Тема 19. Обязательства из неосновательного обогащения

1. Понятие обязательств из неосновательного обогащения, основания их возникновения

2. Элементы обязательства из неосновательного обогащения

3. Соотношение требований из неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав.

Зачатки соответствующего инстититута появились еще в римском праве, которое знало отдельные случаи соответствующих обязательств. В римском праве не было единого института, а только разрозненные ситуации. Только в средние века под влиянием идей естественного права был сформулирован принцип – никто не должен обогащаться в ущерб другому.

Есть правопорядки общих правил о кондикции не знают и у них регулирование представляет собой набор частных случаев.

Ст. 1102 формулирует легальное определение обязательства из неосновательного обогащения - Лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего Кодекса.

• Условия, необходимые для возникновения кондикционного обязательства:

1. Обогащение – увеличение ценности имущества приобретателя. Может существовать в форме приобретения, т. е. присоединения новой ценности к имуществу приобретателя. Может существовать в форме сбережения – сохранение имущества которое должно выбыть (например, освобождение от долга или сбережение расходов). В доктрине существует позиция, согласно которой помимо двух указанных форм признается еще и третья форма обогащения – это пользование чужим имуществом без намерения его приобрести или чужими услугами. При этом дается ссылка на ст. 1105. Сомнений в том, что эта ситуация подпадает под правила о кондикционных обязательств нет. А вот есть ли иная чем приобретение или сбережение форма обогащения – это большой вопрос. Регулирование состоит в том, что лицо, которое пользуется, оно сберегает расходы (если бы у пользования было основание, оно должно было бы заплатить за пользование). Чем это неосновательное пользование отличается от сбережения – непонятно, Говорить о существовании отдельной третьей формы нет никаких оснований. Соответствующее условие является необходимым, но явно не достаточным, потому что это условие может иметь место и применительно к другим отношениям, не имеющим ничего общего с кондикцией (клад, пригульный скот).

2. Соответствующее обогащение должно произойти за счет другого лица. Иными словами + на одной стороне должен означать – на другой. При этом нужно понимать, что условие «за счет» выделено прямо на уровне легального определения, является обязательным, но когда мы говорим о том, что обогащение должно сопровождаться имущественными потерями на другой стороне, это не означает, что должна иметь место эквивалентность соответствующего плюса и минуса. Это никакого значения не имеет – главное, чтобы плюс сопровождался минусом, а их соразмерность есть вопрос вторичный и совершенно не важный. (цыганский табор торгует героином в гараже, которым вы не пользуетесь). На основании этого признака можно дать адекватный ответ доктринальный попыткам рассматривать в качестве разновидности кондикционных обязательств конфискацию. В нашем кафедральном учебнике Толстой полагает, что кондикционные обязательства возникают в качестве последствия любой недействительной сделки, в т.ч. когда санкцией должна выступать конфискация. Определенные основания для этого есть – в прежних нормативных актах правила о последствиях недействительности и правила о кондикционных обязательствах рассматривались совместно. Сейчас эти правила разведены. То, что конфискация не является неосновательным обогащением, достаточно очевидно, потому что в данном случае отсутствует признак за счет – лицо, которое совершает аморальную сделку, не обогащается при этом за счет государства (у государства тоже нет такой компетенции). Однако и эта совокупность этих двух условий является необходимой, но не достаточной, потому что оба эти признака присутствуют, например, в договоре дарения.

3. Отсутствие правового основания подобного обогащения одного за счет другого. Ст. 1102 это условие воплощает в формуле «не основанное на законе, ином правовом акте или сделке». При этом отсутствие юридического основания будет в том случае, если таковое основание не было изначально (передача имущества по незаключенному договору), однако возможен вариант, когда существующее основание отпадает в последующем. Это последующее отпадение основания будет приводить к возникновению кондикционного обязательства (отмена дарения – та кауза, по которой происходило соответствующее предоставление, аннулируется и предоставление, ранее бывшее вполне основательным, становится неосновательным. Расторжение договора также приводит к отпадению правового основания). Ситуация отпадения основания также приводит к возникновению третьего условия для возникновения кондикционного обязательства.

Здесь мы должны признать, что в отечественной доктрине практически на всем времени ее существования никогда не подвергалось сомнению, что обогащение будет неосновательным и тогда, когда основание отпало в последствии. Более того, и в кодексе 1924 года, и в кодексе 1964 года, эта ситуация признавалась тем более оказывается странно, что в нынешнем ГК последний случай отпадения основания законом не называется. Но с учетом сказанного о доктрине подобное является следствием некой технической ошибке, а по сему ВАС РФ не преминул эту ошибку исправить и отсутствующее регулирование для ситуации последующего отпадения основания восполнить. ИП № 49 от 11 января 2000 года. В п. 1 ИП досадная техническая ошибка, которая прокралась в наше законодательство, была исправлена. Казус – между сторонами был заключен договор транспортной экспедиции и во исполнение этого договора клиентом была перечислена авансовым образом сумма вознаграждения экспедитора. В последующем требуемых от него услуг экспедито не оказал, в результате клиент от договора отказался. Договорные отношения прекратились и логично, что клиент потребовал возврата той суммы, которая ранее была перечислена им экспедитору. Экспедитор отказался возвращать, ссылаясь на предписание п. 4 ст. 453, ст. 806 ГК. ВАС абсолютно справедливо встал на сторону клиента и указал, что соответствующие нормы не исключают возможности истребовать в качестве неосновательного обогащения полученные до расторжения денежные средства, если встречное предоставление не было предоставлено и обязанность его предоставления отпала. Кроме как технической ошибкой с точки зрения истории и доктринальных воззрений отсутствие правил о ситуации последующего отпадения основания объяснить невозможно.

