Книги / KONF_VSE

Проведение международной конференции: «Психология общения: социокультурный анализ» продолжает традицию, формирование которой приходится на семидесятые годы XX столетия. Именно в это время одна за другой проходят конференции, посвященные психологии общения. Работы известных оте- чественных психологов послужили основанием для теоретико-методологического осмысления сложнейших проблем психологии общения не только в 70-90 годы ушедшего столетия, но и в начале XXI века. Среди них фундаментальные исследования Б.Г. Ананьева, Г.М. Андреевой,А.А.Бодалева,А.Н.Леонтьева,А.А.Леонтьева, М.И. Лисицыной, Б.Ф. Ломова, В.Н. Мясищева, В.Н. Панферова, Б.Д.Парыгина, С.Л. Рубинштейна и многих других.

Материалы конференции отражают сложившиеся на сегодня в психологии общения теоретические, эмпирические и практические тенденции. В то же время содержание материалов конференции свидетельствует о том, что круг феноменов, которые могут быть отнесены к феноменам общения расширяется, а теоретические рамки их интерпретации включают различные подходы и дисциплины.

Организаторы конференции видели свою зада- чу в том, чтобы привлечь внимание ученых и практиков к разработке проблем психологии общения, порожденных трансформациями Российского общества. Поэтому одно из важнейших направлений работы конференции - это сравнительный анализ теоретических конструктов различных сторон общения и тех феноменов, которые являются результатом сложившейся социокультурной ситуации развития современного человека - субъекта общения, анализ социокультурных и психологических аспектов коммуникации.

В материалах конференции представлены различ- ные подходы к общению, в большинстве из них прямо или косвенно развивается ценностно-смысловой подход, рассматривается диалог, диалогичность в каче- стве основы «настоящего» общения. В этом контексте ставится проблема синхронизации процессов события в ситуации общения, поднимается вопрос о технологиях смыслообразования в различающихся сферах и пространствах общения. В качестве аксиологи- ческой составляющей личностно-развивающего общения рассматривается доверие, анализируется ценностная идентификация с героями художественных фильмов, устанавливается связь ценностей общения и самоотношения с характером карьеры.

События и ситуации общественной жизни сделали актуальными такие исследовательские темы, как «общение в экстремальных условиях», поставили задачу рассмотрения основ толерантного общения, задачу обсуждения проблем общения с позиций межэтнических и межкультурных различий, задачу изучения особенностей общения, взаимоотношений мигрантов с местным населением, проблем общения участников военных конфликтов. Решение этих задач предложено в материалах конференции.

Относительно большое количество исследований, представленных в материалах конференции, посвящено проблеме компетентного общения, проблеме развития личности как субъекта различных видов коммуникации: акмеологический тренинг конструктивного разрешения конфликтов; соци- ально-психологический тренинг развития личности как субъекта невербального общения. Наряду с данной темой в материалах конференции представлены исследования, в которых отражены различные стороны анормального, деструктивного, затрудненного общения, виды нарушений в развитии личности как субъекта общения и их коррекция. Предлагается в рамках психосоциальной работы социометрическая психотерапия коммуникативных нарушений, рассматриваются возможности стимулирующего сотворчества в процессе социореабилитации, коррекция нарушений общения пациентов с психосоматической симптоматикой и т.д.

Часть материалов конференции объединяется проблемой одиночества, отчуждения, проблемой особенностей общения в кризисные периоды жизни человека. В связи с постановкой этих проблем на первый план выходят исследования и практи- ческие разработки, касающиеся форм и способов профессионального общения психологов, психотерапевтов, предлагаются методы работы. Другое направление исследований затрагивает феномены: «личной жизни», как регулятора границ общения, «приватное общение» и «городское общение».

Âрамках социокультурного контекста представлена в материалах конференции гендерная психология общения. Особое место занимают работы, в которых рассматриваются маркетинг и реклама как практическая психология общения, обсуждается влияние средств массовой коммуникации на формирование моделей общения.

