panchenko-monogr

слова «Сбербар» находилось более 20 тыс. совпадений. Комментарии владельца бренда «Сбербар» можно квалифицировать как речевой жанр «оправдание»: Есть ошибочное мнение, что мы заимствовали знак. Но мы не заимствовали, мы использовали идею контраста. Дизайн, цвета и логотип придумали самостоятельно. Мы хотели только продемонстрировать Сбербанку, как можно привлечь к нему молодежную клиентуру, планировали предоставлять скидки сотрудникам Сбербанка и устраивать корпоративы. Однако журналисты «раздули шумиху» и помешали осуществить идею (http://www.sostav.ru/news/2010/07/22/n1/).

Примечательно, что руководство Сбербанка от комментариев отказалось.

3. Переговоры между представителями Сбербанка и Сбербара, в ходе которых юристы банка предъявили претензии владельцам ресторана. Они настаивали на том, что название ресторана до степени смешения похоже на название банка, что нарушает ст. 1474, п. 3 ГК РФ. По словам владельцев Сбербара (руководство Сбербанка по-прежнему воздерживалось от комментариев), на переговорах звучали угрозы обращения в суд со стороны Сбербанка. По российскому законодательству, неправомерное использование товарного знака может грозить нарушителю не только денежным штрафом, но и лишением свободы.

Разрешение конфликтной ситуации. В марте 2011 г. ресторан переименован в «Депозитарий». Однако выбор новой номинации из темати- ческого ряда банковской терминологии по-прежнему демонстрирует близость Сбербанку. Кроме того, владельцы ресторана сохраняют прежнюю концепцию. В интерьере по-прежнему присутствует банковская тематика: двери — в виде банковских сейфов, денежные деревья, портреты из купюр, картины с историями монет, «собирательная книжка» для постоянных клиентов. Очевидно, владельцев Сбербанка такое разрешение конфликтной ситуации устроило, что подтверждает приоритет в составе комбинированного бренда вербальной составляющей.

Таким образом, смены названия при сохранении символики и общей концепции для разрешения данной конфликтной ситуации было вполне достаточно.

Второй вид языкового конфликта связан с нарушением статьи закона, запрещающей использование в названии обозначений, противореча- щих общественным интересам, а также принципам гуманности и морали [ГКРФ, ст. 1478]. Обозначим его как социально-политический. В этом случае новый эргоним оскорбляет чувства определенной части языково-

131

го коллектива, которая становится инициатором конфликта. В результате конфликт выходит за экономические рамки и эргоним становится предметом идеологических споров. Особенности протекания конфликта второго типа полностью согласуются с термином А.П. Сковородникова «зоны лингвоэкологической чрезвычайной ситуации» [Сковородников, 2000], имеют национально-культурную специфику и зависят от традиций и политических настроений в данном обществе и в данное время.

Типичным примером конфликта второго типа в России являются акции протеста ветеранов против открытия в Москве шашлычной «Антисоветская». В данном случае также четко выделяются структурные составляющие и особенности протекания конфликта.

Участниками конфликта являются: 1) Совет ветеранов Москвы при поддержке префектуры Северного округа Москвы, Совета по развитию гражданского общества при Президенте России; 2) владельцы небольшой шашлычной «Антисоветская», стилизованной под советскую эпоху. Владельцев поддержали представители творческой интеллигенции, которые сделали шашлычную своим литературно-художественным клубом.

