Глава III

О самом опасном заблуждении философии древних.

Объясняя явления природы известными сущностями, о которых нельзя иметь никакой частной идеи, философы не только говорят то, чего они не понимают, но они дают принцип, который прямо ведет к очень ложным и опасным заблуждениям.

РАЗЫСКАНИЯ ИСТИНЫ

501

Предположим, согласно их воззрению, что в телах есть некоторые сущности, отличные от материи; не имея отчетливой идеи об этих сущностях, можно легко вообразить, что они будут настоящими или главными причинами наблюдаемых явлений, и таково даже общее мнение заурядных философов. Главным образом для объяснения явлений природы они придумывают субстанциальные формы, реальные свойства и тому подобные сущности. Если затем мы начнем внимательно рассматривать идею о причине или о действующей силе, то нельзя не признать, что эта идея представляет нечто божественное. Ибо идея о высшей силе есть идея о высшем божестве; а идея подчиненной силы есть идея о низшем божестве, но тем не менее о божестве настоящем, — по крайней мере по мнению язычников, — если только речь идет об идее силы или настоящей причины. Итак, допуская формы, способности, свойства, силы или реальные сущности, способные силою своей природы произвести известные явления, мы этим допускаем нечто божественное во всех окружающих нас телах. Вот каким образом вследствие уважения, которое люди питают к философии язычников, они незаметно склоняются сами к языческим воззрениям. Правда, вера их исправляет; но, пожалуй, мы вправе сказать, что, хотя сердце остается христианским, разум, по существу, будет языческим.

Далее, легко убедить себя, что должно бояться и любить настоящие силы, т. е. существа, которые могут действовать на нас, могут покарать нас каким-нибудь страданием или вознаградить каким-нибудь удовольствием. И так как любовь и страх суть истинное поклонение, то опять-таки легко уверить себя, что должно поклоняться этим силам. Все, что может действовать на нас как истинная и реальная причина, необходимо превышает нас, — так говорит блаженный Августин и так говорит разум. И Августин и разум согласны в том, что по неизменному закону вещи низшие служат высшим. Именно эти доводы заставили великого Августина признать, что тело не может действовать на душу' и что выше души может быть только Бог.²

Обратимся к Священному Писанию. Когда Бог доказывает израильтянам, что они должны поклоняться Ему, т. е. должны бояться и любить Его, то главные доводы, приводимые Им, сводятся к тому, что Ему принадлежит власть вознаграждать их и карать. Он указывает им на благодеяния, полученные от Него, на бедствия, ниспосланные Им, и указывает, что и теперь Он имеет ту же власть. Он запрещает израильтянам поклоняться богам язычников, потому что боги языческие не имеют над ними никакой власти и не могут сделать им ни добра, ни зла. Он хочет, чтобы почитали только Его, потому что только Он один — истинная причина блага и зла: бывает ли в их городе, как говорит один пророк,³ бедствие, которое не

' Mus. кн., гл. 5.

² См.: Августин. De quantitate animae. Chap. 34.

³ Амос, 3, 6.

502

НИКОЛАЙ МАЛЬБРАНШ

Господь попустил бы? Ибо естественные причины не суть истинные причины зла, по-видимому, причиняемого ими нам: Бог действует в них, и потому Его одного должно любить и бояться в них: «Soli Deo honor et gloria».

Наконец, мысль, что должно бояться и любить действительную причину блага и зла, кажется нам столь естественною и столь верною, что от нее невозможно отрешиться. Итак, если допустить ложное воззрение философов, которое мы стараемся здесь опровергнуть, именно, что окружающие нас тела суть истинные причины удовольствий и страданий, чувствуемых нами, тогда разум как бы оправдывает религию, подобную религии язычников, и одобряет всеобщее развращение нравов.

