1.4. Дальнейшие уточнения постановки
Согласно принципам естественнонаучной парадигмы познания, в этом разделе предпринята попытка поиска ответов на ряд «неудобных» вопросов затронутой проблематики, которые официальная наука зачастую старательно обходит умолчанием. Уход в узкую специализацию, как и тактика замалчивания проблемных вопросов, вряд ли относится к плодотворным приёмам, да и возможен только до момента явного проявления кризиса. Согласно выводам работы [14], масштабы длящегося с конца XIX века кризиса в психологии таковы, что впору использовать образное сравнение с ситуацией, возникшей при строительстве Вавилонской башни: практика едва ли не абсолютно обособлена от теории, представители неоправданно многочисленных школ не находят взаимного понимания и точек соприкосновения. Оправдания такого положения сверхсложностью предметной области психологии, которая пытается объединить две несоизмеримых субстанции (информационную бессмертную душу и материальное бренное тело), вряд ли кого устроят. Многие психологи понимают, что методологию надо поднимать хотя бы до уровня той доказательной строгости, который характерен для естествознания. А для этого необходимо всерьёз осваивать самые совершенные выразительные средства – музыку и математику. Последний тезис, безусловно, является достаточно спорным, но некоторая попытка его обоснования будет здесь предпринята. Впрочем, возможен и альтернативный путь: некоторым математикам, особенно специализирующимся в области цифровой обработки сигналов, наверное, будет не слишком обременительной и даже интересной дополнительная психологическая специализация.
Не являясь психологом, как по ремеслу, так и по природным задаткам, я отчасти ориентируюсь в проблематике общей психологии благодаря знакомству с подборками специализированных ресурсов сайта Вита Ценёва www.psyberia.ru, известных библиотек Лотоса (www.ariom.ru) и «КУБ» (www.koob.ru), некоторым другим источникам, рассматриваемым в следующей главе. Начну с общего сопоставления предметных областей соционики и психологии. В любом учебнике по психологии вы найдёте примерно такое определение: «характер человека - это система устойчивых психологических черт личности, в общем случае определяющих особенности его мышления и поведения». Методология определения характера личности всегда занимала одно из центральных мест в психологии. Для подтверждения такой констатации достаточно бегло перечислить этапные вехи и имена тех, кто внес существенный вклад в развитие понятия «характер». По аналогии с другими дисциплинами, возможны, как минимум, два подхода к изучению некоторого объекта или явления: пространственный (морфологический) и временной (хронологический). Исторически так сложилось, что сначала внимание исследователей привлекли динамические аспекты проявлений черт личности. Были унифицированы три основных компонента этих проявлений: побудительный мотив, действие, переживание действия. Некоторое устойчивое единство указанных компонент определяет темперамент личности, т.е. надлежащее соотношение динамических проявлений черт личности. Уже Гиппократ ввел понятие четырёх классических видов темперамента: сангвиник, холерик, меланхолик, флегматик. Гиппократ полагал, что уровень жизнедеятельности человека определяется некоторыми соотношениями четырёх основных видов жидкости, циркулирующих в организме: кровь, желчь, чёрная желчь и лимфа. Греческое название преобладающей жидкости навсегда закрепилось за соответствующим видом темперамента. Заметный вклад в дальнейшие уточнения и обобщения понятия темперамента внесли И. Кант, Э. Кречмер, У. Шелдон, П.Ф. Лесгафт. Все они пытались обосновать ту или иную объективную основу темперамента. Наиболее убедительные для своего времени доказательства получил И. П. Павлов, который выделил четыре вида высшей нервной деятельности и сопоставил их классическим видам темперамента:
сангвиник – это сильный, уравновешенный и подвижный тип нервной системы;
флегматик – сильный, уравновешенный, инертный;
холерик – сильный, не уравновешенный;
меланхолик – слабый тип нервной системы.