Предмет конфликта — шашлычная «Антисоветская», открытая напротив гостиницы «Советская». Название создано с использованием языковой игры, основанной на сопоставлении двух прилагательных-ан- тонимов. Отметим, что в русском языке прилагательное ‘советский’ имеет эмоционально-нейтральное значение ‘относящийся к Советскому Союзу, возникший в Советском Союзе’ [СРЯ, Т. 4, с. 175]. Как известно, в советское время это прилагательное использовалось в качестве имени собственного для обозначения многих объектов (населенных пунктов, промышленных предприятий, средств массовой информации) как в изолированном виде, так и в составе словосочетаний («Советская Россия», «Советский спорт» и т.п.). При этом антоним данного прилагательного ‘антисоветский’ имеет эмоционально-оценочное значение ‘направленный против Советского Союза, враждебный ему’ [СРЯ. Т. 1, с. 41]. Данное слово в языковом сознании многих представителей старшего поколения России сохраняет негативные коннотации. Это делает практически невозможными понимание и принятие определенной частью общества языковой игры владельцев шашлычной, которые, однако, при выборе названия руководствовались не идеологическим, а топографическим мотивом (расположение напротив гостиницы «Совет-

132

ская»). Кроме того, именно такое неофициальное название имело это безымянное заведение общественного питания в советское время. Под этим названием шашлычную знали многие москвичи.

Развитие конфликта происходило в несколько этапов.

1.В сентябре 2009 г. к префекту Северного округа Москвы обратился некий авторитетный ветеран, который проживает рядом с шашлычной. Он вручил ему письмо за подписью еще нескольких ветеранов, где они выражали недовольство названием «Антисоветская», которое, по их мнению, оскорбляло людей старшего поколения.

2.Через несколько дней начальник управы района в сопровождении двух чиновников ворвался в помещение ресторана и потребовал немедленного демонтажа вывески. Требование сопровождалось угрозами (обещанием административных инспекций с заранее озвученной суммой штрафов, проверок со стороны пожарников, СЭС, милиции и прочих карательных мер), что нарушает экологичность общения и относится к противозаконным методам давления. Беседа проходила на повышенных тонах в присутствии посетителей, которые стали покидать шашлычную.

3.Представители творческой интеллигенции Москвы (акт¸ры, писатели, режисс¸ры, журналисты) написали открытое письмо префекту Северного округа Москвы, в котором заверили, что «создатели шашлычной не имеют намерений задеть чувства пожилых коммунистов и придать идеологическую окраску своему заведению», а также попросили «разобраться

âэтой нелепой ситуации» (apn.ru›column/article21986.htm).

4.Была проведена встреча префекта с жителями Северного округа Москвы, в которой приняли участие представители общественных организаций. Владельцам шашлычной было указано на несоблюдение закона [ГКРФ, ч. 4, ст. 1478, п. 5]. Ответ владельцев шашлычной можно также квалифицировать как речевой жанр оправдания, которое, однако, не было услышано: Не подумайте, покушения на основы в названии нет. Заведение расположено напротив гостиницы «Советская», и это название прижилось в народе еще при Советской власти. Шашлычная «Антисоветская» открылась для того, чтобы москвичи имели возможность вспомнить свою юность, возродить в своей памяти то, что связано со старой Москвой, с ощущениями тех лет. На стенах новой шашлычной висят портреты ее знаменитых завсегдатаев, сюда приходят известные артисты, писатели, музыканты (slon.ru›russia/shashlychnaya_ antisovetskaya).

133

5. В СМИ, на интернет-сайтах и форумах появилось большое количе- ство материалов как в поддержку, так и против названия шашлычной. Высказанные мнения выходили за рамки обсуждения конкретного эргонима. Дискуссия носила ярко выраженный агональный общественно-политиче- ский характер с противоборством сторон, угрозами и оскорблениями в адрес ветеранов: Вы банда коммунистических преступников, которые пытались погубить нашу страну, а потом сумели счастливо избегнуть суда и наказания. Теперь вы опять всплываете на поверхность, чтобы оправдать свое прошлое. Советское прошлое — кровавое, лживое и позорное (Еженедельный журнал. 29.09. 2009).

Подобные высказывания провоцировали новые угрозы обращения в суд, на этот раз с целью защиты чести и достоинства советских ветеранов.

