Психологическое посредничество

Репертуар ролей психолога-консультанта настолько разно­образен (терпеливый слушатель, «жилетка», в которую можно поплакаться; умный аналитик, знаток психологических зако­номерностей; духовный наставник, «врачеватель души»; со­ветник; умелый фасилитатор для тех, кто пришел в уныние), что остановиться на внутренней сущности каждой из них про­сто невозможно.

Однако роли посредника, «третейского судьи», следует уде­лить особое внимание. Каждый из нас хотя бы изредка оказы­вается в ситуации потенциальной потребности в посредниче­стве, а эта роль и по внешнему, и по внутреннему рисунку поведения мало напоминает стереотип аффилиативного пси­холога. Следует также заметить, что по прогнозам специалис­тов удельный вес конфликтной проблематики в практике ра­боты психолога со временем будет возрастать. Кроме того, даже в других, «неконфликтных» проблемных ситуациях очень часто в той или иной степени присутствует явная или скрытая конфликтность отношений между ее участниками.

Смысл посреднической функции психолога состоит в том, чтобы организовать процесс урегулирования психологических конфликтов, помочь сторонам найти компромиссный выход из сложной ситуации. Посредничество базируется на хорошо известной истине, что участие в переговорах третьего, ней­трального, лица сглаживает острые углы в общении, гасит лишний эмоциональный запал, экономит время и нервы, то есть дает много преимуществ.

Самое сложное в освоении роли посредника — умение со­хранять нейтральную позицию. Наверно, многим практикую­щим психологам знакома ситуация пересмотра ранее сформи­рованных представлений о проблемах клиента в связи с полу­чением дополнительной информации. Например, во время кон­сультации женщина рассказывает о сложных отношениях со своим мужем, который начал ей изменять. Психолог искрен­не «присоединяется» к ее переживаниям, принимает «на веру» все, что она говорит, ищет способ облегчить ее состояние и друг в ее словах замечает то, что, возможно, полностью реа­билитирует так называемого «виновника». Или же учитель рассказывает о недостойном поведении своего коллеги, а пси­холог даже в течение короткой беседы «про себя» отмечает, что расстановка сил в ситуации не так однозначна. Люди стремятся втянуть психолога в конфликт, который с одного полюса разрешиться не может, ибо конструктивный исход невозможен лишь при участии противоположной стороны.

Работать со всеми заинтересованными лицами в подобных ситуациях можно тогда, когда каждая из сторон убеждена в нейтральности позиции психолога и не подозревает в нем «адвоката» противоположного лагеря. При таких обстоятельствах профессионально-поведенческий стереотип аффилиативного психолога, как правило, не годится. Наоборот, аффилиативные чувства становятся помехой, так как сопереживание и эмпатия могут привести к классической психологической ошибке — готовности принять на себя обязанности, с которым психолог вряд ли справится. А работа с конфликтом часто выходит за рамки чисто психологической, ибо предусматривает действия и переговоры, например, с административным лицами, что не всегда в компетенции психолога.

Подобные ситуации заставляют психолога быть достаточна внимательным, гибко менять тактику разговора с человеком ощутив, что за его обращением бурлят конфликтные страсти и, возможно, придется активнее вмешиваться в ситуацию.

Психологи-практики считают, что определенный нейтралитет в консультативном диалоге полезен не только в ситуации посредничества. Сохраняя свой ролевой статус, консультант должен «вырабатывать позицию "вненаходимости" — отстра­ненности от пристрастного, личностного отношения ради объ­ективности и полноты восприятия собеседника и его ситуа­ции» (Флоренская, 1991, с.89). Это поможет ему избежать множества подводных рифов в построении созидательных взаимоотношений с человеком.