§ 2. Ситуации, где психика необходима

Теперь проанализируем ситуации, в которьіх для успешного приспособления к условиям существования или их изменения психика необходима.

Рассмотрим, например, процесе внешнего дьіхания. Если мьі попадаєм в помещение, где, как говорится, «не­чем дьішать», то здесь уже недостаточно одних только

автоматических приспособлений организма к уменьшен- ному количеству кислорода. Все, что мог бьі сделать авто- матический центр, — зто увеличить частоту дьіхания. Но зтим можно обойтись лишь при условии, что в окружаю- щей атмосфере сохраняется такое количество кислорода, которого хватило бьі при учащенном дьіхании. Но если кислорода оказьівается так мало, что даже наибольшее уча- щение и углубление дьіхания не может удовлетворить ми- нимальной потребности в нем, то наличньїх автоматиче­ских приспособлений к такому необьічному изменению условий оказьівается недостаточно. Здесь нужно перейти на какие-то другие способи приспособлений, в данном случае к поиску вьіхода из сложившейся ситуации.

Но зто другая задача! Чтобьі вьійти из такой ситуации, надо знать (да, знать!), как зто можно сделать: если мьі находимся в душном, переполненном зале и чувствуем, что больше не можем в нем оставаться, то должньї наме­тать себе путь, проход между рядами сидящих и положе­ние двери; другой раз можно ограничиться тем, чтобьі открьіть форточку или окно и т. д. Но .всякое такое пове­дение (которое своей конечной целью имеет опять-таки обеспечение дьіхания) должно учитьівать наличную об­становку и способи возможного действия в ней. Для зто­го готових физиологических механизмов регуляции ди­хання уже, конечно, недостаточно.

Возьмем не физиологические процесси взаимодейст­вия со средой, но акти поведения, казалось би, самие простие. Например, когда ми йдем по благоустроенной улице с хорошо асфальтированним тротуаром, то можем разговаривать с приятелем о довольно сложних вещах; в зтом случае движение по тротуару требует от нас так мало внимания, что для зтого достаточно мельком брошенннх

бокових взглядов. Но если мьі попадаєм на такую улицу, где все время приходится смотреть, куда поставить ногу, то в зтих условиях серьезного разговора вести уже нель­зя, все время приходится думать, как бьі не оступиться, Здесь нужна другая регуляция движений, и хотя основ­ной механизм походки может бьіть хорошо автоматизи- рован, но его использование в зтих условиях требует ак­тивного внимания, управления на основе той картиньї, которую мьі перед собой обнаруживаем. Регуляция дей­ствия в зтих условиях возможна только на основе образа открьівающейся ситуации.

161

Необходимость такой регуляции особенно демонст­ративно вьіступает, когда мьі видим, в каком затрудни- тельном положений оказьівается слепой, вьінужденньїй ощупьівать палкой каждьій следующий участок своего пути. Но, собственно, то же самое происходит и с нами, зрячими, когда мьі попадаєм в незнакомую местность и вьінужденьї активно осматриваться и вьіискиватьуказан- ньіе нам примети. Представьте себе, что вьі двигаетесь по знакомому саду ночью в полной темноте; скажем, вьі хо- тите взять со скамейки, находящейся на определенной до­рожке, позабьітьіе на ней очки. Если сад вам хорошо зна­ком, то даже в полной темноте вьі можете двигаться достаточно бистро и уверенно — на основе той картиньї, которую ви себе при зтом представляєте и которая со­ставляет непосредственное продолжение маленького уча- стка, видимого у самих ног. Но если зто происходит в новом, незнакомом месте, такое продвижение становит­ся очень затруднительним, а то и просто невозможним. Ви просите хозяина проводить вас и, конечно, будете очень ради, если он захватитс собой фонарь, — вам нужно иметь перед собою образ поля, непосредственно раскривающий

перед вами участок местности, чтобьі уверенней регули- ровать своє движение по ней.

Словом, если вьіделить характерньїе особенности ситуаций, где психическое отражение, образ окружающе- го мира неооходим для управления действием, то прежде всего нужно указать на отсутствие в зтих ситуациях того, что в данньїй момент непосредственно необходимо ин- дивиду. Зто создает особое положение. Если бьі в таком положений оказалось растение (а у растений такие си­туации регулярно повторяются вместе с изменением вре- мени года), то все, что может сделать растение при насту- плении такого неблагоприятного для жизни сезона, — зто замереть. И действительно, растения замирают: на зиму (на севере и в умеренном климате) или на особенно за- сушливое время (в жарком климате). Если такие небла- гоприятньїе условия наступают слишком резко или длятся чрезмерно долго, то растения просто погибают. Другое дело — животньїе с подвижньїм образом жизни. Такие жи- вотньїе переходят к новому способу существования — они отправляются на поиски того, что им необходимо и чего в непосредственном окружении нет. Для подавляющего большинства животньїх характерен позтому подвижньїй образ жизни.