Правда, разум не говорит, чтобы следовало поклоняться как высшему божеству, например луку и порею, ибо ни лук, ни порей не могут нас сделать абсолютно счастливыми, когда мы обладаем ими, или абсолютно несчастными, когда у нас их нет. Поэтому язычники никогда и не воздавали этим овощам таких почестей, как великому Юпитеру, от которого зависели все их божества, или солнцу, которое чувства представляют нам как универсальную причину, дающую всему жизнь и движение, и которое трудно рассматривать не как божество, если предполагать, подобно языческим философам, что солнце в своей природе содержит настоящие причины всего, по-видимому производимого им не только в нашем теле и нашем духе, но и во всех окружающих нас существах.

Однако, не воздавая высших почестей порею и луку, можно все же воздавать им некоторое особое поклонение, я хочу сказать, что можно думать о них и любить их отчасти. Если верно, что они могут сделать нас отчасти счастливыми, им должно воздавать почести соразмерно благу, которое они могут дать. И, конечно, люди, слушающие показания своих чувств, думают, что эти овощи могут дать им благо. Иначе израильтяне, например, не сожалели бы так о них в пустыне и не считали бы себя несчастными, будучи лишены их, если бы они не воображали, что могут быть некоторым образом счастливы, обладая ими. Быть может, пьяницы не любили бы так сильно вина, если бы хорошо знали, что это такое, и если бы знали, что удовольствие, которое они находят в нем, исходит от Всемогущего, повелевающего им быть воздержанными, следовательно, они неправы, заставляя Его служить своему невоздержанию. Вот к какому развращению приводит нас сам разум, когда он опирается на принципы языческой философии и следует впечатлениям чувств.

Чтобы сомнение в ложности этой жалкой философии было невозможным и чтобы очевидны стали как основательность принципов, так и ясность идей, которыми мы пользуемся в этом сочинении, нам необходимо ясно установить истины, противные заблуждениям древних философов, и доказать в немногих словах, что есть только одна истинная причина, ибо есть только один истинный Бог; что природа или сила всякой вещи есть лишь воля

РАЗЫСКАНИЯ ИСТИНЫ

503

Божия; что все естественные причины не суть действительные причины, а причины случайные, и еще некоторые истины, представляющие следствия вышеназванных.

Очевидно, что все тела, большие и малые, не имеют возможности двигаться сами собою. Гора, дом, камень, песчинка — словом, самое незначительное и самое большое, какое только можно представить себе, тело лишено подобной силы. Мы должны говорить только о том, что мы постигаем, а у нас есть только двоякого рода идеи:

идеи духа и идеи тел; и потому мы должны рассуждать на основании этих двух идей. Благодаря идее, которую мы имеем о телах, мы узнаем, что тела не могут двигаться сами собою, и из этого следует, что ими двигают духи. Но рассматривая идею, которую мы имеем о всех конечных духах, мы не видим необходимой связи между их волею и движением какого бы то ни было тела; обратно, мы видим, что этой связи нет и не может быть. Итак, если мы хотим рассуждать на основании своего рассудочного познания, мы должны заключить, что нет такого сотворенного духа, который мог бы двигать какое бы то ни было тело и быть его истинной или главной причиной, а также, что никакое тело не может двигаться само собою.

Размышляя же об идее Бога, т. е. о существе бесконечно совершенном, а следовательно, всемогущем, мы познаем, что между Его волею и движением всех тел существует такая связь, что невозможно допустить, чтобы тело не двинулось, раз Он того пожелает. Следовательно, если говорить о вещах так, как мы мыслим их, а не так, как чувствуем, мы должны сказать, что лишь Его воля может двигать тела. Движущая сила тел, значит, не находится в движущихся телах, ибо эта движущая сила не что иное, как воля Божия. Тела совершенно бездеятельны, и когда движущийся шар встречает другой и приводит его в движение, он вовсе не сообщает ему нечто, что есть в нем, ибо он сам не имеет силы, которую, по-видимому, вызывает. Однако шар будет естественною причиною движения, сообщаемого им. Итак, естественная причина не есть реальная и истинная причина, а причина случайная, определяющая решение Творца природы действовать тем или иным образом в том или ином случае.