В начале прошлого века психологи подошли к типизации содержательных – морфологических черт характера личности. Наиболее систематизированный вид такие обобщения приобрели в типологии Карла-Густава Юнга, которая и послужила отправной точкой для развития соционики. Аналогичное определение типа личности в соционике практически дословно повторяет приведенное определение характера. Что характерно: в обоих определениях изначально фигурирует значимый эпитет «устойчивые», который затем тихо «по-английски» исчезает из обихода. Всё очень просто объяснимо: никаким строгим аппаратом выявления «устойчивых» черт ни психология, ни соционика - не обладают. В лучшем случае в психологии используются некоторые методы математической статистики. Не математику трудно осознать, что требование устойчивости является развитием свойства непрерывности некоторой функции. С другой стороны, устойчивость является одним из необходимых требований корректности, обеспечивающих единственность объективного решения. И совсем из области фантастики - представить себе гуманитария, который сумеет увидеть взаимосвязь собственных чисел информационной матрицы объекта с голографией. Подобные нюансы освещаются во второй и третьей главах этой работы. Необходимый аппарат исследования устойчивости создала теория возмущений – один из разделов матричной алгебры, некоторые результаты которой приведены в предыдущем разделе. Другое дело, что пользоваться им нужно отнюдь не формально и уж точно после того, как накопленные представления о предметной области будут должным образом систематизированы.
Итак, в основе моделируемого сознания лежат две составляющие: мышление и поведение. Первоначально надо бы оценить удельный вес каждой компоненты (в смысле её обобщённого вклада в целостное сознание). При всей безнадёжности попыток строгого рассмотрения этого вопроса, психологи констатируют явное превалирование вклада подсознания. Среди оптимистических оценок преобладает следующая: на 90% мы управляемы подсознанием; доля рефлекторного мышления составляет 10%; ввиду отсутствия у цивилизации абсолютных знаний, удельный вес ментального мышления близок к нулю. Пессимистическая оценка вклада рефлекторного мышления составляет всего 1%. При этом аргументация автора пессимистической оценки Вячеслава Мещерякова [15] представляется достаточно убедительной. Такая диспропорция в структурном соотношении мышления и поведения заставляет по-новому взглянуть на проблематику сознания в целом и А-модель соционики – в частности. Действительно, нас так долго убеждали в том, что именно наличие управляющей оболочки – мышления – есть главным отличительным признаком человека, выделяющим его из животного мира, что это утверждение стало аксиомой. А тут оказывается, что человечество вовсе не преуспело в попытках уйти от сугубо животных состояний. Более того, со свободой тоже не преуспело: Как можно назвать свободным того, кто ради своих преимущественно меркантильных «ценностей» готов униженно «горбатиться» от 40% до 70% своего времени? Право же, в животном мире аналогичный «показатель свободы» имеет совсем другую пропорцию. Приведу минимально необходимые дополнения этих соотношений. Подсознание аккумулирует колоссальный опыт индивида (в том числе и предыдущих его воплощений), который зачастую имеет негативную окраску. Мышление призвано выполнять роль аналитической надстройки подсознания, одной из задач которой является коррекция неудачных алгоритмов подсознания. При возникновении некоторой ситуации сначала включаются реакции подсознания, и только вслед за ними (к тому же – в зависимости от концентрации внимания) – возможно, включается мышление. Достаточно печальный расклад с нашей управляемостью получается, не так ли? С другой стороны, вполне объяснимый исторический результат: ведь думать по-настоящему – это сложная работа. Редко встречаются профессии, в которых, как в программировании, приходится ежедневно сталкиваться с подтверждением этого вывода (когда, якобы идеально продуманная конструкция, при отладке под жестким контролем машинной логики ведёт себя зачастую не так, как это замышлялось разработчиком). В реальной жизни преимущественно отсутствует столь жёсткая и оперативная обратная связь замысла и реализации, как в программировании. Поэтому в человеческом сообществе неявно действует принцип «экономии мышления», поощряя лень-матушку и ложные социальные ориентиры. Проще полагаться на автоматную реакцию своего подсознания, чем в каждый момент времени анализировать текущую ситуацию реальности. Проще превозносить и зациклиться на своем или понравившемся варианте интерпретации, чем «обдирать мозги и нервы» в попытках добраться до объективной первоосновы. Проще вознести на заоблачную высоту постулат Веры в те или иные догматические стереотипы, чем кропотливо добывать крупицы Знания. Подходящие оправдания всегда найдутся. При этом заведомо игнорируется очевидное положение: вера – это промежуточное состояние правдоподобного знания, которое всегда подлежит подтверждению в реальности, дальнейшему углублению и уточнению. Полагаю, что в силу примерно такой же аргументации, в лучшем случае аналогичное соотношение 1 / 9 характерно для соотношения естественных и гуманитарных дисциплин (меньше всего при осознании этого соотношения следует доверять мнению формальной статистики).