Кроме того, название шашлычной спровоцировало острую полити- ческую полемику, демонстрирующую негативное отношение к номинациям советского времени: Нормальные, казалось бы, люди покорно и не брезгливо живут в мире советских символов и названий. Читают «Комсомольскую правду», работают в «Московском комсомольце», играют в театре «Ленинского комсомола», живут на Ленинском проспекте и даже не просят его переименовать. Какая разница, говорят они, как называться. Действительно, жить в чистоте или в грязи — какая разница?! (Òàì æå).

Наконец, родовой термин «шашлычная», в семантической структуре которого присутствует коннотативный компонент «место общественного питания, в котором пьяные люди выясняют отношения», употреблялся как разв¸рнутая метафора для характеристики морально-нравственного облика целой страны: Шашлычная «Антисоветская» явила все ничтожество русского общества. Это не общество, господа, а шашлычная. С пьяными всхлипами и стонами: «Ты меня уважаешь?» — «Нет, мразь!» — «Сам ты мразь!» А далее все развивается по законам гоп-общепита: попытка выяснить вопрос мордобоем, бегство одной из сторон, самоорганизация обиженных на уровне двора, района, города с целью раз и навсегда разобраться с «мразью» и потребовать от нее «уважения». <…> Сколь ни комично выглядит вся история, она свидетельствует, что консолидации в обществе нет. За декоративным фасадом России, вставшей с колен, — все та же рухлядь невыясненных отношений с прошлым, а соответственно — трудности самоидентификации (Независимая газета. 09.10.2009).

Разрешение конфликта. Ветераны Москвы добились демонтажа вывески, но название и заведение предпринимателям удалось отстоять. Шаш-

134

лычная продолжает работать, там регулярно проводятся концерты и литературные вечера. Меню, визитки и интерьер шашлычной, стилизованные под советскую символику, не изменились.

Приведенный пример демонстрирует особую значимость при разрешении конфликта данного типа не только вербальной составляющей бренда, но и экстерьера, формирующего облик современного города. При этом интерьер того или иного заведения, концептуально связанного с именем скандального эргонима, может оставаться неизменным.

Следует отметить формирование некой закономерности, повторяемости подобной конфликтной ситуации в современной России. Например, конфликт вокруг пивного ресторана «Хенде Хох» в Санкт-Петербурге в феврале — апреле 2010 г. проходил по тому же сценарию: выступления ветеранов против вывески с таким названием, поддержка ветеранов общественными организациями города и губернатором В. Матвиенко, попытка владельцев ресторана опровергнуть обвинения в непатриотичности и безнравственности, обращение общественных организаций в экспертную комиссию по вопросам нравственной социальной информации, решение о демонтаже вывески, которая, по заключению экспертов, «оскорбляет память ветеранов Великой Отечественной войны, может провоцировать асоциальное поведение подростков, выражена в приказной форме, что недопустимо для рекламной вывески» (http://www.nssi.ru/documenty/hendehoh9.doc).

Таким образом, языковые конфликты в эргонимии могут принимать разные формы в зависимости от существующего законодательства, основных участников, степени их известности и авторитетности в российском обществе, особенностей освещения протекания и результатов данного конфликта в СМИ. Возникновение подобных конфликтов в современном российском обществе может быть обусловлено как экономическими, так и социально-политическими мотивами. В последнем случае наблюдается наиболее драматичное развитие конфликтной ситуации, выходящей за рамки обсуждения спорного эргонима.

Данный подход к материалу имеет практическое значение, т. к. помогает проследить ситуации риска и показать пути выхода из подобного рода конфликтов. Кроме того, дальнейшие исследования в данном направлении представляются перспективными не только для лингвоэкологии, но и для теории ономастики, поскольку способствуют выявлению способов решения задач, связанных с присвоением имени новому объекту, показывают особенности речевого поведения именующего субъекта и потенциального адресата.

