1) Наличие властных полномочий, без которых органы, ответственные за

уголовное дело, были бы лишены возможности отыскивать доказательства и

устанавливать истину; 2) разветвленная система процессуальных гарантий

личности, обеспечивающая защиту законных интересов граждан, участвующих в

доказывании. В доказательственном праве преобладают так называемые

императивные нормы, не допускающие замены установленных ими правил

усмотрением участников правоотношения В его нормах

ясно выражено определенное правило поведения: следователь обязан предъявить обвиняемому заключение эксперта (ст. 193 УПК РСФСР); свидетели допрашиваются в суде порознь и в отсутствие еще не допрошенных свидетелей (ст. 283 УПК РСФСР) и т. д. Это -

разновидность регулятивных норм. Некоторые нормы доказательственного права

имеют дефинитивный характер, т. е. содержат определения правовых понятий

(например, ст. 69 УПК РСФСР дает определение доказательства; ст. 83

формулирует понятие вещественного доказательства). Дефинитивные нормы

доказательственного права включаются в систему правового регулирования через

посредство регулятивных норм, оперирующих уже готовыми понятиями. Основные

формы метода регулирования - дозволение, предписание, запрет. В

доказательственном праве преобладают предписания, адресованные органам

государства, ведущим доказывание, сочетающиеся с некоторыми запретами

(например, запрещение унижать достоинство лица при освидетельствовании) и

дополняемые системой дозволений для граждан, участвующих в доказывании.

Структура норм доказательственного права в общем укладывается в

традиционное представление о трехчленном строении нормы права (гипотеза,

диспозиция, санкция), хотя в отдельных случаях некоторые из этих элементов

выражены в "свернутом" виде или их приходится выводить из содержания других

норм процессуального и даже материального права (например, санкции).

Основным содержанием нормы процессуального и, в частности,

доказательственного права является диспозиция, т. е. само правовое

предписание, дозволение, запрет, адресованные определенным лицам и

вступающие в действие при наличии определенных условий, указанных в гипотезе

нормы. Если же фактические условия реализации нормы права не соответствуют

условиям, указанным в ее гипотезе, или если предписание кем-либо из

участников правоотношения не осуществлено, то вступает в действие санкция,

предусмотренная нормой права.

Логическая структура нормы доказательственного права укладывается в

общие представления о норме права и состоит в рассуждении: если налицо

условия А., Б., В (гипотеза), то всеми субъектами из группы X. должны быть

предприняты действия Г., Д., Е... или они должны воздержаться от действий

Ж., 3., И.. ; или они должны не препятствовать действиям К., Л., М... любого

субъекта из группы У (диспозиция), а иначе субъект 2 от имени государства

принудит их к этому мерами Н., О., П. (санкции). Указанное рассуждение имеет

в виду поведение обязанного лица. Аналогичное рассуждение допустимо в

отношении управомоченного лица. Однако если в первом случае имеется в виду

должное поведение, то во втором - возможное. Эти два вида поведения всегда

взаимосвязаны, ибо не существует обязанности без права требовать ее

исполнения и права - без обязанности подчиняться ему.

В пределах доказательственного права действуют четыре основные группы

норм: 1) нормы, устанавливающие обязанности органов, осуществляющих

судопроизводство, и одновременно определяющие права этих органов по

отношению к гражданам, участвующим в доказывании, другим лицам и

учреждениям; 2) нормы, устанавливающие обязанности указанных органов в

отношении граждан, участвующих в доказывании, других лиц и учреждений 3)

нормы, регулирующие отношения между самими органами, ответственными за дело,

на разных стадиях процесса; 4) нормы, регулирующие отношения между

участвующими в доказывании гражданами и их представителями (под контролем

органов, ответственных за дело).

Примером норм доказательственного права, относящихся к первой группе,

может служить следующее правило, сформулированное в ст. 78 УПК РСФСР: если

необходимы специальные познания для установления обстоятельств дела и это

признано постановлением следователя (гипотеза), то должна быть проведена

экспертиза (диспозиция), а если она не проведена, то дело может быть

возвращено на доследование (процессуальная санкция). Примером норм

доказательственного права, относящихся ко второй группе, служит правило,

сформулированное в ст. 159 УПК РСФСР: если свидетелю не более 14 лет

(гипотеза), то следователь обязан привлечь к участию в его допросе педагога

(диспозиция); в противном случае показания такого свидетеля должны быть

признаны недопустимым доказательством (санкция). К третьей группе относится,

например, следующая норма, установленная ст. 127 УПК РСФСР: если вышестоящий

прокурор согласен с указаниями нижестоящего прокурора о направлении дела для

предания обвиняемого суду, данными следователю, который представил против

них возражения (гипотеза), то он должен поручить расследование другому

следователю (диспозиция); в противном случае обвинительное заключение, как

не отражающее внутреннего убеждения следователя, не может служить основой

для рассмотрения в суде дела, которое должно быть возвращено из суда

прокурору (санкция). Примером норм четвертой группы может служить правило

ст. ст. 288-289 УПК РСФСР: если экспертиза проведена, эксперт представил

суду свое заключение, а обвиняемый желает задать эксперту вопросы

(гипотеза), то суд должен предоставить ему такую возможность, и эксперт

должен ответить на вопросы обвиняемого (диспозиция); в противном случае

приговор может быть отменен либо может быть вынесено частное (особое)

