочке исторических форм жизни человечества: «дикость — варварство — цивилизация». В дальнейшем появилась другая трактовка этого понятия — она при­обрела особенную популярность после опубликования книги О. Шпенглера «Закат Европы»: цивилизацией стали называть по­следнюю стадию развития каждого типа культуры, выражающую ее омертвление, вытеснение одухотворенности прозаическими матери­ально-техническими интересами.

Изменение отношения к цивилизации и ее противопоставление культуре было не случайным — оно отражало реальные противо­речия процесса развития западного мира. С развитием научно-тех­нического прогресса — появлением железных дорог, электричества, телефона и радио, фотографии, кинематографии и т.д. — стреми­тельно изменялась повседневная жизнь людей, все более высокую ценность приобретали материальные удобства, комфорт, а следова­тельно, и деньги, позволявшие делать жизнь легкой и приятной.

Бескорыстные, духовные, нравственно-высокие интересы и стрем­ления оттеснялись на задний план, а подчас попросту вытеснялись. Так развивался, углублялся, обострялся конфликт между научно-техническим прогрессом, неразрывно связанным с экономикой, и духовно-нравственным, религиозным, художественным потенци­алами культуры. Его драматизм особенно проявился в использо­вании научных достижений в области химии для массового унич­тожения людей в Первой мировой войне; в атомной бомбардиров­ке японских городов в конце Второй мировой войны; неодолимо развивающемся экологическом кризисе, породившем все более мощ­ное движение «зеленых», а в наши дни и консервативный антигло­бализм, наконец, в опасных для сохранения человеком своих чело­веческих качеств экспериментах генной инженерии, которая сдела­ла возможным вторжение соответствующих технологий в генофонд человека. Таким образом, разведение понятий «культура» и «циви­лизация» является не прихотью теоретиков, а попыткой теоретичес­ки описать фундаментальные противоречия жизни человечества в эпоху капитализма, индустриализма, тотальной технизации бытия, реальной угрозы превращения человека в «киборга» — кибернети­ческий организм, утративший обретенное им в ходе истории ду­ховное содержание.

В советское время такое понимание цивилизации не получило распространения в нашей философии потому, что господство при­митивно трактовавшегося марксизма утверждало ценностный при­мат материального над духовным, а высокая ценность духовной жизни казалась скомпрометированной ее связью с религией, пото­му что бедность, нищета, техническая неразвитость быта порожда­ли стремление «догнать и перегнать Америку». Однако с круше­нием ленинско-сталинскои примитивной версии марксизма как «единственной подлиннонаучной идеологии» и переориентацией общественного бытия на рыночные отношения в отечественной культурологии сложился так называемый «цивилизационный под­ход», понимающий под «цивилизацией» единство определенного типа общества и соответствующего ему типа культуры.

Учитывая то обстоятельство, что доцивилизационный период су­ществования культуры был во много раз более длительным, чем ци-вилизационный (последний длится не более четырех тысячелетий, тогда как культурогенез, соответствующий времени антропогенеза, по последним археологическим данным, насчитывает более четырех миллионов лет!), исследователи вынуждены отказаться от научного освоения гигантского доцивилизационного периода истории челове­чества. Кроме того, цивилизационный подход ставит перед необхо­димостью исключить из сферы изучения фольклор (в широком по­нимании данного термина, всю крестьянскую культуру, а не только то словесно-музыкальное творчество, которое признается фольклори­стами), который по всем признакам является доцивилизационным типом культуры, родственным ее синкретическому первобытному со­стоянию. Наконец, поскольку онтогенез, как известно, изоморфен фи­логенезу, «цивилизационный подход» выводит за рамки интересов науки весь доцивилизационный процесс формирования культуры ре­бенка, который к культуре начинает приобщаться с первых лет своей жизни, а цивилизованным человеком становится — или не становит­ся! — лишь спустя многие годы учения.

