3. Типология политических партий и характеристика многопартийности в России в 90-е годы XX века

Основными партиеобразующими факторами в России 9-0. х годов были, на наш взгляд: а) фактор отношения к власти; б) идеологический фактор.

Из этих двух наиболее действенным оказался последний. По- этому, опять же на наш взгляд, давать характеристику партийной системе России необходимо, основываясь, главным образом, на идеологических различиях партий.

Основными линиями раскола обычно считаются отношение тех или иных партий к рыночной экономике и частной собствен- ности («либералы» — «этатисты») и к открытости страны по отношению к Западу («космополиты» — «националисты»). При этом, по крайней мере, на выборах 1993 г., можно было вычле- нить два основных противостоящих друг другу лагеря: «либера- лы-космополиты» и «этатисты-националисты». Высокий уровень биполяризации на выборах в России заставлял отдельных авторов рассматривать выборы как своего рода референдум по вопросу о доверии существующей власти.

В соответствии с этим, была введена в рассмотрение бипо- лярная модель политических партий — «либеральные модерни- заторы» против «патриархальных традиционалистов». В рамках данного подхода А. Салмин и его соавторы характеризовали пар- тийную систему России как тяготеющую к двухпартийной, или «квазидвухпартийную», несмотря на успех отдельных либераль- ных («Яблоко») или националистических (ЛДПР) проектов. Воз- ражая против применения «квазидвухпартийной» модели партий- ной системы, В. Краснов отмечал ее вне-исторический характер, не учитывающий динамику партийного развития.

Критики данной модели справедливо указывали на то, что она сводит все возможные идеологические альтернативы до проти- востояния добра и зла («реформаторов» и «антиреформаторов») и не учитывает иных вариантов партийного развития. Неудиви- тельно поэтому, что большую популярность получили, прежде всего, классификации, основанные на схеме «право-левого кон- тинуума», в рамках которого выделяются отдельные кластеры

(или «семьи») политических партий, близких по своей идеологи- ческой ориентации. Хотя количество этих кластеров в отдельных работах достигает полутора десятков, наиболее распространены не столь комплексные модели. Заслуживают внимания следую- щие схемы: «трехчленная» модель политических «семей»: 1) «де- мократы» (или «реформисты»); 2) «коммунисты» (или «традици- онанисты»); 3) «национал-патриоты» (или «националисты»).

В основе этой модели лежит генезис политических партий и организаций России и их самоидентификация с тем или иным идейным течением. Хотя автор этой модели В. Прибыловский при- менял, главным образом, схему «треугольника», подчеркивая раз- личия противостоящих друг другу «семей», позднее модель была интегрирована в схему «право-левого континуума», где национа- листы рассматривались в качестве политического «центра».

«Четырехчленная модель» политических «семей»: 1) «партия власти» (правящая группировка); 2) «демократы»; 3) «коммунис- ты»; 4) «националисты».

Данная схема во многом искупала недостатки предыдущей модели и соответствовала как композиции партийных фракций Государственной Думы второго созыва (НДР, «Яблоко», КПРФ, ЛДПР), так и модели «право-левого континуума». Но этот под- ход рассматривался как слишком сильно связанный с текущей политической конъюнктурой и не связанный ни с практиками партийного строительства, ни с массовыми политическими ори- ентациями.

Политолог К. Холодковский и аналитики из фонда «Экспер- тный институт» предложили более сложную «пятичленную мо- дель» политических семей, опирающуюся на анализ массового электорального поведения на выборах и референдумах 1991— 1996 гг.: 1) «коммунисты»; 2) «центристы» («социалисты»); 3) «националисты» («государственники»); 4) «либералы» («демок- раты»); 5) «партия власти».

По сути, однако, эти модели различаются лишь степенью де- тализации.

На наш взгляд, партийную систему России 90-х годов мож- но условно охарактеризовать как многопартийную, находящуюся

в состоянии перехода от поляризованной партийной системы к системе ограниченного плюрализма, с элементами мнимой и ис- кусственной многопартийности.

В теоретической и практической политологии 90-х годов су- ществовали различные подходы к определению тогда действовав- ших в России политических партий и движений.