Несомненно, все совершается вследствие движения видимых или невидимых тел, ибо опыт говорит нам, что тела, части которых обладают большим движением, всегда бывают и более деятельными и вызывают ббльшие изменения во вселенной. Но все силы природы выражают собою лишь вечно деятельную волю Божию. Бог создал мир, потому что Он хотел того: «Dixit, et fact a sunt», — и Он движет всеми вещами и производит все явления, видимые нами, потому что Он пожелал установить известные законы, согласно которым движения передаются при встрече тел; и так как эти законы деятельны, они и действуют, а тела не могут действовать. Следовательно, в мире материальном и чувственном нет сил, способностей,

504

НИКОЛАЙ МАЛЬБРАНШ

действительных причин, и тела не производят явлений природы, а потому для объяснения их и не следует прибегать к формам, способностям, реальным свойствам, отнимая у Бога силу и власть, неотъемлемо присущие Ему.

Но не только тела не могут быть действительными причинами чего бы то ни было, и самые благородные духи бессильны в этом отношении. Они не могут познавать, если Бог не просвещает их. Они не могут чувствовать, если Бог не модифицирует их. Они неспособны желать, если Бог не движет их ко благу вообще, т. е. к Нему. Я признаю, что люди могут направить влечение, которое Бог вложит в них к Себе, на иные предметы; но я не знаю, может ли это быть названо силою. Если бы сила грешить была в нашей власти, то это была бы такая власть, какой не имеет сам Всемогущий, говорит где-то блаженный Августин. Можно было бы сказать, что люди имеют некоторую власть, если бы от них самих зависело любить благо; но люди любят только потому, что Бог хочет этого, и потому, что воля Его деятельна. Люди могут любить лишь потому, что Бог непрестанно влечет их ко благу вообще, т. е. к Себе; ибо Бог создал их только для себя и всегда промышляет о них, обращая и устремляя их к себе. Это не они движутся ко благу вообще, это Бог движет ими. Они или только следуют этому влечению в силу свободного выбора, когда сообразуются с законом Божиим, или они определяют это влечение ложными благами, когда сообразуются с законом плоти. Но определять его они могут не иначе, как имея в виду благо, ибо они способны лишь на то, что Бог заставляет их делать, а следовательно, они могут любить лишь благо.

Предположим, однако, в известном смысле верным, что духи могут сами по себе познавать истину и любить благо; даже и в таком случае их мысли и воля были бы бессильны произвести нечто вне их, и потому мы вправе сказать, что духи не могут ничего. И мне кажется вполне несомненным, что воля духов не может двинуть и самое малое, какое только существует на свете, тело; ибо очевидно, что нет необходимой связи, например, между нашим ( желанием двинуть рукою и движением нашей руки. Правда, рука двигается, когда мы этого хотим, и таким образом, мы бываем естественною причиною движения нашей руки. Но причины е с тест- :

венные суть не настоящие причины, а причины случайные, обусловливаемые всецело деятельною силою воли Божией, как я это объяснил выше.

И как могли бы мы двинуть нашею рукою? Ведь, чтобы двинуть рукою, нужны жизненные духи, нужно направить эти жизненные | духи по известным нервам к известным мускулам, чтобы последние расширились и сократились, ибо рука связана с мускулами, и это они приводят ее в движение. По мнению же некоторых лиц, нам даже еще неизвестно, как это происходит. Однако мы видим, что люди, которые и не знают, что у них есть жизненные духи, нервы и мускулы, движут своею рукою и даже движут ею с большею

РАЗЫСКАНИЯ ИСТИНЫ

505

легкостью и ловкостью, чем люди, прекрасно изучившие анатомию. А это значит не что иное, как то, что людям принадлежит желание двинуть рукою, но один Бог может и умеет двинуть ею. Если человек и не может ниспровергнуть башни, то он знает, по крайней мере, что нужно сделать, чтобы низвергнуть ее; но нет такого человека, который знал бы, что нужно сделать, чтобы двинуть своим пальцем посредством жизненных духов. Следовательно, как могли бы люди двигать рукою?! Сказанное представляется мне очевидным, и таким, думается мне, покажется оно всем, кто хочет размышлять, хотя, пожалуй, оно непонятно для тех, кто желает лишь ощущать.