Исследователи не обошли своим вниманием проблемыпедагогического,делового,межличностного,семейного общения. В пространствах этих видов общения рассматриваются: глубинная семантика и психосемио- тикаобщения,социально-перцептивныефеномены,вклю- чающие такой вид интерпретации партнера, как эгоцентрическая интерпретация, стили общения и его стратегии;изучаются:внешнийоблик,экспрессивныекоды,невербальные средства и их роль в возникновении затрудненного и незатрудненного общения, проблемы самовыражения, самораскрытия, визуальной самоподачи, формирования имиджа; поднимаются вопросы: об общительности счастливых и несчастных людей, о влиянии системыотношений,направленностиличности,уровня

ååрефлексии на результаты общения.

Âзаключение предисловия хотелось бы под- черкнуть, что проведение международной конференции «Психология общения: социокультурный анализ» приурочено к юбилею одного из основоположников отечественной психологии общения – Бодалева Алексея Александровича.

Оргкомитет

Бодалев А.А.

Москва. Психологический институт РАО

ÎСВЯЗИ ПОЗНАНИЯ ДРУГОГО ЧЕЛОВЕКА

ÈОТНОШЕНИЯ К НЕМУ

Очевидно, не надо тратить много слов на убеждение читателя в том, что характер восприятия нами другого человека и наше оценивание недостатков и достоинств его как личности и как субъекта деятельности наряду с другими факторами зависит от нашего отношения к этому человеку. Но вот проявления основных особенностей этой зависимости заслуживают специального рассмотрения по причине своей специфичности и необходимости их учета при решении задач чисто практического плана, например, направленных на оптимизацию взаимодействия между людьми в ситуациях как чисто деловых, так и неофициальных.

Как известно, согласно мнению В.Н. Мясищева, подтвержденному результатами многочисленных исследований, имевших экспериментальный характер, психическое “отношение человека в развитом виде представляет собой целостную систему индивидуальных, избирательных, сознательных связей личности с различными сторонами объективной действительности” (Мясищев В.Н. Психология отношений. М.–Воронеж. Академия педагогических и социальных наук. Московский психолого-социальный институт, 1995. С.16). И таким образом, исходя из этого определения, отношения, которые возникают при познании людьми друг друга в ходе из контактов, как правило, отличаются целостностью, избирательностью, определенной мерой осознанности. И, конечно, они всегда несут на себе печать индивидуальности тех людей, которые участвуют во взаимодействии.

Качество целостности отношения при отражении одного человека другим, неважно будет ли это отражение в форме чувственного образа или понятия о личности, обычно выражается в том, что на характеристиках конкретного отношения, возникающего к другому человеку во время его познания, в большей или меньшей мере сказываются все другие отношения, складывающиеся у субъекта, и, прежде всего, те из них, в которых интегрируются отношения этого субъекта в целом к людям.

Что касается избирательности отношения в акте познания одним человеком другого, то она обычно дает себя знать в том, что человек – субъект познания в зависимости от имеющейся у него потребности в очень определенном ракурсе фиксирует другого человека, его оценивает, а также столь же конкретно на него реагирует.

Естественно, что человек – субъект познания, воспринимая другого человека и так или иначе интерпретируя его личность, осознает характер складывающегося отношения к нему, хотя, разумеется, степень этого осознания может сильно варьировать.

И, наконец, поскольку каждый человек, если иметь в виду его индивидные, личностные и субъек- тно-деятельностные особенности, неповторим, и в них проявляется его возраст, пол, профессия, по многим направлениям сопрягающиеся с содержанием и формой накопленного им жизненного опыта, то на отношениях его к людям, впрочем, также как и на взаимоотношениях его с ними, всегда лежит печать его индивидуальности.

И эта индивидуальность, когда, так сказать, че- рез призму ее рассматриваются отношения и их роль в познании других людей, позволяет увидеть, как отношение именно данного конкретного человека влияет на отражение им разных и всяких людей в его сознании и самосознании.

Поскольку главной среди других характеристик в структуре отношения является эмоциональная составляющая, то знак и интенсивность эмоции, которые несет в себе отношение, всегда влияют на то, в каком, образно говоря, свете запечатлевается субъектом отношения другой человек и на какие поведенческие реакции побуждается этот субъект в отношении человека, с которым он взаимодействует.