Подвижность становится условием существования, но она принципиально меняет характер жизненньїх ситуа­ций. Зто изменение заключается в том, что возникает непостоянство отношений между животньїм и теми обь- ектами, за которьіми оно охотится (или которьіе на него охотятся и от которьіх оно вьінуждено обороняться или убегать). Зто непостоянство отношений между животньїм и обьектами, в которьіх оно так или иначе заинтересова- но, получает более точное и ближайшее вьіражение в

непостоянстве отношений между органами действия жи- вотного и обьектами, на которьіе оно воздействует. А если зтот обьект еще и подвижен, как зто бьівает в отношени- ях между животньїм-охотником и его добичей, то непо- стоянство зтого соотношения возрастает в чрезвьічайной степени.

К зтому надо добавить еще одно обстоятельство. Обь­ект, с которьім взаимодействует животное, должен ви­ступать генералнзованно: если зто «враг», то зто должен бьіть не индивидуальньїй враг, а по крайней мере враг зто­го рода; если зто добьіча, то она тоже должна виступать, так сказать, обобщенно; если би волк набраснвался толь­ко на такую овцу, которая била би в точности похожа на сьеденную им раньше, и отказнвался от всякой другой овцьі, то подобннй «волк-педант» очень скоро стал би жертвой естественного отбора. Овца для волка должна ви­ступать «обобщенно»; может бить, зта обобщенность за- ключается просто в том, что от овцьі исходит определен- ний запах, характерний для всех овец, и волк узнает свою добичу по зтому генерализованному признаку. Опозна- вательний признак обьекта должен бить весьма «общим», а реакция должна бить точно приспособлена к обьекту охоти и условиям действия: наброситься на зту «обобщен- ную добичу» хищник должен с учетом того, какого она размера, как повернута к нему, на каком расстоянии на- ходится и т. д.

п

163

Парадоксальность ситуации заключается в том, что раздражитель виступает генерализованно, а действие дол­жно бить точно подогнано к частним особенностям обьек­та и данной ситуации. Если би в актуальной ситуации волк в точности повторил действие, которое їірошлий раз било

успешньїм, то оно легко могло бьі оказаться не вполне отвечающнм налнчньїм обстоятельствам: волк мог бьі не допрьігнуть до овцьі, перепрьігнуть через нее или прьіг- нуть так, чтобьі лишь толкнуть, но не схватить ее, и т. д. Одним словом, если бьі животное только стандартно по­вторяло действие, которьім оно располагает по своєму прошлому опьіту, то зто действие в измененньїх обстоя- тельствах могло бьі оказаться не совсем или даже совсем не подходящим в данной актуальной ситуации. А ведь жертва не стала бьі ждать повторення, и неудачное дейст­вие привело бьі к потере благоприятной возможности.

Известньїй полярник 3. Кренкель приводит следую- щее описание охотьі белого медведя на тюленя (сделанное им без всякой связи с проблемами психологии). «В бинокль с мьіса Вьіходного, на расстоянии примерно около километра, а может бьіть поменьше, я увидел однаждьі, как к лежащему тюленю (а они очень чуткие) по-пластунски подкрадьівался бельїй медведь. Самое интересное, что тю­лень изредка поднимает голову, оглядьівается — все ли в порядке, все ли спокойно, можно ли продолжать отдьіх, но медведя не замечает. А тот подкрадьівался предельно осторожно, распластавшись на снегу, как меховой платок. Он полз на брюхе и одной лапой прикрьівал свой черньїй нос, чтобьі не вьіделялся на фоне белого снега.

Наконец, медведь оказался совсем рядом, а его жертва так ничего и не замечала. Медведь прьігнул. Но... видимо, зто бьіл молодой зверь. Он не рассчитал прьіжок и пример­но на полметра перемахнул через тюленя. Оглянулся — тюленя не бьіло. И что бьі вьі думали, сделал медведь? Он пошел обратно и два раза прьігал на лунку, пока не отрабо- тал достаточной точности прьіжка. Молодой охотник за

тюленями явно тренировалея... Зверь твердо знал, что если он не отработает номер, останется голодньїм»⁷³.

Чтобьі не пропасть с голоду, животному нужно хоро­шо отработать точную оценку расстояний и усилий прьіж- ка, которьіе нельзя ни повторить, ни изменить на ходу. И молодой зверь, о котором рассказьівает Кренкель, уже «твердо знал» зто.

У подвижньїх животньїх возникают чрезвьічайно непо- стоянньїе отношения между ними и обьектами, в которьіх они заинтересованьї. А зто ведет к тому, что никакой про- шльїй опит — ни видовой, ни индивидуальньїй — при его стереотипном повторений (а ведь повторен он может бьіть только в том виде, в каком он прежде бьіл успешно вьіпол- нен и получил подкрепление) не может бьіть достаточен для успешного действия в наличньїх, каждьій раз несколь­ко измененньїх обстоятельствах. Именно для того, чтобьі прошльїе действия могли бьіть зффективно использованьї в зтих индивидуальньїх обстоятельствах, зти действия нуж­но несколько изменить, подогнать, приспособить к налич- ньім обстоятельствам. И зто надо сделать или до начала действия, или (если возможно) по ходу действия, но во всяком случае до его завершення.