Люди не только не бывают действительными причинами движений, которые они вызывают в своем теле, но даже мысль, что они могут быть подобными причинами, заключает в себе видимое противоречие. Как я понимаю, действительною причиною может быть причина тогда, когда между нею и ее действием разум усматривает необходимую связь. Необходимую же связь разум усматривает лишь между волею бесконечно совершенного существа и явлениями. Следовательно, только один Бог есть истинная причина и действительно обладает силою двигать тела. Я скажу больше, а именно: нельзя допустить даже, чтобы Бог мог передать людям или ангелам эту силу двигать тела. Допуская, что возможность двигать рукою будет действительною силою в нас, мы должны будем признать, что Бог может дать духам также силу творить, уничтожать, делать все, что угодно, — словом, что Он может сделать их всемогущими. Это я покажу ниже.

Чтобы действовать. Бог не нуждается в орудиях;' Ему достаточно пожелать, чтобы вещь была, и она возникает, потому что предположения, что Бог желает и что желания Бога не осуществляются, противоречат одно другому. Итак, Его могущество есть и Его воля, и, сообщая Свое могущество. Он тем самым сообщает Свою волю. Следовательно, сообщить действительность Своей воли человеку или ангелу означает для Него не что иное, как желать, например, чтобы такое-то тело двигалось, раз человек или ангел того хочет. В движении ангела телом я вижу две соперничающие воли — волю Бога и волю ангела. Чтобы узнать, которая из этих двух воль будет действительною причиною движения данного тела, нужно узнать, какая воля есть действующая воля. Между волею Божиею и вещью, которую Он хочет, есть необходимая связь. В данном случае Бог хочет, чтобы, при желании ангела двигать таким-то телом, оно двигалось бы. Следовательно, между волею Божиею и движением этого тела есть необходимая связь, а значит. Бог будет истинною причиною движения этого тела, воля же ангела будет причиною лишь случайною.

Но объясним еще нашу мысль. Предположим, что Бог хочет противоположного тому, чего хотят некоторые духи, — как это

^[ Ясно, что я говорю здесь о воле практической, т. е. о той воле, которую имеет Бог, когда Он имеет намерение действовать.

506

НИКОЛАЙ МАЛЬБРАНШ

можно думать о демонах или других духах, заслуживающих подобной кары. В этом случае уже немыслимо сказать, что Бог сообщает им свое могущество, ибо тогда они не могли бы вовсе делать того, чего желают. Между тем воля этих духов была бы естественною причиною совершающихся явлений. Тела двигались бы тогда направо именно потому, что эти духи желали, чтобы они двигались влево;

и желания этих духов определяли бы волю Божию к действию подобно тому, как наши желания двигать частями своего тела определяют первую причину к движению их. Итак, воля духов есть лишь случайные причины.

Если всех вышеприведенных доводов недостаточно, и мы все-таки захотели бы утверждать, что воля ангела, например, движущего каким-нибудь телом, будет истинною, а не случайною причиною, тогда, несомненно, этот ангел был бы также истинною причиною творения и уничтожения всяких вещей. Если Бог сообщает ему силу двигать тела. Бог мог бы сообщать ему и силу творить и уничтожать тела, когда ангел захочет творить или уничтожать. Словом, как Бог хотел бы, чтобы тела двигались по желанию ангела, так Он мог бы и желать, чтобы все происходило по желанию ангела. Итак, если мы, основываясь на том, что Бог двигает тела, если ангел или человек того хотят, станем утверждать, что ангел или человек суть действительные двигатели, мы должны также утверждать, что ангел и человек могут быть настоящими творцами, ибо Богу возможно создавать вещи, если человек или ангел того хотят. Мы могли бы допустить даже, что самые низкие животные или материя сами по себе суть действительные причины возникновения некоторой субстанции, предположив, подобно известным философам, что по требованию материи Бог создает субстанциальные формы. Наконец, так как Бог положил от вечности творить известные вещи в известные времена, то мы могли бы найти, что эти времена являются причинами возникновения этих вещей, как находим, что шар, встретивший на пути другой шар, есть действительная причина движения, сообщенного последнему, вследствие того что Бог пожелал, согласно своей общей воле, составляющей порядок природы, чтобы при встрече двух тел происходила та или иная передача движения.