Формулируя это положение, важно не упустить из вида, что эмоция, актуализирующаяся в отношении, переживаемом субъектом при взаимодействии с другим человеком, характеризуется не только определенной валентностью, она одновременно, в зависимости от своей интенсивности, придает отношению свойство активности.

После всего изложенного в самом общем виде об отношениях и их проявления в межличностном познании теперь следует сказать о них более конкретно и в частности напомнить, что потребности, интересы, склонности, когда объектами их для человека выступают другие люди, оказываются совершенно конкретными видами отношений, на субъективном уровне детерминирующими многие характеристики процессов, которые в сложном сопряжении друг с другом образуют познание одним человеком другого человека.

Так, например, потребность режиссера-постанов- щика нового фильма подобрать на роль главного героя актера, своими внешними и внутренними данными наиболее соответствующего имевшемуся у этого режиссера замыслу, заставляет последнего под определенным углом зрения воспринимать каждого из артистов, приглашенных на кинопробы. Или сформулировавшаяся у опытного врача потребность ставить точный диагноз каждому приходящему к нему на прием больному побуждает его фиксировать во внешнем облике пациента и в его поведении симптомы, которые помогают ему решить очередную для него профессиональную задачу. Или пример из теперешней российской действительности: состоятельный господин, побуждаемый сексуальной потребностью, в известном заведении выбирает из выстроившихся перед ним так называемых жриц любви женщину по своему вкусу и устраивающую его по цене.

Во всех приведенных примерах проявления потребности и воздействия ее на восприятие и на другие познавательные процессы субъекта при контактах его с другими людьми налицо все признаки отношения – и целостность, и избирательность, и осознанность, и активность, и индивидуальный характер.

Интерес, проявляемый к другому человеку, как было сказано выше, – тоже вид отношения. Он, как мы знаем, и в общей психологии, определяется как положительное познавательное отношение. Например, маститый ученый проявляет интерес к молодому сотруднику. Это означает, что он пытается понять и оценить сильные и слабые стороны этого сотрудника как исследователя и разобраться в его чисто человеческих достоинствах. Или, например, в труппе театра появляется новая талантливая актриса. Об ее игре много говорят побывавшие на спектаклях с ее участием, пишут в газетах. И какой-то конкретный человек, ведомый интересом к новой звезде, придя в театр, по-особо- му воспринимает ее игру и дает на нее свой эмоциональный отклик.

Èпотребность, и интерес при познании другого человека как отношения необязательно проявляются, так сказать, одноразово. Как отношения они могут быть устойчивыми и давать себя знать при взаимодействии человека с какой-то одной категорией или общностью людей или даже со всеми людьми, которые попадают в круг его общения. Например, все близко знавшие выдающегося невропатолога, психотерапевта и клинического психолога В.Н. Мясищева отмечали у него постоянный интерес к каждому человеку, с которым сводила его жизнь.

Èэтот устойчивый интерес не к людям вообще, а именно к каждому конкретному человеку, самым тесным образом сопрягаясь с его профессиональным опытом врача и психолога, вооруженного и теорией и практикой работы с людьми, личностно ориентированного терапевта, позволял ему при познании ранее незнакомого ему человека в короткие сроки устанавливать, в чем его индивидуальное своеобразие и какой стиль обращения с ним будет для него психологически наиболее оптимальным. Фактически в личности В.Н. Мясищева постоянно, говоря образно, перетекали друг в друга интерес к человеку как положительное познавательное отношение и склонность как такое отношение, которое выражается в потребности в деятельности, направленной на оказание помощи людям не только в качестве врача, но и как высоко гуманного человека.

В этом впечатляюще ярком факте, связанном конкретно с личностью В.Н. Мясищева, совершенно определенно проявилось еще одно отношение, которое, если оно сформировано и отчетливо представлено в личностной структуре человека, то оно направленно и в известном смысле глобально воздействует на познание им других людей. Имеется в виду раз-

витие у познающего субъекта до высокого уровня отношения к другому человеку как к ценности.

Естественно, не у каждого человека в системе его ценностных ориентаций другие люди имеют большой ранг и занимают высокое место. В условиях, способствующих формированию личности индивидуалиста, другой человек – лишь средство достижения значимых в глазах эгоиста и эгоцентриста личных целей. Поэтому познание других людей таким человеком будет всегда отличаться от познания этих же самых людей теми, у кого в качестве стрежневого качества личности выступают альтруизм или коллективизм.

