2.12.4. Делинквентная субкультура

Источником возникновения асоциальной суб­культуры является существенное отличие условий жизни на свобо­де от условий исправительного учреждения и стремление осуж­денных приспособиться к этим новым условиям, восстановить, насколько возможно, привычные формы жизнедеятельности (хотя это приспособление может осуществляться в необычных, на наш взгляд, формах). Осужденные пытаются найти новые способы выполне­ния ведущих социальных функций или же найти такие замени­тели, которые давали бы возможность реализоваться потребно­стям в общении, самоутверждении, самоуважении и т. д.

Общность социального положения, наличие общих ценностей (свобода, справедливость) способствуют тому, что осужденные начинают себя осознавать членами единого сообще­ства («Мы»), имеющего общие интересы и противопоставлен­ного людям, живущим на свободе («Они»). А сообщество, имеющее особые интересы и ценности, вырабатывает и специ­альные нормы, направленные на защиту этих интересов и цен­ностей и сплочение самого сообщества.

2.12.5. Структура и содержание субкультуры

В нормативной системе сообщества осужденных, peryлирующей поведение его членов, можно выделить три основных группы норм:

• регулирующие отношения осужденных с администрацией ко­лонии — «не оказывай помощи администрации», «не всту­пав в актив самодеятельных организаций»,

• регулирующие отношения между всеми осужденными — «не воруй у своих», «не обманывай своих», «вовремя плати карточные долги»,

• закрепляющие деление осужденных на «касты» и регулирую­щие отношения между членами каст: для привилегирован­ных — «следи за соблюдением норм», «не оказывай по­мощи нижестоящим», «не работай на ремонте охранных сооружений»;

• для непривилегированных — «выполняй за всех грязную работу», «не садись за один стол с другими осужденными».

В субкультуре есть свои традиции с разнообразными обря­дами и ритуалами. Например, традиция «прописки» — приема новичков в группу и приписывания им группового статуса. Или традиция «ломать корянку»: от порции хлеба отщипыва­ются маленькие кусочки. Вместе ломавшие корянку становятся «кентами», названными братьями, и могут объединиться в одну группу — «семью».

Традиционным для субкультуры является обычай принесения клятвы. Этот обычай играет важную роль в сплочении сообще­ства и проверке его членов на преданность. Клятвопреступник ' опускается на низшие ступени групповой иерархии. Клятвы могут давать новички, обязуясь следовать всем нормам суб­культуры. Клятва может даваться в ответ на предъявленное об­винение в каком-либо нарушении. Она может даваться и по некоторому конкретному поводу (обещание заплатить карточ­ный долг).

Примеры некоторых клятв.

• «Клянусь зоной» — клятвопреступник обязан совершить побег.

• «Кем мне быть» — клятвопреступник обязан выполнить любое требование членов группы («американка»).

• «Век свободы не видать» — клятвопреступник обязан совершить преступление, чтобы получить новый срок.

• «Забожусь на себя» (на побег, на палец и т. д.) — с клятвопре­ступником совершат акт мужеложства (он обязан совершить побег, отрубить себе палец и т. д.)

В субкультуре наряду с клятвами существует и ритуал наложения проклятия. Проклятие направлено на причинение морально--психологического ущерба проклинаемому и считается, что оно обладает магической силой. Содержание проклятия может быть самым разнообразным: потеря жизни, здоровья социального благополучия проклинаемым или его родственниками. А форма, как правило, однообразная — ненормативная лексика.

Основной способ снять проклятие или уничтожить его силу — высказать встречное, более сильное проклятие. Поэтому начи­нается обмен проклятиями, носящий форму состязания. Обмен проклятиями — это не нецензурная перебранка, а состязание в уровне интеллекта, быстроте реакции, остроумии, знании тюрем­ных законов. Существуют правила состязания в проклятиях:

1) отвечать на проклятия может только равный по занимаемому статусу,

2) осужденный более низкого статуса не может проклинать высоко­статусного,

3) победу одерживает тот, кто быстрее, остроумнее и «забористее» ответит сопернику,

4) проигравшему снижается социальный статус.

За состязанием наблюдают другие осужденные, есть судьи и бо­лельщики. Победителю оказываются почести, его проклятия берутся на вооружение, ему подражают. Это говорит о том, что в среде осужден­ных ценится не только грубая физическая сила.

