3. Выдача преступников

Петровская дипломатия знала случаи обращений с просьбами о выдаче преступников. Первая попытка относится к 1718 г. Петр пишет Веселовскому (3 января 1718 г.), что генерал-фискал Шпиноля не возвращается из-за границы и поручает ему, если тот "не похочет", доложить об этом английскому королю и министерству и просить "позволения, дабы его, яко преснушника указу нашего, позволили за то, что он без воли нашеи и отпуску: и не дав отчета во многих ему данных деньгах, уехал и, сверх того, ныне всякия клеветы о нашем дворе разглашает, тебе заарестовать и потом к нам отослать к ответу"*(230).

Через два года Петр I добивается выдачи самого Веселовского. Он, как уже было сказано, велит послу в Голландии кн. Куракину "трудиться пристойным образом, дабы он, Веселовский, в Англии заарестован был, объявя причину, что он многия наши деньги имел при себе, а отчету не учинил: или ежели он кому из англичан должен, то им сказать, чтоб они его в том от себя заарестовали" (вспомнился, очевидно, арест А.А. Матвеева в 1708 г.). Такой же рескрипт отправлен 30 сентября 1720 г. в Англию послу Бестужеву-Рюмину с предписанием не упустить Веселовского: "на тебе взыщется", - грозил Петр*(231) (о требовании к Турции о выдаче мазепинцев см. еще ниже в п.5).

4. Репрессалии

Было несколько случаев репрессалий. Об одном из них, вызванном арестом в 1700 г. нашего резидента в Швеции Хилкова, рассказывает Шафиров в своем "Разсуждении"; к нему мы еще вернемся.

Другой случай имел место в апреле 1719 г. по отношению к Австрии. О нем имеются сведения в "Журнале Петра Великого"*(232). В апреле, "в 17 день, - читаем в "Журнале", - учинена репресалия высланием из государства Российского Езуитов, яко названных миссионариев Цесарских, взаимно против того, что Цесарь не токмо Резидента Российского Веселовского необыкновенным образом от двора своего и из земель наследных безо всякой данной причины выслать повелел, но и агент Е.В. Резидента, который кроме купечества никакой от Е.В. комиссии не имел, из Бреславля с великим разорением безвременно выслан". Высылка иезуитов мотивирована и тем обстоятельством, "понеже всем есть известно, что сего ордена при духовности входят и в другия дела не надлежащия им".

Третий случай касается репрессалий во время войны. В 1710 г. Петр I в виде репрессалии задержал после капитуляции Риги половину гарнизона с финским генерал-губернатором. Этот акт свой он мотивировал поведением шведов: "Как со стороны Его Шведского Величества в продолжении сеи войны не сдержаны были учиненныя условия и данныя обещания, особливо же при начале войны при Нарво, когда король, против обещания своего, Его Царскаго Величества Генералов со всеми их войсками и оружием, вопреки народных прав и военных обыкновений, задержал" и держит в тюрьмах, "чего не делают и с военнопленными", и не желает разменять, о чем "всему свету извещено". Кроме того, "посланник царский, противу же народных прав, задержан", от шведского же Сената получен дерзкий ответ*(233).

5. Право войны: сухопутной и морской

При начале войны издавна принято было издавать особые "манифесты" с целью доказать справедливость предпринятой войны и объяснить вызвавшие ее причины. Московское правительство не пользовалось этим литературным средством борьбы с своими противниками. Петр хорошо понимал все значение этого средства воздействия на общественное мнение и имел уже в своем распоряжении людей, хорошо разбиравшихся в вопросах международного права. Они составили известный манифест 1711 г. о войне с Турцией*(234).

Манифест издается, "да бы всему честному свету правость его царского величества, не правость же салтана турскаго была известна" (л.2-в). "Манифест" говорит о том, что султан Ахмет, нарушив договор 1701 г., подтвержденный в 1710 г., объявил в ноябре того же 1710 г. России войну без всякого с ее стороны повода и "чрезвычайно посла: противно всенародных прав, варварски обезчестя, в заключение, Едикуль нареченное посадить повелел". Манифест ставит султану в вину поддержку "бунтовщика Станислава Лещинского" и, в союзе с шведским королем, поддержку "бунтовщиков: мазепинцев и бунавинцов" (л.1). Царь заявляет, что "уповая на правость и справедливость оружия своего, намерен против онаго вероломного и клятвопреступного неприятеля своего, салтана турского и его союзников и единомышленников войну, в божие имя, во оборону свою, начинать" (л.2).

