§ 1. Основньіе формьі психического отражения

Для мозга, которьій реализует психическое отражение обьективного мира, отражаемьій мир делится на две неравньїе и по-разному важньїе части: внутреннюю сре- ду организма и внешнюю среду его жизни. Зти сущест- венно разньїе части обьективного мира получают и су- щественно разное психическое отражение.

Внутренняя среда индивида отражается в его потреб- ностях, ощущениях удовольствия — неудовольствия, в так назьіваемом «общем чувстве». Внешняя среда отра­жается в чувственньїх образах и понятиях.

Органические потребности⁴⁸ возникают из цикла физи- ологических процессов и служат вьіражением недостатка

или отсутствия условий дальнейшего существования или избьітка отходов жизнедеятельности, от которьіх необхо- димо избавиться. В качестве психического отражения зтих обьективньїх нужд потребности имеют две стороньї: более или менее острое чувство неудовольствия, страда- ния и тесно связанное с ним побуждение освободиться от него с помощью чего-то, что находится в окружающем мире (и что становится предметом зтой потребности). От­сюда — побуждение к деятельности (направленной на добьівание недостающих средств или условий существо­вания), к предмету потребности. В качестве таких побуж- дений к деятельности, исходящих из жизненньїх процес- сов индивида, потребности составляют одну из основних движущих сил поведения.

В отличие от потребностей, ощущения боли или удо- вольствия составляют психические отражения состояний, которьіе вьізьіваются отдельньїми, нерегулярними, зкс- темпоральньїми воздействиями. Зти воздействия носятто положительньїй, то отрицательньїй характер и тоже требу- ют немедленньїх действий для устранения (или сохране- ния) того, что причиняет зти ощущения. Таким образом, в ощущениях удовольствия — неудовольствия различают- ся те же две стороньї (что и в потребностях): характеристи­ка вьізванного ими состояния и побуждение к действиям (или к активному воздержанию от них); от потребностей зти ощущения отличаются тем, что обслуживают состоя­ния, вьізьіваемьіе нерегулярними воздействиями.

Роль общего самочувствия: бодрости — вялости, воз- буждения — подавленности, веселости — угнетения — ясна уже из зтих характеристик. Самочувствие опреде- ляет общий уровень активности и общую «тональность» поведения, а нередко и субьективную оценку предметов, с которьіми в зто время индивид вступает в «обшение».

Общим для зтих видов психического отражения внут- реннегосостояния индивида является то, что они, во-пер- вьіх, отражают не те раздражители, которьіе их вьізьіва- ют, а их оценку по непосредственному переживанню вьізванного ими состояния и, во-вторьіх, они теснейшим образом связаньї с побуждениями к действиям (в направ­лений к определенньїм предметам внешней средьі или от них) или к активному воздержанию от всяких действий.

Существенно иначе происходит психическое отраже­ние внешней средьі. Во-первьіх, из всего состава зтой сре- дьі в ее психическом отражении представленьї лишь те обьектьі, их свойства и отношения, с которьіми индиви- ду приходится считаться при физических действиях с ними. Зто уже не сплошная, слитная среда, а членораз- дельньїй «окружающий мир» (Я. Юкскюль). Во-вторьіх, зти части средьі представленьї в образах, содержание ко- торьіх воспроизводит свойства и отношения самих вещей (а не вьізьіваемьіх ими состояний индивида). Правда, в содержании образов представленьї и такие свойства, как цвета, звуки, запахи и другие так назьіваемьіе «чувствен- ньіе качества», которьіе непосредственньїми обьектами физических действий не являются; но они служат важ- ньіми различительньїми признаками, а также сигналами других жизненно важньїх свойств вещей или сигналами ожидаемьіх предметов и собьітий.

Когда говорят об образах, то обьічно имеют в виду об- разьі отдельньїх предметов, с которьіми они сопоставля- ются в процессе познания как с оригиналами. Но инте- ресьі такого сопоставления не должньї заслонять от нас того жизненно важного положения, что в психическом отражении ситуации перед индивидом открьіваются не отдельньїе вещи, а поле вещей — совокупность «злемен- тов» в определенньїх взаимоотношениях, и что в зтом поле представлен и сам индивид, каким он себя воспринимает среди прочих вещей. Без учета своего положення в поле вещей индивид не могбьі определять направление их дей­ствий, не мог бьі установить, происходит ли движение другого тела на него, от него или мимо, с какой стороньї, как далеко, каково расстояние между ним и другими обь- ектами — словом, не мог бьі использовать психическое отражение по его прямому и основному назначению, для ориентировки в ситуации.

Различие в том, как представленьї в психических отра- жениях внутренние состояния индивида (побуждения) и окружающий его мир (образьі), находится в явной связи с их ролью в поведении: побуждения служат его движу- щими силами, а образьі — основой для ориентировки в окружающем мире. Очевидно, интересьі поведения дик- туют различие между основними видами психического отражения и, вместе с тем, обьединяют.их на разном об- служивании зтого поведения.