определение (санкция). Во всех приведенных примерах структура правовых норм

выражена через обязанность, т. е. через должное поведение, являющееся

активным элементом правопорядка, но она может быть выражена и через право.

Многие нормы доказательственного права на первый взгляд не укладываются в

упомянутую трехчленную структуру юридических норм. Например, следователь,

прокурор, суд вправе при наличии оснований провести осмотр, допрос,

освидетельствование, экспертизу и т. д. соблюдая при этом такие-то правила.

В этих нормах, казалось бы, опущены гипотезы. Гипотезы правовых норм

указывают в общем виде юридические факты (действия, события, состояния,

юридические акты, при наличии которых норма права может быть реализована в

правоотношении). Гипотезы нередко бывают сложными, включающими целый

комплекс условий, при которых могут быть реализованы требования диспозиций.

Но встречаются простые гипотезы, а некоторые из них "скрыты" в тексте

закона, и их "выявление" требует анализа. Если иметь это в виду, то ясно,

что нормы доказательственного права не обходятся без гипотез. В частности,

все нормы, на основании которых следователь, прокурор, суд имеют право

проводить различные следственные (судебные) действия, применяются лишь при

наличии оснований для их проведени Указанные основания образуют гипотезы

этих норм доказательственного права. Например, если есть данные, указывающие

на реальную возможность обнаружения следов преступления на теле

определенного человека и следователь указал на это в своем постановлении),

то это и есть гипотеза, наличие которой служит необходимым условием

проведения освидетельствовани Достаточность оснований для проведения

следственных (судебных) действий по обнаружению доказательств раскрывается

через теорию доказательств, которая таким образом активно влияет на процесс

доказывани Во многих нормах доказательственного права есть две гипотезы:

одна является условием реализации диспозиции, а другая - санкции. Перва

имеет в виду юридический факт, который сам по себе не является ни

правомерным, ни противоправным. Вторая - всегда процессуальное

правонарушение, которое должно влечь за собой применение санкций. Исполнение

предписаний процессуального закона обеспечивается возможностью применения

санкций: а) процессуальных, б) дисциплинарных, в) уголовно-правовых.

Процессуальные санкции могут быть двух видов. Первый вид применяется в

отношении действий и актов должностных лиц, ответственных за доказывание по

уголовному делу, второй - в отношении граждан, участвующих в доказывании. К

первому виду санкций относятся: а) аннулирование доказательственного

значения следственных и судебных действий, произведенных при существенном

нарушении форм судопроизводства (институт допустимости доказательств); б)

отмена приговора и возвращение дела на доследование или новое рассмотрение в

суде первой, второй или надзорной инстанции; в) вынесение судом частных

определений в отношении должностных лиц, нарушивших процессуальный порядок

доказывания; г) оправдательный приговор и прекращение судом дела по

реабилитирующим основаниям; д) отмена прокурором следственных актов. Общим

для процессуальных санкций первого вида является аннулирование юридического

значения актов и действий органов, осуществляющих судопроизводство, если

контролирующий или надзирающий орган придет к выводу, что они незаконны или

необоснованны. Процессуальной санкцией в отношении граждан, не выполняющих

свои обязанности в доказывании, может служить процессуальное принуждение.

Многие авторы отождествляют процессуальное принуждение и те процессуальные

действия, в ходе которых оно может быть применено (но не всегда

применяется). Так, к мерам процессуального принуждения помимо мер пресечения

довольно часто относят обыск, выемку, получение образцов для сравнительного

исследования и т. д. хотя известно, что эти процессуальные действия могут и

не сопровождаться принуждением.