Каким должно быть идеальное соотношение мышления и поведения? Если человек хочет хотя бы в перспективе стать голограммным элементом суперстабильной и абсолютно синхронизованной Вселенной, ему придётся структурировать своё сознание по образу и подобию базисной основы. Как минимум, это означает радикальное перераспределение удельного веса указанных компонент с целью достижения максимально возможной сбалансированности и гармонии целостного сознания.
Каковы критерии объективности некоторого знания? Эти критерии разработаны в естествознании в виде следующей совокупности принципов построения методологии науки [14]:
Опора на эмпирические факты;
Принцип рациональности (мир разумно устроен, непротиворечив, доступен познанию);
Принцип редукции (сведение сложного явления к некоторой совокупности известных и простых);
Принцип идеализации (в процессе обобщения необходимо выделить сущностные факторы, а несущественные – вывести из рассмотрения);
Принцип простоты (Оккам: «Не умножайте сущности без нужды»);
Принцип независимой проверки результатов.
Следование этим принципам в общем случае позволяет выявить механизмы взаимодействия элементов некоторой сложной системы и убедиться в их соответствии некоторой совокупности наличных эмпирических фактов. В задаче моделирования сознания использование методологии общего подхода осложняется компонентом «психическая реальность», имеющим полевую природу, для должного измерения которой естествознание пока не располагает соответствующими инструментальными средствами. Поэтому при моделировании сознания пока придётся вынужденно ориентироваться на использование косвенных характеристик психической реальности (в виде некоторых результатов взаимодействия психики и тела, измеряемых в физической реальности тела).
Следующий вопрос из разряда «наивных» может быть озвучен в таком виде: «где же физически располагается то самое сознание, о котором все так много и давно говорят?». Со средой размещения космического сознания более-менее определились благодаря BIP-теории. После этой ясности естественно позиционировать личное сознание на самых нижних уровнях космического сознания. Современная полемика в среде психологов по поводу базирования личного сознания и группе смежных вопросов представлена, например, работой [16]. В этом вопросе практическая психология опирается на мнение современной нейрофизиологии, которое предписывает соотносить всю умственную деятельность с мозгом человека. Нейрофизиологи считают сознание результатом электрохимической активности нейронов. Однако, до сих пор не получено убедительных доказательств того, что высшие формы сознания (логика, понимание, творчество, озарение, интуиция, знание, воля и многие другие) располагаются именно в тканях мозга. Напротив, накоплена значительная масса фактов, свидетельствующих о том, что особые состояния сознания (наивысшие состояния, достигаемые многими приёмами – начиная от медитации, и заканчивая современными технологиями HEMISYNC) имеют в своей основе поддержку активности сознания при одновременном сокращении физиологической активности мозга. В ведической практике подобные состояния характеризуются лаконичной формулой «Ум – бодрствует, тело – отдыхает». Нейрофизиологическая модель взаимодействия тела и сознания к настоящему времени не может ответить на слишком большое число вопросов, но достойной замены ей пока не предложено. Полагаю, что хорошие шансы в этом смысле имеет BIP-теория, но «Aires» не торопится втягиваться в эти разборки. Хотя направление психосоматики в «Aires» поддерживается - см. [17]. Действительно, после знакомства с BIP-теорией легко и заманчиво, даже не претендуя на должную полноту охвата, набросать, как минимум, 15-уровневую распределённую модель сознания. Верхние уровни этой модели охватывают процессы мышления с обязательной стыковкой с Космическим сознанием: 1. Вакуум; 2. Чакры; 3. Системы организма; и т.д.; а нижние – поведения: 14. Коллективное бессознательное; 15. Телесное бессознательное. Фрагменты двух последних уровней по примеру работы [17] можно несколько детализировать в следующем виде:
k. Уровень абсолютного осознания;
k+1. Программный уровень;
k+2. Уровень верований, ценностей, убеждений;
k+3. Уровень навыков и способностей;
k+4. Уровень динамической активности;
k+5. Уровень констатации фактов.
