Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Культурология_под ред. Солонина Ю.Н, Кагана М.doc
Скачиваний:
28
Добавлен:
21.11.2019
Размер:
19.16 Mб
Скачать

12. 5. Субкультура и контркультура

Субкультура Несмотря на то что всякая культурная эпоха об-.

ладает определенной целостностью и мы без осо­бого труда можем выявить ее отличительные черты, сама по себе,' «внутри себя» она неоднородна: в любой исторической эпохе наря-•ду с магистральной; официальной и политически поощряемой куль­турой существуют различные подкультуры, которые могут весьма существенно отличаться от ортодоксальных, т.е. признаваемых пра­вильными, практик. Это объясняется многими причинами, и одной из важнейших является то, что культура включает в себя массу разнородного материала. Еще на заре культурологической мысли И. Г. Гердер, одним из первых попытавшийся осмыслить человечес­кую культуру как таковую, указывал на те ее элементы, которые, обладая относительной самостоятельностью, тем не менее входят составными частями в общий культурный ансамбль. Наука, рели­гия, мораль, искусство, политические институты, семья, образование, воспитание и другие «элементы» культуры, не нарушая общего гар-, ионического целого, имеют особенные ритмы развития, собствен­ные историю и предысторию, свой набор характерных черт, в кото­рых по-разному преломляются ведущие культурные тенденции эпо­хи. Более радикально высказывался М. Вебер, настаивавший на том, что любая форма типизации есть не более чем умозрительная абст­ракция, отвлечение от реальности с целью создания неких строй­ных моделей, необходимых в процессе познания. Соответственно, то, что мы, опираясь на тот или иной набор характеристических черт мыслим, например, как культуры Древней Греции, средневеко­вой Европы или Возрождения, на самом деле есть очень сложные образования, включающие разнообразные тенденции, стили, тради­ции, поведенческие и мыслительные регламенты, формы позициони­рования себя в жизни и т.д.

Культура как единый организм необычайно сложна, бесконечно многообразна, полна прямых и косвенных противоречий. Отдель­ный человек не в состоянии ни осмыслить, ни воспринять ее пол­ностью. В любое время и в любом регионе конкретные культуры урбанистических образований существенно отличались от деревен­ских. Различия касались и одежды, и склада характера, и манеры поведения городских и сельских жителей. Официальная культура «парадов и демонстраций» предполагала «культуру повседневное-

12.5. Субкультура и контркультура

• 279

ти», в которой человек пребывал большую часть жизни. Такой куль­туре могла противостоять культура народная. До сегодняшнего дня в большинстве европейских стран наряду с христианской культу­рой продолжают существовать,и более архаические, языческие пла­сты, взаимодействуя — не всегда мирно — друг с другом. Культуры детей и взрослых, тинейджеров и пенсионеров достаточно резко различаются: разные возрастные категории людей практикуют спе­цифичные жизненные стили, поклоняются различным кумирам, не­одинаково проводят свой досуг. Культурный облик человека пре­допределяется и его социальной принадлежностью: бизнесмен и рок-певец, «бомж» и чиновник, студент и рабочий, даже идентифици­руясь с.одним и тем же типом культуры, внутри него образуют достаточно'автономные культурные сообщества, которые могут либо вовсе не соприкасаться друг с другом, либо относиться к другим с предубежденной враждебностью, не принимая их во всем объеме характерных черт.

Так было во все времена. Долгое время в европейском гумани­тарном сознании господствовало мнение, что Древняя' Греция — колыбель современной культуры — представляла собой мирное, гар­моничное, очень цельное единство. Осуществленная мечта о безмя­тежности, правильности, уравновешенности, цельности — такой вос­принималась древняя Эллада в новоевропейской культуре вплоть до XIX в. Однако это представление было существенно поколеблено после выхода в 1872 г. работы Ф. Ницше «Рождение трагедии из духа музыки, или Эллинство и пессимизм». Немецкий философ при­вел, убедительные аргументы в подтверждение того, что эпоха элли­низма была трагической, а ее культура никогда не составляла един­ства. По крайней мере два начала — апполоническое, рациональное, и диониссийское, иррациональное, — прослеживаются в ней на про­тяжении очень долгого времени; они выступали условиями развития и совершенствования всех форм культурного устроения древних гре­ков, пронизывая собой любые уровни их реальной жизни.