Итак, что же такое цивилизация? Подойдя этому вопросу с пози­ции истории, можно обнаружить, что понятия «культура» и «циви­лизация» имеют разный исторический масштаб: культура сопро­вождает всю историю существования людского рода начиная с момента зарождения человеческого сознания, тогда как термин «ци­вилизация» определяет особое состояние культуры, характерное для ее развития на протяжении нескольких- последних тысячелетий. Примечательно, что уже в египетской мифологии была осмыслена-радикальная новизна достигнутого обществом уровня культуры. Это нашло отражение в представлении о боге Осирисе, который «от­учил людей от дикого образа жизни и людоедства, научил сеять злаки (ячмень и полбу), сажать виноградники, выпекать хлеб, изго­товлять пиво и вино, а также добывать и обрабатывать медную и золотую руды. Он обучил людей врачебному искусству, строитель­ству городов... Независимо от того, какие дары египетского бога современная наука согласилась бы считать действительно важны­ми признаками цивилизации, их перечень являет собой результаты грандиозной, культурной революции, которые, несомненно, уклады­ваются в рамки рассматриваемого понятия.

Культуроведческий подход в его современном, системно-си-нергетическом преломлении приводит к пониманию исторических изменений во взаимоотношениях между цивилизацией и культу­рой,, В этом процессе можно выделить четыре основных этапа.

Для начала истории человечества был характерен материаль­но-духовный синкретизм, выражавшийся в нераздельности мате­риальной и духовной форм активности людей, в одухотворенности всех их сколько-нибудь значимых в общественном отношении дей­ствий: магические обряды сопровождали совершеннолетие ребен­ка и погребение умершего, охоту и воину, посев и сбор урожая; «освящались» рождение нового человека и создание нового орудия (так зарождались сохранившиеся по сей день христианские обря­ды крещения ребенка и освящения нового социально значимого здания, корабля, военной акции...). На данном этапе еще не возник­ла расчлененность деятельности на «бездуховную» практику физи­ческого труда и отвлеченные от нее явления духовной жизни: само­углубленную медитацию, «чистое» теоретизирование, интеллекту­альные игры. Действия и предметы, материальные по своей сути, одухотворялись людьми, которые еще не знали принципиальных различий между трудом и заклинанием, охотой и предварявшим ее танцем, оберегом и украшением. Неудивительно, что Э. Тайлор в описании первобытного бытия использовал понятия «культура» и «цивилизация» как синонимы — у этнографа, оперировавшего ма­териалом, даже более поздним, чем собственно первобытный, не было оснований дифференцировать разные «слои» и сферы деятельнос­ти наших далеких предков.

Радикальные изменения в бытии человеческих популяций — ис­торики нередко определяют их значение понятием «революция» — были связаны с «городской революцией», по терминологии Л. Уай­та, т.е. с рождением города.

Показательные признаки цивилизации определяются по-разному. Наиболее полным представляется перечень основных «цивилиза-ционных механизмов» в недавно опубликованной статье В. Ж. Кел-ле. Автор выделяет общественное разделение труда и порожден­ный им рынок; политико-правовой способ организации обществен­ной жизни — государство; различные духовные силы — нормы, традиции, верования и способы трансляции культуры, прежде всего письменность. Однако и этот перечень можно было бы продол­жить, дополняя его другими приметами городской жизни, поэтому необходимо прежде всего выявить определяющую, системообразу­ющую силу цивилизованного процесса, ;— и такой силой было, оче­видно, радикальное изменение отношения человека к природе, отно­шения практического и духовного.

Земледелие и скотоводство сохраняли биологически обуслов­ленную зависимость людей от природных стихий, что вело к их обожествлению, основанному на образном, правополушарном, мифо­логическом — «бессознательно-художественном» (К. Маркс) — восприятии и осмыслении мира (изменяясь по формам, мифологи­чески-религиозное сознание по сей день господствует в мировоз­зрении земледельческих народов). Только ремесло, когда оно выш­ло за рамки исключительного обслуживания обработки земли и военных действий и развилось в профессионализированную дея­тельность с массовым производством вещей и торговлей на ос­нове абстрактно-количественного денежного посредника товарообме­на, стимулировало радикальные изменения в образе жизни людей и в структуре их мышления. Все более активным становилось левое | полушарие, вырабатывавшее необходимые ремеслу понятийные, аб-1 страктно-логические, а не конкретно-образные формы отражения и осмысления мира, из которых вырастали уже не мифологически-1 религиозные фантазии, а научное знание преобразовавшегося ре­меслом материального мира, и прежде всего самая абстрактная из >, наук — математика. Это было началом грандиозной «культурной революций», которая потребовала изобретения нового способа пере-1 дачи накапливавшихся знаний другим поколениям — письменно- ' сти — и, соответственно, школы для обучения письму и чтению, социального института образования. Началось отделение от рели-; гии науки, образования, а также искусства, которое, сохраняя свою i служебную роль в культе, уже обособлялось от него, обретая и 1 светски-политические, и нравственно-воспитательные, и гедонисти­ческие функции. Город стал поселением людей, которое концентри­ровало в себе правителей нарождавшейся государственности и ее идеологического освящения — жречества; ремесленников и тор^Л говцев, учителей и ученых, представителей разных областей искус-1 ства, профессионализированную армию, необходимую для защиты городского населения, и обслуживавших его земледельцев. В ре­зультате город стал носителем нового исторического типа культу- ; ры, который впоследствии был назван цивилизацией.