И эта разница, вызываемая несовпадением в отношениях к человеку их основного нравственного вектора, прямо скажется и на способах обращения с ним. В первом случае будут попытки манипулирования им, а во втором – стремление помочь, поддержать, проявить не показную доброжелательность.

Как свидетельствуют многочисленные факты, которыми располагает современная психология, характер отношений в виде потребностей, интересов и склонностей, проявляющихся у человека в самых различных формах его взаимодействия с людьми, теснейшим образом взаимосвязан с развивающимися у него способностями познавать этих людей как на чувственном, так и на понятийном уровне. Он, этот характер, влияет на то, какие стороны во внешнем и внутреннем облике другого человека прежде всего фиксируются, насколько глубоко и точно запечатлеваются и каким образом наиболее часто интерпретируются. Накапливающиеся в психологии данные свидетельствуют

èо том, что потребности, интересы и склонности, объектом которых у человека выступают другие люди, оказывают непосредственное воздействие на содержательные признаки и на форму формирующихся у него оценочных эталонов, наиболее часто актуализирующихся стереотипов, на складывающиеся по мере обогащения опыта взаимодействия с людьми классификации их по индивидным, лич- ностным и субъектным особенностям.

Поскольку люди, отвечающие потребностям, интересам и склонностям человека или, образно говоря, дающие пищу для их удовлетворения, осознаются обычно более четко и с совершенно оче- видным положительным эмоциональным откликом, чем тем, кто безразличен, то и формирующиеся под их воздействием оценочные эталоны оказываются более определенными и конкретными; стереотипы, используемые при лепке образов и конструировании личностной и субъектной сути названной категории людей, которые оцениваемые в целом у каждого человека формируются, как правило, стихийно, все же в той их части, которая содержит обобщенные представления о людях, своими особенностями отвечающими потребностям, интересам

èсклонностям человека, оказываются им более осознанными и, так сказать, прописанными в этой классификации более рельефно.

Конечно, это вовсе не означает, что в своих содержательных характеристиках названные эталоны, стереотипы и входящие в классификации типы людей у человека – субъекта познания других, будут обязательно достоверными и непременно отличаются объективностью. Ведь, как известно, если отношение своей интенсивностью превысит некий оптимальный порог, человек начинает предвзято воспринимать других людей и искаженно трактовать их личность.

Èтакое воздействие отношения, провоцирующего эмоциональную реакцию большой силы и поэтому резко понижающего адекватность отражения другого человека, одинаково характерно как для отношений с положительной, так и с отрицательной валентностью.

Чтобы уменьшить действие подобного негатива во взаимосвязи отношений и межличностного познания, люди, профессия которых напрямую связана со сферой деятельности “человек-человек” – педагоги, врачи, актеры, социальные работники, руководители различного уровня, должны знать об этом свойстве отношений именно так, как было сказано выше, влиять на познание других людей и, искренне сопереживая им, все же стремиться развивать в себе качество, которое М.М. Бахтин называл “вненаходимостью”, не дающей эмоциям человека-субъекта познания других людей и обращения с ними брать верх над профессиональным интеллектом.

Èесть еще один аспект во взаимосвязи отношения, которое вызывает другой человек у взаимодействующего с ним субъекта и познания последним этого человека. Это, с одной стороны, способность самого субъекта познания понять и оценить характер собственного отношения к другому человеку и правильно определить причины, вызывающие именно такое и никакое другое отношение к нему, и, с другой стороны, установить

èосмыслить степень правильности этого отношения. Например, у вновь принятого в учреждение сотрудника могут быть очень высокие деловые качества, но начисто отсутствовать угодливость и чинопочитание, которыми избалован его новый начальник. И последний, если он умный

èдействительно ценит работящих помощников, должен будет понять причину своего негативного отношения к толковому сотруднику и встать над своим отношением. Или еще пример: к молодому преподавателю пришла сдавать экзамен слабо знающая учебный предмет, но внешне красивая студентка. С грехом пополам отвечая на вопросы билета, она пытается своей привлекательностью “обволшебить” экзаменатора и по-

лучить с помощью этого способа воздействия на него положительную оценку за свой ответ.