Существует стойкое представление о том, что культура европей­ского Средневековья была очень мрачной, не допускавшей отклонений, закрытой от любых вторжений, насквозь пропитанной сосредоточен­ной религиозностью и гневно пресекавшей все попытки нарушить серьезность христианской мистерии. «Культура безмолвствующего большинства» будто бы всячески подавляла проявления индивидуаль­ности, изгоняла «улыбку и праздник», обрекая людей на монотонное, безрадостное, унылое и серое прозябание. Но, как показывают истори­ческие исследования, это не соответствует действительности. Наряду с официальным, христианским, каноном, который оставался более или менее неизменным на протяжении почти десяти веков европейской истории, существовали и иные культурные практики, весьма от него отличавшиеся. М. Бахтин в своей знаменитой работе «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса» ис­следовал разнообразный комплекс категорий и ценностей, связанный с таким культурным явлением, как традиция европейского карнавала, непрекращавшаяся на всем протяжении «мрачного Средневековья». В отдельные периоды карнавальные «фрагменты» могли занимать чуть ли не большую часть годового цикла. Карнавал, по мнению Бахтина, представлял собой альтернативное, неофициальное дополнение к ма­гистральной традиции эпохи, карнавальная культура выступала анти­подом средневекового официоза. Это обусловливалось самой сущнос­тью карнавала. Благодаря «веселой относительности» народных празд­ничных действий ценности официальной культуры в них «снижаются» и «переворачиваются»: «верх» и «низ» жизни меняются местами. На первый план выступает телесность, плоть. «При всем разнообразии... форм и проявлений площадные празднества карнавального типа, от­дельные смеховые обряды и культы, шуты и дураки, великаны, карлики и уроды, скоморохи разного рода и ранга, огромная многообразная па­родийная литература и многое другое — все они, эти формы, обладают единым стилем и являются частями и частицами единой и целостной народно-смеховой, карнавальной культуры»1. Не менее живописный облик позднего Средневековья представлен в работе Й. Хейзинга «Осень Средневековья». Красочность, «художественность», веселость повседневной жизни, ее чрезмерность, светская направленность очень многих литературных произведений — все это, по мнению голланд­ского историка, бь1ло так же свойственно Средневековью, как и следу­ющему за ним Ренессансу. Средневековье в работах М. Бахтина и Й. Хейзинга лишено мрачности, подавленности, презрения к плотским утехам, повсеместной нарочитой устремленности к'духовности. Оно предстает очень веселой порой, в которой повсеместно нарушались и этические, и эстетические запреты христианской доктрины, а домини­рующая идеологическая религиозность вполне соседствовала с курту­азной светскостью.

Или еще один пример. В Европе вплоть до эпохи Возрождения дети и подростки не составляли некоего отдельного культурно-воз­растного образования. Как показал французский историк Ф. Арьес в своей работе «Ребенок и семейная жизнь при старом порядке» (1973), в ребенке виделся «маленький взрослый». Он был облечен тем же комплексом прав и обязанностей, что и его родители, сле­довал сходным нормам поведения, носил такую же одежду. Осоз-

1 Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и

Ренессанса. М., 1965. С. 201.

нания того, что миры взрослых и детей радикально различаются, еще не было. Лишь гораздо позже — при стечении очень многих идеологических, политических, социокультурных обстоятельств — эти два мира1 были отделены один от другого; причем, как указыва­ет ученый, «открытие детства» в европейской культуре было со­пряжено с утратой ребенком свободы. Так внутри прежде единого в данном аспекте культурного пространства появилась некоторая автономность, которая сохраняется до нашего времени, воспроизво­дит себя в иных, нежели подкультуры других возрастных катего­рий, формах.