К счастью, жизненный опыт предостерегает от поспешности, да и в целом мои задачи значительно скромнее – придать должную строгость практике типологии личности. А для этого в начальном приближении возможно ограничиться психоматрицей - моделью, выстроенной из объектов 2-го уровня предполагаемой общей модели сознания. Более зрелый подход к обоснованию структуры психоматрицы представлен в следующей главе.
В медицине и психологии известно явление синестезии, когда некоторые или все органы чувств теряют свою привычную локализацию. В этих случаях возможны нетрадиционные ситуации, когда человек слышит или видит кожей, нюхает звуки и т.п. – см. [18]. Дело в том, что кожа, как среда размещения периферийной нервной системы, имеет рецепторы, реагирующие на вибрацию, свет, температуру, давление и трение. Если научиться правильно организовать взаимодействие с этими рецепторами, то синестезия утратит свою парадоксальность. Подобные курьёзы на уровне элементарных чувств явно противоречат гипотезе нейрофизиологии о том, что мозг имеет жесткие связи с каждым органом восприятия. Снять отмеченные противоречия пытается концепция голографической структуры мозга, выдвинутая Карлом Прибрамом [11]. На этом пути есть существенные успехи – вплоть до разработок сугубо прикладного характера (нейрофон, технологии свето-звуковой стимуляции мозга и т.д.). Почему же нейрофизиологическая модель сохраняет свою живучесть? Только потому, что пока нет инструментальных средств для измерения характеристик поля Гиперпространства (см. 1.3). А волновые процессы в мозгу, хотя они дают лишь косвенное представление состояний сознания, давно научились измерять посредством электроэнцефалограмм (ЭЭГ). В таком случае с не меньшим основанием допустимо измерять частоту вариаций значений чакр в точках их проекций на теле человека - такая объективная основа явно ближе к сущности сознания хотя бы в силу её явной ориентации на взаимодействие с информационным миром.
Конечной целью подобных измерений является достижение возможностей коррекции сознания для упрощения процедуры освоения переходов в наиболее эффективные его состояния. Каждому из нас знакомо, как порой непросто настроиться на работу в общем случае, и насколько легко и радостно аналогичная настройка происходит в редкостные периоды вдохновения. Сколь реально сделать достижение эффективных состояний сознания подконтрольным воле человека? Оказывается, что упомянутые технологии HEMISYNC, развиваемые в институте Роберта Монро (Вирджиния, США), уже более 30 лет, весьма успешно работают в этом направлении. На описание некоторых идей этой технологии (и многое другие не менее ценные сведения) вышел благодаря замечательной рукописи Андрея «Музыкальная терапия в эпоху Водолея», размещённой на сайте www.newagemusic.com.ua.
Сам термин HEMISYNC подчёркивает тот факт, что в основе технологии лежит строгая синхронизация работы обеих полушарий мозга. Надо заметить, что обыденным режимам работы нашего ума свойственно едва ли не свободное блуждание [3], которое для наглядности можно сравнить с хаотическим мельтешением фрагментов пиксельных строк на экране телевизора с расстроенной автосинхронизацией. Поэтому о подобной синхронизации работы полушарий, как результате хотя бы кратковременной концентрации внимания, способной превратить нас в гениев, многие мечтали тысячелетиями. Более того, HEMISYNC позволяет индуцировать и углублять те эффекты синхронизации, которые достигаются древними приёмами медитации. Дело в том, что одной из «изюминок» технологии является использование идеи бионурального ритма: если на одно ухо поступает сигнал с частотой F1, на второе - F2, то поскольку каждое ухо связано нервными каналами с обоими полушариями, последние синхронизируются частотой F1-F2. Это грубое представление идеи, а в основу реализаций положены сложные композиции сигналов, выстроенные по правилам, полученным в результате аналитических обобщений многолетних эмпирических наблюдений и специальных экспериментов. Основной аппарат подобных обобщений – быстрые преобразования Фурье – раздел математики, в который даже с математической подготовкой «просто так» лучше не соваться. «Технарям» хорошо известен тот факт, что задачи автосинхронизации принадлежат к группе повышенной сложности в смысле как постановки, так и реализации. Результатом этой сверхточной аналитики стали десятки приложений для освоения известных и менее известных особых состояний сознания (сверхобучение, самогипноз, музыка для релаксации и снятия стресса – специальным образом модулированные аранжировки классических шедевров, усиление творческой активности, укрепление общего состояния, развития интуиции и многое другое). Следует отметить, что HEMISYNC – это не только использование достижений современных информационных технологий для свето-звуковой стимуляции мозга: во многих реализациях они органично дополняются приёмами дыхания, расслабления тела и концентрации внимания, заимствованными из древних ведических практик; в ряде случаев используются психологические приемы внушения и визуализации.