Так, например, исследователи Гуманитарного и политологи- ческого центра «Стратегия» и РАУ-Корпорации предлагали де- лить весь основной политический спектр современной России на «коммуно-реваншистов», «национал-реваншистов», «социал- реставраторов», «экзотические партии и группировки», «социал- реформистов», «умеренных реформаторов» и «либерал-рефор- мистов», из которых только первые два блока проявляют, по их мнению, радикальные политические тенденции.

Ряд других авторов, как например, известный исследователь структуры политических партий и организаций современной Рос- сии В. Прибыловский, предлагали иные схемы. «Представленное графически, — писал он, — политическое поле России выглядит как треугольник, в одной из вершин которого находятся — если использовать наиболее распространенный политические самона- звания — демократы, в другой — коммунисты, в третьей — патри- оты. Те, кто держится между тремя вершинами треугольника, — центристы».

Если постараться интерпретировать содержание рассматри- ваемых самоназваний, то «Демократы» — сторонники либераль- но-капиталистической экономики и прозападной политической ориентации. Собственно патриотические ценности при этом для некоторых из них носят второстепенный характер, а для боль- шинства являются негативной ценностью. Часть организации этого направления («Демократический выбор России» Е. Гайдара и др.) за минимальное вмешательство государства в экономику; другие («Наш дом — Россия» В. Черномырдина и др.) — сторон- ники более серьезного государственного регулирования рынка.

«Коммунисты» выступали за максимальное повышение роли государства во всех сферах общественной жизни страны, в фор- мах полностью либо частично совпадающих с господствующими

в период 1917—1991 гг., а также за восстановление распавше- гося Советского Союза. В рамках коммунистического движения существенные различия демонстрируют Коммунистическая пар- тия российской Федерации Г. Зюганова, в программе которой достаточно четко заявлено о признании смешанной экономики и плюраллизма во всех сферах общественных отношений и ряд ма- лочисленных компартий, выступающих за возврат к жестким ме- рам экономического и политического диктата доперестроечной и даже ленинско-сталинской эпохи.

«Патриоты» при различных взглядах на экономические и об- щественные проблемы, основой своей идеологии считают импер- ские традиции, как царской России, так и Советского Союза. Для части из них возрождение империи возможно только на русской или славянской этнонациональной основе, для других (в частнос- ти Либерально-демократической партии России В. Жириновско- го) национальный вопрос не играет заметной роли. За повышение роли государства в различных областях общественной жизни вы- ступают оба течения.

Достаточно мощной силой в ряде регионов смогли стать сепаратистские и регионалистские организации, действующие, главным образом, в российских автономиях. Деятельность этих организаций способствовала получению автономиями привиле- гированного статуса по сравнению с областями, а в ряде случаев привела к дискриминации русского населения автономий (Яку- тия, Тува и др.) и даже попыткам отделения от России с после- дующими затяжными боевыми действиями (Чечня, отчасти Да- гестан).

Между тем, при интерпретации современной российской структуры основных политических партий и организаций, как правило, используется линейная модель структуры основных по- литических сил современного мира. Эта модель, предусматрива- ющая, что только на крайне левом и крайне правом флангах сов- ременной политической сцены могут фиксироваться проявления политического радикализма и экстремизма, вполне адекватна, например, для стран Западной Европы.

Существует мнение, что своеобразие переходного периода в России состоит в том, что в каждом секторе политического спек-

тра России — от коммунистов до либералов есть политические радикалы. В соответствии с этим тезисом может быть смодели- рована точка «абсолютного нуля» политической активности, ис- пользуя ее как центр можно провести окружность, которую затем разделить на сектора, где представить основные политические силы современной России: «коммунистов», «социалистов и цен- тристов», «экзотические группировки», «социал-реформистов» «умеренных реформаторов», «либерал-реформистов», и «нацио- нал-либералов», и, наконец, «неофашистов».

При этом следует иметь в виду, что формулировка «экзоти- ческие группировки» будет включать в себя организации, кото- рые не являлись бы политическими партиями, если бы сущест- вовал закон о политических партиях и организациях России. Эти организации, в крайнем случае, были бы признаны группами дав- ления, например, «Союз адвокатов», «Союз работников жилищ- но-коммунального хозяйства России» и др.

В рамках каждого сектора возможно провести затем ранжи- рование основных политических сил данной части спектра, при этом важно подчеркнуть, что не только в позициях ряда партий «коммунистического» и «национал-либерального» толка, но и таких партий, как НДР, «Яблоко», «Демократический выбор Рос- сии» и др. мы также обнаружим элементы политического ради- кализма.

