Вторая половина XX века в истории отечественного языкознания

   В период, непосредственно следовавший за лингвистической дискуссией 1950 г., основной пафос советских трудов в области языкознания состоял в критике «нового учения о языке» (сопровождавшейся, естественно, призывами к развитию «сталинского учения о языке»). Итогом этой критики стал двухтомник «Против вульгаризации и извращения марксизма в языкознании», вышедший в свет в 1951–1952 гг. Что же касается собственно лингвистической работы, то – в свете положений сталинской статьи – сосредоточена она была, главным образом в рамках сравнительно-исторического языкознания в его, так сказать, «классическом» виде. В этой связи называют прежде всего книгу Агнии Васильевны Десницкой (1912–1992) «Вопросы изучения родства индоевропейских языков» (1955), содержащей прежде всего достаточно обширный очерк истории индоевропеистики, и коллективный труд «Вопросы методики сравнительно-исторического изучения индоевропейских языков» (1956), иллюстрировавший применение положений компаративистики на фактическом материале. Структурализм по-прежнему трактовался в отрицательном духе, типологические исследования также оказались в загоне. Из других сфер уделялось определенное внимание вопросам лингвистической географии (в журнале «Вопросы языкознания» обсуждалась, в частности, проблема языковых союзов), состоялась дискуссия о фонеме и т. п.    Продолжала развиваться (главным образом в русле идей В.В. Виноградова) и отечественная русистика. Из работ, посвященных общелингвистической проблематике, выделяют небольшую книгу Александра Ивановича Смирницкого (1903–1954) «Объективность существования языка» (1954), в которой сделана попытка пересмотреть учение Ф. де Соссюра о языке и речи. Критикуя женевского лингвиста за то, что последний, признавая общественный характер языка, считал его явлением психическим, ученый определял речь как закономерное соединение определенного звучания с определенным значением, а язык – как систему, совокупность взаимообусловленных и взаимосвязанных единиц и отношений между ними. Таким образом, язык представляет собой совокупность всех компонентов различных произведений речи. Речь трактуется как способ общения, а язык – как его средство. Он не только существует в речи, но и взаимодействует с ней, пополняясь теми произведениями (словами, их формами, предложениями), которые создаются речью. Отсюда следует, что речь выступает как материал, а язык – как заключенный в ней предмет языкознания. Считая, что если основной единицей речи является предложение, то основной единицей языка – слово, А.И. Смирницкий в своих трудах отводил слову центральное место («слово выступает как необходимая единица языка и в области лексики (словарного состава) и в области грамматики (грамматического строя) и поэтому слово должно быть признано вообще основной языковой единицей»).    После состоявшегося в 1956 г. XX съезда КПСС и провозглашенного им курса на борьбу «с культом личности Сталина и его последствиями» (подтвержденного также на XXII съезде в 1961 г.) ссылки на «сталинское учение», естественно, были прекращены, сравнительно-исторический метод также перестал рассматриваться как «единственно научный» (хотя, естественно, отнюдь не отрицался). Вновь привлекают к себе внимание типологические исследования, активно проникают и разрабатываются идеи структурализма, которому посвящается значительное количество публикаций. Выходит ряд работ по проблемамсоциолингвистики. Однако именно в этой области особенно сильно продолжали сказываться моменты идеологического характера: объективный анализ языковых отношений в СССР зачастую подменялся декларативными утверждениями о «расцвете языков всех советских народов» и их гармоничном сочетании с русским, который не только «добровольно» был принят в качестве языка межнационального общения, но и якобы превратился во «второй родной язык». Это игнорирование реальных противоречий в языковых отношениях в определенной степени повлияло на те события, которые произошли в стране в конце 80-х – начале 90-х годов.    В 60-х гг. формируется и интенсивно развивается отечественная психолингвистика, прежде всего разработка проблем теории речевой деятельности, где важную роль сыграли труды Алексея Алексеевича Леонтьева (1936–2004).    Своеобразным итогом развития отечественной лингвистики рассматриваемого периода стал трехтомник «Общее языкознание», выходивший в 1970–1973 гг. Первый том был посвящен формам существования, функциям и истории языка, второй – внутренней структуре языка, третий – методам лингвистических исследований. В создании названного труда приняли участие представители отечественной науки (главным образом академической), и в своей совокупности он охватывал почти все важнейшие проблемы языкознания.    Продолжалось и ознакомление советского читателя с мировой лингвистической классикой. Еще в начале 50-х гг. выходят на русском языке книги Ш. Балли, А. Мейе, А. Вайана и др., затем к ним присоединяются труды Г Глисона, Л. Блумфилда, Н. Трубецкого… Важную роль в этом процессе сыграли сборники «Новое в лингвистике»^[126], издававшиеся с 1960 г., у истоков которых стоял Владимир Андреевич Звегинцев(1910–1988), известный и как составитель двухтомной хрестоматии по истории языкознания.    Эта работа была продолжена и в последующие десятилетия (издания трудов Н. Хомского, Э. Бенвениста, Ф. де Соссюра и др.), хотя определенное изменение идеологической ситуации в стране отразилось и на лингвистике. В частности, при характеристике ряда структуралистических концепций и генеративизма порой стали преобладать сугубо негативные оценки, причем далеко не всегда критическая аргументация ограничивалась рамками исключительно научной полемики.    Наблюдались и попытки пересмотреть отношения к Н.Я. Марру (хотя при этом, разумеется, как правило, не отрицалась и ошибочность многих положений его концепции), что дало даже повод говорить о «неомарризме» некоторых отечественных лингвистов 70—80-х годов. В годы перестройки подобные тенденции в определенной мере стимулировались и новой волной «десталинизации», однако каких-либо официальных документов на сей счет принято не было, а последующие события в жизни страны сделали эту проблему малоактуальной.    С распадом СССР и коренными изменениями в экономической жизни отечественная лингвистика (как и наука в целом) оказалась в новой ситуации, во многом сохраняющейся и поныне. Однако события последнего десятилетия уже выходят за рамки собственно исторического анализа.