Выше уже шла речь о том, что развитое отношение, как правило, характеризуется осознанностью. В описанной ситуации у молодого преподавателя наверняка возникло двойственное отношение к студентке: с одной стороны, дала себя знать симпатия, и может быть, внешне не выражаемое восхищение ее внешним обликом и манерой держаться, а с другой стороны – неудовлетворенность ее ответом. Конечно, чтобы принять правильное решение, педагог в приведенном случае должен осознать свои отношения и определить их причины, и тогда главное и второстепенное в данной ситуации встанут для него на свои места, и он без внутреннего самоедства выполнит свое профессиональное деяние – поставит студентке “неуд.” за ответ.

Если идти от реальной жизни, то подобных коллизий в отношениях в одной и той же ситуации взаимодействия одного человека с другим у каждого субъекта познания, труда, общения в повседневности возникает немало. И важно характер и переплетение этих отношений в самом себе уметь осознать и правильно решить опять же для себя, к “голосу” которого из них надо прислушаться, не отступая от нравственного императива. Порой это сделать бывает нелегко, и никто из нас не застрахован от ошибок. Но чтобы их было поменьше, следует активно и целеустремленно развивать в себе и у себя здоровую рефлексию.

Она, как показывают многочисленные исследования последних лет, проявляясь у человека как потребность и способность на оптимальном для работы его интеллекта уровне отражать и оценивать и интегрально, и поэлементно отклик своего собственного внутреннего мира на происходящее, – существеннейший фактор успешности функционирования человека в качестве субъекта познания, труда и общения.

Заканчивая эту статью, хочется призвать ее читателя при выстраивании своей линии жизни, формируя для себя цели, которые он намеревается достигнуть, и, совершая поступки и деяния, направленные на осуществление жизненного сценария, и при этом, встречая поддержку или наталкиваясь на сопротивление со стороны ближнего или дальнего окружения, более вдумчиво учитывать всякие и разные отношения, в которые и он, и каждый из нас не только оказывается включенным, но и их обязательно творящим, поскольку и от них в большей степени зависит не только, кто мы как личности и как субъекты, но и какой в конце концов будет наша судьба.

Агнаева Е.М.

Ростов-на-Дону. РГУ

ДИАЛОГИЧЕСКОЕ ОБЩЕНИЕ ЖЕНЩИНЫ С РЕБЕНКОМ В ПЕРИОД БЕРЕМЕННОСТИ КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ ЛИЧНОСТНОГО СМЫСЛА МАТЕРИНСТВА

Изменения, происходящие в отношении современного Российского общества к рождению детей, привлекают большое внимание исследователей к изучению психологических и социально–психоло- гических составляющих беременности и материнства. Значительное число женщин рассматривает сегодня материнство как самоценный элемент жизнедеятельности и самоосуществления личности. В то же время ситуация, когда общество предоставляет женщине множество альтернативных способов самореализации, требует от личности большей осознанности выбора и делает особо важным изучение факторов и условий формирования личностного смысла рождения ребенка и материнства. Анализ литературы свидетельствует, что в качестве значи- мого фактора смыслопорождения рассматривается взаимодействие личности с Другим [Новичкова Т.К., 1996; Петровский В.А., 1975; Хараш А.У.,1986]. Присутствие Другого актуализирует процесс семантизации поведения субъекта, способствует переклю- чению внимания субъекта с индивидуальных мотивов (смысл для себя) на общезначимые значе- ния и смыслы. Отмечается, что чем менее доступен свидетель обозрению со стороны действующего лица, тем сильнее выражена актуализация на «смысл для других».