Кондикционные обязательства всегда являются обязательствами охранительными – они направлены на восстановление имущественных потерь. Правила о кондикционных обязательствах традиционно замыкают систему обязательств. гл. 60 это последняя глава части 2 ГК и соответствующего раздела ГК об отдельных видах обязательств. Свое оправдание такой законодательный подход получал и в доктрине. Очень часто обязательства из неосновательного обогащения воспринимались как обязательства-спутники в том смысле, что эти обязательства могли сопровождать другие и с помощью именно кондикции зачастую восполнялись проблемы в защите субъективных прав с помощью иных требований. С сегодняшнеих позиций необходимо говорить, что правила гл .60 не только увеличились количественно, но в них заложена концептуально новая идея, которая позволяет закрепление действующим законодательством принципа генеральной кондикции. Этот принцип означает, что соответствующие правила гл. 60 могут применяться во всех случаях неосновательного обогащения независимо от основания своего возникновения, если иное не предусмотрено законом. Частным проявлением именно принципа генеральной кондикции являются предписания ст. 1103 ГК. В этой норме заключена не столько идея о том, Что с помощью кондикции можно восполнить защиту, осуществляюмую с помощью иных правил, сколько указывает – если эти правила могут применяться ко всем существующим отношениям, то только по той причине, что соответствующие отношения могут квалифицироваться как кондикционные (говорится о возможности применения правил – если они могут применяться, значит это кондикционные отношения). Однако правила гл. 60 применяются к ним только в случае, если иное не установлено настоящим Кодексом, другими законами или иными правовыми актами

Само наименование кондикционных обязательств может навести на мысль, что они возникают без какого-либо юридического основания. Однако термин неосновательное касается не обязательства, а обогащения. Будучи же обязательством как и любое другое обязательство кондикционное обязательство должно иметь основание. Из каких ЮФ могут выступать обязательства из неосновательного обогащения. Число таких ЮФ многочисленно, и если вспомнить систему ЮФ, принятую в доктрине, то каждую из этих опций можно считать допустимой в качестве основания такого обязательства.

1. События. Лес, заготовленный сплавной организации для сплава в результате половодья был смыт и прибит к лесу, принадлежащему другой сплавной организации. Поскольку произошло неразличимое смешение и выделение соответствующего леса невозможно, возникло кондикционное обязательство.

Разрозившаяся гроза привела к тому, что стадо овец испугалось и соединилось с другим стадом овец – основанием возникновения обязательства является поведение животных, которое с точки зрения системы ЮФ относится к событиям.

2. Действия (причем любого порядка).

• Неправомерные. Пример ВАС в п. 2 ИП № 49. Организация строило гараж, МУП демонтировало его, а полученные в результате демонтажа материала использовало для своих нужд. Неправомерные действия привели к возникновению кондикционного обязательства.

• Правомерные.

• Юридические акты.

Судебное решение может являться основанием для возникновения кондикционного обязательства. В результате ошибки в судебном решении и исполнительном листе о взыскании алиментов при обозначении места жительства должника вместо деревня «Ушки» была написана деревня «Ушаки» и надо же было такому случиться, что в этой деревне жил полный теска обязанного к выплате алиментов.

Повторная оплата товара или излишняя оплата.

Действия приобретателя – ошибочная оплата квитанции, пришедшей на имя другого лица.

Действия третьих лиц. Клиент банка дал поручение о перечислении соответствующей суммы лицу А, а тот зачислил сумму лицу Б.

Возможная палитра оснований возникновения кондикционных обязательств чрезвычайно широка и пестра. Сама эта идея подчеркивает принцип Генеральной кондикции, означающий, что любое неосновательное обогащение влечет применение правил гл. 60. Столь широкий круг оснований указывает, что само по себе основание возникновения значения не имеет – мы должны выяснять наличие признаков неосновательного обогащения.

Вопрос об элементах кондикционного обязательства.

Субъекты – сторона и должник. Применительно к кондикционному обязательству – должник именуется приобретателем, а кредитор именуется потерпевшим. Приобретатель – тот, в имущественной сфере которого образовалось неосновательное обогащение. Кредитор – лицо, за счет которого обогащение произошло.

