25 Разыскания истины

386

НИКОЛАЙ МАЛЬБРАНШ

богат и силен, или, если хотите, это довольно верное доказательство, что его слова опираются на понятия смутные и темные, но весьма трогательные и приятные, или что у него пылкое воображение, ибо похвалы воздаются дружбе, богатству, сану — вероятностям и очень редко истине.

Быть может, читатель ожидает, что, сказав в общем о наклонностях духов, я должен перейти к подробному и точному описанию всех отдельных движений, которые испытывают духи при виде добра и зла; т. е. я должен объяснить природу любви, ненависти, радости, грусти и всех интеллектуальных страстей, как общих, так и частных, как простых, так и сложных. Но я не обещал объяснить все различные движения, свойственные духам,

Я желал бы, чтобы читатель знал, что главная моя цель во всем, что я написал до сих пор об исследовании истины, — это дать почувствовать людям их слабость и невежество, что все мы подвержены заблуждению и греху. Я это говорил, говорю вновь, быть может, оно и останется в памяти: я никогда не имел намерения излагать подробно природу духа, но я был вынужден сказать о ней кое-что для объяснения заблуждений в принципе их и чтобы изложить их в порядке, словом, чтобы быть понятым; и если я переступил предписанные себе границы, то потому, что, как мне казалось, я мог сказать нечто новое, что представлялось мне важным и даже, как я думал, могло быть прочитано с удовольствием. Возможно, что я ошибся, но я должен был быть самонадеянным, чтобы иметь мужество написать это; ибо мыслимо ли говорить, не надеясь быть выслушанным! Правда, многое из сказанного мною, по-видимому, относилось не столько к предмету, о котором я трактую, сколько к этим отдельным побуждениям души; я сознаю это; но мне думается, я не обязываю себя ни к чему, предписывая себе порядок. Я предписываю себе порядок, чтобы руководиться им, но, думаю, мне позволительно, когда я иду, повернуть голову, если я встречу что-нибудь, заслуживающее внимания. Я думаю также, мне позволительно сделать местами некоторые отступления, лишь бы не терять из вида пути, которого я должен держаться. Кто не желает | отдохнуть со мною, может пройти мимо; никто ему не мешает —»• стоит перевернуть страницу; но если он сердится, то пусть знает» что многие люди находят, что отступления, сделанные мною, делают им чтение более легким и приятным.

Книга пятая О СТРАСТЯХ

Глава I

О природе и происхождении страстей вообще.

Дух человеческий имеет два существенных или необходимых, но весьма различных отношения: отношение к Богу и отношение к своему телу. Как чистый дух, он, по существу, связан со Словом Божиим, с Премудростью и вечною Истиною, т. е. с Высшим Разумом; ибо если он может мыслить, то только в силу этой связи, как читатель это видел из третьей книги. Как дух человеческий, он неизбежно имеет отношение к своему телу; ибо если он чувствует и воображает, то в силу своей связи с ним, как это было объяснено в первой и во второй книге. Дух называется чувством, или воображением, когда природною или случайною причиною его мыслей бывает его тело; и он называется познанием, когда он действует сам по себе, или, вернее, когда Бог действует в нем, и Его свет просвещает его многими различными способами, независимо от какого-либо необходимого отношения к тому, что происходит в его теле.

То же относится и к воле человеческой. Как воля, она, по существу, зависит от любви, которую Бог имеет к Самому Себе, и от вечного закона, — словом, от воли Божией. Мы любим что-либо лишь потому, что Бог любит Себя; и если бы Бог не любил Себя, или если бы Он не влагал непрестанно в душу человеческую любви, педобной Своей, т. е. того движения любви, которое мы чувствуем ко благу вообще, мы не любили бы ничего, не хотели бы ничего, а следовательно, мы были бы без воли; потому что воля есть не что иное, как врожденное стремление, влекущее нас ко благу вообще, как мы это уже говорили несколько раз.