Как правило, они появляются вместе и вьізьіваются одной и той же причиной — рассогласованием сигналов, поступающих из внешней или внутренней средьі, с возможностями автоматического реагирования. Как мьі видели, зто бьіло прямо установлено для «нервной моде­ли стимула» (из внешней средьі), но может бьіть полно- стью перенесено и на органические потребности, кото- рьіе в обьічньїх условиях регулируются автоматически (например, внешнее дьіхание, терморегуляция). Лишь когда изменения внешней средьі вьіходят за предельї воз- можностей автоматического приспособления, появляется

ощущение того, что «нечем дьішать», «слишком жарко» или «слишком прохладно», «какая сушь!» (или сьірость); и только вместе с зтим психическим отражением возни- кает побуждение к действиям, которьіе должньї изменить характер реакции индивида на причини зтих ощущений.

Появление психического отражения в обоих его ви­дах служит не только показателем того, что автоматиче- ского реагирования недостаточно. Неподходящую реак- цию можно бьіло бьі просто задержать и ограничиться одним «рефлексом естественной осторожности», о кото- ром говорил И. П. Павлов. Производство психических отражений — зто новий вид нервной деятельности, и если она развивается, а в зтом нет сомнений, то, види­мо, как побуждения, так и образьі, каждьіе по своєму, от- крьівают для реакций индивида какие-то новьіе возмож- ности. И зто парадоксально! Парадоксально уже тем, что в психических отражениях не может бьіть «ни грана» боль- ше того, что єсть в их физиологической основе и чего в данньїх случаях оказалось недостаточно. Но если в пси­хических отражениях нет ничего больше, то откуда же новьіе возможности?

Действительньїй парадокс заключается в том, что в психических отражениях открьівается даже меньше того, что єсть в их физиологической основе, в физиологиче- ских отражениях ситуации. Но именно зто «меньше» и открьівает новьіе возможности действия! При ближайшем рассмотрении зто разьясняется так.

97

Потребности как побуждения индивида к действиям в направлений «цели» (ктому, что должно удовлетворить потребность) отличаются от действия любьіх физических (в широком смьісле) факторов следующими чергами: физи- ческие сильї определяют действие как результирующую по

7 За*. 110

величине и направленню, не определяя ее конечний ре­зультат; последний находится в прямой зависимости от «помех» на путн (иначе, следуя первому закону механи- ки, «тело сохраняет движение прямолинейное и равно- мерное, пока действне сил не вьіведет его из зтого состоя- ния»). Даже в управляющих устройствах сопротивление сбивающим влияниям и сохранение заданной траектории является результатом взаимодействия зтих влияний, пре- дусмотренного «сложения сил». В простом и явном виде таким является сложное движение бильярдного шара, обусловленное сначала ударом кия, потом столкновени- ем с другим шаром и, наконец, от борта в лузу. Потреб- ность же с самого начала намечает (потенциально или актуально) «конечную цель» и одновременно побуждает индивида к поискам, так как самого пути (операционно- го содержания действия) потребность не определяет; ведь она и возникает оттого, что готовьіе пути, пути автомати­ческого реагирования, заблокированьї. Потребность дик- тует только побуждение, влечение к цели, но вьібор пути, определение конкретного содержания действия или при- способление действия к наличньїм обстоятельствам ста- новится в зтих условиях отдельной задачей — задачей осо- бой, ориентировочно-исследовательской деятельности.

Так получается, что вследствие пропуска самого дей­ствия (которое намечается лишь вторично) потребность, именно в качестве психологического образования, становится источником и основанием целестремитель- ности. Целестремительность отсутствует среди физиче­ских процессов и ее вообще нет в мире до тех пор, пока в организме не возникнет активное противоречие — тре- бование действовать, но не так, как организм умеет, не автоматически, а как-то иначе, причем еще неизвестно как. И в качестве одного из условий вьіхода из зтого про- тиворечия образуется психическое отражение ситуации, в частности, потребность.

С другой сторони, окружающий мир представлен в психическом отражении в образах, т. е. со свойствами, которьіе существенньї для действия, но вьіступают иде- ально. И пока предмети наличной ситуации в зтом виде только «являются», они не действуют и конкретного со- держания действия тоже не определяют. Они откривают- ся как условия действия, а не действующие фактори. Ус­ловия — зто значит, что если с представленннми в них предметами действовать «так», то получится «воттак», но с ними можно действовать и не «так» или вообще дейст­вовать не с ними, а с другими вещами и другим спосо­бом. Вместо поля взаимодействующих тел окружающий мир (благодаря отражению в образах) открнвается перед индивидом как арена его возможних действий. Возмож- них — значит не таких, что неизбежно должньї произой- ти, а таких, каждое из которнх может бить сначала наме- чено, затем опробовано и лишь после зтого или отвергнуто, или принято для исполнения с поправками или без них. Индивид не может действовать вне условий, и с условия- ми нельзя обращаться «как угодно», произвольно, однако свойства вещей, благодаря представительству в образах, можно учитивать заранее и при зтом намечать разньїе дей­ствия. Благодаря психическому отражению ситуации, у ин­дивида открнвается возможность вьібора. А у бильярдно- го шара вьібора нет.