Из приведенного анализа следует, что взаимоотношения цивили- ? зации и культуры двуплановы. В диахронической плоскости их со- ;i отнесения цивилизация является уровнем развития культуры, кото- ^!'| рый пока остается высшим, хотя в будущем может быть превзой- I ден более развитым ее состоянием (некоей постцивилизацией, или суперцивилизацией). В структурно-синхроническом рассмотрении j цивилизация является тем слоем культуры, в котором сосредото­чены все способы организации общественной жизни: структура производственной деятельности и ее технико-технологическое ос- ;] нащение, социально-управленческая деятельность и обслуживающие j ее формы социологических исследований, репрессивная деятельность юридических учреждений, защищающая каждый тип организации • общественной жизни, деятельность церкви и других религиозных учреждений, научно-познавательная, образовательно-коммуникатив­ная, военная, медицинская деятельности, спортивная, организация досуга. Это означает, что цивилизация находится не вне культуры, ] а внутри нее, представляя собой систему обслуживающих культу- I ру механизмов. Данное понимание взаимоотношений культуры и цивилизации можно изобразить схематически (рис. 2.2).

Социальная среда (общество)

Телеологически-аксиологический • Цивилизационные механизмы

потенциал культуры 4 культуры

Космическая среда(природа) ,

Рис. 2.2. Система культуры в структурно-синхроническом рассмотрении

Схема показывает, что;

а) рассмотренная в структурно-синхронической плоскости, куль- тура образуется взаимосвязью двух ее составляющих, необходи- мых в том или ином конкретном виде во всякой саморегулиру- ющейся и саморазвивающейся системе;

б) среда, в которой существует рассматриваемая система, тоже имеет две сферы — космическую и социальную, непосредственно представленные в их взаимодействии с природой и обществом; их симметричное расположение слева и справа от центра подчер- кивает непосредственную связь одного потенциала культуры с обществом, а другого — с природой;

в) взаимоотношения данных потенциалов культуры подвижны — их общая плоскость может быть большей и меньшей, что открывает путь к диахроническому анализу культуры.

Историческая динамика соотношения культуры и цивилизации

П

Таблица 2.'

Первобытное состояние	Традиционная культура	Индустриальная цивилизация	Постиндустриальное • общество (в тенденции)
Доцивилизацион-ный тип культуры	Цивилизация в Культуре	Культура в Цивилизации	Отождествление Культуры и Цивилизации

риведенная схема, как всякое графическое отражение простран­ственно-временных отношений материально-духовного бытия, не позволяет передать архитектонику и хроноструктуру системы од­новременно. Поэтому ее следует дополнить таблицей, наглядно демонстрирующей направленность исторических изменений «ве­сового» и «энергетического» соотношения обоих полюсов культу­ры (табл. 2.1).