135

ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ОКРАСКА ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ В АСПЕКТЕ ЛИНГВОЭКОЛОГИИ

Е.Н. Сердобинцева

Стремительное развитие научно-технической сферы деятельности современного человека приводит к столь же стремительному росту ее вербальной обеспеченности, т.е. терминологии. Тщательный подход к созданию терминов заключается в следовании выработанным параметрам (однозначность, дефиниция и др.) для успешного функционирования в науч- ной коммуникации. Однако параллельно официальным терминам в науч- но-производственной сфере постоянно существуют и активно функционируют неофициальные номены — профессионализмы.

Противопоставление терминов и профессионализмов происходит по нескольким признакам, одним из которых является эмоциональная окраска в семантике. Считается, что в значении термина не должно быть эмоциональных сем, потому что он официален и объективен, а эмоциональность — субъективная категория. «Термин точен и холоден, и сфера экспрессии для термина в пределах терминологии внеположена», — говорит А.А. Реформатский [Реформатский, 1961, с. 52]; «...в слове-термине на первый план выступает его объектное значение, субъектное же, оценоч- ное, или вообще снято, или затушевано», — считает Б.Н. Головин [Головин, 1980, с. 7]; «...эмоционально-экспрессивная нейтральность, неотме- ченность составляет второе непременное свойство любого термина. Эмо- ционально-стилистические качества термины приобретают лишь в несобственных условиях и контекстах их употребления», — пишет А.И. Моисеев [Моисеев, 1970, с. 138]; (см. также: [Капанадзе, 1965; Квитко, 1976; Лейчик, 1973]).

Однако человек не способен жить в мире без эмоций [Tomkins, 1962, 1963; Izard, 1971, 1972; Schachtel, 1959]; смысл его существования имеет аффективную, эмоциональную природу; эмоции сопутствуют человеку всю его жизнь с самого рождения, помогая устанавливать коммуникативные и социальные отношения с миром. «Эмоции необходимы для выживания и благополучия человека» [Годфруа, 1992, с. 22], они обеспечивают различные виды мотивации, специфические поведенческие реакции, необходимые для успешного взаимодействия с окружающей средой и успешной адаптации в ней.

Язык, отражая объективную действительность, содержит многообразные и разноуровневые средства, выражающие эмоциональность. В струк-

© Сердобинцева Е.Н., 2013

136

туре языкового знака эмоции относятся к коннотациям и на языковом уровне трансформируются в эмотивность. Эмоционально окрашенная лексика реализует различные интенции человека, удовлетворяя важные потребности коммуникации, в том числе и профессиональной. И в этом выражается экологическая функция данной лексики.

Эмоции — это особая форма отношения к предметам и явлениям, обусловленная их конгруэнтностью/неконгруэнтностью потребностям человека. Эмоции являются субъективной формой оценки предметов и явлений действительности (что делает неразрывными категории оценоч- ности и эмоциональности в лингвистике), они тесно связаны с потребностями человека, которые лежат в основе мотивов его деятельности. Наиболее важной особенностью эмоций является то, что они соотносятся именно с деятельностью. Порождение речи в рамках коммуникации чаще всего основывается на психологическом статусе действия, входящего в нерече- вую деятельность, мотив которой лежит в основе деятельности в целом. Таким образом, мотивационная сфера человека определяет эмоциональную окраску фона его деятельности.

В науке существуют самые разные точки зрения на эмоции: исследуя поведение, можно обойтись без понятия «эмоция» [Duffy, 1962; Lindsley, 1957]; эмоции образуют первичную мотивационную систему человека [Tomkins, 1962, 1963; Izard, 1971, 1972]; эмоции — это кратковременные преходящие состояния; человек постоянно находится под влиянием ка- ких-либо эмоций [Schachtel, 1959]; эмоции разрушают и дезорганизуют поведение человека и являются основным источником психосоматиче- ских заболеваний [Arnold, 1960; Lazarus, 1968; Young, 1961]; эмоции играют позитивную роль в организации, мотивации и подкреплении поведения [Izard, 1971, 1972; Leeper, 1948; Mowrer, 1960; Rapaport, 1950; Schachtel, 1959; Tomkins, 1962, 1963]; эмоции выступают в роли пусковых механизмов когнитивных процессов; смысл нашего существования имеет аффективную, эмоциональную природу; научение идет через переживание — это важнее, чем просто накопление информации; эмоции сопутствуют человеку всю его жизнь с самого рождения, помогая ему устанавливать коммуникативные и социальные отношения с миром (Leeper, Mowrer, Rapaport, Schachtel). Невозможно понять человека и его взаимоотношения с окружающим миром, обходя вниманием эмоции, — заме- чает исследователь эмоциональной сферы человека К.Э. Изард [Изард, 1999].