С помощью категории «субкультура» мы констатируем, что внутри целостного господствующего образования всегда присутству­ют некие суверенные культурные опыты, отличающиеся от него стро­ем, обычаями, нормами, поведенческими сценариями, художествен­но-стилистическими регламентами. Субкультурные образования отражают социальные, этнические, демографические особенности развития культуры. Они в достаточной мере устойчивы, автономны, закрыты и проявляются в языке, сознании, этических и эстетиче­ских предустановках.,

Субкультурные тенденции во многом обусловлены стремлением любой культуры, обладающей статусом официальности, заполнить собой все отсеки жизни,1 стать универсальностью и тотальностью. Любая же унификация всегда порождает альтернативу. Традиционно в рамках культурологии проблема субкультур рассматривается в рамках социализации и отражает сложный процесс интеграции куль­турных ценностей различными слоями общества. Приобщение к ве­дущему культурному стандарту эпохи, вхождение в систему господ­ствующих культурных ценностей, идентификация себя с крупномас­штабным культурным комплексом — процессы очень сложные и часто болезненные как для отдельных людей, так и для целых групп. Это и подпитывает субкультуры. Допустимо говорить об особых кодексах правил и моральных норм внутри субкультурных образо­ваний. Субкультуры обладают герметичностью и стойкостью, они способны воспроизводиться достаточно долгое время.

Надо обратить внимание на то, что при всей альтернативности субкультурных комплексов, их, подчас декларативном, неприятии главенствующей культуры, они, как правило, не стараются подме­нить последнюю, низвергнуть ее. Субкультуры хотя и возобновля­ются беспрерывно в истории, все же выражают процесс приспо­собления к господствующим культурным нормам. Они в боль­шей мере способствуют постепенным эволюционным и мирным преобразованиям, нежели революционным и резким сменам од­них культурных ориентиров на другие. Культурные созидательные импульсы, исходящие от субкультур, интегрируются в общее рус­ло ведущих тенденций эпохи, выступая своеобразной вариацией, пусть даже очень яркой, общей культурной панорамы.

В зависимости от уровня обобщения мы может одно и то же культурное образование определять и как доминирующее, и как суб­культурное. Например, современная российская культура, безуслов­но, обладает ярко выраженными чертами монолита. Она имеет все признаки автономности и включает в себя как доминирующие «офи­циальные» компоненты, так и субкультурные. В то же время, если мы рассмотрим российскую культуру с точки зрения европейской, которая также имеет полный комплекс неповторимых, только ей присущих характеристик, то по отношению к последней культура россиян будет выступать субкультурой. Если же мы поднимемся на следующий уровень обобщения и сравним ведущие тенденции современного культурно-исторического развития, определяемые обыч­но при помощи термина «глобализация», то и общеевропейский куль­турный стандарт предстанет не более чем субкультурным фраг­ментом.

Виды субкультур Субкультуры бывают различных видов. Одни оп­ределяются особенностями исторического разви­тия, другие — способами и формами культурной идентификации конкретных людей.

Остановимся на основном спектре современных субкультурных вариаций.