Некоторые партии, как, например, «Блок Ивана Рыбкина», Партия любителей пива и др., формально отвечая всем требо- ваниям определения политической партии, вместе с тем не яв- ляются полностью самостоятельными, а выступают в качестве карманных образований, призванных отвлекать и раскалывать определенные группы электората.

После провозглашения январским пленумом ЦК КПСС в 1987 году политики гласности в стране сначала медленно, а по- том лавинообразно начала складываться многопартийная систе- ма. При этом политическое пространство, в основном, делилось на «западников» и «евразийцев». К середине 1995 года в России возникла довольно развитая структура политических сил, во мно- гом напоминающая дореволюционную.

Целесообразно подразделять партии по степени привлечения опиальной базы. В этом случае можно выделить три основные группы.

В первую войдут партии, представленные фракциями или де- путатскими группами хотя бы в двух из трех составов российско- го парламента (Съезд народных депутатов созыва 1990—1993 гг., Государственная Дума созывов 1993, 1995 и 1999 гг.) и располага- ющая разветвленной структурой территориальных организаций хотя бы в половине регионов России. Это Аграрная партия Рос- сии партия «Демократический выбор России», Коммунистичес- кая партия Российской федерации, Либерально-Демократическая партия России, движение «Наш дом — Россия» и движение «Яб- локо».

Во вторую — общероссийские и региональные организации, имеющие в парламенте отдельных депутатов, прошедших по наци- онально-территориальным округам и реальные территориальные организации хотя бы в отдельных субъектах федерации (Демок- ратическая партия России, Конгресс русских общин, Российский общенародный союз, движение «Женщины России» и т.д.).

И, наконец, в третью — малочисленные и карликовые пар- тии, которые существовали и в ближайшие годы будут существо- вать на допарламентском уровне.

Выделив семь основных секторов политического спектра современной России, среди которых: «коммунисты»; «социалис- ты»; «националисты»; «экзотические организации» (не имеющие собственного политического лица в идеологическом плане груп- пы давления); «социал-реформаторы»; «умеренные реформато- ры», «радикал-реформаторы», мы можем провести ранжирование внутри каждого сектора круга, располагая их в зависимости от степени радикализма и экстремизма.

Альтернативный подход к классификации российских ло- литических партий был предложен Б. Капустиным, который в качестве основного критерия типологии партий использовал их приверженность сохранению либо изменению статус-кво в рос- сийской политике и экономике. В рамках этого подхода им были выделены большие группы «левых» (КПРФ) и «правых» («пар-

тия власти») консерваторов, которым противостоят различны партии, ориентированные на политические изменения.

Аналогичная дихотомия — «партии статус-кво» (КПРФ, НДР) и «партии изменений» («Яблоко», ЛДПР) — была отмечена С. Чугровым при анализе парламентских выборов 1995 г.; Н. Пет- ров охарактеризовал этот феномен как конфликт между «партией власти» и «партией рвущихся к власти».

Другие заслуживающие внимания типологии российских партий связаны, в основном, с их статусом или внутренней орга- низацией. Так, эксперты Центра политических технологий выде- ляют парламентские партии (представленные фракциями в Госу- дарственной Думе), партии «второго эшелона» (представленные в Государственной Думе депутатскими группами, либо набравшие не менее 3% голосов избирателей на парламентских выборах) и маргинальные партийные образования. Но очевидно, что такое деление слишком условно и не может учесть реконфигурацию партий в период между выборами. Столь же низкой разрешающей способностью в современной России обладает деление партий на «лидерские» и «программные», или же на «партии идентичнос- ти» и «партии интересов», так как оно не учитывает ни идеологи- ческий дрейф тех или иных партий, ни их внутреннюю реструк- туризацию, особенно в ходе избирательных кампаний. Наконец, жесткость организационной структуры в России присуща лишь коммунистическим партиям, что также ограничивает использова- ние организационных критериев классификации. Даже такой зна- чимый показатель, как членство в партиях, оказывается не столь значимым в условиях современных избирательных технологий. Наконец, традиционное для западных демократий деление пар- тий на правящие и оппозиционные также оказывается в российс- ких условиях не вполне релевантным, отчасти из-за воздействия описанных выше институциональных факторов, отчасти из-за от- сутствия прямой связи между программными установками и ре- альным политическим курсом большинства российских партий.