Говорят, что в случае с кредитором могут быть исключение и им могут выступать лицо, иное чем субъект, за счет которого произошло неосновательное обогащение. ЮКТ в доказательство приводит пример односторонней конфискации, поскольку он рассматривает конфискацию как неосновательное обогащение. Мы говорили, что историческая предпосылка к такому подходу есть. С позиции сегодняшнего дня оснований для такого вывода, даже формальных, нет. Последствия недействительности сделки находятся в главе 9, а правила о неосновательном обогащении – в гл. 60. Конфискация – это ответственность, а не способ адекватного перераспределения имущественных потоков.

Обозначив соответствующим образом фигуры кредитора и должника нужно понимать, что в таком качестве могут выступать абсолютно любые субъекты – граждане, ЮЛ, ППО

Требуется ли для выступления в качестве кредитора или должника определенный объем дееспособности или определенный характер правоспосубъектности. Нет, потому что основанием неосновательного обогащения могут быть любые юридические факты, в том числе не завязанные на волю субъекта.

Что касается предмета обяательства, то в самом общем представлении этим предметом будет являться неосновательно приобретенное или сбереженной имущество. Наиболее распространенным предметом кондикционных обязательств являются вещи, причем вещи, определяемые родовыми признаками. Это обстоятельство признавалось в доктрине и ранее, более того, с точки зрения прежней отечественной доктрины существовало мнение, что неосновательное обогащение исчерпывается только родовыми вещами. Более того, по предмету проводилось отграничение кондикции от виндикации. Если это имело какие-то основания с точки зрения прежних доктринальных воззрений, то с позиции сегодняшнего правопорядка это не является верным. С позиции сегодняшнего правопорядка могут быть и индивидуально-определенные вещи.

Пример: Феномен отмены дарения – она влечет отпадение каузы сделанного предоставления и предоставленное становится неосновательного обогащения. Что может быть предметом дарения? – в т. ч. индивидуально-определенные вещи  предметом кондикции является индивидуально-определенная вещь.

Расторжение договора КП. Суд, установив наличие обстоятельств, свидетельствующих о существенном нарушении, договор расторгает. Переданный по договору КП товар становится неосновательным обогащением, поскольку произошло последующее отпадение основания. Предметом КП могут быть в т. ч. индивидуально-определенные вещи.

П. 2 Ст. 1104 – очевидно, что этот вопрос может существовать только применительно к индивидуально-определенным вещам, потому что род не гибнет.

 Разница между кондикцией и виндикацией не в характере вещей.

Предмет кондикции не ограничивается только вещами. В качестве такого предмета могут выступать и имущественные права. Это становится очевидно уже по той причине, что наряду с деньгами существует феномен денежных средств, которые выполняя одну и ту же функцию с деньгами, очевидно относятся к другой рубрике с точки зрения объектологии. Ст. 1106 – пример: Лицо, передавшее путем уступки требования или иным образом принадлежащее ему право другому лицу на основании несуществующего или недействительного обязательства, вправе требовать восстановления прежнего положения, в том числе возвращения ему документов, удостоверяющих переданное право.

Все это приводит к мысли, что исходный тезис, основанный на использовании предельно широкого термина неосновательно-приобретенное (сбереженное) имущество, не случаен.

Содержание кондикционного обязательства.

Содержание любого обязательства – это право требования, принадлежащее кредитору, и корреспондирующая ему обязанность должника.

Обязанность приобретателя вернуть неосновательно приобретенное или сбереженное. Причем в зависимости от предмета это исходное содержание может изменяться. Если родовые вещи – то вернуть то же количество, того же рода и качества. Если индивидуально-определенная вещь – вернуть ту же самую вещь.

Неосновательно-полученное или сбереженное должно быть возвращено в натуре, т. е в той форме, в которой неосновательное получение или сбережение произошло. Возникает проблема, связанная с рисками гибели или повреждения соответствующего имущества. Эта проблема очевидно разрешается для родовых вещей – род не гибнет, соответствующая гибель или повреждение родовых вещей всегда лежит на приобретателе и его обязанностьь ни коим образом не видоизменяет.

Для индивидуальных вещей такое регулирование не приемлемо, что и обусловливает сущестование правила п. 2 ст. 1104:

Приобретатель отвечает перед потерпевшим за всякие, в том числе и за всякие случайные, недостачу или ухудшение неосновательно приобретенного или сбереженного имущества, происшедшие после того, как он узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения. До этого момента он отвечает лишь за умысел и грубую неосторожность.

Вопрос о последствиях гибели и утраты зависит от добросовестности/недобросовестности приобретателя. Недобросовестный отвечает за всякую гибель, утрату имущества. Добросовестный – за умысел и грубую неосторожность.

Доктрина исходит из презумпции вины приобретателя.

Содержание кондикционного обязательства может усложняться за счет решения вопроса о судьбе доходов и расходов. Сама эта судьба регламентируется предписаниями ст. 1107 и 1108 ГК. Предлагаемое законодателем решение может усложнять содержание кондикционного обязательства.

Общий принцип, который положен в основу этих статей. Диференциированное решение и критерием для этой дифференциации является опять же добросовестность/недобросовестность приобретателя. Только недобросовестный приобретатель обязан к возврату полученных доходов и только в отношении доходов, возникших с момента его недобросовестности и только добросовестный приобретатель имеет право на компенсацию произведенных расходов.