С другой стороны, меры процессуального принуждения могут быть

применены для обеспечения беспрепятственного осуществления тех судебных и

следственных действий, которые в теории обычно с принуждением не связываютс

Так, осмотр места происшестви может быть проведен принудительно, если

кто-либо этому препятствует. Меры процессуального принуждения дают

возможность следователю, прокурору, суду преодолевать противодействие

граждан и должностных лиц в случаях, когда последние не выполняют

возложенных на них законом процессуальных обязанностей. Эти меры можно

рассматривать как разновидность процессуальных санкций, обеспечивающих

реализацию права органа, ответственного за уголовное дело, и соответствующей

обязанности гражданина в процессуальном правоотношении. Таким образом,

процессуальные санкции обеспечивают беспрепятственное осуществление

доказывания органами государства, ответственными за дело (процессуальное

принуждение), либо предупреждают и устраняют нарушени законности в

доказывании со стороны лиц, ответственных за уголовное дело, путем

аннулирования незаконных и необоснованных актов. Соблюдение норм

доказательственного права обеспечивается возможностью применения санкций и

из других отраслей права. Причем сама постановка вопроса об этом может

осуществляться в рамках процессуальных санкций (представление, частное

определение). Дисциплинарные санкции могут быть применены в отношении лица,

производящего дознание, следователя, прокурора, судьи, а также адвоката и

эксперта, работающего в экспертном учреждении, если они ненадлежаще

выполняют свои обязанности в доказывании. Уголовно-правовые санкции могут

быть применены как к должностным лицам, ответственным за дело, так и к

должностным лицам и гражданам, участвующим в деле, если допущенные ими

нарушения процессуального порядка доказывания представляют уголовно

наказуемые деяни Предпосылками возникновения правоотношений в области

доказывания являются: 1) наличие нормы доказательственного права; 2)

правосубъектность как способность будущего участника правоотношения к

обладанию правами; 3) наличие юридического факта, с которым закон связывает

возникновение правоотношени Правосубъектностью обладают все лица, которые в

случае возбуждени уголовного дела могут стать субъектами процессуальных прав

в правоотношениях с другими лицами и органами. Субъекты доказывания и другие

принимающие в ном участие лица правосубъектны при наличии определенных

условий - своего рода "юридических фактов правосубъектности". Условиями

правосубъектности следователя и прокурора являются: назначение их на

должность в установленном порядке, факт возбуждения и принятия к своему

производству уголовного дела, отсутствие оснований для отвода. Услови

правосубъектности судьи: избрание на должность в установленном законом

порядке, отсутствие оснований для отвода и принятие дела к своему

производству (акт предания суду). Следователь, прокурор, судьи должны сами

осуществлять свои процессуальные права, поэтому их правоспособность и

дееспособность слиты в понятии правосубъектности. Условия правосубъектности

обвиняемого: достижение лицом возраста уголовной ответственности,

вменяемость и привлечение лица в качестве обвиняемого в установленном

законом порядке; потерпевшего - признание лица потерпевшим от преступления в

установленном законом порядке; свидетеля - способность лица воспринимать и

воспроизводить фактические данные, являющиеся доказательствами, вызов на

допрос в установленном законом порядке; эксперта - компетентность и

незаинтересованность в исходе дела, назначение в установленном законом

порядке. Применительно к обвиняемому и потерпевшему имеет смысл различать

правоспособность и дееспособность. Обвиняемый, если он не достиг

совершеннолетия либо страдает физическими или психическими недостатками,

лишающими его возможности полностью использовать свое право на защиту, не

может отказаться от защитника, если суд считает его участие в деле

необходимым. В данном случае органу, осуществляющему судопроизводство,

принадлежит право ограничить дееспособность подсудимого. Малолетние и

душевнобольные потерпевшие обладают всем комплексом процессуальных прав

потерпевшего, но не в состоянии его полностью реализовать. Этот вопрос не

урегулирован в законе. Представляется, что малолетние и душевнобольные

потерпевшие по постановлению следователя или определению суда могут быть

признаны недееспособными или ограниченно дееспособными (с точным указанием

характера ограничений). При этом обязательно участие в деле представителя

потерпевшего.

Доказательственное право реализуется в трех формах: 1) его нормы

непосредственно, вне правоотношений, превентивно воздействуют на лиц,

участвующих в доказывании; 2) в форме правоотношений (основной вид

реализации), связывающих орган, ответственный за уголовное дело, с лицами,

участвующими в доказывании; 3) в форме реализации односторонних властных

полномочий органа, осуществляющего судопроизводство, направленных на

установление некоторых юридических фактов, но не связывающих его в

правоотношение с другими лицами, участвующими в доказывании, это влечет

правоотношение между органом, ответственным за дело, и вышестоящим

контролирующим или надзирающим органом государства.

Непосредственное воздействие норм доказательственного права на

субъектов доказывания состоит в том, что они еще до возникновения

правоотношений требуют от этих лиц сообразовывать свое поведение в уголовном

процессе с положениями советского права. Тем самым предупреждается нарушение

норм доказательственного права со стороны должностных лиц и граждан.