Мы полагаем, что внутриутробный ребенок, скрытый для непосредственного визуального и аудиального восприятия матерью, но в то же время присутствующий в реальной ситуации взаимодействия, может выполнять роль значимого Другого в жизнедеятельности беременной женщины. Его присутствие, вызывая противоречие между двумя смысловыми полюсами («смыслом для себя» и «смыслом для других»), стимулирует порождение нового индивидуально-смыс- лового содержания сознания женщины. Однако указанная функция Другого имеет место, только если он воспринимается как равноправный субъект взаимодействия, обладающий собственной целостно-смысловой позицией. Проведенные нами исследования свидетельствует о том, что некоторые женщины воспринимают плод на протяжении всей беременности просто как часть своего тела, то есть в качестве объекта, лишенного собственной субъектности. Другие женщины практически с самого начала беременности воспринимают своего будущего дитя как личность, наделенную определенными способностями и чертами характера. Такие матери общаются со своим внутриутробным ребенком, привнося смысл в его жизнедеятельность и активность

[Тащева А.И., Агнаева Е.М., 1999; Агнаева Е.М., 2000; Агнаева Е.М., 2001].

Учитывая специфику восприятия внутриутробного ребенка, ограниченную интра- и проприоцептивной чувствительностью женщины, мы полагаем корректнее говорить о том, что мать общается не столько с самим дитя, сколько с его воображаемым образом. Именно диалогическое общение с образом ребенка, выступающим здесь как Другой, равноправный субъект взаимодействия, позволяет женщине пережить качественно иной личностный опыт, благодаря которому рождение ребенка обретает новое смысловое содержание. Представления о возможностях различного проживания и понимания нового опыта развиваются в трудах отече- ственных исследователей. М.М. Бахтин, говоря о «большом» и «малом» опыте, подчеркивал, что «в «малом» опыте – один познающий (все остальное – объект познания), один свободный субъект (все остальные – мертвые вещи)… один говорит (все остальное безответно молчит). В «большом» опыте все живо, все говорит, этот опыт глубоко и существенно диалогичен» [Бахтин М.М., 1986]. А.А. Пузырей разводит такие виды понимания опыта, как «объясняющий» и «феноменологи- ческий». Традиционный, «объясняющий» тип понимания, по мнению автора, сводит новый опыт к ранее понятым и уже известным представлениям. При «феноменологической» установке восприятия смысловая интерпретация переживаемого опыта дает возможность «заговорить» воспринимаемому, но «не вместо него, а вместе с ним» [Пузырей А.А., 1997].

Вступая в диалогическое общение с образом ребенка, беременная женщина не просто выявляет смысл переживаемого опыта, а оказывается включенной в деятельность по его созиданию – смыслопорождению, т.е. обретению такого смысла, который будет ею принят. На наш взгляд, смыслопорождающая роль образа будущего ребенка в жизнедеятельности беременной женщины обусловлена также заключенными в нем символами и зна- чениями, обладающими транскультурной универсальностью и связанными с восприятием ребенка периода внутриутробного развития.

С точки зрения «вершинной психологии» [Выготский Л.С., 1983], психологии «возможного человека» [Зинченко В.П., 1994; Мамардишвили М.К., 1996], выработанные культурно-историческим опытом символические образы являются своеобразными «психологическими органами» или «орудиями развития». Так диалог с образом своего будущего ребенка актуализирует у беременной женщины трансцендентные переживания, благодаря которым за отдельными личностными событиями ей открывается универсальный человеческий опыт. В результате в сознании женщины происходит рождение качественно новых индивидуально-смысловых структур, которые становятся «внутренними органами», открывающими ей возможности для прочтения своего опыта в соответствии с общекультур-

Азарова Л.Н.

Москва. МГПУ.

ДУХОВНО-ТВОРЧЕСКОЕ ОБЩЕНИЕ В ПРОЦЕССЕ ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОГО СИНТЕЗА

Рассматривая общение как сложный процесс взаимодействия, можно выделить его духовно-твор- ческую характеристику. Данная сторона общения особенно проявляется в воздействии, которое оказывают друг на друга участники коммуникативного процесса. Отметим, что это воздействие происходит независимо от намерений и желаний людей влиять друг на друга. Содержание воздействия, в свою очередь, отражает взаимосвязь лич- ностного сущностного в человеке.

В отечественной психологии понятия личность и сущность обычно отождествлялись. В.П. Зинченко отмечает, что это связано с ориентацией нашего общества на социализацию личности. Социализация же осуществлялась за счет индивидуализации лич- ности и при отрицании спонтанности развития.

Включение в психологический лексикон понятия «сущность» одновременно с понятием «личность» не противоречит идеям советской психологии, а дополняет их. «Человек, понимаемый как только лич- ность, неполон, частичен, поэтому психология личности дает лишь частичное и искаженное представление о психологии человека» (Орлов А.Б.).