Под доходами понимается фактически полученные приобретателем и потерпевший вправе претендовать именно на них.

А если фактически приобретенные доходы обусловлены особыми знаниями, методиками приобретателя, которыми потерпевший не обладает? Ст. 1107 никакой дифференциации по этому поводу не устанавливает. Более того, если пойти от обратного, то если бы мы отказали в возврате экстра доходов, то мы бы санкционировали неосновательное обогащение, при том, что законодатель оснований к этому не дает. Поэтому взысканию подлежат все доходы, независимо от того, что предопределило их получение. Кроме того, здесь речь идет о недобросовестном приобретателе и устанавливать для него здесь какие-то плюсы было бы неверно.

Если обратиться к ст. 1107, то потерпевший может требовать возмещения не только фактически полученных доходов, но также и доходов, которые приобретатель мог бы при большей степени заботливости и осмотрительности извлечь. Однако нужно понимать, что в отношении второй группы бремя доказывания возможности извлечения дохода и его предполагаемый размер и его предполагаемый размер возлагаются на потерпевшего. Достаточно показательным является казус, который разбирается в п. 8 ИП № 49, где ВАС подтверждает это.

У потерпевшего существует обязанность доказывать именно вероятность извлечения и размер дохода. В этой связи ВАС достаточно резко пресекает возможности недобросовестных участников оборота заменить доказыаание размера полученных доходов ссылкой на проценты ст. 395 ГК. Требование о взыскании доходов не может подменяться требованием о взыскании процентов и это абсолютно справедливо. Квинтесенции позиции ВАС дано в п. 6 ИП № 49. Проценты могут начисляться только в том случае, если речь идет о неосновательном обогащении в денежной форме. Проценты выполняют точно такую же функцию, как доходы, но выполняют ее только когда обогащение существуют в денежной форме.

Возникает проблема: в случае денежного неосновательного обогащения положение потерпевшего более удачно. Но эта видимость привилегий для потерпевшего кореллирует с одной величиной – ставка рефинансирования реальной стоимостью денег не является. По п. 1 можно доказывать как фактически полученные доходы, так и доходы, которые могли бы быть получены. По п. 2 же взыскиваются проценты по ст. 395. Можно ли взыскивать фактически-полученные доходы в ситуации денежного неосновательного обогащения. С точки зрения буквального толкования возможно взыскание только процентов по ст. 395 ГК. и если по п. 1 можно доказывать, то в случае п. 2 хоть отдаказывайся. По логике проценты должны выступать как опровержимая презумпция, но по тексту закона – большой вопрос.

Проценты взыскиваются только с недобросовестного приобретателя и точкой отсчета, с которой начинается их начисления является момент, когда приобретатель стал недобросовестным. ……В случае денежных средств возникает временной лаг, поскольку об изменении состояния своего счета лицо узнает не сразу. Постановление пленумов № 13/14 – в п. 26 предлагается следующее – в тех случаях ,когда денежные средства передаются в безналичной форме, недобросовестность начинается с момента получения информации о движении средств на счете. Однако нужно понимать, что эта точка двумя судебными инстанциями указывается в качестве общего правила. Оговаривается возможность исключения из этого правила

26. При рассмотрении споров, возникающих в связи с неосновательным обогащением одного лица за счет другого лица (глава 60 Кодекса), судам следует иметь в виду, что в соответствии с пунктом 2 статьи 1107 Кодекса на сумму неосновательного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими средствами (статья 395 Кодекса) с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств.

В тех случаях, когда денежные средства передаются приобретателю в безналичной форме (путем зачисления их на его банковский счет), следует исходить из того, что приобретатель должен узнать о неосновательном получении средств при представлении ему банком выписки о проведенных по счету операциях или иной информации о движении средств по счету в порядке, предусмотренном банковскими правилами и договором банковского счета. При представлении приобретателем доказательств, свидетельствующих о невозможности установления факта ошибочного зачисления по переданным ему данным, обязанность уплаты процентов возлагается на него с момента, когда он мог получить сведения об ошибочном получении средств.

На основании подпункта 3 статьи 1103 Кодекса положения о возмещении потерпевшему неполученных доходов (статья 1107 Кодекса) применяются и в отношении требований одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством, в частности при повторной или излишней оплате товара, работ, услуг и т.д.

ВАС в ИП подтверждает этот вывод, но обыгрывает его на конкретном примере:

На денежные средства, излишне уплаченные за товар покупателем, начисляются проценты в соответствии с пунктом 2 статьи 1107 ГК РФ с момента, когда обогатившееся лицо узнало или должно было узнать о неосновательности своего обогащения.

Между двумя предприятиями был заключен договор купли - продажи ремонтного оборудования. После передачи товара продавец выставил счет на сумму 6 000 000 рублей. Покупатель в счет оплаты перечислил продавцу 200 000 000 рублей.

