Приобретательная давность в российском гражданском праве

Сначала в законе “О собственности в РСФСР” от 24 декабря 1990 года (ст.7), а затем в части первой нового Гражданского кодекса Российской Федерации (статья 234), вступившей в силу с 1 января 1995 года, в отечественном гражданском праве вновь появился институт, которого не знало советское гражданское право ‑ институт приобретательной давности. Это не вызвало фурора в ученых кругах или немедленных значительных перемен в жизни страны, однако появление такого института положило конец неурегулированности законодательством целого ряда очень часто встречающихся на практике ситуаций, разрешило ряд противоречий в законодательстве, в гражданском праве как отрасли и как науке, завершив растянувшийся на многие десятилетия спор о том, нужен ли институт приобретательной давности праву нашей страны.

Приобретательная давность (давность владения) ‑ не отечественное и уж тем более не новое изобретение. Приобретение в собственность в порядке давности владения при наличии определенных условий (bona fide и justa causa, т.е. добросовестность владельца и правомерное основание владения) ‑ институт еще римского частного права¹. Страны, воспринявшие римское право как основу их национальных правовых систем (Франция, Германия, Швейцария, Австрия и др.), восприняли в свое время и институт приобретательной давности². Имеется этот институт и в гражданских кодексах ряда штатов США (например, § 1007 ГК Калифорнии)³.

В российском праве конца XIX века, законодательством были четко установлены условия приобретения права собственности по давности владения, никто и не думал сомневаться в необходимости института приобретательной давности. Однако в РСФСР и СССР не был надлежащим образом урегулирован вопрос о правовом положении имущества после истечения срока исковой давности по виндикационному иску. В основном господствовало мнение, что вещи, находящиеся у беститульного владельца в таких случаях необходимо считать бесхозяйными⁴. Были и другие мнения, но отражения в законодательстве они не нашли, так что официальной точкой зрения на институт приобретательной давности в 20 – 80-е гг. можно считать оценку его как несовместимого с основами советского социалистического права. Поэтому в советский период в нашей стране института приобретательной давности не существовало.

Однако существовали отношения определенного рода, требующие регулирования, и, соответственно, проблемы, связанные с отсутствием такого регулирования ‑ речь идет о “неопределенности правового положения фактического владельца имущества, не истребованного в пределах срока исковой давности”⁵. В результате сначала в законе “О собственности в РСФСР” от 24 декабря 1990 года (п.3 ст.7), а затем в новом Гражданском кодексе России (статья 234) появилась давно забытая, казалось бы, приобретательная давность. (Настолько забытая, что некоторые достаточно видные юристы посчитали ее “абсолютно новым понятием для нашего гражданского права”⁶!). “Необходимость введения этой категории объясняется отпадением преимуществ для государственной (публичной) собственности, в которую ранее в соответствии со ст.143 ГК РСФСР 1964 года по общему правилу и поступало бесхозяйное имущество”⁷.