Тема 3.6 рассмотрение дел о защите прав и законных интересов группы лиц

§ 1. Понятие и виды групповых исков в современном арбитражном

процессе

§ 2. Особенности производства по групповому иску

§ 3. Особенности судебного решения по групповому иску

§ 1. Понятие и виды групповых исков в современном арбитражном

процессе

Исковая форма защиты права является наиболее эффективной и привычной в российской правовой системе.

Групповой иск в арбитражном процессуальном праве – это требование группы лиц – участников однотипного материального правоотношения, подведомственное арбитражному суду, направленное на защиту субъективных прав и законных интересов каждого участника группы посредством применения процессуальной формы рассмотрения дела через участие в процессе группы лиц и истца-представителя. [1]

Необходимо выделить следующие черты такой специфической процессуальной формы, как групповой иск: позволяет нам выделить самостоятельные признаки правового спора с участием группы лиц в арбитражном суде.

1. характер правоотношения. Спор с участием группы лиц в любом случае будет вытекать из специфических правоотношений, в которых группа может быть одним из субъектов. В настоящее время такие субъекты как «группа», «народ» рассматриваются в качестве надлежащих исключительно в рамках международного права, однако это не может служить основанием для их отрицания. Думается, с легальным закреплением понятия иск в защиту интересов группы лиц, необходимо говорить не о новом способе представительства в арбитражном процессе, и не о новом способе соучастия, а о специфическом новом субъекте арбитражного судопроизводства - группе истцов по конкретному требованию, группе лиц, имеющей определенные притязания к ответчику.

2. Вторым признаком спора о праве с участием группы лиц необходимо, по нашему мнению, считать наличие основанных на праве претензий группы участников к будущему ответчику. При этом характер претензий, как это традиционно считается в исковом производстве, может быть действительным, вытекающим из существа правоотношения сторон и подкрепленным нормами действующего права, и мнимым, то есть не основанным на законе и возникшим из добросовестного или недобросовестного заблуждения сторон конфликта

3. Третьим признаком указанного явления представляется необходимым считать отсутствие конфликта внутри неопределенной группы лиц, и наличие противоречий между каждым участником группы и будущим ответчиком. [6]

Стоит ли опираться на наличие спора о праве как основную предпосылку реализации группой лиц защиты своего права в арбитражном суде? Глава 28.2 АПК РФ не содержит норм, которые позволяли бы выделить иные предпосылки, кроме нарушенного права или законного интереса, и иные условия, кроме наличия таких нарушений в отношении группы лиц, которые связаны с ответчиком однотипным правоотношением. Представляется, что законодательная трактовка указанного понятия в поле «защиты нарушенных прав» и есть процессуальное воплощение понятия «юридический конфликт» или «спор о праве». [6]

Рассмотрение и разрешение спора о правах лиц-участников группы происходит в рамках искового производства, а возбуждение дела происходит, в принципе, в регулярном порядке – при помощи подачи искового заявления. Групповой иск в настоящее время представляет собой единственный способ передачи спора о правах множества лиц при нарушении их или наличии злоупотребления со стороны одного ответчика. При этом мы считаем необходимым поддержать распространенную в новой и новейшей литературе по цивилистическому процессу позицию, что спор о праве является условием подачи иска в арбитражный суд, в случае если речь идет о защите прав неопределенного круга лиц или большой группы лиц.

Если обратить внимание не только на правовую природу требования группы истцов к одному ответчику, защищаемого в арбитражном суде, следует заметить, что указанное требование в сложившейся практике носит характер процессуального. Статистика по мировому посредничеству в области рассмотрения данной категории дел фактически отсутствует. Равно как и не практикуется обращение в защиту интересов группы истцов в третейский суд. Да и действующий ФЗ «О третейском суде» подобной процессуальной возможности не предоставляет. Поэтому на сегодняшний день стоит оценивать групповой иск как форму обращения исключительно в арбитражный суд. [3]

