§ 4. Психика - функция мозга, отражение обьективного мира

Каждое из зтих положений можно рассматривать отдельно, но также необходимо рассматривать их вместе.

Первое из зтих положений в конкретной форме утверждает, что психика осуществляется материальним органом, мозгом, которьій, таким образом фактически, «не на словах, а на деле» отрицает, снимает пропасть меж- ду материальньїм и «идеальним», представляет «идеальное» как продукт деятельности, функцию материального. В ка- честве предмета специального научного исследования зта деятельность мозга составляет область психофизиологии.

Второе из зтих положений составляет решение основ­ного вопроса марксистско-ленинской теории познания, обширную и сложную область философии.

Для психофизиологии главное — физиологические процессьі, осуществляющие психику; главное для теории познания — условия познания обьективной действитель- ности и критерий истинности. Зти области знання неза- висимьі от психологии в той мере, в какой закономерно- сти деятельности мозга, с одной сторони, и закони познания мира — с другой, диктуют условия психической деятельности, одинаковие для всех людей и во всяких об- стоятельствах. Но, в то же время, и психофизиология, и тео­рия познания предполагают существование психологии как самостоятельной науки. Если би представители психофи­зиологии принципиально отрицали психологию, то зто оз­начало би, что психические явления после того, как они реализуются мозгом, не заслуживают изучения, посколь- ку самостоятельного, действенного значення не имеют, иначе говоря, что такие психофизиологи стоят на позиции психофизического параллелизма, т. е. скромного, «прянич­ного» дуализма. Теория познания, которая не предполага- ет, а тем более отрицает, психологические исследования процесса познания, с необходимостью должна признать, что познавательная деятельность — зто не конкретний процесе, а «чистий разум», а его субьект єсть «чистий дух». И то и другое решительно отвергается диалектическим и историческим материализмом. Психология представляет конкретную науку о той новой форме деятельности орга­низмов, в которой используются психические отражения и которая оправдьівает как деятельность мозга по их реа- лизации, так и заботу представителей гносеологии об их обьективной истинности.

Мозг осуществляет психику как отражение обьектив- ного мира — такова очевидная связь между обоими зтими положеннями⁴⁰. Но для чего нужньї организму психические отражения обт>ективного мира? Для человека, не прошед- шего школу классической змпирической и физиологиче­ской психологии (а также последующих психологических направлений, которьіе, впрочем, существенньїх изменений в зту проблему не внесли), ответ прост: отражение обьек- тивного мира нужно для того, чтобьі действовать в зтом мире; и чтобьі правильно действовать, зто отражение долж- но бьіть правильним.

Но зтому простому и, в основном, верному ответу ме- шают традиционньїе сомнения в том, каким образом пси­хические отражения могут участвовать в реакциях организ- ма. Рассуждение ведется, примерно, так: внешние действия суть действия физические (в широком смисле слова), при­чини зтих действий — физические, физиологические про- цессьі. Предположить, что психические отражения участ- вуют в зтом физиологическом механизме, — значит, допустить воздействие «идеального» на материальное, чего естественно-научное мншление принять не может (не рис- куя нарушить общую закономерность процессов матери- ального мира). Предположить, что психические отражения хотя и производятся мозгом, но далее в его работе не участву- ют, — значнт, вернуться на позиции психофизического па- раллелнзма, зтой стьідливой разновндности дуалнзма. Ко­нечно, мьі имеем право сказать, что все зти рассуждения ведугся с позиции дуалистического понимания «материаль- ного — идеального», предполагают идеальное как особьій род бьітия, и что вместе с таким предположением можно легко отбросить и все зти рассуждения.

Но, к сожалению, зтим не устраняется вопрос о том, каким путем психические отражения открьівают возмож- ность нового рода действий. Ведь наш исходньїй вопрос можно бьіло бьі формулировать так: для чего нужньї орга- низму психические отражения обьективного мира, если налицо зтот мир или его физиологические отражения (составляющие физиологическую основу психических от- ражений)? Подлинная трудность вопроса заключается, следовательно, в том, что до тех пор, пока все реакции человека и животньїх (с точки зрения их, в широком смьіс­ле, физического механизма) понимаются как автомати- ческие, для психических отражений нельзя найти место в физиологическом «хозяйстве» организма, и между обь- яснениями в психологии и физиологии остается зияю- щая брешь.

Позтому офомное, поистине принципиальное значе­ние приобретает то обстоятельство, что само развитие важнейшего раздела современной физиологии — учения о вьісшей нервной деятельности (ВНД) принесло новьіе фактьі, говорящие о существенном различии автомати- ческих и неавтоматических реакций и указьівающие на возможньїе нервньїе механизмьі как зтого различия, так и процесса их различения. Речь идет об отношении меж­ду условньїми рефлексами и ориентировочно-исследо- вательской деятельностью, которое издавна привлекало к себе внимание И. П. Павлова. В 1932 году Павловформу- лировал зто отношение так: «В теперешней обстановке нашего опьіта при первом применении нового индиффе- рентного агента как будущего условного раздражителя наступает только ориентировочньїй рефлекс, двигатель- ноє обнаружение которого в офомном большинстве слу- чаев с каждьім разом стремительно уменьшается до пол- ного исчезания,... а когда ориентировочньїй рефлекс при зтом существует, то как раз наоборот — условньїй зффект или совершенно отсутствует, или очень уменьшен и по- является и растет только по мере исчезания ориентиро- вочного рефлекса»⁴¹.