Основная форма реализации норм доказательственного права - правоотношения,

т. е. урегулированные правом общественные отношения в сфере доказывани В

большинстве случаев правоотношения в области доказывания возникают по воле

органа, ответственного за дело, который вступает в правовую связь с

участниками процесса, чтобы по лучить от них доказательства и в то же время

обеспечить их права в доказывании. Во многих случаях правоотношения

возникают по инициативе граждан, участвующих в доказывании (подача жалоб,

заявление ходатайств и т. д. ). Юридически содержанием правоотношения (в том

числе в сфере доказывания) являютс субъективное право и субъективная

обязанность, не отделимые друг от друга: если есть субъективное право, то

должна быть и субъективная обязанность, обеспечивающая его реализацию, и,

наоборот, нет субъективной обязанности без права требовать ее осуществлени

Субъективное право включает три возможности: 1) возможность совершения

определенных действий управомоченным лицом; 2) возможность требовать

определенного поведения от обязанного лица; 3) возможность прибегнуть к

принудительной силе государства для обеспечения реализации субъективного

права.

Если субъективное право выражает возможное поведение, то субъективная

обязанность - должное поведение, реализуемое либо через действие, либо через

бездействие обязанного лица. В целом эта конструкция характеризует

содержание право отношений и в области доказывания по уголовным делам. Так,

свидетель после его допроса следователем имеет следующие возможности: 1)

изложить свои показания собственноручно; 2) требовать от следователя, чтобы

он обеспечил реализацию этой возможности; 3) обратитьс к прокурору с

жалобой, если первые две возможности остались нереализованными. Однако общая

теоретическая схема субъективного права и субъективной обязанности требует

некоторого корректива с учетом специфики правоотношений в области доказывани

Во-первых, наличие первой возможности, а именно возможности совершения

определенных действий, не всегда входит в со держание субъективного права

участника процесса доказывания, который иногда никаких действий сам не

совершает, а лишь требует их совершения от другого субъекта. Так, обвиняемый

имеет право требовать, чтобы в обвинительном заключении были указаны

доказательства, на которых основано обвинение, и жаловаться по данному

поводу прокурору (вторая и третья возможность), однако сам он во исполнение

этого субъективного права никаких действий не предпринимает. Во-вторых, если

орган государства, ответственный за уголовное дело, обладает субъективным

правом, а лицо, участвующее в доказывании, - обязанностью, то реализация

права, как правило, зависит от самого органа государства и ему нет

надобности прибегать к содействию других органов государства (третья

возможность сливается со второй). В-третьих, субъективная обязанность в

доказывании реализуется главным образом через действия обязанного лица

(составить протокол, явиться на допрос и дать показания, провести экспертизу

и т. д. ). Лишь в некоторых случаях субъективная обязанность в доказывании

реализуется через воздержание от определенных действий (не перелагать

обязанность доказывания на обвиняемого, не привлекать для проведения

экспертизы лицо, заинтересованное в исходе дела, и т. д. ). Но при этом

указанное воздержание от действия всегда сопровождается действиями в

дозволенном за коном направлении.

Правоотношения в области доказывания могут юридически связывать: 1)

орган, ответственный за уголовное дело, с гражданами и организациями,

участвующими в доказывании или имеющими право на уведомление об определенных

действиях по доказыванию, и т. п. ; 2) орган, ответственный за уголовное

дело, с контролирующим или надзирающим органом государства; 3) граждан

(организаций), участвующих в доказывании, между собой; 4) контролирующий или

надзирающий орган с гражданами (организациями), участвующими в доказывании,

или с другими лицами, имеющими право обжаловать действия по доказыванию.

Первая группа правоотношений - основная, определяющая юридическую природу

отношений по доказыванию. В эту группу входят правоотношения, в которых

орган государства, ответственный за дело, является правообладающим

субъектом, а граждане и организации, участвующие в доказывании, - обязанными

субъектами, и правоотношения, в которых обладателями субъективного права

являются граждане и организации, участвующие в доказывании, а орган,

ответственный за дело, должен осуществлять обязанность. Первый вид

правоотношений возникает в результате реализации органом, ответственным за

дело, своих полномочий по отысканию, проверке и исследованию доказательств.