Физической первопричиной возможности изменения состояния сознания являются волновые проявления функциональности как биологических организмов в целом, так и электрохимической активности нейронов, изменять характеристики которых потенциально возможно, например, посредством эффекта резонанса с внешним источником сигнала. В биологии можно условно выделить два направления: морфология исследует пространственную организацию живых организмов, хронобиология – временную. Одним из неотъемлемых и наиболее общих свойств живых организмов является ритмичность всех биологических процессов. Биологические ритмы – это периодически повторяющиеся изменения интенсивности и других особенностей функционирования биологических процессов. Все биоритмы подразделяются на физиологические (их периодичность принадлежит диапазону от долей секунды до нескольких минут) и экологические – производные от любого ритма внешней среды (суточного, лунного, сезонного и т.д.). Типичными физиологичными ритмами являютя пульс, сердцебиение, частота дыхания, обменные процессы клеточного уровня и т. д. Например, известно, что более 500 функций и процессов человеческого организма имеют околосуточную (циркадианную) периодичность. Вся эта система ритмов весьма сложно организована и к постижению этой сложности хронобиология только приступила. Известные хронобилогии ритмы не укладываются в идеальную синусоиду; периоды биоритмов отнюдь не постоянны, а зависят как от вариации внешних условий, так и от возрастных особенностей организма. С учётом этой сложности не вызывает удивления тот факт, что в хронобиологии не нашла подтверждения популярная гипотеза о существовании психологических биоритмов (физический, эмоциональный, логический, интуитивный), которые якобы «сопровождают» индивида с момента его рождения. Пока что в природе не обнаружены такие явления, которые: с одной стороны, были бы синхронизаторами для всех людей; а с другой, – были бы «персонально» зависимы от даты рожения каждого человека. Этот результат является существенным аргументом против нумерологических представлений, хотя и не опровергает их окончательно. Подлинно научное исследование влияния космического сознания, по сути, ещё не начиналось. Концепция кармического воспитания человека пока существует только в гуманитарном изложении, но со временем вполне возможно повышение её статуса.
Пора уточнить термин «состояние сознания». Итак, по физической природе - это некоторый волновой многомерный сигнал сложной природы, являющийся результатом взаимодействия сознания и мозга, измеряемый посредством ЭЭГ. Некоторые состояния сознания требуют согласованного взаимодействия между полушариями, в то время как другие — преимущественно используют обособленные функции обработки информации каждым из полушарий. Способ познания каждого индивидуума, т.е. его способность воспринимать, анализировать воспринятый образ реальности и взаимодействовать с внешним миром, зависит от его способности актуализировать различные состояния сознания. На Рис. 6 представлена общая схема взаимосвязи агрегированных состояний сознания, заимствованная из работы [15]. Современная наука фиксирует следующие частотные диапазоны сигналов, используемых для активации этих групп состояний сознания:
Бодрствование – бета волны (14 - 42 Гц, по современным данным – 14 – 100 Гц);
Быстрый сон (с наличием сновидений) – альфа волны (8 -13 Гц);
Медленный сон без сновидений – дельта волны (меньше 4 Гц, полное отсутствие ритма считается несовместимым с жизнью);
Медленное бодрствование (созерцание) – тета волны (4 – 8 Гц).
Рис. 6. Структура психических состояний человека.
