547 Сераковский

Выдающимся представителем революционно-демократической мысли в Литве был Зигизмунд Сераковский (1827—1863) — сорат­ник Н. Г. Чернышевского и А. И. Герцена, под влиянием которых формировалось его мировоззрение. Значительное влияние на него оказали также идеи Гегеля, французских просветителей и мате­риалистов XVIII в. Он внимательно изучал историческую концеп­цию французского философа Мишле, труды Грановского и Пи­сарева.

Как революционный демократ, Сераковский считал, что фило­софия должна быть тесно связана с практикой общественной жизни, способствовать созданию новых общественных отношений, служить орудием борьбы против старого мира, отживших по­рядков.

Сераковский выступал за справедливое разрешение нацио­нального вопроса. Он, как и Герцен и Шевченко, высказывался за создание федеративного государства, куда вошли бы Россия, Польша, Украина, Белоруссия и Литва.

В области философии Сераковский колебался между материа­лизмом и идеализмом, не сумев стать последовательным мате­риалистом.

Ниже приводятся выдержки из работ Сераковского, опублико­ванных под названием «Заграничные известия» в журнале «Совре­менник», 1857, M 4. Автор подборки и данного вступительного текста — Ш. Ф. Мамедов.

[Социология]

Нужно создать новый мир, человечество перерожда­ется, преображается веками. Цель жизни — всестороннее развитие духовных и телесных сил человека. Великий германский мыслитель, обозрев и изучив прошедшее и настоящее, провозгласил свою знаменитую формулу: was wirklich ist vernünftig ist, «что существует, то разумно». Гегель своей формулой, вероятно, хотел объяснить про­цесс развития. Но равнодушные или отчаявшиеся пыта­лись во имя ее сделать людей слепыми орудиями историче­ской необходимости. Люди, верующие в будущее, признают другую формулу: was wirklich ist hat eine Ursache,— was vernünftig ist wird wirklich seyn, — «все существующее имеет свои причины, все разумное должно осущест­виться». [...] Братство, любовь, равное взаимное уважение к личности лежат в основании всех наших нравственных понятий. [...] Дальнейшее необходимое развитие мысли о братстве между людьми есть мысль о братстве между народами — человечество составляет одну великую семью [...].

548

[...] Мысль, что различные национальности играют та­кую же роль в развитии великой семьи человечества, как различные инструменты в оркестре, — великая мысль. Неужели первая скрипка вздумает исключать и порабо­щать флейту, кларнет или вторую скрипку, чтобы самой исключительно разыгрывать все пьесы? [...] Вследствие сознания необходимости взаимного, равного уважения между отдельными личностями и великими группами личностей, т. е. национальностями, видим всеобщее стрем­ление во всех государствах обеспечить права всех граж­дан и стремление к союзам международным.

Наши сыновья или внуки, может быть, увидят тесные братские союзы всех народов: германских, романских, сла­вянских и, наконец, общий европейский союз. [...] Пер­вейшая священная обязанность образованных людей — стараться всеми силами о распространении просвещения во всей массе народа. Иначе они похожи на египетских жрецов, открывавших тайну знания только адептам. Нату­рально (повторяем слова Даниеля Стерна), прежде чем просвещать народ, необходимо обеспечить каждую отдель­ную личность, оградить ее от самоуправства и произвола других.

Воспитание народа, приготовление к жизни будущих поколений, воспитание юношества — вот великие задачи, предстоящие образованным людям (стр. 325—327).

Противники освобождения невольников всегда пред­сказывали совершенное разорение колоний, упадок план­таций, предсказывали, что без невольников нельзя будет получить ни одного фунта сахара. События не оправдали этих ложных возгласов. События подтвердили непрелож­ную истину, что свободный труд увеличивает производ­ство. Впрочем, этот вопрос давно уже решен историей. В начале средних веков было только два класса людей на Западе: феодальные владетели и glebae adscript! — произ­водители. В настоящее время glebae adscript! исчезли, и, кажется, поземельные владельцы не могут жаловаться, чтобы их поместья приносили меньше дохода, чем в сред­невековое время. Следовательно, не только человеколю­бие, но и выгоды поземельных владельцев настоятельно требовали принужденный труд заменить свободным. История разрешила уже этот вопрос; и напрасно планта­торы не считали нужным изучать историю и слушаться ее советов (стр. 180).