Но воля, будучи волею человека, необходимо зависит от тела;

ибо лишь по причине движения крови или, вернее, жизненных духов, она волнуется всеми чувственными эмоциями. Я назвал врожденными наклонностями все движения души, которые нам общи с чистыми духами, и в предшествующей книге я объяснил некоторые из тех наклонностей, в которых тело, хотя и принимает большое участие, но причиною и целью которых оно бывает только косвенно;

390

НИКОЛАЙ МАЛЬБРАНШ

здесь же я называю страстями все эмоции, естественно испытываемые душою в случае необычайных движений жизненных духов и крови. Подобные чувственные эмоции и составят предмет этой

книги.

Хотя страсти нераздельны от наклонностей и хотя людям свойственна чувственная любовь или чувственная ненависть только потому, что они способны к любви и ненависти духовной, однако мы сочли удобным говорить о них порознь во избежание сбивчивости. Если читатель примет во внимание, что страсти гораздо сильнее и живее врожденных наклонностей, что по большей части объекты их иные и они всегда вызываются другими причинами, то он согласится, что мы не без основания разделяем вещи, которые по своей природе

нераздельны.

Людям свойственны ощущения и образы воображения лишь потому, что им свойственно чистое умозрение; чувства и воображение не отделимы от ума, и, однако, то, что эти душевные способности рассматриваются порознь, хотя по природе они и нераздельны, не встречает ни с чьей стороны возражений.

И наконец, чувства и воображение не сильнее отличаются от чистого познания, чем страсти — от наклонностей. Вот почему пришлось разделить эти две последние способности, как обыкновенно разделяют три первые, чтобы лучше различить то, что душа получает от своего Творца по отношению к телу, от того, что она получает от Него вне этого отношения. Единственное неудобство, которое естественно возникнет из этого разделения двух вещей, по природе связанных, состоит, как всегда в подобных случаях, в необходимости повторять иногда уже сказанное.

Человек — един, хотя он состоит из нескольких частей; связь между этими частями так тесна, что нельзя затронуть его с одной стороны, не затронув его всего. Все его способности связаны вместе и настолько подчинены одна другой, что невозможно хорошо разъяснить какую-нибудь из них, не заговорив о других. Так что, руководясь известным порядком при изложении, чтобы избежать сбивчивости, мы вынуждены повторяться. Но лучше повторяться, чем сбивать, ибо надо быть ясным; и если уж необходимо повторяться, то самое лучшее, повторяясь, не наскучить.

Страсти души — это стремления, вложенные Творцом природы, которые влекут нас любить свое тело и все, что может быть полезно для сохранения его; а врожденные наклонности — стремления, вложенные Творцом природы, которые влекут нас главным образом любить Его, как высшее благо, и любить нашего ближнего, помимо отношения к телу.

Природная или случайная причина этих стремлений есть движение жизненных духов, разливающихся по телу, чтобы вызвать и поддержать в нем состояние, соответствующее созерцаемому предмету, чтобы в этом случае дух и тело взаимно помогали друг другу;

ибо, в силу постоянного воздействия Бога, наши желания сопровож-

РАЗЫСКАНИЯ ИСТИНЫ

391

даются всеми движениями нашего тела, могущими осуществить его, а движения нашего тела, возникающие в нас машинально при виде какого-нибудь предмета, сопровождаются страстью нашей души, склоняющей нас желать то, что кажется тогда полезным телу. Это-то деятельное и постоянное воздействие воли Божией на нас и связывает нас так тесно с частью материи; и если бы это воздействие Его воли прекратилось на время, то с этого мгновения мы освободились бы от нашей зависимости от всех изменений, происходящих в нашем теле.

Непонятно, как это некоторые люди воображают, что есть безусловно необходимая связь между движениями жизненных духов и крови и эмоциями души. Какие-нибудь незначительные частицы желчи движутся в мозгу с известною силою, а потому душа необходимо должна волноваться какою-нибудь страстью, и эта страсть должна быть именно гневом, а не любовью! Какое отношение можно допустить между идеею о недостатках врага, страстью презрения или ненависти и материальным движением частиц крови, ударяющихся о некоторые части мозга? Как можно убедить себя, что первые зависят от вторых, что связь или сочетание двух столь далеких и несоединимых вещей, как дух и материя, может вызываться и поддерживаться не всемогущею и неизменною волею Творца природы, а иным образом?