Так или иначе, десятилетие посткоммунистического партий- ного развития в России (1988—1998 гг.) дает основания для того, чтобы считать политические партии неотъемлемым элементом

современной российской политики. Даже критики российских политических партий исключают в обозримом будущем возврат к однопартийной или переход к апартийной системе. В то же время процесс политической институционализации, сопровождающий- ся стабилизацией как внутиэлитных взаимодействий, так и массо- вых политических ориентации, дает основания для предположе- ний о «замораживании» современной российской политической системы и отражаемого ею соотношения политических сил. В рамках такой системы роль политических партий по-прежнему остается неопределенной, и ее радикальное изменение возмож- но только в случае катаклизмов, сравнимых с событиями августа 1991 или сентября-октября 1993 г. Обратное воздействие — со стороны политических партий на политическую систему России, как представляется, еще долго будет оставаться маловероятным. Становление института политических партий в России в этих ус- ловиях, скорее всего, затянется надолго, и потому сегодняшние российские партии следует рассматривать, прежде всего, как воз- можные (но не единственные) центры кристаллизации влиятель- ных политических сил России XXI века.

Что касается характеристики многопартийности и партийной системы России 90-х годов XX века, то многие исследователи, в том числе и автор данного пособия, считали и считают сегодня, что речь о партийной системе в России в те годы вести нельзя; можно говорить только о квазисистеме.

Осмысливая некоторые итоги складывания многопартийнос- ти в нашей стране в 90-е годы, можно в целом констатировать, что тогдашняя стадия развития российской многопартийности была весьма далека от того, что называется многопартийной системой, в рамках которой различные субъекты политического действия готовы к сотрудничеству в целях достижения общественного со- гласия или хотя бы, как минимум придерживаются общих конс- титуционно-правовых принципов поведения.

В данном случае, скорее приходится говорить о несистемной множественности партий с зачастую радикально противополож- ными позициями при значительном влиянии среди них сил тота- литарной ориентации.

Однако некоторые аналитики придерживаются другой пози- ции, согласно которой главным критерием существования систе- мы является не стабильный состав ее составляющих, а, прежде всего, устойчивость системообразующих связей, детерминирую- щих развитие системы.

С этой позиции они утверждали, что, наряду с достаточно изученными партийными системами стабильных демократичес- ких государств, существуют и малостабильные и нестабильные партийные системы переходного характера.

Отличительной особенностью российской многопартийной системы стало ее формирование в русле противоречивых, во мно- гом деструктивных изменений в системе социальных отношений и в государственном устройстве России. В этом плане многопар- тийность в России не создавалась целенаправленно, а складыва- лась спонтанно как результат деятельности социально активного элемента из представителей различных социальных, националь- ных и профессиональных групп.

Характеризуя многопартийность в России 90-х годов XX века, многие авторы берут во внимание комплексный критерий, в который включают: 1) число партий; 2) наличие или отсутствие доминирующей партии или коалиции; 3) уровень соревнователь- ности между партиями.

Как уже упоминалось, Дж. Сартори выделял семь типов пар- тийных систем, каждой из которых, по его мнению, присущи определенные специфические отличия качественного характе- ра. Это однопартийная система с партией гегемоном, система с преобладающей партией, двухпартийная система, система огра- ниченного плюрализма, система поляризованного плюрализма, атомизированная партийная система.

Этот подход может быть использован и при изучении рос- сийской партийной системы, но с определенными оговорками. К данной классификации следует добавить критерии наличия или отсутствия мнимой и искусственной многопартийности. Под ис- кусственной многопартийностью следует понимать наличие сре- ди элементов партийной системы партий - сателлитов крупной партии, под мнимой многопартийностью - наличие среди заре-

гистрированных на федеральном уровне элементов, которые не отвечают требованиям, предъявляемым к политической партии. Устранение с политической арены КПСС не привело к фор- сированному росту многопартийности, а обусловило переход партийной системы в качественно новую фазу, когда прежней, монопольно властвующей, партии уже не существовало, а дейс- твенные механизмы взаимодействия государства с политически- ми партиями еще не были созданы. Можно утверждать, что такая российская партийная протосистема тех лет была отдалена от на- стоящей политики и предельно атомизирована.