ЛАТВИЯ

Тематическая подборка и перевод на русский язык фрагментов из произведений Ю. Алунана принадлежат автору данного всту­пительного текста М. И. Сочневу.

Источники: 1) J. Alunans. Jzlase. Riga, 1958; 2) 1. Aln-nans. Raksti, S. II—111. Riga, 1931—1933.

Передовая общественно-философская мысль Латвии XIX в. в лице наиболее видных представителей младолатышского дви­жения Ю. Алунана и К. Биеабардиса развивалась в условиях фор­мирования буржуазной нации. Она была направлена против офи­циальной феодально-религиозной идеологии, защищающей эконо­мическое и политическое господство остзейского дворянства. Социалистическая революционная мысль представлена Я. Райни­сом, одним из руководителей «Нового течения».

АЛУНАН

Юрис Алунан (1832—1864) — поэт, публицист и мыслитель-ма­териалист.

После окончания Дерптского (ныне Тартуского) университета в 1861 г. Алунан переезжает в Петербург, где совместно с деяте­лями младолатышского движения К. Вальдемаром и К. Бароном основывает и редактирует латышскую «Петербургскую газету». В Объяснении природы и ее явлений Ю. Алунан сознательно придерживался материалистического мировоззрения. Впервые в латышской литературе он дал определение материализма. Дви­жение он рассматривал как неотъемлемое свойство материи. Он утверждал, что мир управляется не богом, на чем настаивала лю­теранская церковь, а естественными законами. Ю. Алунан разде­лял взгляды Галилея, Кеплера, Ньютона и других ученых на при­роду и ее закономерное управление.

В лице Ю. Алунана латышская буржуазия впервые совершила попытку подорвать до тех пор незыблемую идеологию клерика­лизма в Латвии.

Социально-политические взгляды Ю. Алунана, отражавшие потребности и интересы нового класса, направлялись против устоев феодальных отношений с их неприкосновенными правами и привилегиями. Вкладывая буржуазно-демократический смысл в понятие политики, государства и свободы, он отстаивал право народа на самостоятельное развитие в рамках буржуазного об­щества.

550

[МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ ПРИРОДЫ]

Материализм — это учение о том, что все вещи и пре­вращения в природе и в познании происходят из того, что те мельчайшие частицы, или атомы, из которых вещи состоят, меняются и движутся и что -для превращения те­лесных вещей не нужны бестелесные силы. Поэтому материализм отрицает, что некий бестелесный дух явля­ется управителем мира (1, стр. 257).

Все бесконечное пространство, по которому, вращаясь, движутся Солнце, звезды, не пустота, а полно телесных частиц, из которых миры возникают и в которые миры, разрушаясь, превращаются (2, II, стр. 182).

С XV столетия и позднее, после того как были от­крыты законы природы естествоиспытателями Галилеем, Кеплером и Ньютоном, возникла' глубокая пропасть между воспринимаемым миром, который сам по себе, сти­хийно управляется законами природы, и не воспринимае­мым чувствами потусторонним миром, который благодаря этим всего бесконечного пространства полезным законам потерял почву и основание (1, стр. 177).

Чудо — это излюбленное дитя веры, ибо вера без чу­дес не бывает, каждый, кто верит, будет также верить в чудеса... Значит, вера и суеверия идут рядом по одному и тому же пути (1, стр. 177—178).

Кто хочет поднять разум и освободиться от тенет суеверий, тот пусть подружится с природой... Посредством постижения природы человек господствует над силами природы (1, стр. 146).

Живые существа возникают, растут, свертываются и гибнут по неизменным законам (2, III, стр. 107).

Многие, может быть, спросят: животные также умеют говорить и могут понимать друг друга, какое же тогда различие между людьми и животными? Очень большое. У животных имеется язык, но нет слов.

Слова возникают из разума и отличают человека, который себя осознает, думает, рассуждает, различает,

551

в то время как у животных отсутствует разум, а есть только рассудок.

Поэтому они могут радоваться и бояться, эту радость и страх могут передавать другим животным посредством своего языка или показывать знаками, но слова для ра­дости и страха у них отсутствуют.

Все же между собой они так же разговаривают, как ^и мы. Разве у них отсутствует работа мозга? (2, II, стр. 180-181).