Так, психические отражения (в обоих своих основних видах — побуждений и образов) действительно открнвают новьіе возможности реагирования, и зти возможности обус- ловленн тем, что в психических отражениях содержится меньше, чем в их материальньїх, физиологических основах. Ни побуждения, ни образьі не предопределяют конкретное содержание действий, и вьіяснение зтого содержания стано- вится отдельной задачей — одной из общих задач ориенти- ровочно-исследовательской деятельности.

Кто же вьіполняет зту деятельность? Кто испьітьівает побуждения, перед кем образьі открьівают панораму поля возможньїх действий? Очевидно, в центральной нервной системе вместе с «центрами», осуществляющими психи- ческое отражение ситуации, вьіделяется особьій центр, «инстанция», которая представительствует индивида в его целенаправленньїх действиях. Передним-то и открьіва- ется содержание зтих психических отражений. Зта «ин­станция» располагает прошльїм опьітом индивида, полу- чает и перерабатьівает информацию о его «внутренних состояниях» и об окружающем его мире, намечает ори- ентировочно-исследовательскую деятельность, а затем, на основе ее результатов, осуществляет практическую дея­тельность. Организм с такой центральной управляющей инстанцией — зто уже не просто организм, а субьект це­ленаправленньїх предметних действий.

О некоторьіх дополнительньїх условиях превращения организма в субьект действий ниже (гл. 5, § 1 )будет сказа­но несколько подробней. А сейчас мьі должньї подчерк- нуть теснейшую функциональную зависимость между субьектом и психическим отражением ситуации. Зти от­ражения составляют непременное условие целенаправ­ленньїх (хотя и не всегда разумньїх, целесообразньїх) дей­ствий. Так, например, индивид всегда следует именно актуальной потребности: сьітое животное не пожирает пищу, даже если ее предлагают, и у него нельзя воспитать условньїе рефлексьі на пищевом подкреплении; человек, страдающий так назьіваемьім «волчьим голодом» (при по­ражений одного из подкорковьіх центров), ест против воли, хотя и знает, что зто вредно. Незнание или «неза- мечание» некоторьіх обстоятельств ведет к тяжелейшим ошибкам, а переоценка других обстоятельств — к утрате привлекательньїх возможностей. Простая истина заклю- чается в том, что когда для индивида благодаря психиче- скому отражению ситуации открьіваются новьіе возмож­ности действия, то от качества зтих отражений и качества построенной на них ориентировочно-исследовательской деятельности в решающей степени зависят характер и подлинньїе размерьі использования зтих возможностей. А качества психических отражений и ориентировочно-ис- следовательской деятельности уже у вьісших животньїх — в значительной мере, а у человека, можно сказать, пол- ностью формируются в индивидуальном опьіте.

Обратная зависимость психических отражений от субьекта вьіражается в том, что только в системе его ориентировочной деятельности психические явления по- лучают своє естественное место и функциональное оп- равдание. Проделаем мьісленньїй зксперимент (как его делали, не сознавая зтого, все механистические системьі психологии, начиная с классического ассоцианизма и кончая необихевиоризмом), исключим субьект из наше- го представлення о психической жизни — и сразу возни- кает клубок не просто трудних, а неразрешимьіх проблем. Психические явления «остаются один на один» с физио- логическими процессами мозга, и тогда правомерно и не- отвратимо возникает вопрос: каково их взаимоотношение, какова функция психических процессов? Если они дейст- вуют, то... В пропілом разумное решение проблеми бьіло дано Спинозой, но сегодня и оно неудовлетворительно.

ГІри включений психических явлений в цепь физиологи­ческих процессов разумное решение вопроса становит- ся невозможньїм. Единственное, что при таком рассмот- рении обеспечивается, зто дуализм (то в более скромной форме психофизического параллелизма, то в откровенно воинствующей форме «взаимодействия души и тела»).

Только в системе осмьісленной предметной⁴⁹ деятель­ности субьекта психические отражения получают своє ес- тественное место. Для субьекта они составляют «запас- ное поле» его внешней деятельности, позволяющее наметить и подогнать действия к наличной обстановке, сделать их не только целестремительньїми, но и целесо- образньїми в данньїх индивидуальньїх условиях. И зто включение психики в систему осмьісленной предметной деятельности оправданно составляет одну из центральних идєй «проблеми деятельности» в советской психологии.