Обнаружив факт переплаты, покупатель предъявил продавцу требование о возврате излишне полученных средств, а также об уплате процентов за весь период пользования чужими денежными средствами на основании пункта 1 статьи 395 ГК РФ.

Продавец требование в части основного долга признал, но не удовлетворил его в связи с отсутствием средств. Требование об уплате процентов продавец отклонил, указав, что узнал о неосновательности перечисления средств лишь при получении требования об их возврате.

Покупатель обратился в арбитражный суд с иском о взыскании неосновательно перечисленных сумм, а также процентов за пользование чужими денежными средствами за весь период пользования ими на основании статьи 1107 ГК РФ.

Из материалов дела следовало, что цена оборудования была согласована в договоре, счет был выставлен на согласованную сумму. Оплата в большей сумме произошла вследствие технической ошибки. Получение денежных средств в перечисленном истцом размере ответчик не отрицал.

В связи с тем, что ответчику была перечислена сумма, превышающая согласованный размер оплаты, суд обоснованно пришел к выводу о том, что в данном случае имеет место неосновательное обогащение на стороне ответчика, и удовлетворил исковые требования в части взыскания суммы ошибочно перечисленных средств на основании пункта 1 статьи 1102 ГК РФ.

При этом суд отверг доводы ответчика о том, что у истца отсутствует право требовать возврата исполненного в силу подпункта 4 статьи 1109 ГК РФ, поскольку истец, перечисляя средства, знал об отсутствии обязательства. Суд указал, что подпункт 4 статьи 1109 ГК РФ может быть применен лишь в тех случаях, когда лицо действовало с намерением одарить другую сторону и с осознанием отсутствия обязательства перед последней.

В части взыскания процентов суд удовлетворил иск за период с момента получения ответчиком требования о возврате излишне уплаченных средств, указав, что в соответствии с пунктом 2 статьи 1107 ГК РФ на сумму неосновательного денежного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими денежными средствами с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств.

Однако в материалах дела имелись доказательства того, что ответчик узнал о неосновательности приобретения средств до направления ему истцом требования.

Иные отношения, кроме отношений по продаже оборудования на основании конкретного договора, между истцом и ответчиком отсутствовали. Ответчик сам выставлял счет на конкретную сумму, в платежных поручениях истца имелась ссылка на конкретный договор и счет – фактуру ( видимо это позволило ВАС сделать вывод, что здесь не было возможности ошибочности восприятия ). При таких условиях ответчик должен был узнать о неосновательности приобретения средств с момента получения сведений об их зачислении на его счет и передаче ему банком документов, содержащих данные об основании их зачисления.

Исходя из изложенного суд кассационной инстанции решение в части отказа в иске отменил и удовлетворил иск о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами с момента, когда ответчик получил от банка соответствующие сведения о проведенной по его счету операции. В остальной части решение оставлено без изменения.

Что касается вопроса о судьбе расходов, то этот вопрос регламентируется предписаниями ст. 1108. Здесь воплощается тот же самый исходный принцип – лишь добросовестный приобретатель имеет право претендовать на компенсацию расходов. Принцип тот же, а условия другие. Когда мы говорили о доходах, то мы говорили о возврате всех доходов. Относительно расходов регулиорвание тсроится иначе – законодатель недвусмысленно ограничивает расходы, на которые в праве претендовать на необходимые расходы.

Вопрос о судьбе улучшений подлежащего возврату неосновательно приобретенного или сбереженного имущества. Сложность соответствующего решения обусловлена тем, что здесь возможен разный ход рассуждений. Можно рассуждать следующим образом – улучшения не отностся к необходимым расходам, значит их стоимость не компенсируется. Однако такое решение является явно несправедливым и явно диссонирует со ст. 303 (чем виндикационный иск так хорош.). поэтому далеко не все авторы соглашаются с буквальным восприятием ст. 1108 и пытаются обосновать возможность компенсацию затрат на улучшения. В попытках объяснить предложенные варианты неудачные – самый распространенный вариант, это предложение применения правил ст. 303 или ст. 623 по аналогии. Но для аналогии нам нужны тождественные отношения, здесь же их нет. ст. 623 и ст. 1108 – в одном случае есть основание, в другом нет. ст. 303 и ст. 1108 – вещно-правовой иск и личный иск. Если уж и разделять эту позицию и обосновывать ее, то более удачным был бы подход, когда бы мы задумались, почему в ст. 303 и ст. 623 воплощен неписанный принцип, т. е. нужно использовать аналогию права.

Такой возврат являет собой лишь общее правило. В изъятие из этого общего правила ст. 1105 указывает – если возврат в натуре не возможен, приобретатель должен возместить действительную стоимость неосновательного обогащения.

Законодатель во избежание споров сразу задает параметр – действительная стоимость на момент приобретения. Следовательно риск уменьшения стоимости лежит на потерпевшем.

Правда из этого общего правила для защиты интересов потерпевшего законодатель устанавливает изъятие – если приобретатель немедленно не возмещает немедленно, то риск увеличения возлагается на приобретателя.