137

Одним из первых о важной роли эмоций заговорили Липер [Leeper, 1948], ведущий специалист по теории личности, и Маурер [Mowrer, 1960], выдающийся специалист по психологии научения. Маурер утверждал, что «эмоции являются одним из ключевых, фактически незаменимых факторов в тех изменениях поведения или его результатов, которые мы называем “научением”» [Mowrer, 1960].

Итак, эмоция — это психический процесс, который мотивирует, организует и направляет восприятие, мышление и действия. Таким образом, мышление и эмоции неразрывно связаны друг с другом и, вербализуясь, выполняют экспрессивную функцию языка [Шаховский, 1983, с. 10].

Средства, выражающие эмоциональность, представлены разноуровневыми единицами в достаточно большом количестве. Широко известно изречение В. фон Гумбольдта, что язык как деятельность человека пронизан чувствами. Вопрос об эмоциональном факторе в языке вызывает активный интерес у современных лингвистов (Л.Г. Бабенко, В.Н. Гридин, В.А. Пищальникова, Ю.А. Сорокин, И.Г. Торсуева, В.И. Шаховский и др.). Разграничим терминологические понятия эмоциональности и эмотивности. Эмоциональность — категория психологическая, эмотивность — языковая. «На языковом уровне эмоции трансформируются в эмотивность» [Бабенко, 1989, с. 7]. Эмотивность отражается в семах.

Âпрофессиональных наименованиях эмотивные семы присутствуют

óболее чем 80% слов. Трудно передать тонкие оттенки эмоций словами, не менее трудно точно определить эмотивные оттенки, заложенные в коннотативные семы слова. Поэтому мы не претендуем на абсолютно точное соотнесение эмотивной окраски, выделенной нами в слове, с эмоцией, существующей в действительности.

Среди эмотивных коннотаций в профессионализмах полиграфического производства нами выделены следующие группы слов с разными семами эмоций (объем слов с эмотивными семами составляет 81% от анализируемых профессионализмов полиграфии):

1) слова с семой пренебрежения составляют 48% (71 слово) от общего количества эмоционально окрашенной лексики: моталка — перемоточ- ный станок; клееварка — цех подготовки клея; бандурка — плоскоотливной станок; выключка — фотонаборная программа; гостировка — выверка по ГОСТу;

2) пренебрежительно-ироничная окраска представлена в 2% (3) профессиональных номенов: абракадабра — подставка для календаря, отпе- чатанная в типографии; ôóðà — металлическая форма для выброса обрезков; сталкивать — принимать готовые сторонки;

138

3)пренебрежительно-ласкательные семы выделены в профессиональных словах, составляющих около 3% (5): кадешка — крышкоделательная машина КД; передок — передняя часть книги; бепеашка — бумагоприклеивающий агрегат — БПА;

4)слова с пренебрежительно-презрительными семами — 2,7% (4): сдир мелованный — отрыв мелованного слоя; фальшивые — накладные линейки; районка — районная газета;

5)пренебрежительно-шутливое — 1,3% (2): сверка — вторая корректура; сигнал — сигнальный экземпляр;

6)слова с семами презрения составляют 1,3% (2): болванка — заготовка статьи до того или иного события, о котором пойдет речь;