В субкультуре осужденных, как и в архаичных культурах, широко распространены табу (на жаргоне это называется «западло»).

Например, табуирован красный цвет: предметами данного цвета нельзя пользоваться. Нельзя ни перед кем становиться на колени (осо­бо рьяные последователи тюремных традиций выкалывают на коленях пятиконечные звезды). Если осужденный путем насилия или обмана («Посмотри, не твои ли сигареты лежат под кроватью?») встал на коле­ни, его статус понижается: вставший на колени не может командовать другими. Для лидеров есть свои табу. Например, авторитет не может участвовать в художественной самодеятельности: его дело руководить людьми, а не паясничать на сцене.

К другим основным проявлениям субкультуры относятся жаргон, татуировки и клички. Вхождение в сообщество обязательно связано с усвоением жаргона. Уголовный (воровской) жаргон не является самостоятельны языком, он возникает и функционирует на базе общенационального языка. С обычным языком его объединяет коммуникативная функция. Жаргон — разновидность условного языка, или арго. Такие языки существуют у многих социальных групп (мододежный сленг, профессиональные языки), они выполняют сигнально-обособительную функцию: свидетельствуют о при­надлежности к определенной социальной группе. Уголовному жаргону присуща и конспиративная функция: он служит средст­вом засекречивания информации от «непосвященных».

Жаргон паразитирует на родном языке, используя его син-гаксические, грамматические и фонетические законы, пополняя свой словарный запас в основном путем изменения значения обычных слов (петух — педераст, козел — доносчик, кум — опе­ративник). Жаргону свойственны образность, парадоксальность, ироничность (например, изнасилование — это «лохматая кра­жа»), что делает его привлекательным для подростков. Но уго­ловный жаргон привлекает не только детей, но и вполне взрос­лых людей, он активно проникает в обычный разговорный язык. Мы уже не удивляемся, когда с самых высоких трибун говорится — «беспредел», «заложить», «замочить» и т. д.

Воровской жаргон возник достаточно давно, на Руси он берет начало от арго офень — жуликоватых торговцев-коробейников. И выражение «ботать по фене» (употреблять жаргон) есть иска­женное воспроизведение выражения «болтать по-офенски».

Татуировки («наколки») в сообществе осужденных, как и в первобытных племенах, выполняют различные социальные функции:

• обособительную — являются знаком принадлежности к определенной общности,

• стратификационную — являются знаком принадлежности к определенной касте. Позорящие татуировки низших каст могут наноситься насильно,

• декоративную — удовлетворяют эстетические потребности. Обобщенная классификация татуировок по социальным Функциям:

• Стратификационно-информативные

• Личностно-установочные»

• Декоративно-художественные

Эстетическую сторону субкультуры выражает блатной фольклор. У преступников есть свои обряды, игры, стихи, пословйцы и поговорки («Раньше сядешь — раньше выйдешь»).

Блатные, «каторжные» песни представляют собой уникальное явление не только для субкультуры, но и для всей народной культуры. «Жалостливый» нерв блатной песни, ее сентимен­тальность, выраженная в ней тоска по свободе и «воле», жажда справедливости — все это созвучно глубинным струнам рус­ской души, как и фаталистическое мироощущение: «От тюрь­мы и от сумы не зарекайся». Высокий художественный уровень многих блатных песен объясняется тем, что их авторами были профессиональные поэты и композиторы, которые во множе­стве населяли сталинский архипелаг ГУЛАГ. «Блатные», «дво­ровые» песни были одним из истоков уникального творчества В. Высоцкого.

Фактически во многих своих чертах субкультура стала у нас частью народной культуры. В России, как ни в одной стране мира, огромная масса населения прошла через горнило тюрем и лагерей — десятки и десятки миллионов людей (и столько же их охраняло). Эта массированная и регулярная трансляция субкуль­туры в толщу народной жизни не могла не сказаться на соци­альном укладе и духовном складе нации.

Таким образом, мы видим, что субкультура, вырабатываемая осужденными, имеет такие же элементы и структуру, как и лю­бая культура. По своим основным чертам субкультура очень сходна с архаичными, дописьменными культурами — широкое использование табу, проклятий, татуировок, кличек. При всей своей консервативности и обособленности субкультура изменя­ется и взаимодействует с доминирующей культурой.