Начиная с лета 1992 года стал набирать силу, по мнению ряда специалистов, процесс консолидации партийной системы. В частности, он нашел свое выражение в возникновении крупных политических блоков, формировании новых стратегических осей межпартийных противоречий. К осени 1992 г. партийная система России структурировалась настолько, что приобрела, по утверж- дению этих исследователей, все признаки системы поляризован- ного плюрализма.

Главное, что отличает партийную систему поляризованного плюрализма от атомизированной — это большая степень концент- рации политических сил на стратегических осях и относительно стабильный характер. Вместе с тем, она содержит в себе и ряд особенностей негативного плана.

Первая особенность — это наличие в партийной системе ак- тивно действующих антисистемных партий и движений. Анти- системность вовсе не исчерпывается открытой оппозиционнос- тью политическому режиму, а предусматривает помимо этого и своеобразный тип политического поведения, выражающийся в Действиях или призывах к действиям, направленным на подрыв или насильственное свержение существующего строя.

Таким образом, антисистемность - это, прежде всего, ус- тойчивое стремление выйти за пределы общепринятых правил политической игры и навязать свою волю, используя насильс- твнные приемы (акции по организации массовых беспорядков, вооруженный захват власти, террористические акты). Обычно антисистемные организации располагаются на крайних полюсах идейно-политического спектра.

В то же время специфика российской политической си- туации и частые расколы во властных структурах определяют двухмерность институциональной ориентации политических объединений. В условиях партийной системы поляризованного плюрализма возникающие внутриполитические кризисы нередко пытаются решить силовыми методами. Поэтому антисистемный характер действия в определенной мере присущ всем политичес- ким силам.

Второй отличительной особенностью системы поляризо- ванного плюрализма является сосуществование двух, формаль- но взаимоисключающих, оппозиций правящему режиму. Иными словами, власть имеет дело не с одной, а с двумя оппозициями которые в определенных ситуациях способны объединиться и вы- ступить против общего противника.

Еще одной особенностью такой системы является предельная поляризация мнений и преобладание центробежных тенденций над центростремительными. Следствие этого - частые расколы в политических партиях и перманентное ослабление политичес- кого центра.

Еще два обстоятельства дополняют общую картину поляри- зованной партийной системы в России тех лет. Это безответс- твенный характер оппозиционной деятельности и конкуренция партий путем раздачи невыполнимых обещаний. При этом боль- шинство политических организаций использует примерно одина- ковый набор лозунгов. Характерно и то, что правящие и оппози- ционные политические группировки периодически заимствовали друг у друга наиболее популярные тезисы, благоприятно воспри- нимаемые массовым общественным сознанием.

Выборы 1993 г. в Федеральное собрание, выявили еще не- сколько дополнительных штрихов объясняемых российской спе- цификой. Сильна внутривидовая борьба между организациями родственной направленности, претендующими на одну и ту же политическую нишу и воздействующими на общую электораль- ную группу.

В условиях отсутствия укоренившихся традиций многопар- тийности имидж политических партий всецело определялся ав-

торитетом популярных политиков, озвучивавших программные положения своих организаций в средствах массовой информа- ции. Такая персонификация отчасти компенсировала некоторую размытость партийных программ. Опыт первых многопартийных выборов показал, что большинство избирателей основывают свой выбор на личных симпатиях к тому или иному политическому ли- деру, причем делают это не из рациональных побуждений.

Для российской «партсистемы» 90-х годов была характер- на слабая взаимосвязь политических партий и «групп интере- сов»- Последние предпочитали иметь дело непосредственно со структурами, принимающими решения, игнорируя при этом промежуточные звенья (партии и движения). Оборотная сторона этого явления - откровенная несостоятельность российских биз- нес-партий и рост популярности организаций, объединяющихся на базе социальных интересов, а не политических пристрастий (Партия любителей пива и др.).

М. Дюверже считал, что партийная система формируется в результате взаимодействия различных факторов, среди которых можно выделить всеобщие и специфические. Ко всеобщим он от- носил социально-экономические, идеологические и технические. Под последними он понимал воздействие политического режима и избирательной системы. Под партийной системой М. Дюверже понимал все партии данной страны, действующие на основе от- носительно стабильных связей.

Исследовательница Т.В. Шмачкова под партийной системой понимает "контуры политического пространства, составленного из независимых элементов (партий) и определяемого их количес- твом, параметрами (численность избирателей, тип внутренней структуры), а также коалиционными возможностями.

