28. «Царь-рыба» в.П. Астафьева: проблема жанровой структуры произведения, мифопоэтика образа Сибири, система персонажей.

«Царь-рыба» - 1976. Обращ-ся к связи ч-к и природа в нравс-но-фил-м аспекте. Жанр-е обознач-е: повеств-е в р-х. Наиб-е концепт-е пр-е. Друзья говорили назвать пр-е ром-м. Но роман ко многому обяз-т, не дает ввести автор-е отступ-я. Автор-е созн-е и река объед-т повеств-е.

Глава «Уха..» - артериальность и общность. Мотив браконьерства – как духовно-психол-е явл-е – самоуничтож-е ч-ка. Земледел-во как трад-я уничтож-я, ч-к стан-тся кочевником. Поиск ч-ка – якоря. Наиб. близок автору Аким, но он тоже не якорь – не может взять на себя ответ-ть за все происход-е. Послед-я глава – цитирует книгу Экклезиаста. Ветхий завет.

Худ-е ед-во достигнуто с пом-ю скрепов: дейст-е происх-т на 1м из притоков Енисея. «Река жизни» (Енисей) – емкий образ, уходящий корнями в мифо-е созн-е – у нек-х древних ассоц-я с «древом жизни», у др. – воплощ-е всего устр-ва бытия.

Принцип ассоц-й . Ч-ка видит ч\з природу и наоборот. Ребенок – зеленый листок, смерть старого ч-ка – падающая старая сосна, образ матери и ребенка – образ Древа, питающего свой Росток. Природа и ч-к – единое целое, з-ны природы более могущ-ны, чем з-ны людские. Отсюда цепь рас-ов о браконьерах: чушанцы, кот. грабят родную реку; чиновники, кот. так построили на Енисее плотину, что загноили реку.

Дидактика - однотип-я сюжет-я логика рас-в – в конце обязательно нравств-е наказ-е браконьера. + дидактика в соположении рас-в ч\з лирич-е медитации – «Капля» - наблюд-е за каплей. Автор думал, как выстроить цикл. И заканч-ся вопрош-м: «Так что же я ищу, отчего я мучаюсь, почему, зачем? – нет мне ответа». Гармония не достигнута.

29. Тема войны в творчестве в. Астафьева («Пастух и пастушка», повести 1990-х годов, «Прокляты и убиты»). Полярность оценок «военной прозы» писателя 1990-х годов в критике.

Для него Отеч-я в-на - противоест-е сост-е мира, воплощ-е сил, кот. противоп-ны ч-й натуре и способны только разрушать душу.

Повесть «П-х и п-ка» - нач. 1970х. Неск. лет не публиковали из-за непривыч-го изобр-я в-ны. Здесь в-на как некое вселен-е зло, жертвами кот. стан-ся все. Повесть перенасыщена страшными натуралист-ми сценами и подроб-ми. Обгорелый водитель, запах крови. Автоматчик – огнен-й ангел из Апокалипсиса. Зловещий образ воронья.

В-на растлев-т душу ч-ка, уверен автор. Пример: образ старшины Мохнакова. Он великол-й воин, но именно он после боя мародер-т. Лейтенант Борис Костяев после в-ны тоже истрачивается - «Нести свою душу Борису сделалось еще тяжелее». Смерть его странная –погиб на в-не от усталости.

Подзаг-к – совр-ая пастораль – А. восстана-т память об этом жанре сентимен-ма, ч\з введе-е узнав-х образов, деталей, оборотов. Ист-я Бориса Костяева и Люси, нечаянно нашедших и потеряв-х др. др. в хаосе в-ны, рождает ассоц-ю с пасторал-й ист-й о п-хе и п-ке. Родители Бориса – это психолог-я параллель к отнош-м Б и Л.; балет.

Сталк-т нежную пасторал-ю тему с жестокой прозой жизни. Параллель 2 несовмест-х линий – опис-ся кровавая мясорубка и рассказ-ся сентимен-я ист-я встречи 2 людей. В сюжете 3 коллизии: воображ-т, какая будет их встреча после в-ны, мечтают о новой встрече, погреб-е Бориса. Но через 30 лет женщина нашла могилу посреди России и сказала, что скоро они будут вместе, там ничто не в силах их разлучить.

Логика в назв-х основ-х частей– «Бой», «Свидание», «Прощание», «Успение» (уход из бренного мира). Эпиграф Пушкина – А. его отверг, для ч-ка, видящего в-ну как апокалипсис, никакого упоения в бою нет. Все остальные разв-т пасторал-ю тему. Противост-ть разруш-ю может только душевное дейс-е.

Хотел написать р-н об Отеч-й в-не. Апокалипс-е «Прокляты и убиты». Здесь созд-т св. миф об Отеч-й в-не. 1я кн. «Чертова яма» - события в сибир-м тылу, в лагере, где формир-ся воин-е части перед отправкой на фронт. Роман-хроника, но по хар-ру «физиологич-й лубок». 2 самые выразит-е масс-е сцены. 1я – сцена коллект-го слушанья по радио доклада Сталина 7 ноября 1942 года. С сарказмом А. опис-т волнение Солдатов простодуш-х. 2я – показат-й расстрел братьев Снегиревых.

Показ-т как оформл-ся целое сословие негодяев. Политбалаболки, энкаведешники, профес-лы сыска и палачества. Случ-м реш-м командования 1й батальон брошен на хлебоуборку. Оказались в деревне Овсово, ее не тронула, в-на. В этих чел-х услов-х просып-ся высокое, чистое, что делает их непобедимыми. Почему? Ответ сконцент-н в образах-символах: образ песни и образ правосл-го креста (религ-е чув-во).

В критике – попытки предст-ть р-н правосл-м р-м о в-не. Есаулов «Сатанин-е звезды и свящ-я в-на». Но А. создал max телесный мир в-ны. Это мир страдающего, гибнущего народ-го тела. Лицом ч-ка становятся го раны в прямом и переносном смысле: Финифатьев с розовым пузырьком, майор Зарубин с запущ-й раной.

Лейтмотив р-на – страшные груды мертвых тел, заполнив-е великую реку. Их постоянно мучит ?, как накормить тело, согреться, хлебнуть водки. Но натур-м опред-т важную черту ром-го дискурса – беспощадная трезвость видения. Этим и став-ся под сомнение христ-я идея р-на. Это ед-во тел, борющихся за выжив-е, а не душ, охвач-х единой верой. Един-й глубоко верующий – Коля Рындин, добряк-богатырь. В 1й кн. ему отвод-сь не мало места, а во 2й он оттесн-ся на задний план. И в центре оказ-ся фигуры Булдакова и Зелени-на-Шорохова – один демагог бездельник, д. – вор-рецидивист. В р-не выстр-ся миф о народ-й общности вне личности, вне индивид-го самосозн-я.

Противор-я, кот. свойст-ны р-ну прояв-сь и в повестях «Так хочется жить» (1996) и «Веселый солдат» (1998). Они тоже об Отеч-й в-не.