Требовать возмещения в денежной форме если возврат в натуре невозможен. Например – гибель имущества, отчуждение этого имущества третьему лицу и т. д.

В практике возник вопрос – как быть, когда само имущество в натуре сохранилось и возвратить его возможно, однако в результате его использования его потребительские свойства сведены к нулю или изменились. ВАС РФ в п. 3 ИП № 49 ответ на подобный вопрос предлагает – к чести ВАС РФ он не стал держаться на буквальный смысл закона признав, что экономическая нецелесообразность возврата должна приравниваться к невозможности его возврата.

Институт, который представляет собой изъятие из общего правила и сформулирован в ст. 1109 ГК – речь идет о случаях, когда в силу специального указания закона неосновательное обогащение не подлежит возврату.

Статья 1109. Неосновательное обогащение, не подлежащее возврату

Не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения:

1) имущество, переданное во исполнение обязательства до наступления срока исполнения, если обязательством не предусмотрено иное; При даже самом приближенном взгляде эта ситуация с неосновательным обогащением не имеет ничего общего. Если предоставление осуществляется во исполнение, значит оно имеет правовое основание и то, что оно предоставлено до срока исполнения, ничего на самом деле не меняет. Имущество, переданное до наступления срока исполнения не потому, что оно являет собой неосновательное обогащение, не подлежащее возврату, а потому что оно не являет собой неосновательного обогащения, потому что предоставленное до срока и принятое кредитором является надлежащим исполнением

2) имущество, переданное во исполнение обязательства по истечении срока исковой давности; примерно то же самое. Если мы базируемся на господствующем воззрении, которое подкреплено текстом закона, согласно которому само по себе истечение срока исковой давности к прекращению обязательства не приводит и лишь исключает возможность истребования через юрисдикционных органов, мы увидим, что эта ситуация ничего с кондикцией общего не имеет. У переданного во исполнения обязательства есть очевидное основание – существующее обязательство. Это имущество не подлежит возврату не потому, что это неосновательное обогащение, не подлежащее возврату, а потому что оно не является неосновательным обогащением.

3) заработная плата и приравненные к ней платежи, пенсии, пособия, стипендии, возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, алименты и иные денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средства к существованию, при отсутствии недобросовестности с его стороны и счетной ошибки; в п. 3 мы наконец-то сталкиваемся с ситуацией, когда действительно в силу закона неосновательное обогащение возврату не подлежит. Это изъятие из общего правила генеральной кондикции оправдано социальными мотивами, потому что все перечисленные в этом пункте опции являют собой некий минимум, обеспечивающий существование гражданина как личности и было бы абсолютно неправильно в государстве, которое называет себя социальным, истребовать эти суммы назад. Если бы государство пошло на это, то гражданин лишился бы средств к существованию. Одновременно соответствующее указание обставлено двумя условиями – 1. Если отсутствует недобросовестность со стороны получателя 2. Счетная ошибка. Мы должны исходить при этом из презумпции добросовестности получателя и отсутствия счетной ошибки. Следовательно, соответствующие обстоятельства – недобросовестность и счетная ошибка – должны быть доказаны потерпевшим. С подобным регулированием мы сталкивались – когда разбирали пожизненное содержание с иждивением (это регулирование является частным случаем ст. 1109).

4) денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности. Это единственная новелла в соответствующем перечне. Однако аналоги соответствующих предписаний есть в Германском законодательстве. Само это правило, смысл его, сводится к запрету противоречивого поведения – тот кто предоставляет зная, что у предоставления нет основания, не должен иметь возможности истребовать обратно. Однако эта норма в нашем правопорядке не прижилась. Начало разгрому положил ВАС РФ в п. 11 ИП № 49. Казус – между сторонами была заключена сделка, эта сделка являлась ничтожной. нЕсмотря на это по данной сделке были совершены предоставления. Требуя возврата исполненного по недействительной сделке соответствующий потерпевший обратился в суд. Приобретатель защищался так – сделка недействительна в силу противоречия закону. Закон должны знать все. Следовательно осуществляя передачу соответствующего имущества по недействительной сделке потерпевший должен был знать, что сделка недействительна и правовое основание к предоставлению отсутствует. ВАС РФ в возможности такого логического пассажа отказал приняв позицию потерпевшего. Аргументация, которую использовал ВАС РФ достаточно логична. ВАС РФ базировался на предписаниях ст. 1103 ГК – к реституции правила о неосновательном обогащении из гл. 60 применяются субсидиарно. Глава 60 может использоваться только после соответствующих правил главы 9 и только в той части, в которой она правилам главы 9 не противоречит и только в нерегулируемой главой 9 части. Логика присутствует, хотя это не единственно возможная логика. А дальше началось самое интересное – п. 4 ст. 1109 это новелла, у нас 70 лет подобного регулирования не существовало и суд вынужден был действовать с чистого листа в отсутствие доктринального обоснования. А дальше простое психологическое решение – человек больше всего боится непонятного, следовательно, этого нужно либо сделать вид, что этого нет, либо свести к понятному. ВАС РФ столкнулся с тем, что эта логика применима не ко всем возникающим вопросам. Сначала попытались применять воззрения, существующие в Германии – не существует единого института кондикции, а есть частные случаи, применительно к которым должны существовать разные правила. Но потом это то ли надоело, то ли еще по каким-то причинам и решили вопрос кардинальным образом. В 2002 году ВАС РФ рассматривал конкретное дело, дело, решение по которому стало прецедентом. По незаключенному договору было совершено предоставление и возник все тот же вопрос с возвратом соответствующего имущества и попытка исключить этот возврат со ссылкой на п. 4 ст. 1109 ГК. Вопрос был решен полностью и окончательно – в применении ст. 1109 было отказано, но интересно даже не сам по себе конечный вывод, вопрос в аргументации. Свой подход неприменения п. 4 ст. 1109 ВАС обосновал следующим образом – (диктофон). Не можешь понять – сведи к понятному. ВАС свел два основания применения п. 4 ст. 1109 к одному, потому что благотворительность это частный случай дарения.