Принимая во внимание выработанную позицию относительно сущности спора о праве в случае защиты интересов группы лиц, необходимо сделать ряд замечаний относительно сущности группового иска. Прежде всего, стоит отметить, что если рассматривать групповой иск как понятие с материально-правовым и процессуально-правовым аспектом, можно прийти к обобщающему выводу о том, что групповой иск, в принципе, существует в материальном праве и требование может быть защищено в отсутствии арбитражной процессуальной формы и при теоретической презумпции наличия других способов защиты. Кроме того, презюмируется самостоятельный характер правопритязания, которое, из изложенного нами выше, является скорее элементом спора о праве, то есть элементом предпосылки иска. Таким образом, концепция двух самостоятельных явлений не подходит для определения группового иска. [6]

Если говорить о том, что групповой иск представляет собой явление материального права, фактически мы приравниваем сам иск, и предпосылку к подаче иска в арбитражный суд, поэтому указанная концепция не соответствует сути анализируемого нами явления.

В рамках единой концепции иска также представляется невозможным описать групповой иск, ведь получается, что материально правовые требования истцов группы носят самостоятельный и независимый характер, в силу того, что они проистекают из однотипных, но различных материально-правовых отношений. Объединение группы происходит в большей степени по процессуальному критерию и в принципе не представляется возможным вне процессуальной формы, поэтому полагаем, что единая концепция не отражает сути явления.

Представляется наиболее адекватным решением проблемы описание группового иска в рамках процессуально-правовой концепции. В действительности, объединение группы истцов происходит только в процессе их обращения в суд, поэтому процессуальное требование истцов о защите права от действий ответчика преобладает, а материально-правовые притязания отдельного истца не обладают признаками группового иска в отсутствие самого обращения в арбитражный суд. [3]

В литературе последних лет групповой иск называется то коллективным иском, то коллективным заявлением, то групповым требованием. Так что единая терминология по поводу указанного явления еще не сложилась. Ряд ученых предлагают унифицировать терминологию, связанную с иском и во всех случаях именовать указанное явление «требованием» в процессуальном смысле или «правом на обращение в суд», Аргументация в данном контексте отличается единством – указанные наименования, якобы полнее и точнее отражают сущность исследуемого явления. Однако, по справедливому замечанию О.В. Исаенковой, в таком случае рушится весь терминологический ряд современного цивилистического процесса, в частности станет невозможным называть истца истцом, производство исковым и так далее. Поэтому более предпочтительным подходом выглядит определение иска, а не отказ от использования термина. [4]

По нашему мнению, полемика вокруг понятия иска вообще и группового иска в частности порождена неоднозначными трактовками АПК и ГПК. Законодатель не унифицировал эту сферу. Так в отдельных нормах иском называется правопритязание, в других само обращение в суд, в третьих- форма документа, надлежащая для обращения в суд, к примеру, укоренившийся в процессуальных кодексах термин «цена иска» несколько противоречив. Требование, по сути дела, оценить нельзя, представляется возможной только оценка правопритязания, то есть материально-правовой составляющей.

В теории гражданского и арбитражного процесса принято выделять функции иска. [4] Первой из них является передача дела на рассмотрение в суд. Полагаем, что конструкция группового иска в современном арбитражном процессе не в полной мере реализует указанную функцию. Препятствиями являются упомянутые нами ранее нормы об извещении сторон судопроизводства. Именно правовые проблемы с извещением истцов и принудительным исполнением решений и позволяют утверждать об усеченной на сегодняшний момент реализации данной функции. В канадской процессуальной литературе имеется позиция, согласно которой коммерческий групповой иск, который обращен к ответчику-корпорации в принципе не может в полной мере реализовывать функцию передачи дела в суд и указанная функция осуществляется только в рамках диспозитивных прав истцов, то есть процесс реализации ограничен инициативой сторон. Полагаем, необходимо различать диспозитивные права истца, который знает о групповом иске и права того лица, которое является потенциальным истцом, но в силу нарушения обязанности об извещении или просто отсутствия физической (и юридической!) возможности извещения стороны не может указанным правом воспользоваться.

