Языковой знак и его свойства

   Одним из важнейших компонентов концепции, представленной в «Курсе общей лингвистики», является учение о языковом знаке. Последний определяется как «двусторонняя психическая сущность», связывающая не вещь и ее название, а понятие и акустический образ («психический отпечаток звука»), которые Соссюр предлагает именовать означаемым и означающим. Сам языковой знак обладает двумя основными свойствами:произвольностью и линейностью.    Произвольность должна пониматься как отсутствие естественной связи между означаемым и означающим (немотивированность). Любое означаемое в принципе может быть выражено любым сочетанием звуков, что доказывается самим фактом существования разных языков.    Линейность присуща означающему. Суть ее заключается в том, что последнее, развертываясь во времени, обладает протяженностью, которая имеет только одно измерение – линию: элементы означающего «следует один за другим, образуя цепь».    С другой стороны, характеризуя языковой знак, Соссюр обращает внимание на противоречие между такими его свойствами, как неизменность и изменчивость.    Первое непосредственно связано с невозможностью сознательного воздействия на язык в собственном смысле этого слова: «Если по отношению к выражаемому им понятию означаемое представляется свободно выбранным, то, наоборот, по отношению к языковому коллективу, который им пользуется, оно не свободно, а навязано… Не только отдельный человек не мог бы, если бы он захотел ни в чем изменить сделанный уже языком выбор, но и сам языковой коллектив не имеет власти ни над одним словом; общество принимает язык таким, каким он есть».    Подчеркивая в связи с этим социальную природу языка, Соссюр называет четыре основные причины, определяющие данное свойство языка:    1) Сама произвольность знака лишает смысла вопрос о сознательном его изменении, поскольку нет никаких разумных оснований предпочитать одно означающее другому. «Именно потому, что знак произволен, он не знает другого закона, кроме закона традиции, и, наоборот, он может быть произвольным только потому, что опирается на традицию».    2) Множественность знаков, существующих в языке (число знаков в принципе бесконечно, в отличие, например, от букв в системе письма), также препятствует его изменению.    3) Языковая система обладает слишком сложным характером, постичь который можно лишь путем специальных размышлений и о котором большинство пользующихся языком ничего не знает.    4) Наконец, важнейшим фактом устойчивости языкового знака является «сопротивление коллективной косности». «В каждый данный момент язык есть дело всех и каждого; будучи распространен в некотором коллективе и служа ему, язык есть нечто такое, чем каждый человек пользуется ежечасно, ежеминутно. В этом отношении его никак нельзя сравнить с другими общественными установлениями… Из всех общественных установлений язык предоставляет меньше всего возможностей для проявления инициативы. Он составляет неотъемлемую часть жизни общества, которое, будучи по природе инертным, выступает прежде всего как консервативный фактор».    Отсюда Соссюр делает вывод как о невозможности «революции в языке», так и о фактической нецелесообразности какого-либо сознательного вмешательства в систему языка и попыток ее «урегулирования»: «Можно было бы представить себе возможность преобразования языка лишь путем вмешательства специалистов, грамматиков, логиков и т. д. Но опыт показывает, что до сего дня такого рода попытки успеха не имели».    С другой стороны, сам фактор существования языка во времени, обеспечивая устойчивость знака («Связь с прошлым ежеминутно препятствует свободе выбора, мы говорим “человек” и “собака”, потому что и до нас говорили “человек” и “собака”»), одновременно в большей или меньшей степени изменяет языковые знаки, приводя к сдвигу отношения между означающим и означаемым. И, как подчеркивается в «Курсе», неспособность языка сопротивляться обусловливающим указанный сдвиг факторам («эта эволюция является неизбежной: нет языка, который был бы от нее свободен») – также вытекает из произвольности языка: «Прочие общественные установления – обычаи, законы и т. п. – основаны, в различной степени, на естественных отношениях вещей; в них есть необходимое соответствие между использованными средствами и поставленными целями. Даже мода, определяющая наш костюм, не вполне произвольна: нельзя отклониться далее определенной меры от условий, диктуемых свойствами человеческого тела. Язык же, напротив, ничем не ограничен в выборе своих средств, ибо нельзя себе представить, что могло бы воспрепятствовать ассоциации какого угодно понятия с какой угодно последовательностью звуков». Этот фундаментальный принцип, по мнению Соссюра, распространяется и на искусственные языки, если только последние «перейдут в общее пользование», т. е. станут использоваться в качестве коммуникативного средства: «Человек, который пожелал бы создать неизменяющийся язык для будущих поколений, походил бы на курицу, высидевшую утиное яйцо: созданный им язык волей-неволей был бы захвачен течением, увлекающим вообще все языки».