2. Объект воли

Итак, если предметом высших познавательных способностей является, как мы уже сказали, сущее как таковое, тотальность сущего, то формальным объектом воли мы должны признать благо в неограниченном смысле, благо как таковое: всё то, что ум постигает как благое для человеческой личности. Воление — это способ пребывания в реальности, выбор в пользу реального блага, открытость навстречу реальности в целом, как ее представляют разумение и разум.

С того момента, как человеческая личность достигнет достаточного уровня познавательного развития, она сознаёт необходимость реализовать себя среди множества реальностей и вместе с ними. Мы обнаруживаем себя существующими как данность, и существующими в мире, которого мы не выбирали, в обстоятельствах, не зависящих от нас. В них и среди них мы принуждены выбирать и выбираем, совершая акт воления. «Итак, жизнь, — говорит Ортега-и-Гассет, — это, по существу, нерешенная задача и открытая проблема: хаотическое сплетение проблем, которые нужно решить и в бурных волнах которых мы волей-неволей плывем, как моряки с потерпевшего крушение корабля» ⁶. Во многих местах он повторяет: «Жизнь — это решение того, что нужно делать». Воля — это способность, благодаря которой мы призваны решить и решаем, руководствуясь разумением и разумом, чем мы хотим быть и какими быть в жизни. Это способность придавать смысл или значение собственной деятельности, а через нее — самому существованию. Здесь мы уже намечаем наиболее характерное и неотъемлемое измерение человечес кой воли — измерение свободы. Но о свободе мы будем говорить чуть позже; теперь же нам достаточно напомнить, что нам приходится постоянно совершать акты воления и решения, которые в конечном счете выражаются словами «хочу» и «не хочу».

Мы сказали, что как мышление открыто всему сущему, так воля открыта всему благу. Ясно, что в мире и в жизни есть бесчисленное множество благ и что между ними существует градация, как между уровнями сущего в зависимости от большей или меньшей причастности к Бытию. Постигая степени реальности, человек одновремен но постигает их большую или меньшую благость — какова она сама по себе, для него, для других, для общества в целом. Ибо подлинные акты воления сознательны: мы знаем, что они рождаются из самосознающего существа. Это, несомненно, достоверный опыт. Нет нужды указывать на ту безмерно важную роль, какую играют в оценке блага эмоции, субъективные вкусы, страсти, страхи, воспитание, социальная среда, мода и множество других факторов, которые часто помогают или мешают правильно и объективно оценить благо. Если все эти аффективные состояния влияют на репрезентативные акты, то тем более влияют они на повседневные стремления и решения относительного того или иного вида блага. Этим объясняется возможность более или менее удачных решений. Глубоко человеческой задачей оказывается принятие решений в пользу истинного блага, а для этого нужно обладать ясным и объективным представлением об иерархии ценностей и благ.

Последний и решающий объект воли, высшее благо, то, чего все мы сознательно или бессознательно ищем, — это счастье. Мы не вольны не желать и не искать счастья, ибо с необходимостью тяготеем к нему. Воля всегда устремлена к бесконечной полноте бытия, истины и блага, потому что испытывает влечение к этой полноте и потребность в ней. Ум непрестанно взыскует больше бытия, больше истины и не успокаивается до тех пор, пока не обретет ее полноту. Точно так же и потому же воля не успокаивается, пока не достигнет полноты блага, которая и есть счастье. Метафизика говорит нам о том, что Summum Verum и Summum Bonum (Высшая Истина и Высшее Благо) — это и есть Бог. Только достигнув обладания Им, мы вполне успокаиваемся; поэтому человек неосознанно всё время стремится к Богу. В этом заключается сама суть преходящего существа — то, что Субири называет «сущностной связанностью (religatio)», и потому, по его утверждению, мы не обладаем религией, а сами есть религия⁷.

Поэтому важно, чтобы наша иерархия благ следовала порядку причастности к Высшему Благу и Высшей Истине. Благо тем выше, чем ближе оно к Высшему Благу. Наша воля выбирает тем вернее и человечнее, чем сильнее стремится она к более благому. Мы видим, что многие люди не формулируют таким образом ни программу своей жизни, ни иерархию благ и ценностей, придавая абсолютную ценность другим реальностям — деньгам, сексу, власти. Но чувство общей неудовлетворенности, порождаемое этими ложными абсолютами, фрустрация или фрустрации, которым подвержены уже достигнувшие этих «благ», подтверждают наш тезис о том, что счастье и высшее благо человека заключено только в Том, Кто есть Высшее Благо само по себе. Это поняли уже Платон и платоники, помещавшие идею Блага на самую вершину иерархии идей.