Предъявля к гражданам различного рода требования, орган, ответственный за

дело, устанавливает с ними многочисленные правоотношения, в которых они

выполняют свои процессуальные обязанности. Так устанавливаются

правоотношения со свидетелями и потерпевшими, обязанными явиться и дать

показания, обыскиваемыми, которые должны выдать соответствующие предметы и

документы, экспертами, которые обязаны провести исследования и дать

заключения, и т. д. Однако орган, ответственный за дело, лишь по отношению к

участникам доказывания, к которым обращены его требования, выступает как

управомоченный субъект; по отношению же к государству он субъект обязанный,

так как вызвать свидетеля, допросить его, провести обыск,

освидетельствование, экспертизу, другие процессуальные действия при наличии

к этому оснований - это не только его право в отношении граждан, но и

обязанность по отношению к государству. Поэтому, выступая по отношению к

гражданам как субъект права, орган, ответственный за дело, одновременно

является субъектом обязанности в его правоотношении с государством. Таким

образом возникают два правоотношения, порождаемые одним и тем же юридическим

фактом. Другая разновидность той же группы правоотношений связана с

процессуальными гарантиями личности в доказывании. Орган, ответственный за

дело, должен так осуществлять доказывание, чтобы при этом не страдали права

и законные интересы личности (в том числе возможность добиватьс правильного

разрешения дела). Поэтому граждане, участвующие в доказывании, в свою

очередь, обладают системой прав в их правоотношениях с органами государства,

осуществляющими судопроизводство, которые в этих случаях являются обязанными

субъектами. Так, всем элементам права обвиняемого на защиту соответствует

обязанность следователя, прокурора, суда обеспечить для обвиняемого

возможность защищаться от обвинения, реализуемая через посредство целой

серии правоотношений этих органов с обвиняемым и его защитником. Равным

образом и права потерпевшего, свидетеля, эксперта, других лиц в доказывании

реализуются не иначе как через посредство правоотношений, в которых органы,

ответственные за дело, являются субъектами обязанностей. Защита субъективных

прав граждан в доказывании не менее важна, чем реализация прав органов

государства, ведущих процесс. Те и другие права образуют единую систему

социалистического правопорядка в доказывании, представляющего собой

"реальную жизнь" доказательственного права. Вторая группа правоотношений

(органов государства между собой) представляет как бы "второй план"

отношений органов, ответственных за дело, с гражданами и организациями,

участвующими в доказывании или имеющими определенные права в связи с его

ходом и результатами. Необходимо только добавить, что правоотношения этой

группы могут возникать и не в связи с отношениями граждан и государственных

органов. Эти органы непосредственно вступают в правоотношения между собой.

Так, прокурор вправе потребовать дело для ознакомления, а следователь обязан

при наличии такого требования передать его прокурору, хотя бы никто из

участвующих в доказывании лиц об этом и не ходатайствовал. Двусторонние

правоотношения возникают также между прокурором и судом, судами различных

инстанций, должностными лицами, имеющими право на принесение протеста, и

вышестоящими судами и т. д. Третья группа правоотношений в доказывании

(правоотношения между самими гражданами и иными лицами, организациями,

участвующими в доказывании) возникает не иначе как с разрешения и под

контролем следователя, прокурора, суда. Это - трехсторонние правоотношения,

имеющие как бы "форму" равнобедренного треугольника, где вершина - суд

(прокурор, следователь), а две крайние точки основания-лица и органы,

участвующие в доказывании. Получив согласие суда (прокурора, следователя),

лица, участвующие в доказывании, общаются между собой непосредственно,

осуществля при этом права и обязанности. Так, прокурор, обвиняемый,

потерпевший, другие участники судебного разбирательства имеют право задавать

вопросы свидетелям и экспертам, а последние обязаны на них отвечать. Суд

контролирует это правоотношение (он вправе отвести вопросы, заданные

свидетелям и экспертам, и вообще прекратить их допрос). Правоотношения

четвертой группы (граждан и организаций с органами, контролирующими и

надзирающими за доказыванием) обычно связаны с жалобами и ходатайствами. Они

могут влечь затем возникновение отношений второй группы. Таким образом,

правоотношения в области доказывания возникают и развиваются при

обязательном участии органа, ответственного за дело. Процесс доказывания со

стороны его юридической формы есть процесс развития правоотношений - их

возникновения, изменения, прекращения, направляемый органом, ответственным

за дело. Юридические факты, необходимые для возникновения и развития

правоотношений в сфере доказывания, специально устанавливаются или

признаются существующими органом, ответственным за дело. Так, следователь

констатирует в соответствующих постановлениях такие юридические факты,

которые влекут появление у него права на выемку и обыск (наличие достаточных

данных, что определенные вещи находятся у данного лица), проведение

экспертизы (наличие обстоятельств, которые устанавливаются на основе

специальных познаний) и т. д. Юридические факты, изменяющие процессуальное

положение лица или влекущие переход уголовного дела в другую стадию процесса

и порождающие целую серию правоотношений, излагаются соответственно в

постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, обвинительном

заключении, приговоре. Юридическим фактом считается не только фактическое

основание для тех или иных процессуальных действий, но и процессуальный акт,

констатирующий наличие этого основания (так называемый сложный состав

юридического факта). Указанные выше и многие другие процессуальные акты

органов, ответственных за дело, - не только юридические факты, но и акты

применени ими процессуального и, в частности, доказательственного права,

открывающие возможность беспрепятственного развития соответствующих

правоотношений. Одним из обязательных участников этих правоотношений

является орган, осуществляющий производство по делу. Акты применения права

этого рода - правообразующие. Другая разновидность актов применения права -

правообеспечительные. Они открывают возможность применения в доказывании мер

процессуального принуждения (например, постановление следователя о приводе

свидетеля). Некоторые акты применения доказательственного права одновременно

правообразующие и правообеспечительные (например, постановление о проведении

обыска порождает субъективные права и обязанности в правоприменении и

одновременно служит основанием для применения процессуального принуждения).