Итак, существует только один истинный Бог и существует только одна причина, которая есть истинная причина. И не следует воображать, что то, что предшествует явлению, и есть его настоящая причина. Бог даже не может передать своего могущества тварям, если верить рассудку; Он не может сделать из них действительные причины; Он не может сделать из них богов. Но допустим, что оно возможно — тогда непонятно, зачем Ему желать этого? И тела, и духи, и чистый разум — все совершенно бессильно. Просвещает и движет духов Тот, Кто создал их. Тот управляет движениями неба и земли, Кто создал их. Наконец, Тот осуществляет наши желания, Кто творец нашего бытия: «Semel jussit, semper paret». Он двигает нашу руку даже тогда, когда мы пользуемся ею, вопреки Его

РАЗЫСКАНИЯ ИСТИНЫ

507

повелениям; ибо Он жалуется через своего пророка,' что мы заставляем Его служить своим неправедным и преступным желаниям.

Все мелкие божества язычников и все частные причины философов одни химеры, которые старается внушить злой дух, желая уничтожить культ истинного Бога, желая занять ими разум и сердце, созданные Творцом для себя. Подобным вещам научает нас не та философия, которую человечество получило от Адама, а та, которую оно получило от змея, ибо после грехопадения разум человеческий стал вполне языческим. Подобная философия, основываясь на заблуждениях чувств, заставила поклоняться солнцу, и до сих пор еще она служит всеобщей причиной расстройства разума и развращения человеческого сердца. Почему, говорят эти философы своими поступками, а иногда прямо в своих речах, не любить нам тело, ведь тела способны доставлять нам удовольствия? И почему смеяться над израильтянами, сожалевшими о капусте и луке египетском, ведь они чувствовали себя действительно несчастными, когда лишились того, что делало их некоторым образом счастливыми? Не такова философия, называемая новою, которую стараются представить каким-то пугалом, чтобы устрашить слабые умы, и которую презирают и осуждают, не понимая. Эта новая философия, говорю я, ибо любят называть ее так, ниспровергает все доводы вольнодумцев, установив свой самый высший принцип, совершенно согласный с первым принципом христианской религии, а именно: что должно любить и бояться только одного Бога, потому что только Бог может сделать нас счастливыми.

Как религия говорит нам, что есть только один истинный Бог, так философия заставляет нас признать, что есть только одна действительная причина. Как религия говорит нам, что все языческие божества одни безжизненные камни и металлы, лишенные движения, так эта философия открывает нам, что все вторичные причины или все божества философии суть только материя и воли недеятельные. Наконец, как религия говорит нам, что не следует преклонять колени перед ложными богами, которые не суть боги, так эта философия говорит нам, что наше воображение и наш разум не должны преклоняться перед величием и мнимою силою ложных причин, что их не следует ни любить, ни бояться; не следует заниматься ими, а должно мыслить об одном Боге, видеть Его и поклоняться Ему во всем, любить и бояться Его во всем.

Не такова, однако, склонность некоторых философов; они не хотят ни мыслить о Боге, ни видеть Его; ибо после грехопадения между человеком и Богом существует тайная оппозиция. Им доставляет удовольствие фабриковать богов по своей фантазии, и они охотно любят эти фикции своего воображения и боятся их, как боялись язычники творений рук своих. Они подобны детям, размалевавшим лица своим товарищам и потом дрожащим перед ними.

1 Исаия,43,24.

508

НИКОЛАЙ МАЛЬБРАНШ

Или, если хотите сравнения более благородного, хотя оно и не так верно, они подобны тем доблестным римлянам, которые боялись фикций своего разума и почитали их, т. е. глупо обоготворяли своих императоров после того, как сами выпускали орла в знак их апофеоза.