Вспомним, что так хорошо известное нам слово «личность», а точнее «персона», родилось в Древнем Риме и обозначало специальную маску, которой пользовался актер античного театра. Эта маска помогала актеру и эта же маска скрывала настоящее лицо актера. Поэтому, говоря о личности, мы подразумеваем внешнее Я человека. Для обозначе- ния внутреннего Я используется термин «сущность», что в переводе с латинского означает «бытие».

Потребность человека быть личностью – это потребность в персонализации. Социальные роли часто являются теми масками, за которые прячется человек, чтобы предстать перед другими людьми. Стремление не быть личностью, а быть самим собой – это процесс персонификации. Эти процессы связаны между собой. П.Д. Успенский счи- тает, что они должны находиться во взаимодействии не симметричном, а с явным усилением позиции сущности. «Сущность должна господствовать над личностью, и тогда личность весьма полезна». Несмотря на наличие других точек зре-

ния между личностью и сущностью, мы не можем не согласиться с П.Д. Успенским.

Представляя человека как универсальное, потенциально бесконечное существо, как всеобщую рефлексию природы, А.С. Арсеньев рассматривает его сущность как собственное бесконечное будущее в качестве универсального существа. В каком-то смысле это его предназначение. Реализация человека в общении основана на постоянно разрешаемом и вновь возникающем противоречии между его актуальной ограниченностью в каждый данный момент

èего потенциальной универсальностью.

Âоснове развития духовно-творческого общения лежат три главных принципа:

∙ Духовность как внутреннее состояние человека; ∙ Открытость, то есть способность впитывать ценности других народов, духовно обогащаться и преобразовывать их, сохраняя при этом свою

неповторимость; ∙ Опора на отечественную культуру, на сложив-

шиеся народные традиции.

Именно эти принципы определили целесообразность использования метода трансцендентального синтеза в развитии духовно-творческого общения.

Концепция трансцендентального синтеза в образовании прошла своеобразную апробацию на Межуниверситетском симпозиуме в 1999 году, в котором приняли участие НИИ высшего образования Министерства общего и профессионального образования, Европейский Университет Права, Московский государственный университет культуры и искусства, Московский городской педагогический университет, Университет РАО, Академия приборостроения и информатики, средние школы города Москвы, педагоги вузов Оренбурга, Кривого Рога, Якутии и др.

Впервые термины «трансцендентальный» и «трансцендентный» были развернуты в философии Канта. В критической философии Канта «термины трансцендентальный и трансцендентный не тождественны». Но оба эти термина как бы возвышаются над другими категориями и родами. Кант говорит, что если различие этих двух основных категорий его философии состоит в том, что трансцендентальное все же подвластно человеческому познанию, ибо в нем есть свои ограничения и свои пограничные столбы, то трансцендентное есть «основоположения, которые побуждают нас разрушить все пограничные столбы и вступить совершенно на новую почву, не признающую никакой демаркации. …Основоположения, устраняющие эти границы и даже повелевающие переступить их, называются трансцендентальными».

Итак, трансцендентальность, по Канту, – это че- ловеческое поведение, его способность по-новому и критично взглянуть на взаимосвязь явлений, находящихся в пространстве и во времени. Трансцендентальность выступает как характеристика эстетико-интеллектуального потенциала личности.

Подчеркнем, что в отечественной, да и в европейской культуре неоднозначно толкование трансцендентности и трансцендентальности. В отличие от Канта, Шеллинга, Гегеля, Бердяева и Булгакова, которых Н.О. Лосский характеризует как сторонников мистического рационализма, сам Лосский, как отмечают В.В. Зеньковский и много позднее П. Гайденко, «отбрасывает, по существу, всякий момент трансцендентности в сознании». Философ убежден, что предмет познается так, как он есть: ведь «в знании присутствует не копия, не символ, не явление познаваемой вещи, а сама вещь в оригинале». Лосский настаивает на том, что нам, людям, непосредственно дан, открыт транссубъективный, трансцендентный предмет, как в чувственной, так и в интеллектуальной и мистической интуиции. Полемизируя с Кантом, он подчеркивает, что всякий предмет существует «не только в себе и для себя», «но и для другого». Предмет раскрывается сначала в предсознании, то есть интуиции, а затем в сознании. То есть чувственное и интеллектуальное полностью открыто человеку.