В некоторых сферах общественной жизни приобретает особо важное значение

государственный контроль за развитием правоотношений, в частности

установлением юридических фактов, открывающих возможность пользоваться

субъективными правами и нести обязанности. Доказывание в уголовном процессе

относится именно к этим областям общественной жизни. В доказывании по

уголовным делам юридические факты, порождающие, изменяющие и прекращающие

правоотношения, как правило, устанавливаются органами, ответственными за

дело, с помощью специальных актов применения доказательственного права. Все

постановления и определения органов, ответственных за дело, являются актами

применения права, позволяющими развиваться правоотношениям в доказывании.

Деятельность органа, ответственного за дело, связанная с осуществлением его

властных полномочий в доказывании при установлении юридических фактов, в

известной мере протекает и вне его правоотношений с участвующими в

доказывании лицами и поэтому является самостоятельной (третьей) формой

реализации норм доказательственного права. В тот момент, например, когда

следователь выносит постановление о назначении экспертизы, проведении

освидетельствования, обыска, выемки и т. д., констатируя наличие достаточных

оснований для проведения этих процессуальных действий, он односторонне (вне

правоотношения) реализует свои властные полномочи Эта его процессуальная

деятельность хотя и направлена на установление правоотношения соответственно

с экспертом, освидетельствуемым, обыскиваемым и т. д., однако пока еще

находится за пределами этого правоотношения, предшествует его возникновение.

N 3. КЛАССОВАЯ СУЩНОСТЬ БУРЖУАЗНОГО ДОКАЗАТЕЛЬСТВЕННОГО ПРАВА И

БУРЖУАЗНОЙ ТЕОРИИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

Несмотря на значительные различия правового регулирования процесса

доказывания в английском и американском праве и в правовых системах

буржуазных европейских государств, их классовая сущность, происхождение и

социальная функция одинаковы. "Формы буржуазных государств чрезвычайно

разнообразны, но суть их одна, - писал В. И. Ленин, - все эти государства

являются так или иначе, но в последнем счете обязательно диктатурой

буржуазии. Классовая сущность буржуазного доказательственного права

объективно связана с его процессуальной формой. Однако эта связь не является

однозначной в том смысле, что классовое со держание не предопределяет с

неизбежностью детали конкретной процессуальной формы. В противном случае не

было бы такого разнообразия процессуальных институтов в пределах одного и

того же исторического типа уголовного процесса. Не претендуя на детальное

рассмотрение вопроса о соотношении формы и содержания в буржуазном

доказательственном праве, мы ограничимся лишь некоторыми общими замечаниями.

Следует прежде всего иметь в виду, что законодательная регламентация

конкретного института доказательственного права в том или ином аспекте может

не совпадать с практикой его применения, как могут не совпадать и общие

нормы декларативного содержания с регламентацией конкретных вопросов. Тогда

можно говорить как бы о двух процессуальных формах: реальной и номинальной.

Такая ситуация особенно характерна для США, поскольку все предварительное

производство там осуществляется полицией, которая формально не является

органом предварительного расследования и ее деятельность регламентирована в

минимальной степени. Но и в других буржуазных государствах, где порядок

предварительного следствия подробно регламентирован законом, имеют место

упрощения процедуры, связанные с фактическим отказом от основных

процессуальных гарантий. Примером может служить регламентация в УПК Франции

производства дознания о так называемых очевидных преступлениях и проступках.

Эти явления представляют собой неизбежное следствие исторически

закономерного процесса свертывания демократических институтов, возникших в

домонополистический период развития капитализма, с одной стороны, а с другой

- формального характера самих этих институтов, представляющих декларативный

"фасад" буржуазного процесса (см. также гл. 1). Решить вопрос о том.