Первые три группы состояний сознания относительно привычны и неплохо исследованы. Особый интерес прдставляет созерцательное состояние и специально выделенные на схеме области его возможных пересечений с другими состояниями (указанные частотные диапазоны формально не пересекаются, но всегда имеют место особые пограничные состояния, возникающие в зоне возможного пересечения). Именно созерцательность, как обобщённая особенность концентрации внимания, характеризует заветную группу наивысших состояний сознания, которые открывают доступ к взаимодействию как с информационным миром Вселенной, так и к сверхвозможностям человека в мире материальном [15]. Это состояние достаточно полно и однозначно представлено в ведизме, где его характеризуют как результат специальных практик медитации, направленных на полное прекращение блуждания ума как вербального мышления. Ведизм различает восемь уровней достигнутых состояний дхьяна (созерцания) и сопутствующие этим уровням новые возможности человека. Аналогичные идеи, хотя и с меньшей полнотой представления, исповедывали и практиковали древнегреческие философы (Пифагор, Сократ, Платон, Антисфен и многие другие); основатели и ранние идеологи мировых религий (буддисты, ессеи, исихисты и суфии). Достаточно полная картина развития этих представлений созерцания, дополненная целостным авторским анализом, изложена в [15]. В западной цивилизации высокоуровневое понятие «созерцания» незаметно скатилось в обыденность и свелось к «пассивному наблюдению» - без важнейших его особенностей – концентрации на фоне безмолвия ума и расслабленного тела. Поэтому зафиксируем ключевые особенности подлинного состояния созерцания:
Отключение от сознания традиционных органов восприятия;
Прекращение спонтанного вербального мыслеобразования;
Полная и устойчивая концентрация на объекте созерцания – он целиком и непрерывно заполняет весь объём сознания.
Каждая из этих функций для свего исполнения безусловно требует проявлений воли, т.е. подчинённости осознанному управлению. В итоге получается непростая мультизадачность, спаянная волей к достижению заветной цели – освоения потенциально доступных безграничных сверхвозможносей.
Всё ранее сказанное здесь можно оценивать как затянутую преамбулу, готовящую «почву» к рассмотрению наиболее сложного вопроса - «что есть сознание?». Итак, согласно физиологии функционирование организма представляет собой огромную совокупность низкоуровневых физико-химических реакций молекулярного и клеточного уровней. Некоторая часть этих реакций выполненяет важные задачи общего управления всеми процессами. Управление - это специализация особых клеток – нейронов, составляющих основу нервной системы организма, центральным компонентом которой есть мозг. Физиологи выделяют две группы реакций управления – возбуждение и торможение. В подсистеме возбуждения основную роль играет химический переносчик сигнала нейромедиатор (посредник) дофамин, который запускает (инициирует) работу ансамблей нейронов. Торможение - противоположный нервный процесс, проявляющийся в угнетении (гашении) возбуждения. Имеет охранительное значение, защищая нервную систему от перевозбуждения. При торможении основную роль играет тормозной медиатор гамма-аминомаслянная кислота. Очень важно обеспечить соблюдение баланса этих процессов – непогашенные очаги возбуждения в организме чреваты последующими расстройствами жизнедеятельности. Вся совокупность управляющих реакций клеточного уровня по З. Фрейду называется бессознательным управлением или подсознанием.
Только малая часть айсберга подсознания (1-10%) доступна осознанию посредством наших традиционных органов чувств. Осознание есть последовательный поуровный перевод (трансляция) низкоуровневых информационных представлений в более высокоуровневые. Сначала результаты физико-химических реакций транслируются в формы ощущений, которые сознание способно представить некими словесными (вербальными) и прочими (визуальными, аудиальными, тактильными) образами. Дальнейшая внутренняя оценка ощущений приводит к некоторой их дифференциации, промежуточным продуктом которой являются чувства. Сравнение возникших чувств с накопленными образцами поведения порождает некоторые суждения – мысли о возникшей ситуации и возможном алгоритме реагирования на неё. Возникновение чувств и суждений соответствует (k+5) – му уровню ранее приведенной предполагаемой схемы работы сознания. Дальнейшие обобщения суждений приводят к осознанию тенденции развития ситуации (k+4); возможного её влияния на алгоритмы реализации навыков и способностей (k+3); возможного влияния на убеждения и шкалы ценностей (k+2) и даже программный (k+1) уровень. Чем выше уровень принятия решений, тем более необходимо задействовать высшие и особые состояния сознания, и тем меньше потребность в опоре на чувственное восприятие. Например, принятие стратегических решений k-го уровня немыслимо без работы созерцательных состояний сознания. Безусловно, каждый уровень сознания требует адекватных «рабочих инструментов» - алгоритмов восприятия, анализа и принятие решений. Например, крайне нежелательно принимать программные решения, находясь в эмоциональном возбуждении. Неадекватность используемых средств закрепляется в стереотипах суждения и поведения – навыках, и достаточно сложно преодолима. Для ликвидации вопиющей диспропорции осмысленных и неосознанных процессов управления тем более необходимо задействовать исключительно созерцательные состояния сознания.