Этнические субкультуры. Для иллюстрации обратимся к двум современным российским мегаполисам — Москве и Санкт-Петер­бургу. Здесь живут и трудятся огромное множество людей, причем наряду с русскими «по крови и паспорту», составляющими боль­шинство, по Тверскому бульвару и Невскому проспекту ходят и представители других национальностей, не в меньшей степени счи­тающие себя коренными москвичами и питерцами. Сегодня едва ли возможно перечислить все этнические группы, которые избрали местом своего постоянного жительства Москву или Санкт-Петер­бург. Очевидно, что жизнь русской части населения этих городов отличается от жизни москвичей и питерцев-ассирийцев, цыган и пр. Одни этнические сообщества активно объединяются, создают зем­лячества, имеют отчетливо выражаемые отличительные признаки, другие же, напротив, предпочитают не акцентировать внимание на своей инородности. Многие живут крайне обособленно. Ассирий­цы, составляющие одну из древнейших этнических групп, извест­ных в истории с библейских времен, несмотря на малочисленность, очень ревностно относятся к своим традициям: не утрачивают язы­ка, постоянно встречаются друг с другом, вместе отмечают свои празд­ники, практически не ассимилируются. Между тем отличить асси­рийца от неассирийца на улице практически невозможно. Чего не скажешь о другом народе —цыганах: они всегда заметны в толпе. Степень «закрытости» у цыган гораздо меньшая, чем у современ­ных ассирийцев. Этнически субкультуры больших городов и со­прикасаются, и не соприкасаются между собой. В нынешних усло­виях они, как правило, не мешают друг другу развиваться по -соб­ственным законам, хотя в каждом отдельном субкультурном комплексе практикуются различные кодексы морально-нравственных импера­тивов.

Корпоративные субкультуры^. Различные социальные группы различаются не только характером работы в общей системе разде­ления труда, но и «стилями жизни». Жизнь ученого отлична от жизни журналиста, бизнесмена — от шоумена, продавца — от официанта, дворника — от шофера и т.д. Манера одеваться, привычка прово­дить свободное время, набор поведенческих регламентов, мысли и чувства, материальные и экзистенциальные ценности, даже выбор места жительства подчас в большой мере зависят от того, к какой социальной прослойке принадлежит человек. Корпоративный прин­цип лежит в основании многих субкультурных образований, кото­рые редко вступают в конфронтацию друг с другом, предпочитая мирно сосуществовать, не нарушая пркоя.

Религиозные субкультуры. Ярко выраженным примером суб­культуры в современном мире могут считаться религиозные сек­ты. Эти культовые объединения нередко называют авторитарными. Во главе их стоят, как правило, харизматические личности. Стро­жайшая дисциплина, единомыслие, нетерпимость к другим культур­ным традициям, асоциальная направленность требований — все это доставляет массу хлопот власти. Очень часто секты вступают в открытую конфронтацию с доминирующей культурой. К таким суб­культурам применяются строгие законодательные меры, которые тем не менее не дают желаемого результата. Не все субкультур­ные образования, выстраивающиеся по религиозному принципу, аг­рессивны. Многие мирно соседствуют с другими. В российских го­родах, где большинство исповедует православное христианство, та­кие субкультуры часто представлены приверженцами других религиозных доктрин. Мусульмане, например, отмечают свои празд­ники, читают Коран на арабском, совершают паломничество к Каабе и пр., считаясь при этом россиянами и идентифицируясь с россий­ской культурной традицией.

Возрастные субкультуры. Различные возрастные категории так­же имеют отчетливую тенденцию образовывать субкультурные ком-

286 , Глава 12. Типологитое характеристики культур

оказывает существенное влияние на дальнейшую культурную эво­люцию. Мир никогда не остается прежним после того, как возника­ет и открыто заявляет о себе контркультура. Облик официальной культуры также изменяется.

Цель любого контркультурного образования можно обозначить как стремление показать несостоятельность доминирующих уста­новок. Всякая контркультура, даже если она не занимает в итоге доминантные позиции, стремится создать новый универсальный сло­варь, использовать новые термины в культурном взаимодействии, прочертить новые каналы культурной коммуникации и в конеч­ном счете создать нового человека и новую социальную реаль­ность. Подобное удается редко: официальная культура, как правило, обладает большим потенциалом устойчивости, чем контркультура, опирается на разветвленную систему общественного принуждения. Противостояние раннего христианства и эллинистической культу­ры, гуманизма и христианства длилось веками. Даже тогда, когда контркультуры восторжествовали, вытеснив конкурентов, последние все равно остались — в виде незримо присутствовавших субкуль­турных комплексов, продолжавших оказывать огромное влияние на культурное развитие. Такими они сохраняются до сих пор.