Основные разделы языкознания

   Как и большинство авторов лекционных курсов и учебных пособий по введению в языкознание, Соссюр уделяет достаточно большое внимание звуковой стороне языка и ее соотношению с письменной фиксацией. Поскольку здесь, по единодушному мнению подавляющего большинства комментаторов и историков, его подход в значительной степени традиционен, остановимся лишь на нескольких моментах общего характера.    Во-первых, привлекает внимание то обстоятельство, что Соссюр предлагает различать понятия фонетикии фонологии. Впоследствии эта терминологическая дифференциация стала одной из важнейших составляющих структурной лингвистики; однако у самого женевского языковеда граница между ними проходит отнюдь не там, где у подавляющего большинства структуралистов (их воззрения будут рассмотрены в дальнейшем).    Фонетикой Соссюр предлагает называть исключительно учение об эволюции звуков (историческую фонетику по общепринятому обозначению), а фонологией – физиологию звуков. «Фонетика – наука историческая: она анализирует события, преобразования и движения во времени. Фонология находится вне времени, так как механизм артикуляции всегда остается тождественным самому себе». Соответственно первая относится к науке о языке, тогда как вторая представляет собой вспомогательную дисциплину и затрагивает только речь. Мотивируя данное положение, Соссюр вновь подчеркивает: «Язык есть система, основанная на психическом противопоставлении акустических впечатлений, подобно тому как художественный ковер есть произведение искусства, созданное путем зрительного противопоставления нитей различных цветов; и для анализа такого художественного произведения имеет значение игра этих противопоставлений, а не способы получения каждого цвета».    Во-вторых, сама фонема, понимаемая как первичная единица, получаемая при расчленении речевой цепочки, в разделе фонологии определяется как «сумма акустических впечатлений и артикуляционнных движений, совокупность слышимой единицы и произносимой единицы, из коих одна обусловлена другой…» Вместе с тем дальше отмечается: «Фонемы – это прежде всего оппозитивные, относительные и отрицательные сущности». И указывая, что каждый язык «оперирует определенной гаммой фонем, число которых строго ограничено», автор «Курса» резюмирует: «…Чтобы познать звуковые единицы языка, нет необходимости характеризовать их положительные качества, достаточно рассмотреть их как дифференциальные величины, сущность которых состоит в том, чтобы не смешивать друг с другом».    В разделе, посвященном синхронической лингвистике, привлекает внимание предлагаемая Соссюром трактовка грамматики. Отрицательно относясь к традиционному делению последней на морфологию и синтаксис, с одной стороны, и противопоставлению ее лексикологии – с другой, Соссюр формулирует свою точку зрения следующим образом: «Грамматика изучает язык как систему средств выражения; понятие грамматического покрывается понятиями синхронического и значимого… Взаимопроникновение морфологии, синтаксиса и лексикологии объясняется, по существу, тождественным характером всех синхронических фактов. Между ними не может быть никаких заранее начертанных границ. Лишь установленное выше различение отношений синтагматических и ассоциативных представляет основу для классификации, которую навязывают сами факты и на которой единственно может строиться грамматическая система». Отмечая в связи с этим, что словоизменение является наиболее типичным примером ассоциативных отношений, а синтаксис, понимаемый как теория словосочетаний, отойдет в синтагматику (хотя не все синтагматические явления попадают в синтаксис), Соссюр заключает: «Надо научиться сводить, таким образом, каждое явление к его ряду, синтагматическому или ассоциативному, и согласовывать все содержание грамматики с ее двумя естественными осями: только такое распределение и может нам показать, что именно следует изменить в привычных рамках синхронической лингвистики».    Наконец, в разделе, где речь идет о диахронической лингвистике^[76], утверждается, что ее объектом «является в первую очередь фонетика». Указывая в связи с этим, что, разумеется, эволюционируют и грамматические категории, значения слов и т. д., Соссюр вместе с тем подчеркивает, что «в действительности мы сначала вступаем в область диахронии, когда изучаем фонетические изменения, а затем – в область синхронии, когда рассматриваем вызванные этими изменениями следствия» (правда, оговаривая при этом, что фонетика не может объяснить эволюцию целиком, что создает определенные сложности). Само же рассмотрение диахронических проблем (фонетические изменения, аналогия и др.) принципиально новых решений не содержит (несмотря на определенное своеобразие толкования тех или иных аспектов последних) и, как правило, специально историками нашей науки не анализируется. То же самое можно сказать и о таких разделах «Курса», как географическая и ретроспективная лингвистики, в которых говорится о вопросах лингвистической географии, реконструкциях и степени их достоверности, взаимоотношениях между языком и расой, языковых семьях и т. п. Характерно, однако что завершается «Курс» в том виде, в каком он был опубликован, следующим пассажем: «Из сделанных нами экскурсов в пограничные области нашей науки вытекает следующий принцип чисто отрицательного свойства, но тем более интересный, что он совпадает с основной идеей этого курса: единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в себе самом и для себя». Впоследствии было много утверждений о том, что процитированная фомулировка не принадлежит Соссюру и всецело лежит на совести его издателей; но именно она, по существу, стала своего рода боевым знаменем представителей структурной лингвистики.