485 [Логика и диалектика]

С падением философии логика сделалась излишним бреме­нем; умение связывать свои понятия отошло к области пред­рассудков (1, стр. XI).

Закон причинности, так же как законы тождества и проти­воречия, не что иное, как известный способ действия разума, познающего предметы. Поэтому он предшествует познанию, а не извлекается из него; он составляет прирожденное свойство разума, а не приобретенное. Поэтому он распространяется на все явления без исключения, не только на те, которые по­знаются, но и на те, которые могут и даже которые не могут быть предметом познания (1, стр. 28).

[...] Действуя сознательно, разум непосредственно создает и те логические законы, которыми он руководятся. Результат этого со­знания, сведенный в общую систему, дает формальную логику, которая составляет, таким образом, чисто умозрительную науку. Опытная же логика представляет приложение формальной логики к данному материалу. [...] Выводить логику из опыта — значит утверждать, что познающий разум не имеет своих собственных за­конов, что он все получает извне, а сам не что иное, как пустая коробка, в которой случайно встречающиеся впечатления связы­ваются более или менее прочным образом в силу привычки (1, стр. 39).

Что математика представляет в области количества, то диалек­тика дает в области качества. Обе составляют расширение логики. Диалектика не исследует бесконечного разнообразия реальных ка­честв: это дело наведения. Но она выводит общие качественные начала, которыми связывается все это разнообразие. Посредством этих начал все человеческое знание сводится к единству. Поэтому диалектика составляет верховную философскую науку, связываю­щую и объясняющую все остальные.

[...] Совокупность наших понятий составляет, таким образом, лестницу родов и видов, которая снизу примыкает к бесконечному разнообразию открываемых нам опытом предметов, а кверху за­вершается чисто логическими определениями или категориями.

[...] Бытие и небытие, тождество и различие, количество и ка­чество, общее и частное, материя и форма — все это логические определения, посредством которых разум связывает данный ему опытом материал (1, стр. 58—60).

Понимание религии как низшей ступени философского созна­ния имеет за себя авторитет такого великого мыслителя, как Гегель; но собственная диалектика Гегеля обнаруживает несостоя­тельность этого взгляда. Философия относится к религии, как чи­стая мысль к живому единению, то есть как отвлеченно-общее начало к конкретному единству. Последнее в силу диалектического закона, с одной стороны, предшествует отвлечению, но, с другой стороны, оно следует за отвлечением. В отношении к первоначаль­ному единству, отвлеченное познание будет отчасти составлять высшую ступень развития; но это ступень односторонняя, на ко­торой нельзя остановиться: отвлеченно-общее начало все-таки должно снова возвратиться к конкретному единству [...]. Гегель, как мы видели выше, начал с отвлеченно-общего начала, с чистой логики, а потому должен был кончить тем же: в этом состоит са-

486

мая существенная его ошибка. Но по внутреннему смыслу его системы конкретное должно быть поставлено выше абстрактного, следовательно, религия выше философии, а не наоборот (1, стр. 226).

Диалектическое здание, возведенное Гегелем, далеко, однако, не может считаться последним словом науки. Оно во многом тре­бует исправления. Исключительность гегелевского идеализма от­разилась и на нем. Она повела к неверному пониманию самого закона развития, а вследствие того к неправильному во многих отношениях построению системы. Из сказанного нами ясно, что закон диалектического развития влечет за собой установление че­тырех определений в трех ступенях. Первую ступень составляет первоначальное единство, вторую — две противоположности, третью — единство конечное (2, ч. IV, стр. 576).

Мир чувств есть внутренний мир души; теоретические идеи составляют область разума; покорение природы, или система эко­номических отношений, соответствует влечениям; наконец, нрав­ственный мир образует область воли. Последний, очевидно, должен занимать высшее место в развитии духа, ибо он представляет жи­вое или конкретное сочетание противоположностей, разума и природы, общего и частного, бесконечного и конечного. Между тем у Гегеля о покорении природы нет речи; экономические отно­шения составляют, как увидим далее, только подчиненный момент юридического общества (2, ч. IV, стр. 579).

Логика есть первая и основная наука, дающая закон всем остальным. И эта наука может быть исследована совершенно точ­ным и достоверным образом, ибо предмет ее дается непосред­ственным самосознанием мысли, которая, познавая вещи, сознает при этом свои способы действия и свои пути (4, стр. 3).

Задача исследователя состоит прежде всего в разложении фактического материала на составные элементы, а затем в указа­нии их логического отношения, чем определяются способы их со­четания. А так как составные элементы каждого конкретного явле­ния суть, с одной стороны, многообразие признаков, а с другой — соединяющая их связь, то этим оно подводится под указанную [...] логическую схему, представляющую две перекрещивающиеся про­тивоположности и выражаемую формулой:

(4, стр. 15)

[...] Способы действия разума при восприятии и обработке объективного содержания суть соединение и разделение. Следова­тельно, законы разума суть законы соединения и разделения (4, стр. 146).

Как доказано выше, чистое тождество, без всякого определе­ния, есть тождество нуля: не будучи отрицанием другого, оно ста­новится отрицанием самого себя. Положение и отрицание явля­ются здесь в одном и том же отношении, что и есть выражение противоречия. [...]

На этом внутреннем противоречии односторонних логических начал и на вытекающей отсюда необходимости логического дви­жения основана вся диалектика (4, стр. 153).