Манифест говорит о тяжелом положении христиан под игом султана, которого называет "хищным волком", "наследным неприятелем христанским". После неудачи Карловицкого конгресса 1699 г. пришлось в 1700 г. "двоелетнее армистицию или перемирье с тем неприятелем учинять" (л.4). С русской стороны, продолжает манифест, мир свято соблюдался. Когда "легкомысленные всегда плуты запорожцы" ограбили греческих купцов и турецкий султан принес жалобу, ему дано было полное удовлетворение; когда Мазепа и шведы бежали в Турцию, за ними, "яко неприятелями своими хотя бы войска царского величества доволную причину имели по всенародному праву всюду гнать" (разумеется право преследования, droit de suite), царь запретил это. Турки, между тем, все время нарушали мирный договор, совершая набеги, угоняя скот, забирая людей в плен (л.5). Царь просил султана выслать из Турции бежавшего туда после поражения под Полтавой шведского короля Карла XII, а "бунтовщиков бы казаков выдал". Удовлетворения на жалобы и просьбы царя не получилось; оно было "всякими отговорками проволакиваемо" (л.6).

В заключение манифест опровергает указанные Турцией поводы к объявлению России войны. Главный повод - невывод русских войск из Польши. "Войска, - говорится в манифесте, - вступя в их землю за неприятелем шведом, нескольких из них побили и в полон побрали, и то по всенародному и воинскому праву и достоинству учинено от войск царского величества, за неприятелем гонящихся" (по праву преследования) (л.8). Прочие поводы, полагает манифест, "более смеху, нежели ответу достойны".

К манифесту в числе других документов приложен ответ Петра 1711 г. на объявление войны со стороны Турции. Он является своего рода ультиматумом. Констатируя правоту свою, Петр продолжает: "И ежели из того произойдет нарушение мира и разлитие человеческой крови, то в том перед богом и пред всем светом оправданы быти можем. Ибо мы к тому принуждены будем. И на сие будем ожидать ответу. Во умедлении же оного, примем уже то за явственный разрыв: (Если же получится ответ удовлетворительный), и то не имеет принято быть с нашей стороны от вас за разрыв мира".

О поведении войск во время войны говорят составленные лично Петром "Воинский устав" 1716 г. и "Морской устав" 1720 г.

Вопрос о призах доставил много хлопот нашему представителю во Франции П.В. Постникову.

В марте 1704 г. корабль "Св. Андрей Первозванный", шедший из Архангельска в Лондон под русским флагом, но с экипажем из русских и голландцев, был захвачен каперами из Дюнкерка ("вспеневающими моря дюнкерскими"). Голландия в это время находилась в войне с Францией. Постников, получив об этом уведомление из Гааги от А. А. Матвеева, подал министру иностранных дел Франции де-Торси "мемориал" об освобождении захваченного корабля. Адмиралтейский суд постановил корабль и часть товаров освободить, другую же часть конфисковать в пользу капера ("да возмутся и отдадутся каперу"). По совету местного адвоката решено было апеллировать в Королевский совет. Постников сообщал, что "подавал в адмиралтейский приказ протестацию, челобитныя, ответы супротивником нашим и протчия поступки звычайныя". Он побывал у канцлера, у "сюринтенданта морских дел" и у министра иностранных дел. "Вси сие господие, - пишет он, - "склонно и ласково" отвечали мне, что правосудие покажется в сим деле". Оказалось, однако, что Королевский совет, признав, что русский флаг являлся лишь прикрытием для голландцев, постановил "корабль святого Андреа со всеми товарами конфисковать". "Вси, - замечает он, - не могут выдивитися сему неправедному суду", ибо это - "кривосудие противо права народнаго".

Аналогичное дело имело место в 1709 г., когда русский корабль "Св. Алексей", шедший в том же направлении, был захвачен теми же дюнкеркскими каперами.

Постникову пришлось заняться этим делом. От имени племянника Сильвестра Стрешнева, владельца корабля, французским адвокатом Годфруа было составлено за подписью адвоката прошение на имя короля. Корабль был признан законным призом и присужден взятелю.

В 1716 г. Петром I была издана декларация о свободе торговли нейтральных держав с Швецией под условием взаимности со стороны последней. Однако Швеция "мало рефлексии учинила" (дозволила торговлю только Голландии и то под обременительными условиями). Тем не менее Петр, "для показания всему свету нашей умеренности", "не смотря на сие упорство и инвенции Шведская", дал распоряжение "фрегатам и арматорам по осмотрению и изобретению при них их паспортов и цертификатов и прочаго, ежели оные сыщутся безпорочны, и по морским правам учреждены, безвозбранно пропускать, и отнюдь не брать и не задерживать. Оные же корабли, которые теми контробандами нагружены, или неправы, и яко вымышленики и тако именованные Лорендрейеры обретены будут, повелели брать, и в Наши пристани приводить, и ко суду, яко добрые призы декларовать: ибо Нам того, что к вспоможению продолжения войны неприятеля Нашего против Нас особливо служит, производить позволить, по всенародным правам невозможно:" К указу приложена роспись контрабандным товарам: "Роспись товарам и вещам, которыя за контробанд почтены быть имеют: порох, свинец, селитра, сера, пенька и все, что к флоту надлежит, хлеб всякой, соль"*(235).