7)окраска неодобрительности встречается в 6% профессиональных слов (9): распечатка — ростиск, неправильный спуск полос; ëÿï — ошибка;

8)ироническая окраска у 6,7% профессионализмов (10): лист лысый — незапечатанный лист; ðûáà — костяк материала; приправа — выравнивающая приставка у станка;

9)шутливо-ироническая окраска отмечена в 28 словах (19%): бабашка — брусок, употребляемый при наборе для заполнения пустых мест; шагрень — рельефный рисунок; шишка — лепесток на бумаге; дорога — машина для прессования книг; последушка — ответ на критику в газете;

10)шутливые семы выделены в 17% номенов (25): хвостик — нижний край книги; пятачок — место для подачи рулонов бумаги; усики — типографский знак; свежая голова — дежурный по номеру газеты, читающий ее после редактора; фонарик — боковая часть станка;

11)шутливо-ласкательная окраска выделена у 0,7% профессиональных слов (1): боковушка — подзаголовок, вынесенный за формат полосы;

12)ласкательные семы встретились в 2% (3) профессиональных наименований полиграфии: страничка — полоса; перфоленточка — перфорационная лента; головка — верхнее поле;

13)эмоция сожаления — у 0,7% полиграфических профессионализмов (1): голова зарезана — испорчен край книги;

14)уважительная эмоциональная окраска — 0,7%: экипаж — шрифт наборной доски.

Количественно преобладают слова с семой пренебрежения — 58%, затем идут слова с шутливыми коннотациями — 43%. Меньше всего слов с иронической (6,7%) и неодобрительной (6%) эмоциональной окраской.

139

Вспомним значения слов, которые называют конкретные эмоции, наиболее выраженные в процентном отношении среди полиграфической профессиональной лексики. «Пренебрегать» — значит проявлять высо- комерно-презрительное отношение, относиться без должного уважения к кому- / чему-либо. «Шутливый» — имеющий характер шутки. Одно из значений слова «шутка» — «то, что говорят, делают не всерьез; поступки, дела, слова, к которым нельзя относиться серьезно» [ССРЛЯ, 1961, с. 243].

Любая эмоция выполняет особые мотивационные и адаптивные функции. «Каждая из эмоций работает на нас и для нас, и то, что она делает, обычно идет на пользу» [Изард, 1999, с. 66].

Эмотивная семантика профессионализмов отражает особенности отношений в процессе полиграфического производства. В монотонности каждодневных действий, в шуме автоматизированных процессов человек может легко устать и потеряться. На помощь ему приходят эмоции. Шутка нивелирует то, что пугает, подавляет, раздражает. Шутливые номинации выполняют функцию снятия напряжения в процессе трудовой деятельности. А «холодная» эмоция презрения помогает человеку почувствовать свое превосходство, свою значимость, ценность. Он находит возможность возвысить себя над однообразием выполняемой работы. Адаптивная функция презрения заключается в возможности почувствовать себя сильным, способным к достижению цели, к победе. И все же негативное значение презрения очевидно: оно выражает дискомфорт, который испытывает че- ловек на своем рабочем месте. Это должно быть сигналом к улучшению условий труда.

Эмоции, представляя важную часть человеческой жизнедеятельности, отражаются в эмотивных семах, которые помогают человеку существовать в повседневной реальности, частью которой является профессиональная деятельность. Последняя часто представляет собой не только преодоление сложных технологических процессов, но и опасность для жизни (в период сбора материала на полиграфическом комбинате производственные травмы были не редкостью, например, «зазевавшемуся» рабочему станок отрезал руку). Эмотивность профессионализмов разрушает усыпляющую монотонность официальной терминологической речи, выполняя, таким образом, экологическую функцию, позволяющую создать комфортные условия бытия человека.

Экология, рассматривающая проблемы сохранения среды обитания живых существ на планете Земля, в настоящее время вышла на передний край науки. В процессе развития в экологии выделились различные отрас-

140