Парадокс в том, что нижестоящие суды дублируют это решение так, как будто это текст закона. Последний гвоздь в крышку гроба п. 4 ст. 1109 был забит 2-3 недели назад. Фабула: гражданка была участницей ООО. В последующем она долю свою продала другому лицу, причем эта продажа случилась в районе 2004 года. Приобретатель был зафиксирован в качестве обладателя доли во всех возможных документах, но почему-то все это время распределяя дивиденды общество выплачивало дивиденды бывшему члену общества - гражданке. Логично, что нынешний обладатель доли обратился в АС и взыскал дивиденды. После этого ООО общество осознало свою ошибку и обратилось в суд пытаясь взыскать выплаченное с дамы. Дама пыталась защищаться п. 4 ст. 1109 ГК РФ. ВАС РФ в возможности подобной защиты отказал, использовав ту самую формулировку, которая использовалась в постановлении 2002 года – нельзя требовать возврата только если это дарение или благотворительность. Раз ни того, ни другого нет, значит п. 4 ст. 1109 не применяется.

• Если мы завтра проснемся, а норма п. 4 ст. 1109 исчезнет, то мир не изменится, потому что практика эту норму игнорирует.

Компания имела в собственности Ж\д ветку и произвела ее отчуждение в районе 2002 года. Потом в этом отчуждении им не понравилось и они долго и безуспешно эту сделку оспаривали. Сделку недействительной так и не признали. При этом компания не только работала на ветке, но и модифицировала ее. В последующем она обратилась с требованием о взыскании неосновательного обогащения (улучшение имущества без правового основания). ФАС в данном случае признал допустимым применение п. 4 ст. 1109 и коллегия ВАС отказав в передаче дела на рассмотрение в Президиум по сути дела подтвердила законность и обоснованность решения. (можно было обойтись и без п. 4 ст. 1109, но тем не менее это единственный случай, который с санкции ВАС РФ, демонстрирует применение п. 4 ст. 1109).

Законодатель сам создал подобную ситуацию, потому что введение предписания в правопорядок должно сопровождаться наличием доктринального обоснования.

Этот перечень достаточно традиционен, однако сама эта традиционность вряд ли оправдывает те ошибки, которые с упорством, достойным лучшего употребления, допускает законодатель.

А является ли перечень ст. 1109 исчерпывающим? Действительно, исключения не подлежат расширительному толкованию, но это не означает, что не может существовать другого подобного исключения. Например ст. 1108 – расходы из ст. 1108 являются неосновательным обогащением, только уже на стороне потерпевшего, а возвращаются только необходимые расходы. Значит все остальные расходы являются неосновательным обогащением, не подлежащим возвратом.

Другой пример – ст. 416 (кредитор не вправе требовать возврата в случае возникновения невозможности исполнения обязательства по его вине).

Конечно, невозврат неосновательного обогащения являетя исключением из общего правила, однако это не основание говорить, что ст. 1109 – это единственное исключение из общего правила.

Соотношение кондикционных требований с другими требованиями о защите гражданских прав.

Соотношение кондикции с виндикацией, деликт и реституция. Почему эти основания являются важными – в силу предписаний ст. 1103, которые дают возможность применять субсидиарно правила о кондикции.

Соотношение кондикции и виндикации.

Собственно эти требования понятийно друг-другу противопоставлены, следовательно, вопроса о конкуренции кондикционного и виндикационного требования не может существовать – они взаимоисключающие по природе требований.

Виндикационное притязание направлено на защиту вещного права, ибо с помощью виндикационного иска лицо защищает свое право собственности.

Кондикционное притязание направлено на защиту обязательственно-правового интереса.