является ли данный процессуальный институт реально действующим или

декларативным (номинальным), можно лишь на основе данных о практике его

приме нени Только изучение нормативной регламентации в сочетании с реальным

функционированием системы уголовной юстиции дает возможность выявить

классовую сущность последней. Анализ одного лишь нормативного материала

недостаточен для этого. Если реально действующий порядок доказывания в

уголовном процессе эксплуататорских государств прежде всего приспособлен к

достижению классовых задач судопроизводства, номинальные элементы

процессуальной формы предназначены дл другого. Их первоочередная цель -

оказание идеологического воздействия на массы, поддержание престижа

буржуазного судопроизводства и иллюзий о его "надклассовом" характере. Надо

вместе с тем подчеркнуть, что "водораздел" между реально действующими и

номинально декларативными институтами буржуазного доказательственного права

носит относительный характер. Как правило, он, с одной стороны, определяется

социальной принадлежностью лиц, преследуемых в уголовном порядке, а с другой

- соотношением классовых сил в конкретный исторический период. Это означает,

что процессуальный институт, использование которого фактически недоступно

обвиняемому, не относящемуся к привилегированным слоям общества, реально

действует, когда на скамье подсудимых оказывается лицо, обладающее

достаточным социальным "весом". Кроме того, успехи прогрессивных сил

побуждают в ряде случаев правящие круги ради сохранения системы в целом

изменять сферу реального действия провозглашенных прав личности и их

процессуальных гарантий. В Программе Коммунистической партии Советского

Союза указывается: "В новой исторической обстановке рабочий класс многих

стран еще до свержения капитализма может навязать буржуазии осуществление

таких мер, которые, выходя за пределы обычных реформ, имеют жизненное

значение как для рабочего класса и развития его дальнейшей борьбы за победу

революции, за социализм, так и для большинства нации". Таким образом, при

неизменной правовой регламентации реально существующий процесс доказывания в

уголовном судопроизводстве может изменяться, отражая колебания общей

социально-политической обстановки. Разрыв между стабильным текстом нормы и

меняющейся практикой ее применения, как правило, заполняется

соответствующими теоретическими построениями, позволяющими сужать, расширять

или иным образом изменять действие правовой нормы Эта служебная роль

буржуазных теоретических концепций отчетливо проявляется и в трактовке

такого исходного понятия, как "законность судопроизводства". Американская

правовая доктрина, например, исходит из различной степени обязательности

отдельных процессуальных норм в интересах "жесткой" борьбы с преступностью.

Так, в фундаментальном курсе уголовного права и процесса проф. М. Бассиони

различаются "три понятия": "исходные" (основные) права, "процессуальные

права", поскольку они с неизбежностью вытекают из "исходных прав", и

"процедурные нормы". По мнению Бассиони, три группы правовых норм,

соответствующих этим понятиям, "играют различную роль" и за их нарушения

следуют различные по своему характеру санкции. При этом вопрос о фактических

последствиях допущенных нарушений для интересов истины практически обходитс

Эта классификация, понятно, распространяется и на нормы, определяющие

возможность использования различных данных в качестве доказательств,

предоставля суду широкие возможности использовать для доказывания те данные,

которые выгодны в той или иной ситуации господствующему классу. Полная (и

нарочитая) неопределенность царит в вопросе о разграничении процессуальных

прав, вытекающих из конституционных положений и процессуальных норм. По

существу оценка их нарушения отдана на волю судейского усмотрени Отсюда

противоречивость в оценке значения одного и того же процедурного правила и

последствий его нарушени Таким образом, практическое решение вопроса о

соотношении конституционного положения, вытекающих из него процессуальных

прав и конкретной процессуальной нормы проходит несколько этапов судейского

толкования: 1) формулирование (или поиски установленных) стандартов, 2)