В нашей концепции мы рассматриваем трансцендентность как идеальную природу вещей, как высшую ступень познания. Таким образом, трансцендентное есть высшая форма бытия, к пониманию которой можно приблизиться духовно-твор- ческими силами, Божественным откровением, интеллектуальной, чувственной или мистической интуицией. Трансцендентное открывается человеческому созерцанию.

Трансцендентальное – это наша сверхзадача, целью которой является достижение трансцендентных высот. Это то, что подвластно нашему духу, нашей творческой мощи.

Изучая проблемы соотношения трансцендентального и трансцендентного в педагогике и психологии, мы сделали следующие предположения, которые нам показались весьма и весьма продуктивными. Если в трансцендентном, как правило, отсутствует практика, то есть трансцендентное, пребывая в высших сферах бытия, отдалено от чистой эмпирики, то трансцендентальное отражает прямо вторжение человеческого разума в конструирование новых форм человеческих отношений.

Наш метод трансцендентального синтеза основывается на единстве форм рационального и ин- туитивно-чувственного познания в процессе разносторонней творческой деятельности.

За этими терминами многовековая культура, му- чительные разносторонние духовные поиски. В советский период было изъято понятие «духовность», были принижены категории «дух», «созерцание», «интуиция». В то время, как именно эти категории не только раскрывают внутренний мир человека, но

и играют решающую роль в формировании образа другого и своей представленности в другом.

Духовность, по С.Л. Франку и Н.А. Бердяеву, связана с трансцендентной «реальностью», с трансцендированием, то есть «выхождением за пределы предметного мира», а также с погружением «вовнутрь, в исконную бесконечную глубину и почву непосредственного человеческого самобытия». Оте- чественные мыслители выдвинули гипотезу о трех видах духовности. Первая, природная или ограни- ченная природой человека, строем его души, характером. Второй вид духовности ограничивается социальностью и тем самым как бы сталкивается конеч- ное и бесконечное в развитии человека. И третий вид – чистая духовность: зависящая ни от природы, ни от социума, не сакрализирующая ничего истори- ческого, для нее священным является Божественное в человеке, Любовь, Свобода, Истина, Красота.

Содержание этих категорий легло в систему практических занятий, целью которых является развитие творческой индивидуальности студентов, без которой невозможно духовно-творческое общение.

Духовную основу творческой индивидуальности составляют общечеловеческие ценности, которые тысячелетиями накапливали нравственный потенциал и лежали в основании человеческого взаимодействия. Любовь и Свобода – доминантные общечеловеческие ценности, так как именно эти категории сближают, роднят духовные цели разных народов, различные религии и различные эпохи.

Сразу хотим оговориться, что свобода и любовь, являясь динамическими феноменами человеческой жизни, несут в себе тенденцию обращения некоторых своих сторон в полную противоположность. Эта закономерность обязывает педагогов высшей школы видеть те моменты в развитии студентов, когда воспитание свободы способно обратиться во вседозволенность, а истинная любовь в такие негативные качества, как потребительство и зависть. О предотвращении таких превращений предупреждает К.Д. Ушинский, раскрывая диалектику свободы и необходимости. «Свобода воспитывается не отсутствием стеснений, но, напротив, преодолением их, опытами сладости свободы, которая чувствуется по- чти только в минуты удаления стеснения, – то ясно, что чем более сделает дитя таких опытов, тем более стеснений оно опрокинет, тем более полюбит свободу».

Познание категорий Любовь и Свобода не может проходить только на рационально-логическом уровне. Здесь необходимо трансцендентальное мышление. С.Л. Франк определяет его как мышление особого рода: оно расширяет наши познавательные горизонты за счет открытия нашему взору новых предметов и явлений, оно «не есть предметное познание, оно есть имманентное самопознание». Технология трансцендентального синтеза как бы «запускает» работу механизма такого мышления, который не может не отразиться на процессе общения, насыщая его духовно-творчес- ким содержанием.