Отсюда ключевое различие – вопрос о соотношении виндикации и кондикции существует применительно к вещам индивиудально-определенным. Если предметом притязания является имущественное право или родовые вещи, то тут даже мыслимой конкуренции существовать не может. А если истребуется индивидуально-определенная вещь, то здесь возникает сложность. Сложность заключается в том, что истребовать можно и тем, и другим. На самом деле разграничение двух этих исков достаточно просто. Виндикационнный иск направлен на защиту вещного права и активная легитимация происходит за счет того, что лицом, предъявляющим требование, является собственник. Раз собственник – активно легитимированное лицо, он восстанавливает владение своей вещью, значит он восстанавливает владение над своей вещью

Напротив, предметом кондикции является всегда чужая вещь. Например, подарена индивидуально-определеная вещь, эта вещь передана и впоследующем собственником становится одаряемый. Сама по себе отмена дарения права собственности не аннулирует – она аннулирует каузу предоставления.  Когда даритель пытается истребовать вещь, он пытается истребовать чужую вещь. Следовательно, он должен использовать кондикционный иск.

Однако возникает еще один вопрос – ст. 1103 допускает применение субсидиарно гл. 60. Формально законодатель допускает применение правил гл. 60 к виндикационному иску. Единственный вопрос, который вроде бы можно применять – это вопрос о доходах и расходах. Но в гл. 20 есть отдельная норма ст. 303, которая регулирует тот же вопрос. Следовательно, применение правил из гл. 60 исключается.  несмотря на формальную допустимость применения правил гл. 60, но фактически эта возможность сведена к нулю

Соотношение кондикции и деликта.

Кондикция с цивилистической точки зрения представляет собой явление достаточно сложное. Действительно, ситуация, когда путем правонарушения нарушитель обогащается, появляется возможность применения и правил о деликте, и правил о кондикции. Это усугубляется тем обстоятельством, что в основе кондикционного обязательства может лежать любой юридический факт.

Поскольку эта проблема существует достаточно давно, накопилась масса решений:

1. О. С. Иоффе – критерием разграничения данных требований должна служить вина. Если перед нами виновное причинение вреда, сопровождающееся обогащением причинителем, то применяются правила о деликте. Если невиновное, должны применяться правила о кондикции.

Во-первых, сегодня произошла девальвация принципа вины, в целом ряде случаев деликтная ответственность строится как ответственность безвиновная

Во-вторых, даже если мы представим, что принцип вины является основополагающим для деликта и исключить возможность существования безвиновной ответственности, то вина станет той границей между кондикцией и деликтом. ….(1.14.40)

2. Раз возможна квалификация соответствующих отношений как кондикции, так и деликта, то нужно предоставить истцу возможность выбирать. Допущение возможности конкуренции является опасным, потому что оно может способствовать обходу закона (с точки зрения кондикции вина приобретателя индифферентна, не учитывается имущественное положение потерпевшего)

Вопрос о разграничении нужно строить на основе ст. 1103 – правила о кондикции применяются субсидиарно если есть возможность применения правил гл. 59, то требуется применять правила о деликте.

Разграничение кондикции и деликта пробуждает вопрос – возможно субсидиарное применение правил гл. 60. Субсидиарность применения означает, что правила гл. 60 применяются в том случае, если нет регулирования в гл. 59.

Вор пользуется вещью и получает за счет этого определенный доход. Можно было бы этот доход возместить за счет ст. 1107. Но тут есть непреодолимое препятствие – абз. 2 п. 2 ст. 15 ГК.  Законодатель посчитал, что составной частью убытков может являться возмещение полученных доходов (хотя на самом деле эта норма по отношению к убыткам чужеродна). Соответственно возможности применения ст. 1107 фактически нет.

П. 2 ИП № 49 являет собой попытку ВАС РФ показать возможность сочетания кондикционного и деликтного требования. Этот казус мы разбирали – организация построила гараж, ГУП пришел и разобрал и использовал для своих целей.

Вред причинен не изъятием плит, а уничтожением гаража. Но даже оставляя в стороне этот вопрос гл. 59 дает возможность применять и то, и другое.

Соотношение кондикции и реституции.

Сложность здесь обусловлена тем, на что мы повлиять уже не можем – пониманием реституции. Вопрос о природе реституции является для доктрины чрезвычайно сложным. Наряду с выводом, что реституция являет собой самостоятельное требование, есть другое мнение, согласно которому реституция это частный случай виндикации или кондикции. Мы оставим этот вопрос без ответа. Если вы считаете реституционное требование является самостоятельным явлением, то соотношение будет по ст. 1103. Если воспринимаете ее как прием юридической техники, то соотношение будет принципиально иным.

Как бы мы не понимали реституцию, есть возможность применения субсидиарного применения правил гл. 60. Здесь есть широкое поле для применения гл. 60, поскольку правила о реституции даже не претендуют на исчерпывающий характер. Ст. 1104, ст. 1107-1108.

П. 7 ИП № 49 п. 27 постановления пленумов ВС и ВАС РФ № 13/14 – если имущество по недействительной сделке передано двумя сторонами, то оба предоставления являются неосновательным обогащением и по гамбургскому счету к ним нужно применять правила гл. 60. Но в угоду целесообразности высшие судебные инстанции сформулировали принцип: Два встречных неосновательных обогащения = ноль неосновательных обогащений. Насколько это правильно – думайте.

Патентное право и наследственное право остаются на самостоятельное изучение.