Наряду с процессуальной, в литературе выделяют и так называемую формообразующую функцию иска. Она направлена на установление важнейших черт гражданского судопроизводства: состава его участников, предмета и направленности доказывания; размеров судебных расходов и др. Фактически, указанная функция применительно к конструкции группового иска, также имеет видоизмененный усеченный характер. Так, размер судебных расходов как таковой не определяется вне полного определения состава участников группы. Поэтому указанная функция применительно к защите прав группы должна называться «определение направленности доказывания». [6]

В качестве третьей функции выделяют влияние на результаты судебной юстиции. После разрешения спора о праве иск, выполнив свое предназначение, утрачивает содержание, становится ненужным в гражданском процессе. Одновременно прекращают существование и все средства искового производства.

Любой иск на всех стадиях всегда сориентирован на защиту нарушенного или оспоренного права, что и составляет конечную цель цивилистического процесса. Судебная защита, будучи институтом гражданского права, в то же время неразрывно связана с иском: она предоставляется лишь оспоренному или нарушенному субъективному праву, заявленному заинтересованными лицами как исковое требование, и реализуется лишь в исковом производстве. Во всем действующем праве России исковое производство представляет собою единственную процессуальную форму, в которой суд защищает субъективные права. И такое положение возможно потому, что предметом судебного разбирательства является исковое требование.

Следовательно, иск предопределяет сам факт защиты судом прав граждан и организаций, и он же имеет решающее значение для выбора процессуально-правовой формы, в которой возможна судебная защита.

Совместный анализ статей 225.10 и 225.11 АПК РФ позволяет сделать обоснованный вывод о том, что сегодня в арбитражном процессе дело о защите прав и интересов группы лиц против одного ответчика может логически происходить не только из гражданских, но и из административных правоотношений. Возникает обоснованный вопрос о правовой природе требований из публичных отношений, заявленных в порядке главы 28.2 АПК РФ. Возможно ли назвать указанные требования «групповыми исками»? Именно поэтому в рамках настоящей работы представляется необходимым поставить и разрешить вопрос о сущности так называемого «административного иска». Заметим, что данное понятие является распространенным, но не общепринятым и регулярно вызывает научные дискуссии. Многие авторы, говоря об универсальности исковой формы защиты права, утверждают тот факт, что иски «полезны» и для защиты в спорах из административных правоотношений. [6]

Фактически, дискуссия о возможности «административного иска» сводится к решению вопроса о наличии или отсутствии спора о праве в рамках производства из административных и иных публичных правоотношений, ведь именно с наличием спора о праве большинство авторов связывает природу искового производства.

Первая позиция относительно рассматриваемого явления заключается в утверждении наличия спора о праве в данной категории дел. При этом авторами первой группы, так или иначе, утверждается возможность рассмотрения дела из публичных отношений в рамках искового производства. Данная позиция инкорпорирована в действующий АПК РФ, к примеру, в рамках искового производства рассматриваются споры о неисполнении публично-правовой обязанности по уплате налогов, которые процессуально выражены в форме иска налогового органа к налогоплательщику об уплате налога или иного обязательного платежа. Однако фактически воплощение подобных идей в законе не ведет к оптимизации арбитражного судопроизводства.

Групповые иски позволяют защищать интересы большой группы лиц, персональный состав которой не известен на момент возбуждения дела, одному или нескольким из участников этой группы.

В настоящее время под групповым иском в отечественном цивилистическом процессе понимают разнородную совокупность явлений, в том числе, некоторые авторы причисляют к групповым искам и коллективное требование о защите публичных прав и интересов, поданное в рамках производства из административных и иных публичных правоотношений. Указанный автор полагает, что основной критерий выделения групповых исков в гражданском и арбитражном процессе – защита прав неопределенного круга лиц. Причем в дефиниции последнего он придерживается классической позиции о том, что указанный круг лиц нельзя персонифицировать. Подобная позиция отождествления группового иска с требованиями в защиту неопределенного круга лиц нашла значительное отражение в теории гражданского и арбитражного процесса. Так, чаще всего словосочетание «иск в защиту неопределенного круга лиц» употребляется авторами для характеристики так называемых групповых исков. [3]

Термин «групповой иск» является общим для нескольких видов исков, причем конкретный состав этой совокупности представляет собой дискуссионный вопрос для российской правовой науки. Первая позиция заключается в выделении следующих групп: иски о защите многочисленной группы истцов (групповые иски имущественного характера), иски в защиту неопределенного круга лиц, а также «косвенные» или «производные» иски. [3]