6. Принципы права, общие дозволения и запреты как нормативные явления.

Для развитых национальных правовых систем характерно не только своеобразное, «двойное» проявление юридических норм (в нормах‑предписаниях и логических нормах), но и существование специфических нормативных образований (явлений) – принципов права, а также общих дозволений и запретов.

Существование таких специфических явлений подмечено рядом авторов³⁶. Некоторые из них подчеркивают, что это – «необычные» или «нетипичные» явления и даже такие, которые требуют уточнения общего понятия права, в частности указания на то, что наряду с нормами в общепринятом смысле в право входят «общие положения и принципы»³⁷, или «исходные законодательные предписания»³⁸.

Вряд ли, однако, такая характеристика указанных специфических явлений может быть признана точной. И принципы права, и «исходные законодательные предписания», и общие дозволения и запреты – все это охватывается понятием юридической нормы или, во всяком случае, понятием «нормативное». Более того, есть достаточные основания утверждать, что указанные специфические явления по самой своей природе отличаются столь высокой степенью всеобщности и стабильности, что характеризуют главное, определяющее в праве как нормативном образовании. При высоком уровне специализации, свойственном юридически развитой правовой системе, принципы права, общие дозволения и запреты являются своего рода носителями интегративного в этой системе и, следовательно, высшим выражением свойственных ей нормативных начал.

Вполне понятно, что указанные специфические нормативные явления, выступая результатом специализации права, не только имеют «усеченный» вид, не обладают всем набором признаков и характеристик, свойственных юридической норме в ее классическом облике – логической норме, но и, что не менее важно, не всегда получают особое закрепление в той или иной конкретной норме‑предписании.

В то же время существенным представляется и такой момент. Хотя принципы, общие дозволения и запреты как таковые отличаются от норм‑предписаний и расположены в глубинных пластах структуры права, они находятся с ними в нераздельном единстве. Более того, они мыслимы как юридические явления и способны проявить свои качества регулирующих начал только тогда, когда сложилась достаточно развитая система норм‑предписаний. И дело не в том, что рассматриваемые специфические правовые явления в той или иной мере закрепляются в конкретных нормах‑предписаниях, и даже не в том, что функционирование общих дозволений и запретов должно сопровождаться действием конкретных запрещающих и управомочивающих норм. Главное состоит в том, что вообще направляющая, регулирующая роль принципов, общих дозволений и запретов может проявляться только в рамках целостной нормативной системы, непосредственное содержание которой образуют нормы‑предписания, и через нее.

Признание права целостной системой, отличающейся известными чертами органичности, наводит на мысль, что в его содержании наряду с нормами‑предписаниями, принципами и общими началами могут быть найдены «интегративные частицы» и структуры, которые хотя и не охватываются общим понятием нормы, однако представляют собой органические элементы нормативной системы в целом.

Это теоретическое предположение находит подтверждение при углубленном анализе нормативного материала.

Прежде всего в развитой системе права есть своего рода структурные схемы, модели нормативного материала, выражающие идеальную структуру права.

Кроме логических норм и основных подсистем права (регулятивной и охранительной), наиболее ярким их выражением являются юридические конструкции, воплощенные в нормативном материале.

К своего рода связкам в нормативном материале, обеспечивающим оптимальное функционирование правовой системы, могут быть отнесены презумпции, юридические фикции.

Сами по себе указанные «интегративные частицы» лишь с большой натяжкой могут быть названы нормативными предписаниями (характер нормативных предписаний имеют положения нормативных актов о презумпциях, фикциях и т. д.). Вместе с тем они представляют собой явления, неотделимые от нормативного содержания правовой системы, и, возможно, одно из наиболее ярких материализованных выражений особенностей права как системного образования³⁹.

Можно предположить, что углубляющееся познание сложного строения права позволит вычленить из его содержания и другие «интегративные частицы» и со временем дать им целостную общетеоретическую характеристику.