Это определение предполагает многочисленные вариации партийных систем, отличающихся друг от друга количествен- ными и особенно качественными характеристиками, к которым, по мнению Б.А. Исаева, следовало бы добавить идеологическую напряженность, социальную разнородность (однородность) со- ставляющих систему партий, способ создания и корректировки конфигурации партийной системы ("снизу" или "сверху").

Рассматривая партийные системы с точки зрения их коалици- онных возможностей, Дж. Сартори ввел понятия "коалиционный и шантажный потенциал". Коалиционным потенциалом в систе- ме обладает такая партия, без союза с которой правящая партия не сможет эффективно управлять. Шантажным потенциалом об- ладает такая партия, которая имеет достаточно влияния, чтобы блокировать эффективное управление страной.

Коалиционный и шантажный потенциал - важный признак партийной системы. Его появление означает, что взаимодействие и противодействие партий стало реальностью и что это не отде- льные организации, а взаимосвязанная система.

Г.В. Голосов дает определение понятия «формата партийной системы». Под «форматом партийной системы» обычно понима- ют совокупность ее внешних, т.е. не имеющих прямого отноше- ния к расстановке политических сил, характеристик. Основны- ми такими характеристиками являются степень электоральной неустойчивости и политической фрагментации. Неустойчивыми считаются те партийные системы, где велика доля избирателей, меняющих свои предпочтения в промежутках между выборами, а фрагментированными - те, которые состоят из значительного числа элементов, т.е. партий. Такова была и российская «партий- ная система».

Завершая анализ, можно утверждать, что 90-е годы XX века при всех существовавших проблемах и трудностях стали значи- мым временем не только активного партийного «строительства», но формированием российской многопартийности.

Нельзя не согласиться с исследователем Б.А. Исаевым, ко- торый приводил следующие доводы в пользу складывающейся российской многопартийности:

1. Первая российская партийная система (1905-1918 гг.) была многопартийной. А в политике традиции играют очень важную роль.

2. В условиях многопартийности в 1905-1918 гг. при очень низкой политической культуре, а подчас и безграмотности, рос- сийский народ, тем не менее, разобрался, в чем состоят его идеа- лы и интересы и голосовал на выборах осознанно. В современной

России политическая культура граждан несравнимо выше, и они могут делать осознанный и рациональный выбор.

3. Россия - огромная страна с разнообразными климатичес- кими и социальными условиями в разных регионах; страна, где проживают люди более ста национальностей. Российское обще-

ство чень трудно уместить в тесный короб бипартийности.

4. В современной России естественным путем в условиях поли- тической свободы складывается многопартийная система. Зачем вме- шиваться в естественный процесс?

Вопросы для самоконтроля

1. Что представляли собой неформальные организации во второй половине 80-х годов? Причины возникновения "нефор- мального общественного движения»?

2. Диссидентское движение как одна из предпосылок фор- мирования многопартийности в нашей стране.

3. Новые политические партии, фронты, движения как существенный фактор в политической жизни общества в нацио- нальных регионах страны.

4. Какие общественные движения называли себя полити- ческими партиями в конце 80-х годов?

5. Когда III съезд народных депутатов СССР изменил редак- цию ст. 6 Конституции СССР?

6. Когда в СССР был принят Закон «Об общественных объ- единениях»?

7. Какова роль российского депутатского корпуса и Предсе- дателя Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцина в утверждении реальной многопартийности и преодолении всевластия комму- нистической партии?

8. Охарактеризуйте новую волну партиообразования после августовских событий 1991 года.

9. Какова история появления Либерально-демократической партии России?

10. Какова история появления Коммунистической партии Российской Федерации?

11. Охарактеризуйте два варианта либеральной альтернативы - радикальный, представленный «Демократическим выбором Рос-

сии» (ДВР) и «Союзом правых сил» (СПС), и умеренный, пред- ставленный «Яблоком».

12. Как шло формирование многопартийности в России в 1994-1999 гг.?

13. Какие подходы существовали в теоретической и практи- ческой политологии 90-х годов к определению тогда действовав- ших в России политических партий и движений?

14. Можно ли подразделить партии в России в 90-е годы XX века по степени привлечения социальной базы?

15. Дайте общую характеристику складывания многопартий- ности в нашей стране в 90-е годы.