Павловьім бьіло установлено, что условньїй рефлекс весьма чувствителен уже к небольшим изменениям в об­становке опьіта; что-то «новое» (по сравнению с обьічной обстановкой) тотчас вьізьівает на себя ориентировочньїй рефлекс, которьій (как принято говорить в таких случаях) «оживает», а условная реакция тормозится. Таким образом в лабораторних условиях между ориентировочньїм и услов- ньім рефлексом устанавливаются хак бьі антагонистиче- ские отношения — ориентировочньїй рефлекс тормозит условно-рефлекторную деятельность, а условньїй рефлекс тормозит ориентировочную.

Дальнейшие исследования советских нейрофизиологов показали, что зта високая чувствительность распростра- няется на все компоненти рефлекторной деятельности — не только на обстановку опита (включая и время его про­ведення), но и на ход условной реакции (что особенно за- метно в двигательньїх реакциях), на качество и количество подкрепления. Подобная чувствительность предполагает, что сигнальї от всех зтих компонентов поступают в «депо» прошлого опьіта и здесь сравниваются, «сличаются» с их прежде сложившимися образцами. Очевидно, в процессе образования условного рефлекса и его успешного приме- нения в центральной нервной системе откладьіваются от­ражения зтих компонентов, как бьі их образцьі, оправдав- шие себя в опьіте. Зти образцьі получили специальньїе названия: образецтого, что служит подкреплением, Н. А. Бернштейн предложил назвать «образом потребного бу- дущего»⁴², образец оправдавшего себя действия П. К. Ано- хин предложил називать «акцептором действия»⁴³, обра­зец условного раздражителя Е. Н. Соколов назвал «нервной моделью стимула»⁴⁴. «Нервная модель» — исключительно удачное название. В дальнейшем ми будем пользоваться зтим термином для обозначения физиологического отра­жения, нервньїх образцов всех компонентов условного рефлекса и будем говорить: нервная модель раздражителя (стимула), нервная модель реакции (действия), нервная модель подкрепления («потребного будущего»).

Следует подчеркнуть: зти нервньїе модели представля- ют собой не что иное, как физиологические отражения компонентов условного рефлекса (раздражителя, реакции, подкрепления). Учитьівая зти нервньїе модели, механизм сменьї ориентировочной и условно-рефлекторной деятель­ности легко представить в таком виде: сигнали (от услов- ного раздражителя, вьіполняемого действия, подкрепле­ния) поступают в центральную нервную инстанцию на соответствующие модели и сличаются с ними. В случае согласования нервньїй процесе без задержек переходит на центральньїе механизмьі исполнительньїх реакций, а в случае рассогласования зти механизмьі блокируются и возбуждение переключается на центри ориентировочно- исследовательской деятельности⁴⁵.

Условньїй рефлекс (в той мере, в какой он сложился) єсть автоматизированная реакция, и закрепление условного рефлекса — зто процесе его автоматизации⁴⁶. Последняя наступает лишь тогда, когда все условия зто­го рефлекса остаются постоянними, стереотипними. Когда в зти условия вкрадивается нечто новое, что гро- зит неудачей стереотипной реакции, ее нужно изменить или, по меньшей мере, задержать и предварительно ви­яснить, в чем состоит зта новизна и нас колько она зна- чительна. Рассогласование обнаруживает зту новизну, блокирует стереотипную реакцию и переключает возбу­ждение на центри ориентировочно-исследовательской деятельности, которая и направляется на визвавший рас­согласование раздражающий злемент «новизни». Биоло- гический смисл такого отношения к сигналам вполне понятен, а целесообразность такого механизма не вьізьі- вает сомнений.

Естественно, подобньїй механизм предполагает, что возбуждение чувствительного нерва несет от раздражи­теля его физиологическое отражение. Можно ли доказать наличие такого отражения уже в периферическом нерве? Зто тем более необходимо, что нервньїе модели в цен­тральних инстанциях условньїх рефлексов пока остают- ся предположением, гипотезой. Правда, гипотезой тако­го рода, без которой ми не можем понять ни вьісокой чувствительности условного рефлекса (к изменениям в составе раздражителей, в ходе исполнения, в подкрепле- нии), ни его отношения к кибернетической схеме регу- ляции, которой он, несомненно, подчинен. Словом, зто гипотеза необходимая, но все-таки только гипотеза; по- лучить ее прямое физиологическое подтверждение бьіло бьі в вьісшей степени желательно.