Люди, которые думают, что тела необходимо и сами собою сообщают друг другу свое движение в момент встречи, — думают нечто правдоподобное. Ибо этот предрассудок имеет некоторое основание. Тела, по-видимому, имеют необходимо отношение к телам.' Но дух и тело принадлежат к двум родам существ столь противоположных, что предположение, будто эмоции души неизбежно сопровождают движения жизненных духов и крови, не имеет ни малейшего вероятия. Если мы воображаем иную причину связи нашей души с нашим телом вместо всегда деятельной воли Божией, то, разумеется, единственно потому, что мы чувствуем по'опыту в самих себе связь этих двух сущностей и находимся в неведении постоянных воздействий Бога на Его твари.

Трудно положительно определить, есть ли это соотношение или это сочетание мыслей человеческого духа с движениями его тела наказание за его грех или оно дар природы; и, по мнению некоторых лиц, слишком необдуманно отдавать предпочтение одному из этих воззрений перед другим. Известно, что человек до своего грехопадения был не рабом, но безусловным господином своих страстей и без труда удерживал своею волею волнение жизненных духов, причиняющее их. Но трудно убедить себя, чтобы тело не побуждало души первого человека к исканию вещей, которые были пригодны для поддержания его жизни. Трудно верить, чтобы Адам до своего грехопадения не находил, что плоды приятны на взгляд и нежны

' См. главу третью второй части книги шестой.

392

НИКОЛАЙ МАЛЬБРАНШ

на вкус, как говорится в Священном Писании, и чтобы столь правильное и удивительное служение чувств и страстей на поддержание тела было бы скорее извращением природы, чем ее первым

установлением.'

Без сомнения, природа теперь испорчена: тело действует слишком

сильно на дух. Вместо того чтобы смиренно заявлять ему о своих нуждах, оно властвует над ним и отрывает его от Бога, с которым он должен быть нераздельно связан, и непрестанно заставляет его прилежать к исканию чувственных вещей, которые могут быть полезны для поддержания его. Дух стал как бы материальным и земным после грехопадения. Отношение его к Богу и тесное общение, которое он имел с Ним, утрачено: я хочу сказать, что Бог удалился от него, насколько мог это сделать, не губя и не уничтожая его. Тысячи беззаконий воспоследовали вследствие отсутствия или удаления Того, кто удерживал дух в порядке; и, не перечисляя подробно наших бедствий, мне достаточно сказать, что человек извращен во всем существе своем после своего грехопадения.

Но это грехопадение не уничтожило творения Божия. Всегда мы

найдем в человеке то, что Бог вложил в него; и Его неизменная воля, составляющая природу каждой вещи, не изменилась от непостоянства и неустойчивости воли Адама. Все, что хотел Бог, Он хочет и теперь; и так как воля Его деятельна, то Он так и делает. Грехопадение же человека послужило поводом для той воли Божией, которая лежит в основе благодати. Но благодать не противна природе: одна не уничтожает другой, потому что Бог не борется против Самого Себя; Он никогда не раскаивается, и так как мудрость Его беспредельна, то и дела Его не имеют предела.

Воля Божия, лежащая в основе благодати, дополняет, следовательно, волю, лежащую в основе природы, чтобы исправить, а не изменить ее. В Боге есть лишь эти две общие воли, и все, что есть упорядоченного на земле, зависит от той или другой из них. Мы узнаем ниже, что страсти очень правильны, если рассматривать их только по отношению к поддержанию тела, хотя они обманывают нас в некоторых редких и отдельных случаях, которых универсальная причина не пожелала устранить. Итак, нужно заключить, что страсти лежат в основе природы, раз они не лежат в основе

благодати.

Правда, если принять во внимание, что грехопадение первого

человека превратило связь души и тела в их зависимость и лишило нас помощи, всегда присутствовавшего и готового нас охранить Господа, то можно сказать, что грехопадение было причиною привязанности нашей к чувственным вещам, ибо грех отвратил нас от Бога, Г а благодаря Ему одному мы можем избавиться от порабощения ими. |В

' См. главу пятую первой книги.

РАЗЫСКАНИЯ ИСТИНЫ

393

Но не будем дольше останавливаться на исследовании первой причины страстей; рассмотрим их объем, природу, их причины, цель, действие, их недостатки и все, что они содержат.