Представленная общая схема реакции личного сознания на некоторую ситуацию намеренно абстрагирована от многих факторов, противодействующих объективизации принимаемых решений. Во-первых, причиной «шумов», искажающих ход восприятия и анализа текущей ситуации, могут быть непогашенные очаги возбуждения от предыдущих состояний. К сожалению, не отлаженное сознание, действуя по упомянутому принципу экономии мышления, лишь в минимально необходимом объёме занято реальностью. А в остальное время его творческий потенциал за ненадобностью расходуется на «игры воображения» - генерацию эмоций, желаний, мыслей и потребностей, не обусловленных объективной необходимостью. Подобная праздная игра виртуального воображения является вторым источником шумов, провоцирующих хаотическое блуждание ума. Не счесть подобных источников шумов, порождаемых социальной жизнью индивидуума, а все они в совокупности препятствуют обретению навыков устойчивых фиксаций должных познавательных состояний сознания. В этой ситуации чрезвычайно актуальной является должная психокоррекция личного сознания и каждый индивид должен самостоятельно подойти к её осознанию и воплощению.
На третьем уровне предполагаемой модели сознания подразумевалось рассмотрение центральной и вегетативной подсистем нервной системы организма. Нервная система - это совокупность образований (рецепторы, нервы, ганглии, мозг) у животных и человека; которая осуществляет восприятие действующих на организм раздражителей, проведение и обработку возникающего при этом возбуждения, формирование ответных приспособительных реакций. Регулирует и координирует все функции организма при его взаимодействии со средой. Центральная нервная система - основная часть нервной системы животных и человека, состоящая из нервных клеток и их отростков. Представлена у беспозвоночных животных системой связанных друг с другом нервных узлов (ганглиев), у позвоночных животных и человека - головным и спинным мозгом. В функциональном отношении периферическая и центральная нервная система представляют единое целое. Наиболее сложная и специализированная часть центральной нервной системы - большие полушария головного мозга. Вегетативная нервная система - часть нервной системы человека, регулирующая деятельность внутренних органов и систем (кровообращения, дыхания, пищеварения, выделения, размножения и др.), обмен веществ и функциональное состояние (возбудимость, работоспособность и др.) тканей организма. Делится на симпатическую и парасимпатическую нервную систему. Симпатическая подсистема управляет упомянутыми процессами возбуждения, соответственно - парасимпатическая – управляет процессами торможения. Промоделировать эти уровни сознания означало бы необходимость структурировать функции каждого уровня аналогично тому, как это проделано в психоматрице, по сути, отражающей только работу полушарий головного мозга. Не уверен, что состояние знаний об этих процессах позволит выполнить необходимые обобщения. Да и приступать к подобным делам возможно только после персонального освоения особых состояний сознания – подобным опытом, увы, не обладаю. Так что придётся ограничиться возможным – выработать устойчивые алгоритмы объективного оценивания психотипа личности.
Пожалуй, главный текущий вывод, который хотелось бы акцентировать, сводим к следующей констатации: поскольку существуют реальные возможности изменения состояний сознания, значит, потенциально возможно достичь сбалансированной – гармоничной его структуры. Поэтому общая задача развития человека – достижение возможно более высокого уровня конвертации сознания – уже не кажется столь фантастичной. В качестве меры достигнутого уровня конвертации сознания индивида естественно принять число обусловленности его уравновешенной психоматрицы.