С зтой точки зрения особьій интерес представляеттак назьіваемьій «микрофонньїй зффект» со слухового нер­ва, которьій бьіл установлен известньїм американским физиологом 3. Уивером⁴⁷ (Е. \Уєуєг). В слуховой нерв кот­ки вводятся злектродьі, с помощью которьіх снимаются потенциальї действия нерва и передаются на усилители, находящиеся в другой комнате. С усилителей злектриче- ские импульсьі передаются на микрофонную аппаратуру, помещающуюся в следующей комнате. Если вухо кошки (находящейся в первой комнате) произнести фразу, то в микрофон (находящийся в третьей комнате) зту фразу сльїшно так ясно, что можно узнать голос того, кто ее про- изнес, т. е. четко различить оггенки тембра.

Слуховой нерв тонко воспроизводит (в закодирован- ном виде) особенности звукового раздражения, т. е. соз- дает и передает его физиологическое отражение вьісокой точности; конечно, для кошки смьісловая сторона чело- веческой речи несущественна, но високая различитель- ная чувствительность к слуховьім раздражениям ей био- логически необходима.

Слуховой нерв передает физиологическое отражение раздражителя в головной мозг, и здесь оно сличается с «не- рвной моделью стимула».

Таким образом, опьіт Уивера служит, во-первих, пря­мим доказательством наличия физиологического отраже­ния внешнего раздражения в биотоках чувствительного нерва и, во-вторьіх, непрямим, но очень веским доказа­тельством наличия физиологических отражений, нервних моделей в висших нервних центрах; без таких нервних моделей стали би ненужной роскошью и физиологиче­ские отражения в чувствительном нерве, где они не ис- пользуются, и било би совсем непонятно, чем оправдано возникновение и развитие зтой високой чувствительно- сти воспринимающего аппарата.

Согласование — рассогласование афферентних им- пульсов с центральними нервними моделями — зто и єсть тот механизм, которий регулирует смену умовно­рефлекторного и ориентировочно-исследовательского поведения. А ориентировочно-исследовательская дея­тельность — зто не усложнение автоматических реакций, что не меняло би их общий характер, и зто не переход к «слепим пробам», биологическое назначение которнх — непосредственное достижение полезного результата.

Первая и самая общая задача ориентировочно-исследо- вательской деятельности состоит в том, чтобьі вьіяснить причину, вьізьівающую рассогласование, наметить дей­ствие согласно новьім обстоятельствам и лишь затем обес- печить его вьіполнение. Здесь действие определяется не сочетанием «стимулов» и двигательньїх возможностей ор- ганизма, а новьім отношением между вещами, которое вьіделяется в качестве пути к «цели». Будучи новьім, оно еще не имеет ни условного (ни тем более безусловного) значення. В качестве только что вьщеленного «пуги к цели» зто новое отношение имеет только ориентировочное зна­чение. Новое отношение между вещами еще должно бьіть обнаружено и виступить перед субьектом, что и состав­ляет непосредственньїй результат ориентировочно-иссле- довательской деятельности. А «виступить перед субьек­том» в своем предметном содержании, в соотношении вещей друг с другом — не как действующий фактор, а как условие действия — зто и значит «явиться» в психичес- ком отражении.

Ориентировочно-исследовательская деятельность в своем операционном составе обязательно содержит психические отражения. Образи обьективного мира со- ставляют непременное условие перехода от автоматиче- ских и автоматизированних реакций к неавтоматическо- му реагированию. Ориентировочно-исследовательская деятельность включается автоматически, «рассогласова- нием», но сама она уже єсть деятельность неавтоматиче- ская (хотя, как ми увидим далее, содержит значительную долю автоматических реакций, которие в ней подчине- ни активной ориентировке).

Наличие специального механизма, регулирующего сме- ну условно-рефлекторного и ориентировочного поведения, служит веским доказательством того, что мозг осущест- вляет психику не как зпифеномен, безразличньїй к его внутренней, собственно физиологической деятельности, а именно тогда, когда одной только автоматической ре- гуляции отношений со средой становится недостаточно. Тогда организм вьінужден задержать автоматическое реа- гирование и перейти к обследованию ситуации. Подчи- няясь зтому требованию, мозг блокирует автоматические реакции и переводит возбуждение на механизмьі ориен- тировочно-исследовательской деятельности. Вместе с ее развертьіванием совершается переход отуровня чисто фи- зиологического отражения ситуации к следующему, бо­лее високому — психическому уровню ее отражения. Здесь (как при восприятии картиньї) материальная фак­тура отражения отодвигается на положение основьі, а на передний план вьіступает отраженное предметное содер- жание в виде поля возможньїх действий субьекта. Конеч­но, психическое отражение ситуации само не действует, но оно и не зпифеномен, оно составляет необходимое ус- ловие качественно нових, неавтоматических действий.

Ориентировочная деятельность Глава з как предмет психологии