Современное состояние взаимоотношений между культурой и цивилизацией имеет существенную особенность. Речь идет о хоро­шо известном явлении — раздвоении культуры на пике научно-технического прогресса на «элитарную» и «массовую». Подобное расслоение проходило через всю историю культуры в социально-дифференцированном обществе. Знаменитый лозунг древнеримской элиты «хлеба и зрелищ!» выразительно говорит о различии, более того, противостоянии утонченного искусства Горация и Вергилия, Апулея и Плавта, с одной стороны, и кровопролитных боев гладиа­торов друг с другом и с животными — с другой. Веками сохраня­лось противостояние фольклора — сначала крестьянского, а затем и городского — и аристократической культуры. Однако драмати­ческое значение социально детерминированное раздвоение культу­ры приобрело только тогда, когда технический прогресс предоста­вил средства, оттеснившие литературу на обочину массовой культу­ры и выдвинувшие в центр поп-арта эстрадные, кинематографические, телевизионные и рекламные произведения, которые не оказывают интеллектуального воздействия. Они обращены к объединенным на стадионах или в колоссальных концертных залах молодым лю­дям, жаждущим эмоционального возбуждения, которое бывает осо­бенно действенным при соединении зримых образов и как можно более громких звуков, и актуализируют сексуальные и агрессивные чувства.

Цивилизация, имевшая в основе своей развитие интеллекта на1 всех уровнях культуры и одухотворение инстинктивно-физиологи­ческой мотивации социального и сексуального поведения людей, парадоксальным образом привела к вытеснению интеллекта из куль­туры и к активизации унаследованных человеком от предков фи­зиологических реакций. Отражая эту ситуацию, психоаналитиче­ская мысль определила функцию культуры по отношению к натуре человека не как духовно-возвышающую, а как репрессивную, и ста­ла искать способы минимизации становящегося едва ли не всеоб­щим конфликта между либидозными, агрессивными «зовами приро­ды» и сдерживающими их нравственными «табу».

Оказалось, таким образом, что цивилизация' не является абсо­лютным благом, и острота сложившейся исторической ситуации состоит в том, что впервые в своей истории цивилизация раскрыла таящиеся в ней силы, разрушительные для культуры и для само­го физического существования человечества, а может быть, и жизни на нашей планете как таковой. Процессы, происходящие на наших глазах и, хотим мы этого или нет, при нашем участии, свидетель­ствуют о том, что человечество ищет выход из тупика, в который привел его научно-технический прогресс, освободивший вместе с религиозными преградами и от всех имманентных культуре нрав­ственных «регуляторов». Экологический и назревающий генетиче-ский-кризисы требуют формирования нового типа отношений куль­туры и цивилизации, который вывел бы современную культуру из подчинения цивилизации, но не возродил бы при этом ее подчинен­ность религиозно-мифологической культуре традиционного типа, враждебно относящейся к цивилизации. Это сможет осуществить­ся, если культура будет оказывать воздействие на все цивилизаци-онные механизмы, причем не государственно-политическими дек­ретами ¹и репрессивно правовыми средствами, а нравственными принципами, регулирующими поведение и деятельность членов об­щества сознанием ответственности каждого за судьбу всех.

Патриархальный крестьянский быт и монашеская духовная са­моизоляция считаются архаическими формами культуры именно потому, что они отрешены от современной цивилизации. Характер­ная для идеологии наших неославянофилов и почвенников идеа­лизация прошлого, доцивилизационного состояния человечества — патриархально-общинного строя крестьянской жизни и порожден­ного им домостроя, дохристианской языческой древности Руси или уваровско-николаевской триады «православие, самодержавие, народ­ность», — должна быть-расценена в лучшем случае как наивно-романтический ретроспективизм: она наносит реальный вред вос­питанию сознания вступающих в жизнь поколений, а значит — формированию нового исторического типа культуры, использующе­го все механизмы цивилизации и опирающегося на них, но не под­чиняющего им выработанных в процессе многотысячелетнего раз­вития культуры высших ценностей человеческого бытия.

Только на этой основе станут и возможными, и необходимыми преодоление пропасти, разделяющей массовую и элитарную суб­культуры, и реализация заложенного в бытии культуры импульса к духовному объединению людей: жизнь духа «снимает» все био­антропологические и социальные различия (между полами и поко­лениями, расами и нациями, сословиями и классами и др.), порож­денная культурой человеческая духовность имеет нравственную, т.е. общечеловеческую, природу в отличие от духовности религиозной. Вот почему речь идет о совершенно реальной возможности гармо­низации интересов науки и нравственности — именно это долж­но стать фундаментом связи культуры и цивилизации, способной обеспечить человечеству будущее.