установление критериев и 3) оценка с этих позиций конкретной процессуальной

нормы и последствий ее нарушени В результате формально неизменные положения

Конституции США приобретают в процессе их толкования существенно отличное

содержание. Разграничение "прав" и "процедурных норм" представляет собой

разновидность свойственного буржуазной правовой теории противопоставления

"буквы" и "духа" закона, "формы" и "существа". Как конкретно контролируется

это противопоставление "формы" и "существа", видно из следующих рассуждений

Бассиони. "Современное уголовное судопроизводство, - утверждает он, -

слишком глубоко озабочено процедурными формами, благодар использованию

которых обвиняемый может быть признан виновным или невиновным в узких рамках

установленных правил и стандартов". Другими словами, по распространенному в

американской теории доказательств мнению, процессуальные санкции,

применяемые в результате нарушения установленных законом правил

судопроизводства (например, признание доказательства недопустимым в силу

того, что оно было получено с нарушением закона), якобы препятствуют

установлению истины, в результате чего виновный избегает ответственности, а

интересам общества наносится ущерб. Трактовка процессуальных гарантий как

обременительных "формальностей", препятствующих достижению истины,

представляет собой одно из наиболее откровенных проявлений усиливающегося

наступления на права личности в современном буржуазном обществе. Такие же

тенденции в теории и в практике доказывания можно проследить в современной

Англии. Они подробно рассмотрены в книге Н. Н. Полянского посвященной

исследованию уголовного права и уголовного суда Англии. Наиболее откровенное

выражение общего кризиса законности, характерного для эпохи империализма, в

уголовно-процессуальной доктрине представляет концепция уголовного процесса,

как "контроля над преступностью". Изобличение преступника объявляется высшей

ценностью, а допущенные при этом нарушения правил - "технической",

формальной ошибкой. Соответственно пересматривается и дается иная оценка

состязательной форме процесса, роли суда и т. д. В частности, концепция

уголовного процесса как "контроля над преступностью" переносит центр тяжести

на деятельность органов расследования, отводя суду фактически роль по

"оформлению" результатов последней. Характерны, в частности, многочисленные

суждения в теоретических работах, подхватываемые практикой, о

необязательности проверки заявлений относительно применения незаконных

методов допроса и необязательности аннулирования признания, полученного

незаконным путем. Выступления в теоретической литературе против

состязательности и ее использования для выявления и устранения нарушений

процедуры доказывания мы находим и в континентальных странах, в частности в

ФРГ, Франции. Вместе с тем, поскольку слишком резкий, отход от традиционного

взгляда на ценность процессуальных гарантий мог бы причинить существенный

ущерб функции идеологического воздействия буржуазного правосудия, в теории

была выдвинута концепция уголовного процесса как "баланса" между

необходимостью защищать права личности и бороться с преступностью. Поскольку

этот "баланс" трактуется весьма неопределенно, новая концепция обрела

достаточную гибкость, позволяющую класть ее в основу прямо противоположных

решений. Сторонники концепции уголовного процесса как "баланса",

"компромисса" интересов личности и государства, как правило, признают, что

необходимость соблюдать требования "должной правовой процедуры усложняет, а

во многих случаях и мешает работе суда". И хотя на словах общий вывод

делается в пользу соблюдения указанных требований, само противопоставление

"эффективности судопроизводства" гарантиям прав личности заранее оправдывает

любые отступления от законной процедуры, продиктованные "интересами

практики".

Коренной подрыв режима законности теоретически маскируется и

чрезвычайной неопределенностью самого понятия надлежащего (должного) порядка

судопроизводства. Так, по мнению видного американского юриста Ф.

Франк-фуртера, "должная правова процедура представляет собой то, что

согласовывается с представлениями о добре и справедливости", причем "чем

более основополагающими являются такие представления, тем менее вероятно,

что они будут точно сформулированы, но уважение к ним являетс сущностью

положения о. должной правовой процедуре". Иными словами, содержание "должной

правовой процедуры" предстает как набор оценочных понятий, соотносимых не с

правовыми нормами, а с моральными категориями. По словам другого известного

американского юриста Кардоцо, содержание и значение конституционных

положений "варьируются от века к веку". Кардоцо подчеркивает, что толкование

конституционных положений "смотрит сквозь преходящие частности и познает то

постоянное, что лежит позади них". Оно "дополняет Конституцию и заполняет

пробелы при помощи того же самого процесса и методов, которые создали

обычное право". Таким образом, в концепции буржуазных юристов прочно

внедрилось деление процессуальных норм на "обязательные" (необходимые) и

"необязательные", как и обоснование правомерности субъективного усмотрения в

этих вопросах органов, осуществляющих уголовное судопроизводство. Учет

изложенных положений необходим при оценке тех изменений, которые происходят

в буржуазном доказательственном праве. Принятие отдельных норм, отличающихся

внешней демократичностью, еще не означает, что произошли соответствующие

перемены в практике судопроизводства. Приведем лишь один пример. Начиная

приблизительно с 1963 года, Верховный суд США вынес ряд решений, которые

признали, что не только в федеральных судах, но и в судах штатов

доказательства, добытые в результате незаконного обыска, должны быть

признаны недопустимыми, что обвиняемый имеет право пользоваться помощью

защитника, что свидетель имеет право не отвечать на вопросы, прямо или

косвенно уличающие его в совершении преступления, и т. д. Основная причина,

побудившая Верховный суд принять указанные решения, заключалась в стремлении

повысить престиж буржуазного суда и тем самым способствовать укреплению

капиталистической общественной системы.

Указанные решения, несмотря на их непоследовательность и

половинчатость, были положительным явлением в общественной жизни США,

поскольку они в какой-то мере способствовали использованию

буржуазно-демократических институтов прогрессивными организациями в борьбе

против полицейского террора. Однако в силу очевидного преобладания в

политической жизни США реакционных тенденций попытка усовершенствовать

процедуру судопроизводства в судах штатов не только не была доведена до

конца, но вскоре сменилась стремлением прямо или косвенно аннулировать ранее

принятые решени К этому необходимо добавить, что названные решения по

вопросам "должной правовой процедуры" в значительно большей мере затронули

юридическую теорию, чем практику органов юстиции. Решения Верховного суда

нередко игнорировались местными судами и полицией или же применялись

настолько формально что не порождали каких-либо изменений в существующей

практике. Так, решение Верховного суда США по делу Миранды (июнь 1966 г. )

обязывало полицию разъяснить задержанному, что он имеет право пользоваться

помощью адвоката и что, если у задержанного нет денег, чтобы оплатить услуги

адвоката, последний может быть бесплатно назначен судом. Однако оно мало что

изменило в полицейской практике. Исследование, проведенное сотрудниками

Джорджтаунского института уголовного права и процесса, показало, что только